Людмила Давидюк, Людмила Дядечко, Инна Халабаджах
жүктеу/скачать 7,35 Mb. Pdf көрінісі
|
11 kl Ros literatura hrestomat elektronna
| К заданию 2.
Гроза На углу, под шатром цветущей липы, обдало меня буйным благоуха нием. Туманные громады поднимались по ночному небу, и когда погло щен был последний звездный просвет, слепой ветер, закрыв лицо рука вами, низко пронесся вдоль опустевшей улицы. В тусклой темноте, над железным ставнем парикмахерской, маятником заходил висячий щит, золотое блюдо. Вернувшись домой, я застал ветер уже в комнате: — он хлопнул оконной рамой и поспешно отхлынул, когда я прикрыл за собою дверь. Внизу, под окном, был глубокий двор, где днем сияли, сквозь кусты сирени, рубашки, распятые на светлых веревках, и откуда взлетали порой, печальным лаем, голоса, — старьевщиков, закупателей пустых бутылок, — нетнет, — разрыдается искалеченная скрипка; и однажды пришла тучная белокурая женщина, стала посреди двора, да так хорошо запела, что из всех окон свесились горничные, нагнулись голые шеи, — и потом, когда женщина кончила петь, стало необыкновенно тихо, — только в коридоре всхлипывала и сморкалась неопрятная вдова, у которой я снимал комнату. А теперь там внизу набухала душная мгла, — но вот слепой ветер, что беспомощно сполз в глубину, снова потянулся вверх, — и вдруг — про зрел, взмыл, и в янтарных провалах в черной стене напротив заметались тени рук, волос, ловили улетающие рамы, звонко и крепко запирали окна. Окна погасли. И тотчас же в темнолиловом небе тронулась, пока тилась глухая груда, отдаленный гром. И стало тихо, как тогда, когда замолкла нищая, прижав руки к полной груди. В этой тишине я заснул, ослабев от счастия, о котором писать не умею, — и сон мой был полон тобой. Проснулся я оттого, что ночь рушилась. Дикое, бледное блистание летало по небу, как быстрый отсвет исполинских спиц. Грохот за грохо том ломал небо. Широко и шумно шел дождь. Меня опьянили эти синеватые содрогания, легкий и острый холод. Я стал у мокрого подоконника, вдыхая неземной воздух, от которого сердце звенело, как стекло. Все ближе, все великолепнее гремела по облакам колесница проро ка**. Светом сумасшествия, пронзительных видений, озарен был ночной мир, железные склоны крыш, бегущие кусты сирени. Громовержец, се дой исполин, с бурной бородою, закинутой ветром за плечо, в ослепитель ном, летучем облачении, стоял, подавшись назад, на огненной колеснице и напряженными руками сдерживал гигантских коней своих: — вороная 95 Литература. Речь масть, гривы — фиолетовый пожар. Они понесли, они брызгали трескучей искристой пеной, колесница кренилась, тщетно рвал вожжи растерян ный пророк. Лицо его было искажено ветром и напряжением, вихрь, откинув складки, обнажил могучее колено, — а кони, взмахивая пыла ющими гривами, летели — все буйственнее — вниз по тучам, вниз. Вот громовым шепотом промчались они по блестящей крыше, колесницу ша рахнуло, зашатался Илья, — и кони, обезумев от прикосновения земного металла, снова вспрянули. Пророк был сброшен. Одно колесо отшибло. Я видел из своего окна, как покатился вниз по крыше громадный огнен ный обод и, покачнувшись на краю, прыгнул в сумрак. А кони, влача за собою опрокинутую, прыгающую колесницу, уже летели по вышним тучам, гул умолкал, и вот — грозовой огонь исчез в лиловых безднах. Фрагмент иконы «Огненное восхождение пророка Ильи». Россия, середина XIX века Громовержец, павший на крышу, грузно встал, плесницы*** его за скользили, — он ногой пробил слуховое окошко, охнул, широким дви жением руки удержался за трубу. Медленно поворачивая потемневшее лицо, он чтото искал глазами, — верно колесо, соскочившее с золотой оси. Потом глянул вверх, вцепившись пальцами в растрепанную бороду, сердито покачал головой, — это случалось вероятно не впервые, — и, при храмывая, стал осторожно спускаться. Оторвавшись от окна, спеша и волнуясь, я накинул халат и сбежал по крутой лестнице прямо во двор. Гроза отлетела, но еще веял дождь. Вос ток дивно бледнел. Двор, что сверху казался налитым густым сумраком, был на самом деле полон тонким тающим туманом. Посередине, на тусклом от сырости газоне, стоял сутулый, тощий старик в промокшей рясе и бормотал что то, посматривая по сторонам. Заметив меня, он сердито моргнул: — Ты, Елисей****? Я поклонился. Пророк цокнул языком, потирая ладонью смуглую лы сину: — Колесо потерял. Отыщика. Дождь перестал. Над крышами пылали громадные облака. Кругом, в синеватом, сонном воздухе, плавали кусты, забор, блестящая собачья конура. Долго шарили мы по углам, — старик кряхтел, подхватывал тя желый подол, шлепал тупыми сандалиями по лужам, и с кончика круп ного костистого носа свисала светлая капля. Отодвинув низкую ветку сирени, я заметил на куче сору, среди битого стекла, тонкое железное 96 колесо, — видимо от детской коляски. Старик жарко дохнул над самым моим ухом и поспешно, даже грубовато отстранив меня, схватил и поднял ржавый круг. Радостно подмигнул мне: — Вот куда закатилось… Потом на меня уставился, сдвинув седые брови, — и, словно чтото вспомнив, внушительно сказал: — Отвернись, Елисей.***** Я послушался. Даже зажмурился. Постоял так с минуту, — и дольше не выдержал… Пустой двор. Только старая лохматая собака с поседелой мордой вы тянулась из конуры и, как человек, глядела вверх испуганными карими глазами. Я поднял голову. Илья карабкался вверх по крыше, и железный обод поблескивал у него за спиной. Над черными трубами оранжевой ку дрявой горой стояло заревое облако, за ним второе, третье. Мы глядели вместе с притихшей собакой, как пророк, поднявшись до гребня крыши, спокойно и неторопливо перебрался на облако и стал лезть вверх, тяжело ступая по рыхлому огню. Солнце стрельнуло в его колесо, и оно сразу стало золотым, громад ным, — да и сам Илья казался теперь облаченным в пламя, сливаясь с той райской тучей, по которой он шел все выше, все выше, пока не исчез в пылающем воздушном ущелье. Только тогда хриплым утренним лаем залился дряхлый пес, — и хлы нула рябь по яркой глади дождевой лужи; от легкого ветра колыхнулась пунцовая герань на балконах, проснулись дватри окна, — и в промок ших клетчатых туфлях, в блеклом халате я выбежал на улицу и, догоняя первый, сонный трамвай, запахивая полы на бегу, все посмеивался, вооб ражая, как сейчас приду к тебе и буду рассказывать о ночном, воздушном крушении, о старом, сердитом пророке, упавшем ко мне во двор. ( 1924 г. ) *Дерево Богородицы, символ веры (дерево было убежищем для Богородицы, когда она бежала с маленьким сыном в Египет. Липа также символ древних сла- вян. **Боевая колесница с огненными конями, в которой пророк Илья, согласно би- блейской легенде, взошел на небо. Славяне воспринимают Илью-пророка гроз- ным святым, который пугает грешников громом и молнией. В Библии сказано, что Бог пошлет пророка Илию назад на землю: «Вот, Я пошлю к вам Илию про- рока пред наступлением дня Господня, великого и страшного». В христианстве считается, что здесь идёт речь о Втором пришествии Иисуса Христа. ***Сандалии. ****Слуга и ученик пророка Ильи, свидетель его восхождения на небо. «Вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на Небо». *****Перед восхождением на небо Илья сказал Елисею: «Проси, что мне для тебя сделать, прежде чем я буду взят от тебя». Он попросил у Ильи: «Пусть на мне будет две части твоего духа». Илья ответил своему слуге: «Ты просишь труд- ного, — сказал пророк. — Если ты увидишь, как я буду взят от тебя, то все так и будет. А если не увидишь, то не будет». 97 Речь Публичное вы тупление. ОБЩИЕ ПРИнЦИПЫ, ВИДЫ и жанры публичных вы туплений 31 Вам часто приходится выступать с сообщениями различного ха- рактера на уроках по разным школьным предметам. Прочитайте фрагмент повести Л. Исаровой «Задача со многими неизвестными». Как вы считае- те, правильно ли готовили свои выступления персонажи повести? жүктеу/скачать 7,35 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|