Кристина Старк Стигмалион Долорес
жүктеу/скачать 461,43 Kb.
|
| 25
Убежище «Вы когда-нибудь задумывались о том, как скоротечна жизнь? Я часто думаю о смерти. О том, когда это случится и как. С моим-то диагнозом… Но даже если забыть о диагнозах, то старость все равно всегда приходит и никогда не щадит. Я смотрю на пожилых людей в парках, которые осторожно переносят свои хрупкие тела от скамейки к скамейке, и представляю, что это ждет и меня. Однажды и я буду бродить с тростью по улицам – и ничто не в силах предотвратить это. Ни лекарства, ни деньги, ни магия. А потом и для меня найдется подходящий гроб. Дерево, из которого его вырубят, наверное, уже где-то растет, уже пьет воду, шевелит листьями и тянется вверх… Это все грустно, но знаете, что? Мысль «я однажды умру» может интересным образом изменить ваш взгляд на некоторые вещи. Попробуйте! Я однажды умру, а значит, можно: – Набить «рукав» от запястья до плеча. Эй, эта рука сгниет раньше, чем наступит следующий век. Какая разница, в каком виде она будет гнить – с чернилами или без? – Не переживать, сколько килограммов наросло на заднице, какого размера грудь и какой формы нос. Если, конечно, все это не сильно портит настроение. Если портит – без раздумий лечь под нож, а ради чего, собственно, эту оболочку щадить? У нее все равно ограниченный срок годности. – Шокировать внешним видом других человекообразных. Пусть, глядя на вас, радуются, что умрут в «натуральном» виде. Ведь это так важно – лежать в гробу с настоящими сиськами вместо силиконовых:) – Забить на убогие будничные заботы. Какая разница, успеете вы сегодня приготовить ужин или нет? Сдать зачет. Съездить в банк. Помыть полы. Да пошло оно все! Вы однажды умрете! Какие, к черту, полы? – Делать то, что хочется, и не откладывать на потом. Куда-нибудь ехать, с кем-нибудь знакомиться, пробовать что-то новое, заниматься экстремальным спортом, слушать сумасшедшую музыку. На том свете, говорят, с хардкором, «Бифитером» и скейтбордингом будет туго. Инфа 100 %. – Не расстраиваться из-за людей. Они тоже умрут. Все до единого. Испортил вам какой-то козел настроение, а вы про себя подумайте: «Ты тоже умрешь, дорогуша», – и дальше себе идете с улыбкой. – Радоваться каждый день. Вы пока живы! А ведь однажды умрете. Разве это не повод? – Воспринимать жизнь как квест: получилось что-то – круто, баллы в копилку. Не получилось – о чем горевать? Вы все равно умрете, расслабьтесь. – Не грузиться смертью заранее. Разве, отправляясь на курорт, вы заранее горюете о том, что отдых рано или поздно закончится? Нет, конечно. Вот и с жизнью то же самое: вообще-то мы все сейчас на тропическом острове, господа! А после острова отправимся туда, откуда пришли – в никуда. Но не слишком думайте об этом, пейте «Маргариту» из стакана с зонтиком, стройте глазки аборигенам и плюйте в песок – пока вот он, под ногами… А закончить я хочу фразой Карлоса Кастанеды из его книги «Путешествие в Икстлан», которая удивительно созвучна моим мыслям: «Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, – это смерть. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что все складывается из рук вон плохо и ты на грани полного краха, повернись налево и спроси у смерти, так ли это. И твоя смерть ответит, что ты ошибаешься и что кроме ее прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Твоя смерть скажет: «Но я же еще не коснулась тебя!» Комментарии (215): «Спасибо за этот пост, Лори. Из-за стрессов и дедлайнов вчера рыдала весь вечер. А теперь буду думать об островах и маргаритах! К черту все!» «Сижу и ржу в голос! Родня, наверно, думает, что у меня крыша едет. Спасибо, Ло! С меня «Бифитер», если вдруг окажешься в Лондоне;) «Все так, Лори. Ведь зацикливаясь на проблемах, мы забываем жить». * * * Я опоздала на обед. Вошла в университетское кафе, когда моя компания уже вовсю расправлялась с сэндвичами и напитками. – Хороший пост, – сказал мне Патрик, пододвигая к столу еще один стул. – Немного встряхнет тех, кто постоянно грузится всякой ерундой. Но люди без тормозов, прочитав его, могут начать творить всякую дичь: «Раз мы все умрем, то можно делать что угодно». – Люди без тормозов будут творить всякую дичь и без этого поста, – возразила Брианна. – Ну тоже верно, – кивнул Патрик. – Как дела? Ты светишься. – Свечусь? – рассмеялась я, вытаскивая из рюкзака упаковку тушеных овощей. – Да просто настроение хорошее. – Отрежь мне кусочек своего настроения, – проворчала Адель. – У меня жуткий насморк, сломанный ноготь и штраф за превышение скорости… – Вот кто еще не читал мой пост, – рассмеялась я и таинственно добавила: – Мы все умрем. – Тоже мне новость, – закатила глаза Адель. – На. Читай и не парься по пустякам, – сказал Даррен и положил перед Адель телефон с загруженной страницей моего Инстаграма. Адель склонилась над телефоном и пробежала текст глазами: – Ведь это так важно – лежать в гробу с настоящими сиськами вместо силиконовых… А-ха-ха! Лори, юмор у тебя, что надо! – И Адель снова расхохоталась и обняла меня. И мое настроение сделало еще один виток. А потом я подняла глаза и заметила Вильяма, сидящего за дальним столом со своей компанией. И он тоже улыбался, глядя на то, как я дурачусь с друзьями. И едва заметно поднял свою бутылку с водой, словно приветствуя меня. А я отсалютовала ему своей бутылкой и внезапно вспомнила ту песню, под которую мы вчера танцевали в баре: «Love Backs Down» группы «Walking On Cars». И вспомнила, как все посетители бара захлопали, когда мы закончили танец. Наверно, у нас с Вильямом неплохо получилось. И какими теплыми и настойчивыми были его губы, когда он целовал меня в машине такси… И еще вспомнилась фраза из романа Харуки Мураками «Норвежский лес» (я сегодня закачала его в свой Киндл, совершенно очарованная названием): «Это, конечно, сугубо моя проблема, и тебе, пожалуй, все равно, только я больше ни с кем не сплю. Потому что не хочу забыть твое прикосновение». Теперь и мне знакомо это чувство. * * * В тот же день я случайно увидела Вильяма и Айви, довольно-таки мирно разговаривающих в парке университета недалеко от парковки. Я знала, что они помирятся, но не думала, что так быстро. Пару минут я смотрела на них, испытывая что-то очень странное: то ли тоску, то ли ярость, то ли страх, то ли все сразу. Потом села в свою машину, мысленно представляя, как вхожу в клетку к своим диким зверям и баюкаю их на коленях. – Просто ты втайне надеялась, что он порвет с ней сегодня же. Но пойми, так не бывает. Один поцелуй не перечеркнет все, что они строили несколько лет. Тем более, вы были пьяны. Вчера казалось, что не сильно, но на самом деле прилично. Поэтому не надо изводить себя. Хотя пожалеть себя можно и нужно. Кто тебя еще пожалеет, если не ты сама? – сказала я себе и обняла себя руками. – Иди сюда, моя большая, но такая маленькая девочка. Дома я сварю тебе какао. И сдую пыль с последнего диска «Walking On Cars» (только чур не плакать на том самом треке). И укрою тебя пледом. И мы как-нибудь справимся. Да? – Да, – ответила я самой себе другим голосом, даже не пытаясь представить, как это выглядело со стороны. Наверное, как маленькое помешательство. Да плевать. Зато помогает. * * * Вильям снова улетел из Ирландии. На этот раз в Норвегию. Бекки предположила, что это связано со смертью его друга, после которой он сам не свой. Я изображала удивление и потрясение, когда слушала ее, хотя на самом деле знала больше подробностей, чем она. Я очень надеялась, что дома ему станет легче. Что он сможет упасть там лицом в снег и обнять лося (шучу, конечно, не знаю, откуда эти лоси у меня в голове). Сможет немного разобраться, как жить дальше, не испытывая чувства вины. И надеялась, что он хотя бы изредка вспоминает меня. Университет начал нагонять скуку. И это после двух месяцев учебы. Наверное, дальше будет интересней, но пока нам преподавали только общие дисциплины: анатомию, гистологию, эмбриологию – и никакой интересной практики. Все свободное время я просиживала за учебниками, хотя мое сердце просило: – зверей – пташек – рептилий – кормить котят – бинтовать кроликов – делать прививки пони А кто я такая, чтоб отказывать своему сердцу? Я обошла несколько ветеринарных клиник и спросила, не нужны ли им волонтеры, и, как оказалось, нужны. Андреа – энергичная, деловая шатенка, главный врач самого большого ветгоспиталя в городе, который как нельзя кстати располагался недалеко от моего университета, – скептически оглядела мою блузку со строгим воротничком и старательно выглаженные брюки и сказала, что если меня не пугает кошачья кровь, щенячья рвота и птичий помет, то добро пожаловать. Оплаты не будет, график свободный, работы прорва, зато можно многому научиться. И я с радостью ухватилась за это предложение. В первый же день моей волонтерской работы огромный бородатый мужик в хирургической робе высунул из операционной голову и гаркнул: – Девочка! Иди сюда! Я в это время ползала по коридору, оттирая пол то ли от раздавленного шоколадного крема, то ли от чьей-то засохшей крови. – Иди сюда. Ты практикантка? – Нет, я волонтер, – пискнула я. – Какая разница, – рявкнул он. – Мой ассистент, Майкл, только что позвонил и сказал, что заболел. Будешь на подхвате. У меня чуть глаза на лоб не полезли. «На подхвате»! Вот это да! – Вымой руки, возьми халат и маску во-он в том кабинете. Спроси у Мэйв – она подскажет. Бегом. И я побежала. И сделала, как было велено. И следующие полчаса совала Фергусу, нашему хирургу, нужные инструменты, со священным ужасом заглядывая в маленький алый разрез на животе бедного кота и изумляясь, какую ювелирную работу делает Фергус своими огромными ручищами. – Так, зашивать будешь ты, – сказал Фергус, протягивая мне щипцы и иглу. – О нет, о нет, – пробормотала я, бледнея. – Вы шутите. – Шучу, – хохотнул Фергус, кивая. – Не в этот раз. Но очень скоро ты сможешь. Ты храбрая девчонка. Тебя даже не стошнило. – Юмор у вас, однако, – заметила я. – Без юмора здесь никак. Конечно, бывали дни не такие интересные. Бывало, что я всю смену только и занималась тем, что подтирала рвоту за отходящими от наркоза собаками и расставляла бутылки с чистящими средствами красивыми рядами. Пару раз утешала бродящих у операционной хозяев и приносила им кофе. Многие из них переживали болезнь своих питомцев так же тяжело, как болезнь детей. А однажды меня позвала в свой кабинет Андреа и сообщила, что старики, которых я поддержала, когда оперировали их старую собаку, перевели в благотворительный фонд госпиталя десять тысяч евро. – Это значит, что мы сможем провести много бесплатных операций для бездомных животных или для тех, чьи хозяева не могут себе это позволить. Обновим кое-какое оборудование. Остальное пустим на приют при госпитале. И все это благодаря простому разговору с теми, кто в тебе нуждался. Бывает, что даже маленькие поступки приводят к очень большим результатам. Отличная работа, Лори. Мы столько не собирали даже на благотворительных акциях. Я слушала ее, едва не прыгая, как олень, и улыбаясь шире бостонского терьера. Десять тысяч за десять минут разговора! Боюсь, я установила собственный рекорд по скорости зарабатывания денег, который уже никогда не побью. Госпиталь стал моим убежищем. Туда я сбегала, когда было грустно, или одиноко, или тревожно. Там я чувствовала себя нужной. Там я забывала о собственной болезни и несовершенстве. Там я могла дарить свое тепло и заботу тем, кто в этом нуждался. Котенку, который съел шнурок. Овчарке, которая родила семерых щенков, а восьмой застрял. Какаду, который от стресса вырвал у себя все перья. Мальчику, рыдающему над своим бульдогом, у которого обнаружили рак. Дикой больной лисице, которую фермер поймал в своем саду и решил подлечить от чесотки и конъюктивита. Персонал был очень добр ко мне. Фергус то и дело угощал меня шоколадными батончиками, хлопал по плечу и приговаривал «деточка». А Андреа как-то даже пригласила разделить с ней послеобеденный кофе. Она, как оказалось, тоже когда-то приехала в Дублин из Атлона и, должно быть, увидела во мне родственную душу. Я с удовольствием пришла. Госпиталь занимал два этажа высотного офисного здания. Кабинет Андреа располагался на седьмом этаже, и из его окна открывался прекрасный вид на город. – Я принесла пончики. С заварным кремом, – объявила я. Андреа стояла у окна и задумчиво глядела на улицу. Она обернулась на звук моих шагов. – А я как раз кофе сделала. Как дела, Долорес? Как университет? – Все самое интересное пока только в книжках на картинках. Но подозреваю, дальше будет лучше, – вздохнула я. – Что там такое интересное? Андреа продолжала глядеть в окно, задумчиво потягивая кофе. – Рекламу сегодня наклеили на стену соседнего дома. И с тех пор я не могу сосредоточиться. Я выглянула в окно и приросла к полу. С огромного десятиметрового плаката на меня смотрел Вильям. Он словно только-только вынырнул из воды и теперь приглаживал мокрые блестящие волосы. По лицу струилась вода, широкие плечи обтягивал роскошный черный гидрокостюм от «Under Armour», вокруг расходилась кругами темная-темная вода. – Ох ч-черт, – пробормотала я. – Вот именно, – хмыкнула Андреа. – Как тут работать, блин? – И надолго его повесили? – Понятия не имею. Прошлый плакат – реклама русского балета – висел два месяца. «Я не выдержу два месяца», – подумала я. – И где их только берут? – сказала Андреа, склонив голову на бок. – Печатают в типографии. – Я имела в виду, таких парней. – А-а, – рассмеялась я. – Их, думаю, рожают какие-то очень красивые женщины в далеких, волшебных краях, кормят красивой грудью, потом качают на красивых руках, и читают им красивые книжки, и поют им красивые колыбельные на ночь. И в конце концов получаются… вот такие парни. – Повезет же кому-то, – встала Андреа, отряхивая с рук крошки. «Уже повезло. Ее зовут Айви Эванс, и мне больно даже просто думать о ней…» – Кстати! Меня озарило! – воскликнула Андреа, тряхнув волосами и серьгами-кольцами. – Меня озарило только что, черт возьми! Нам тоже нужна реклама! Какой-нибудь милый человечек, обнимающий собаку. Или кошку. Кто-нибудь, вызывающий доверие. Симпатичный, но серьезный. С теплой улыбкой. И надпись поперек: двадцать два года работы, более двадцати пяти тысяч вылеченных питомцев, одна непревзойденная команда! – Класс! – согласилась я. – Думаю, Фергус отлично подойдет. – Старина Фергус украшает собой главную страницу сайта госпиталя. Нам нужно новое лицо. Но я не хочу какую-нибудь бездушную модель с фотостока. Нам нужен свой человек, который может встретиться посетителям в коридоре, с которым можно поговорить, получить поддержку. Понимаешь, о чем я? – Нет, – пискнула я, начиная подозревать неладное. – Наш рекламный плакат украсишь ты! И возьмем собаку Майкла – лайку Снежинку. Она такая очаровашка! – Андреа, я у вас три недели только! – подскочила я. – И это слишком большая честь! И я отвратительно получаюсь на фото! Нет! – Ты очаровала стариков О’Каллаган на десять тысяч, Долорес. А значит, я хочу твое прелестное личико на наш плакат! Совсем маленький плакат у входа в клинику. Крошечный. Пожалуйста, скажи да! Соблазн был велик, но… В жизни полно этих дурацких «но», мешающих нам стать теми, кем бы мы могли стать, но не стали… Но только не в этот раз! Ха-ха! Я согласилась. жүктеу/скачать 461,43 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|