Н. У. Шаяхметов, тарих ғылымдарының докторы

Ақселеу Сейдімбектің мәліметі бойынша Қыдырдан - Солтан, Қаржау, Сойдақ тарайды⁷⁷. Ал Шахзада қажының мәліметі бойынша Қыдырдан – ағайынды екеу – Қаржау мен Сойдақ тарайды. Қаржаудан – Есенгелді, одан Сүтемген, Меңлібай, Құттыбай. Сүтемгеннен – Наймантай, Құрмантай, Жиенбай, Жантүгел, Байтүгел тарайды. Наймантайдан – Есілбай, Есқара, Жанқара, Бұйрақозы, Байқозы, Балақозы, Аққозы, Атақозы таралады⁷⁸. Ел аузындағы кейбір шежірелерде Қыдырдан – Қаржау мен Солтан тарайды. Солтаннан – Есенгелді, ал одан Сүтемген, Меңлібай, Құттыбай таралады⁷⁹. Бұл мәліметтердің қайсысы дұрыс дегенге келер болсақ, алғашқы екі автордың мәліметтері қисындырақ тәрізді болып көрінеді.

Шахзада қажы таратқан Наймантай батырдың шежіресі жоғарыда қысқаша айтылып кеткен болатын. Тарақтының осы атасынан күллі қазаққа әйгілі би-шешендер шыққан. Солардың ішінде әсіресе, ерекшеленетіні ХХ ғасырдың бас кезінде Үш жүзге билік айтқан Шілмәмбет би. Оның шежіресі Шахзада қажының жинаған дерегі негізінде былай таратылады: Қыдыр – Қаржау – Есенгелді – Сүтемген – Наймантай – Жанқара – Сары – Қарауыл – Шілмәмбет⁸⁰. Ел аузындағы әңгімелерден көптеп жиналған деректер Шілмәмбеттің сөзге ұста, кемеңгер тұлға болғанын дәлелдейді. Біздің қолымыздағы мәліметтер бойынша Шілмәмбет Қарауылұлы 1836 жылы қазіргі Оңтүстік Қазақстан облысының Созақ ауданында туылған екен. 1916 жылдың көктемінде Мойынқұм жайлауында дүниеден өтіпті. Ол кезінде Құлыншақ, Молдамұса, Майлықожа, Мәделі, Қызылжырау, Зұлпықар ақын тәрізді кісілермен сөз жарыстырса керек⁸¹.

Осы Тарақтының атасынан сонымен қатар Тұяқ шешен елге әйгілі. Тұяқ Құмалақұлы (туған, өлген жылдары белгісіз) бұрынғы Ақмола дуанында туып, кейін Сарысу бойында ғұмыр кешкенге ұқсайды. Тұяқ шешеннің елге қамқор, аса тапқыр, ойы жүйрік, сондықтанда халыққа беделді тарихи тұлға болғаны белгілі. Біздің қолымыздағы Шахзада қажының шежіресі Тұяқтың шығу тегін былай таратады: Қыдыр – Қаржау – Есенгелді – Меңлібай – Бостан – Құмалақ – Тұяқ⁸². Сонымен қатар Тарақтының осы Меңлібай атасынан кезінде Шалқар шешен шыққан болатын. Өкінішке орай, оның өміріне байланысты тарихи деректер тым аз.

Ақселеу Сейдімбек Тарақтының Жәші атасынан Жәдікті, Бейімбетті, Қарышты, Тоққожаны, Толсоқты, Байқожаны таратады⁸³. Ал, Шахзада қажының мәліметінде Жәшіден – Жәдік, Бейімбет, Қарыш үшеуі тарайды⁸⁴. Шежіреші Жәдіктен - Әндіқожа, Байқожа, Тоққожаны таратады. Тоққожадан – Толсоқ, Тайқожа, Маман, Темірші тарайды⁸⁵.

Тарақтының Әлі атасынан Ақселеу Сейдімбек Жантуды, Атанды, Жантоқаны, Бөкейді таратады⁸⁶. Ал Шахзада қажы Әліден – Жанту, Жантоқа, Баянқарт, Шегір, Қызданды таратады⁸⁷. Тарақтының бұл атасынан Еуропаға қазақ әнін алғаш естірткен Парижде, Майн-Франкбургте, Мәскеуде шырқата ән салып, қазақ өнерін кеңінен насихаттаған майталман әнші Әміре Қашаубайұлы шыққан. Оның шежіресі былай таратылады: Әлі – Жанту – Атан - Әлмәнбет – Есенәлі – Шәку – Қашаубай - Әміре⁸⁸.

Ақселеу Сейдімбек Тарақтының Сары атасынан – Ақымбет, Тоқымбет, Жауқашар, Есімбет, Асқат, Төлеш деген рулық тармақтарды таратады⁸⁹. Ал Шахзада қажыда Сарыдан – Ақымбет пен Тоқымбет тарайды. Ақымбеттен – Бешей мен Көшей, Тоқымбеттен – Сүйлес және Бөлек тарайды. Мұнда Жауқашар есімі жоқ⁹⁰.

Тарақтының бұл атасынан Ақселеу Сейдімбек Арыстанбай және Жанай ру тармақтарын таратады⁹¹. Ал Шахзада қажының мәліметтерінде Әйтейден – Жанай, Арыстанбай, Жанбай, Үйсінбай тарайды⁹².

Көгедейден Ақселеу Сейдімбек бір ғана Былықты таратады⁹³. Ал Шахзада қажының мәліметтері бойынша Қарашиеден (Көгедейден) – Былық, Келіс, Жәдік үшеуі таратылады⁹⁴.

Ақселеу Сейдімбектің мәліметтері бойынша Апайдан – Жылқыайдар, Қойайдар, Әліайдар, Орыс ру тармақтары тарайды⁹⁵. Шахзада қажының мәліметтері де осы деректерді растайды⁹⁶.

Ақселеу Сейдімбектің мәліметі бойынша Тоқтауылдан – Төлеш, Жұлдыз, Жұмыр, Дау, Қарға, Ақыл, Есет, Тілеуімбет, Еден, Жапалақты таратады⁹⁷. Ал Шахзада қажының мәліметтері бойынша Тоқтауылдан – Жұлдыз, Жұмыр, Қарға, Ран, Ақыл, Есет, Тілеуімбет, Еден, Жапалақты таратады⁹⁸.

Тарақтының бұл аталары туралы шежіре деректері жоқтың қасы. Осы тайпаның шежіре деректерін жинаумен айналысып жүрген азаматтар әзірге осы тайпаға байланысты шежіре мәліметтерін жариялай қойған жоқ. Ақселеу Сейдімбек өзінің мәліметінде бұл ата “Жиделібайсында сегіз болыс ел болып, өзбек пен түркменге сіңіп кеткен” дегенді айтады⁹⁹.

Тарақтының бұл атасына байланысты жалғыз мәлімет Шахзада қажы жинастырған және жариялаған шежірелік деректерде ғана кездеседі. Мұнда Қармыстан - Әлеуке, одан Сүгірәлі, одан Көбей мен Ебей тарайды. Ал Көбейден – Қарпысбай, Алпысбай, Өтеу ұрпақтары таралады. Ебейден – Елқонды, одан Тұяқ, одан Мұса, Ізбасар, Елжан таралады¹⁰⁰.

Шежірелік деректерді айқындай түсуде Тарақтыдан шыққан атақты Тұяқ шешеннің жырмен жазылған мәліметтері көмектесетінін айта кеткен жөн. Онда Тарақтының қыздарынан туған атақты адамдар төмендегіше сипатталады:

Қаз дауысты Қазыбек би

О да менің жиенім

Қаракерей Қабанбай

О да менің жиенім

Қанжығалы Бөгенбай

О да менің жиенім

Шақшақұлы Жәнібек

О да менің жиенім

Ошақтыда Сапабек

О да менің жиенім

Қарсендегі ер Көпбай

О да менің жиенім

Тобықтыда Құнанбай

О да менің жиенім

Дәулет, Байзақ Мәмбет

О да менің жиенім

Дүкенұлы Ықылас

О да менің жиенім

Ботбай-шымыр Спатай

О да менің жиенім

Шұбыртпалы Ағыбай

О да менің жиенім¹⁰¹.

Осы деректер Тарақтыдан тараған атақты адамдар арасында бүкіл қазаққа белгілі, мақтаныш етуге татырлық әйгілі азаматтардың кездесетінін аңғартады. Оларды талдап жату әрине, біздің міндетіміз емес.

Тарақтының шежіресіне жасалған шағын талдау бізді мынадай қорытындыға алып келді. Бұл тайпаға байланысты шежіре деректері әлі де толық жиналмаған. Бір кездері оның құрамына кірген аталардың кейбірінің шежірелері мүлде белгісіз. Осының бәрі Тарақты тарихын зерттеуді күрделендіре түседі. Кезінде өзі де осы тайпадан шыққан Ақселеу Сейдімбек ел арасын аралап, шашырап кеткен Тарақтылардың шежіресін бір ізге түсіруге барынша күш салған еді. Біз өзіміздің Тарақтыға байланысты зерттеулерімізді жүргізгенде Ақселеумен тығыз қарым-қатынаста болып, жұмыстар жасаған едік. Ахаң Тарақтының толық тарихының жеке жазылғанын армандаушы еді. Алайда қолда жинақталған деректердің тапшылығы мұндай іргелі жұмысты дүниеге келтіруге мүмкіндік бере қойған жоқ. Сондықтанда көптомды қазақ ру-тайпаларының тарихын жазған кезімізде Тарақтыны Арғын тарихына қосып жазуға мәжбүр болдық. Солай бола тұрса да жаңа тарихи деректер табылып жатса, тарихшылар бұл тайпаның тарихын бір ізге түсіріп, жүйелі де толығырақ жазуды алда қолға алулары керек. Сонда Ахаң бастаған іс баянды бола түсер еді.


Ж.М. Сабитов

г. Астана, Казахстан
КАЗАХСКОЕ ШЕЖИРЕ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ КАЗАХОВ
В исторической науке Казахстана сложилось довольно скептическое отношение к шежире как историческому источнику. К сожалению, в советское время, данные шежире не привлекались как исторический источник. Позже в 90-ые годы 20 века после обретения независимости было опубликовано большое количество шежире разных казахских родов. При этом во многом шежире отличались по тем или иным моментам трактовки генеалогий. Это очень легко можно объяснить характером передачи информации (устная форма). При такой передаче информации возможно большое количество искажений. Но, несмотря на все это, шежире является историческим источником, который нужно изучать, применяя приемы внешней и внутренней критики источников. Внешняя критика должна применятся при сверке различных вариантов шежире. Кроме того, стоит упомянуть, что в Шежире стоит отметить два слоя:

1. Мифическое родословие, возводящее весь народ к одному мифическому первопредку (Алаш, у которого было три сына: Акарыс, Бекарыс и Жанарыс)

2. Реальные генеалогии, которые начинаются с первопредка.

В реальности очень трудно найти границу водораздела между двумя слоями, но при этом исторические данные из письменных источников позволяют проследить, эту грань. Например, по шежире Алшинов Младшего Жуза три группы (Байулы, Алимулы и Жетиру) считаются родственными (Усенбаев, 2003, с. 456), в то время как в исторических источниках отмечено, что жетиру это конфедерация 7 родов из Среднего Жуза, объединенных в эпоху хана Тауке. Таким образом, генеалогия от Алшинов к Жетиру является домыслом, в то время как Алимулы и Байулы родственны между собой, что отмечалось и историческими источниками.

Если исходить, из того, что Шежире по большей части достоверны и рассмотреть их вкупе с историческими данными по родовому составу казахов 18 века, можно отметить, что казахи состоят из следующих родов:

1. Уйсун, потомки Майкы-бия и его сына Бахтияра. К их потомкам относятся такие казахские подроды как Сргелы, Ошакты, Ысты, Шапрашты, Дулат, Албан, Суан, Сары уйсун, Шакшам (Сәдібеков, 1994, с. 40-41). Согласно шежире Садибекова З., сын Бахтияра Ойсыл стал предком рода Сргелы, а также родов Ысты, Ошакты, Шапырашты. В т о время как потомки другой линии имеют следущее шежире: Абак (Аксакал) имел сына по имени Караш, у которого были сыновья Байдибек и Байдуыл. Байдибекбыл предком рода Сары-уйсун, албан, Суан, Дулат. Байдуыл был предком рода Шакшам.

2. Алшины. Потомки Алау-батыра. Как известно из некоторых источников Алау-батыр жил в эпоху Золотоордынского Джанибек-хана. Алшины состояли из двух ветвей Байулы и Алимулы. Байулы состоит из 12 подродов.: Адай, Бериш, Ысык, Тана, Есентемир, Маскар, Кызылкурт, Алаша, Таз, Жаппас, Байбакты, Шеркеш. Алимулы из 6 подродов: Каракесек, Карасакал, Торткара, Шекты, Шомекей, Кете (Усенбаев, 2003, с. 458-459). Согласно Рашид ад-Дину алшины это другое название алчи-татар, который занимали в Золотой Орде статусные позиции.

3. Аргыны. Потомки Акжола и Кара-ходжи. Аргыны состоят из таких подродов как Куандык, Суюндык, Бегендык, Шегендык, Каракесек, Атыгай, Караул, Басентиин, Канжигалы, Тобыкты, Токал аргын (Жогары и Томен шекты, Шакшак, Сарыжетим, Маджар и др.). Особняком стоял род Таракты, который происходил по женской линии от аргынов.

4. Кара-кипшаки. Потомки Кобыланды-батыра. Являются потомками пяти братьев: Бултын, Торы, Узун, Колденен, Карабалык. Также среди казахов проживают Кулан-кипшаки, которые могут не иметь связи по мужской линии с кара-кипшаками.

5. Уаки. Потомки Ер-Кокше и Ер-Косая. По мнению Тынышпаева М. Ер-кокше был убит в 1422 году в одной из битв и был отмечен в русских летописях как Кокча. Прародители данного рода встречаются в эпосе Манас. Вполне возможно имеется связь этого рода с могулами и киргизами. Косвенным аргументом здесь является то, что уаки не упомянуты в списке 92 узбекских племен.

6. Коныраты. Потомки Нангудая (Наганай), эмира хана Узбека. По версии Садыбекова З., у Наганая был сын Орынбек (Орын би), у которого была два сына Мелде би и Жигалы. Мелде би имел двух сыновей Танирберди (прозвище Коктинулы) и Кудайберди (прозвище Котенши). У Жыгалы была два сына Кулшигаш и Каракосе (Сәдібеков, 1994, с. 102).

7. Кереи, потомки Ашамайлы и Абака уйсуна. Абак был женат на дочери Ашамайлы и был из рода Уйсун (Сәдібеков, 1994, с. 72)

8. Найманы, потомки Укреша. Укреш-найманы уже фиксировались внутри государства Абулхаир-хана (1429-1469). У казахских найманов сохранилось деление на Терстанбалы, Ергенекты и Толегетай. Из которых Толегетай имел четверых сыновей: Каракерей, Садыр, Матай и Тортуыл. Ергенекты состоит из Бура-найманов, Балталы, Кокжарлы, Баганалы и Каратай-найманов.

9. Шанышкылы, потомки Катаганов.Во времена Кадырали Жалаири они составляли 20 тысяч войска, в то время как остальные казахи составляли 30 тысяч войска (алаш мыны). Но после разгрома катаганов Есим-ханом катаганы рассеялись и по легендам катаганы приняли новое название Шанышкылы.

10. Канлы. Состоит из двух подродов: Сары канлы и Кара канлы. Судя по шежире родоначальники основных подродов Канлы жили в начале или первой половине 18 века.

11. Жалаиры. Состоит из двух подродов Сырманак и Шуманак. Согласно нашей точке зрения сырманаки это потомки каракалпакских жалаиров, присоединившихся к казахским каракалпакам в 1740-ые годы. Шежире Шуманаковских жалаиров очень трудно соотнести с шежире Кадырали Жалаири. Скорее всего, найти связи между ними будет затруднительно.

12. Телеу. Согласно казахским шежире основателями этого рода среди казахов были четыре брата Ажи-ахмет, Ногай, Самат и Керейлы. Потомок Самата в шестом колене Барлыбай родился около 1750 года, что позволяет нам судить о примерной дате рождения Самата (около 1570 года). потомок Керейлы в пятом поколении Иман родился около 1700 года, то есть Керейлы предположительно родился около 1550 года.

13. Рамадан. Основателем рода является фольклорный герой Алдар-косе. Его праправнуком являлся Жиренше-шешен. Жиренше-шешен также известен в башкирском фольклоре, где носит название Еренсе-сесен. Сказания про Еренсе-сесена связывают его с казахами. По разным сюжетам Еренсе-сесен попадает в плен казахам или живет среди них. По всей видимости? Род рамадан оказался у казахов посредством контактов с башкирами.

14. Табыны. По расчету на основе шежире, можно предположить, что основатели рода Табын среди казахов Агым, Тогым и Бозым появились у казахов в период 1470-1490-х годов. Это совпадает со временем появления Табынов среди башкир. Башкирские Табыны бежали от вражды двух ханов Мухаммеда Шейбани и Ибака. По всей видимости, казахские Табыны также оказались в Казахском ханстве, бежав от ханов-Шибанидов, во второй половине 15 века.

15. Тама. Казахские Тама являются потомками известного Чуры Нарыкова. Скорее всего, данный род вошел в состав казахов после смерти Чуры Нарыкова и падения Казанского ханства. Версия Исхакова Д.М. о племенной принадлежности Чуры Нарыкова к Аргынам.

16. Кердери. Среди казахов основателями рода были братья Смаил и Шагыр.

17. Керейт. Основателем рода среди казахов был Бозаншар, у которого был сын аксакал. У Аксакала было два сына Еспембет (Ойык) и Коспембет (Тилик)

18. Жагалбайлы. Среди казахов основателями рода были братья Мырза и Лез.

Из вышеуказанных 18 родов только Жагалбайлы и Уаки не встречаются в списке 92 «узбекских» родов (Султанов, 1982, с. 40-44). То есть мы можем утверждать. Что казахский этнос по своим родам представляет собой потомков 16 золотоордынских родов, бывших в подчинении у Узбек-хана и потомков 2 родов, которые образовались чуть позже.

Ниже можно затронуть вопрос о гипотетической возможности того, что большая часть казахского этноса происходит от столь ограниченного количества лиц мужского пола. Математически если предположить, что в поколении на одного мужчину могло остаться три сына, которые впоследствии дали такое же потомство, то окажется, что такое вполне возможно. 3 в 12-ой степени будет 531441, 3 в 14-ой степени 4 782 969. То есть если 12 поколений подряд в семье будут рождаться по 3 сына, то за 12 поколений, мужские потомки первого человека могут составлять до 531441 человека. Таким образом, предположение, что от одного первопрекдка может пойти большое количество мужских потомков, вполне объяснимо с точки зрения математики.

Также интересен подход к названиям казахских подродов, по мнению большинства исследователей, эти названия свидетельствуют о связи со схожими названиями племен и родов в других географических территориях. По нашему мнению данные названия представляют прежде всего прозвища (лакабы) реальных людей, сохранившиеся в народной памяти. То есть схожие имена из параллельных шежире разных родов (алимовские и аргыновские каракесеки, аргыновские и адаевские суюндыки и кырыкмылтыки, аргыновские и байулинские тазы, аргыновские и алимовские щекты, ойык и тилик у ысты и керейтов и т.д.) не говорят о родстве этих подродов.

По нашей точке зрения казахские Шежире предельно достоверны, когда речь идет об общем первом предке для двоих родоначальников (от двух или более братьев происходят разные линии). Таким образом, можно резюмировать, что казахские шежире являются историческим источником, который пройдя все циклы внешней и внутренней критики может стать источником исторических фактов, которые можно будет использовать при исторических синтетических построениях и реконструкциях.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сәдібеков З. Қазақ Шежiресi. Ташкент, 1994. 144 б.

2. Султанов Т.И. Кочевые племена Приаралья в 15-17 веках. М., 1982. 136 с.

3. Усенбаев Т. Алшын Шежiресi. Қызылорда: Тумар, 2003. 464 б.

С.И. Ковальская

г. Астана, Казахстан
УСТНАЯ ИСТОРИЯ И НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ В ИЗУЧЕНИИ

ИСТОРИИ КАЗАХСТАНА
Советская историческая школа, занимая марксистскую идеологическую позицию, не допускала сомнений в объективности собственного познания истории. Марксизм был для нее истиной и, следовательно, все, написанное с его позиций, было истинно. Всемирно-исторический процесс был представлен как процесс последовательной смены общественно-экономических формаций. При этом методология марксизма-ленинизма схематизировала прошлое; уделяла основное внимание классам и партийной принадлежности; абсолютизировала революционное и преуменьшала значение эволюционного развития; не придавала значения ментальному уровню народов. Формационный подход не позволял выйти за рамки теории и практики построения социализма. Многие проблемы истории Казахстана не могли быть решены в рамках этого подхода. Отказ от марксистской парадигмы привел к поиску новой методологии. Но этот процесс не завершен, и в настоящее время продолжается переосмысление опыта, накопленного исторической наукой, поскольку универсальной методологии не существует.

Безусловно, потеряно слишком много времени, но за прошедшие годы практически было преодолено расстояние в семьдесят лет. Теории и методы, с которыми еще вчера научное историческое сообщество постсоветского пространства едва ли было знакомо, сегодня становятся основным инструментарием изучения любого хронологического отрезка истории страны. Новые возможности и перспективы в изучении истории Казахстана открывают современные направления в исторической науке, и мы бы хотели остановиться на характеристике устной истории.

Вся история была когда-то устной. Появление так называемой бумажной истории привело к переходу от сакральности вербального слова к сакральности письменного и затем печатного слова. Переход от историологии («говорю историю») к историографии («пишу историю») занял не одно столетие. Метод Геродота еще в V веке до нашей эры, состоял в том, чтобы разыскивать очевидцев и подвергать их «перекрестному допросу». Фукидид писал историю как очевидец и критиковал Геродота, хотя и не называл его имени. В частности он утверждал, что не считает правильным передавать услышанное от первого встречного. В своем труде Фукидид приводит тексты договоров, надписи и другие письменные источники. Как бы там ни было, сегодня бумага и записывающее устройство одинаково сакральны. Сакральны в том смысле, что они останавливают время, фиксируют мгновенье, которое может быть изменено вербальным или письменным словом. И если в традиционном понимании истории сам историк находится как бы вне этих событий, за их пределами, как второе или даже третье лицо. То в устной истории автор внутри, и мы слышим диалог между всеми и самим рассказчиком.

Новая социальная история, возникнув в середине ХХ века, представляет собой междисциплинарную науку, выходящую за рамки только истории и включающую философию, антропологию, психологию и ряд других наук. Она снимает целый ряд ограничений, предоставляет возможности более широкого изучения общества, истории всего социума. При этом существенно расширяется источниковое пространство, исследовательские методы и приемы научного анализа. Для представителей «модернизационной» парадигмы характерен микроуровневый анализ, который в англоязычной терминологии получил название «History from below». В рамках данного подхода, позволяющего изучать «историю снизу», а также ряда причин, о которых речь пойдет ниже и возникла устная история (Oral History), являющая собой и самостоятельную научную дисциплину и метод исследования и вид исторического источника. Это также новый тип исторических исследований, основанных на устных источниковедческих материалах, получаемых в интервью и записываемых на магнитофон или любые другие носители памяти. По образному выражению Д.П. Урсу, устная история – «дочь современной научно-технической революции» (Урсу, 1989, с.16).

Начало устной истории как науки было положено историком Гражданской войны в США, профессором Колумбийского университета А. Невинсоном, который в 1938 году предложил создать организацию, «которая систематически собирала бы и записывала устные рассказы, а также мемуары видных американцев об их участии в общественной, политической, экономической и культурной жизни страны за последние шестьдесят лет», которая в последствии была названа Oral History Research Office (Маклин П. Бэрг, 1976, с.213). Ему же принадлежит введение в научный оборот термина «устная история», который, по его определению, обозначал сбор и использование воспоминаний участников исторических событий. Впоследствии содержание термина существенно расширилось, включая в себя как различные виды устных свидетельств о прошлом, так и исследования, написанные на их основе.

В 1948 году был создан Исследовательский центр по изучению устной истории при Колумбийском университете (США), ознаменовав тем самым начало академического признания данной дисциплины. В 1966 году в США возникла Ассоциация устной истории, а с 1978 года издается журнал «Oral History Review». На сегодняшний день созданы обширные архивы устной истории. Коллекция НАСА, например, содержит 375 интервью (1200 часов записи) по истории освоения космоса. Американский институт физики в Нью-Йорке проводил интервью с крупнейшими физиками ХХ века (70 интервью, 300 часов записи). Есть и другие примеры.

Ведущая роль в формировании устной истории как междисциплинарного метода исследований в истории и общественных науках принадлежит британскому историку Полу Томпсону. Его монография "Голос прошлого" выдержала три издания на английском языке и стала классической для всех, кто начинает свой исследовательский путь в рамках устной истории (Tompson, 2000, 2003). Автор продемонстрировал возможности, которые дает метод устной истории, детально расписал методику проведения исследования и интерпретации полученных результатов. Значительное внимание в работе П. Томпсон уделил значению истории, охарактеризовал её социальную функцию, а также политическую роль деятельности историков.

В качестве удачного образца использования методов устной истории в исследовании гендерной проблематики можно назвать работы последних лет, среди которых монография Мэрианн Кэмп «Новая женщина Узбекистана» и сборник воспоминаний Марфуы Тохтаходжаевой «ХХ век глазами женщин Узбекистана» (Kamp,2006; Тохтаходжаева, 2008). Кроме того, необходимо назвать «Хрестоматию по устной истории», изданной Европейским университетом Санкт-Петербурга в 2003 году. Во введении к хрестоматии содержится общая характеристика состояния данного научного направления в странах Западной Европы и Северной Америки. Хрестоматия содержит переводы трудов ведущих западных специалистов по устной истории, применению методов устной истории в различных областях знания (социально-экономическая история, демографическая история, политическая история), по практике работы исследователя на примере анализа отдельных интервью и т.д. Полезные рекомендации по основным проблемам, возникающим перед начинающим исследователем, а также библиография, которая может оказаться полезной тем, кто хочет попробовать свои силы в области устной истории можно найти в книге Лоскутовой М.В. «Устная история: методические рекомендации по проведению исследования» и кандидатской диссертации Мокровой М.Н. «Устная история науки: от историографии традиций к комплексному источниковедению» (Лоскутова, 2002; Мокрова, 2004). В целом историография, посвященная устной истории в самых различных аспектах, на сегодняшний день достаточно обширна и представлена целым рядом не только монографических исследований, диссертаций, статей, коллективных сборников, хрестоматий, но и специальными архивами, риддерами, проектами, web-сайтами и т.д. (Пономоренко, Райнигер, Тимм, 2003).

Свойственный устной истории “интерес к жизни любого человека” называют современным сентиментализмом, одной из форм социальной и человеческой защиты “маленьких людей”, обретающих чувство собственной значимости в процессе “проговаривания себя”.

Но не только субъективность метода и объекта сближают устную историю с исследованиями памяти. Само осуществление устной истории являет собой диалог между двумя носителями памяти: информантом и исследователем.

По определению П.Томсона “память – это поле битвы”. Вследствие чего чрезвычайно важно, солдатом какой из сражающихся на этом поле армий является исследователь. Кроме того, необходимо уяснить будут ли его воспринимать как “своего” или “врага”, а интервью будет являться “разговором по душам” или “допросом с пристрастием” (Томсон, 2003).

Предугадать заранее распределение ролей между участниками интервью, от которого зависит, какой сегмент памяти будет задействован, совсем не просто, и в этой творческой непредсказуемости исследовательского процесса, наверное, кроется одна из причин популярности устной истории.

Тема исторической памяти приобрела известность позже, чем методы устной истории, несмотря на то, что признанное ныне классическим сочинение Мориса Хальбвакса “Коллективная память” увидело свет в 1950-м, спустя годы после гибели автора от рук нацистов (Хальбвакс, 1950).

Одна из главных причин появления термина «память» в приложении к истории стало повышенное и во многом оправданное внимание к воспоминаниям участников и, главным образом, жертв величайших трагедий ХХ века. Однако затем термин «память» стал быстро распространяться на самые разные аспекты социальных представлений о прошлом.

Историю с памятью связал еще Ф.Бэкон: в работе «О достоинстве и приумножении наук» (1623 г.) он ввел разделение знания на науки разума (философия), науки памяти (история), науки воображения (поэзия). Историческое знание, а если точнее – историческая наука, зачастую противопоставляется исторической памяти.

Понадобился распад глобальных объяснительных схем исторического развития, распространение убеждений в относительном и частном характере знаний о прошлом, чтобы тема памяти не только оказалась модной и востребованной, но даже, по выражению Пьера Нора, вступила в “эпоху всемирного торжества”. Признаками этого «торжества» стали:

• 
  все более интенсивное политическое, туристическое, коммерческое использование прошлого
  
• 
  потеря учеными-историками монопольной привилегии на интерпретацию прошлого
  

Устная история, как правило, разрабатывает специфические темы. Она больше рассказывает о значении события, нежели о нём самом. Чаще всего архивные фонды хранят документы государственных органов, представляют собой официальную историю и не содержат всей информации по изучаемой теме. Некоторые архивы остаются засекреченными или доступ в них затруднен, либо они находят вне страны исследователя и работа с их материалами требует немалых сил и затрат как физических, так и материальных. Нельзя забывать и о политизации того или иного исторического события или проблемы. Все это актуализирует использование устной истории как источника.

Преимущества устной истории состоят, прежде всего, в том, что она передает «дух времени», который очень трудно порой уловить из официальных документов; это живая история, которая способствует преодолению обезличенности как конкретной темы, так и исторического процесса в целом; восполняет отсутствующую информацию; дополняет архивные документы; детализирует ход истории; она может стать иллюстративным и объясняющим материалом; корректирует направление исследования.

К недостаткам можно отнести хронологические ограничения; относительно небольшую глубину человеческой памяти; неточности в воспоминаниях; субъективность восприятия и интерпретаций самих очевидцев событий; возрастные особенности памяти; стремление к «хорошей» памяти о том, что нам дорого; сложности с получением разрешения на публикацию сведений личного характера и т.д. Достаточно серьезной остается проблема этического характера, ограничения субъективности самого исследователя и опасности монологического изложения. Даже если информация, извлеченная из устной истории не верна, она чрезвычайно важна, так как за ней кроются психологические факторы. Кроме того, она может объяснить, почему человек поступает так или иначе, что заставляет его именно так говорить и т.д.

Как ни парадоксально, но именно субъективное видение рассказчика и представляет собой уникальную и драгоценную информацию для истории. «Субъективность – это такой же предмет истории, как и более очевидные «факты». То, во что информанты верят, – это действительно исторический факт (то есть факт, что они верят в это), в той же степени, как и то, что произошло в действительности», – утверждает А. Портелли (Портелли, 2004, с.20). При этом автор подчеркивает, что «устные источники необъективны. Это, конечно, касается всех источников, хотя «святость» письменности часто ведет к тому, что мы об этом забываем» (Портелли, 2004, с.25).

Источниками для написания устной истории могут послужить индивидуальные биографии, мемуары; фамильный архив; доносы, доклады, индивидуальные отчеты; коллективные источники устного происхождения (фольклорные произведения, песни, народные рассказы, частушки, сказки, анекдоты, пословицы, слухи и др.), интервью непосредственных участников или очевидцев событий недавнего прошлого и т.д. Не могут являться источниками устной истории записанные речи (например, речи и выступления государственных деятелей), журналистские записи интервью, разговоры по телефону или беспроводной связи.

К методам устной истории относится: биографические, нарративные и глубинные интервью, изучение аудиозаписей, анализ полученных воспоминаний. Устная история это не разговор и не беседа. Цель интервью – дать возможность говорить информанту. Интервью, таки образом является специфическим источником информации. Надо изучать и серьезно учиться технике проведения интервью, его искусству. Необходимо избегать общих вопросов, нужно искать детали. Вопросы должны быть специфичны, акцентированными на, казалось бы, очень простых, но в то же самое время, очень важных вещах (Truesdell, Pierre Nora, 1989).

Устная история (Oral History) – это, прежде всего, воспоминания о прошлом участников тех или иных событий. Внимание ученых все больше обращается к пространственному измерению истории и наличию в нем большого количества «безголосых» людей. Устная же история как раз и позволяет услышать голоса тех, которые еще вчера были лишены права голоса или не были слышны. Стремление услышать голоса не только сверху – власть придержащих, но и снизу – голос «маленького» человека – вот что стало одной из главных причин появления устной истории как самостоятельной научной дисциплины. Возникновение и развитие теории субалтерн (Subultern Study) позволяет более объективно подойти к изучаемой проблеме (Guha, 1982). Необходимо «услышать голоса тех простых людей и тех сторон жизни, которые прежде не являлись предметом специального исторического исследования», подчеркивает Д. Никитина (Никитина, 1990, с. 216). Устная история, таким образом, становится способом познания и отражения многообразия любого общества, чем и приобретает особое социальное значение.

Достаточно серьезной проблемой является вопрос хранения имеющейся информации, транскрибирование интервью, анализ и возможность использования данных интервью другими исследователями. Продолжает оставаться проблемой этическая сторона интервьюирования. В США, например, на уровне штата, города или университета функционируют специальные научные комиссии – Human Research Commission, которые утверждают перечень вопросов, если научное интервьюирование проводится на данной территории. У нас такой практики пока нет, и ученый несет личную ответственность за проведенное исследование, как перед научным сообществом, так и перед теми людьми, которые участвовали в интервью.

В Казахстане, сначала по инициативе Центрально-азиатского ресурсного образовательного центра «Билим-Центральная Азия», а затем в рамках ReSETа, в Алматы было проведено три специальных семинара, посвященных Устной истории в Центральной Азии – в 2006, 2008 и 2011 годах (Проекты ReSET 2007-2010, 2010-2012). Академическими лидерами данных семинаров были д.и.н., профессор университета «Туран» А.К. Камалов и доктор PhD, профессор Лейденского университета Тураш Атабаки/ Touraj Atabaki (Нидерланды).

В рамках данных семинаров профессор Т. Атабаки прочел цикл лекций по устной истории, среди которых: «Что делает устную историю другой историей?», «Практические и технические приемы устной истории». Мэрианн Кэмп, профессор университета Висконсина (США) также прочитала лекции на такие темы как «Устная история советского периода», «Интерпретация устных историй». Уильям Кларк из Университета Вашингтон (Сиэтл, США) прочел несколько лекций по «Междисциплинарным подходам к устной истории». Таким образом, в течение работы семинаров и ReSETа, участники из стран Центральной Азии смогли познакомиться с теорией, основными методами и исследовательскими приемами устной истории, определить дискуссионное поле по этой тематике, сформулировать новые направления и темы исследований в отечественной истории, а также представить собственные наработки в данном направлении.

К новым перспективным темам исследований отечественной историографии в рамках Устной истории могли бы стать следующие научные проблемы: история сталинских репрессий и депортация народов, бегство и высылка, переселение и переезд, «покорение Севера» и распределение молодых специалистов, Великая Отечественная война, история освоения космоса, история ядерного полигона, освоение целины, женская история, история диссидентства, проблемы этнической идентичности, история детства, качество жизни советского человека и многие другие.

Историческая наука Казахстана делает еще только первые шаги от теории к практике устной истории и на этом пути нас ждут как трудности освоения новых исследовательских технологий, так и, надеюсь, интересные результаты, открытия и достижения, необходимость в которых давно назрела.