(По материалам Ю. Казновской)

Порфирий Корнеевич Иванов родился 20 февраля 1898 года в селе Ореховка под Луганском в бедной шахтёрской семье, в которой кроме него было восемь детей. Учился в он церковноприходской школе, с двенадцати лет батрачил у пана, а с пятнадцати работал на шахте, в очень тяжёлых условиях. Никакой профессии, кроме шахтёрской, он не имел, позднее работал в разных местах, выполняя самую разную работу. По характеру он был, как говорят, «сорвиголова» и в то же время смекалистый, сообразительный юноша. Ум у него был ясный, способный на выдумки. Жилось ему трудно. Много терпела его семья и другие бедные семьи от богатых, которых он за это не любил и мстил им за такую несправедливость. С приходом советской власти он стал стараться примерно работать и учиться, ему нравилась идея коммунизма, справедливого общества. Хотя позже он, конечно, увидел всю реальную несправедливость советского режима.

Так он жил до тридцати пяти лет, а потом всё круто изменилось. Он пишет о себе так: «Детство, молодость и возмужалые годы жизни я провёл так же, как и все люди. Не сверхъестественный я был человек и не надо меня честным величать. Я был одно время разбойник в природе, грабил её, убивал жизнерадостность, не считался ни с чем, а себе строил благо — всё делал для того, чтобы жить хорошо. Но потом удалился от всего этого… и стал приближаться к тому, чтобы подружиться с природою…»

Что послужило толчком к переменам? Порфирий Корнеевич серьёзно заболел: на руке образовалась раковая опухоль. Никто ему помочь не мог; болезнь подходила уже к последней стадии, когда он, как и все раковые больные, должен был уже слечь и медленно погибнуть. От отчаяния он решил ускорить этот процесс: заболеть ещё какой-нибудь болезнью. И Порфирий пошёл в мороз раздетым на улицу, чтобы замёрзнуть и простудиться. Но желаемого результата не добился. Тогда он снова это повторил и к тому же вылил на себя ведро ледяной воды. Но всё опять было безрезультатно. Он проделывал эти «процедуры» несколько дней, но вместо болезни почувствовал прилив сил и желание жить. Болезнь вдруг стала отступать. Порфирий продолжил свои эксперименты и в конце концов полностью выздоровел.

Это произвело на него огромное впечатление. Раньше он задавался вопросом (которым хоть раз в жизни задаётся каждый): почему человек подвержен болезни и смерти, несмотря на все удобства, которыми он окружён? А теперь у него родилась мысль: «То, от чего человек в природе прячется, то даёт ему здоровье!» И он стал искать ответ на вопрос: «Может быть, в природе и в человеке скрыта какая-то тайна?» Он стал постепенно закаляться, сближаться с природой, отказываясь от того, что отделяет от неё человека. Сначала он снял шапку, потом постепенно обувь, затем одежду и остался в одних шортах; ходил так и в сильные морозы, и в ветреную погоду. Порфирий хотел проверить, на правильном ли он пути, могут ли последовать его примеру другие люди, и получат ли они тот же результат — выздоровление. И он стал предлагать людям, страдающим различными недугами, проделывать то же, что и он. У них получалось, они исцелялись. Значит, закалка помогает. Однако не все имеют такую смелость и волю, чтобы самому её начинать.

Тогда Иванов решил попробовать исцелять людей теми силами, которые получил от природы в результате своей закалки. Он всё время искал в природе подтверждения правильности своих действий, спрашивал её. И у него получилось исцелить женщину, которая семнадцать лет не ходила… Он старался быть всё ближе к природе; шёл навстречу всем её стихиям, ни от чего не прятался, шёл в природу без страха, с доверием и любовью. Его здоровье укреплялось. Природа, как разумное и живое существо, давала ему силы и как бы учила его, проверяла его искренность и показывала ему его ошибки. Как он пишет о себе: «Изучал всё то, что в человеке и в природе ослабляет и разрушает, и всё то, что укрепляет и развивает, и нашёл приёмы, знание, метод развивать и руководить ими для себя и каждого человека».

В результате Порфирий добился того, что мог неделями находиться в степи на морозе раздетым, без обуви без всяких последствий для здоровья. С помощью сознания и воли он научился управлять своим телом и психикой так, чтобы не впускать в себя болезнь, слабость, лень… Теперь он мог обходиться без пищи и воды, без всякого вреда для здоровья, продолжительное время (самый длительный его эксперимент продолжался 108 дней, но это, по его словам, не было пределом возможностей), и многое другое. В то же время Иванов начал пропагандировать свой метод оздоровления и закалки всем, кого встречал на своём пути, а также помогал больным, обессилевшим побеждать свои болезни и подниматься с постели. «Это не обычная закалка организма против холода и простуды, а пробуждение, развитие и сознательное управление внутренними силами и способностями нервной системы», — это выписка из документа «История и метод моей закалки», который Порфирий Корнеевич послал учёным-медикам и властям в 1951 году.

Постепенно Порфирий Корнеевич развил и сформулировал свод правил своей закалки, который получил условное название «Детка» (так он обращался к каждому человеку). Этот свод правил был отослан и в Кремль, Л. И. Брежневу. До этого Иванов передавал своё учение устно. Отношение властей к столь необычному человеку, конечно, было очень насторожённое. Они всячески старались помешать ему. За всю свою жизнь он провёл в тюрьмах и психиатрических больницах, в общей сложности, двенадцать лет… Там его так мучили, что доводили почти до полного физического изнеможения и отправляли домой в буквальном смысле умирать. Но Порфирий Корнеевич постепенно восстанавливал свои силы, вновь и вновь обращаясь к природе.

Самое главное, что в этом общении участвовало не только его тело, но и его сознание. Оно изменилось почти полностью. Он осознал свои прежние нравственные пороки и победил их, то есть подчинил своей воле. Оказывается, от природы не получишь здоровья, если имеешь какие-то нравственные пороки или отрицательные эмоции и не пытаешься с ними бороться. Природа их как бы чувствует, и человек, пребывающий в таком состоянии, не может, например, долгое время оставаться на морозе или без пищи. А человеку с положительными, чистыми чувствами и мыслями природа открывается, доверяется и помогает многое вытерпеть.

Любовь и терпение Ивана Корнеевича к людям были безмерны, хотя он очень много вытерпел от них и до начала своего эксперимента (длившегося пятьдесят лет), и тем более после. Но это не останавливало его и не ожесточало, он не изменил своего отношения к людям и старался каждому приходящему к нему с просьбой человеку дать всё, что мог. У него душа болела за бедных, нуждающихся, больных. С первого взгляда он видел каждого человека насквозь и уже знал, с чем он к нему пришёл и что способен принять от него. Он старался в каждом человеке пробудить совесть и любовь, помочь победить гордыню, самолюбие, страх а также презрение и недоверие к людям. Каждый получал от него по справедливости. От людей он ничего не таил и обо всех своих экспериментах оповещал их, так же как и власти. А если они не давали совершить задуманного, он не сопротивлялся, так как один из его главных жизненных принципов был: «Своё ставь, другому не мешай». И ещё: «Природа — это все мы, люди, наше желание». И поэтому он не старался, что называется, «прыгнуть выше головы» и что-то кому-то навязать. «Революционно, — говорил он, — ничего не добьёшься. Надо жить „эволюционно“ — постепенно добиваться перемен, по мере роста сознания людей и изменения обстановки в природе».

Ведь его цель была не только в том, чтобы каждый отдельный человек был здоров и жил счастливо, а и в том, причём в первую очередь, чтобы «изменить поток сознания людей», их образ жизни, отношение к природе и к себе. Так как наш образ жизни и наше отношение к природе ведёт человечество и каждого отдельного человека к тупику, к самоуничтожению. Сейчас это становится всё более очевидным, так появляются глобальные проблемы человечества: наша планета всё более истощается, и нарушается экологический баланс. В этом отношении человек неразумен и не умеет смотреть на происходящее в масштабе всей планеты. Он живёт в своём замкнутом мирке своими эгоистическими интересами, рассматривает всё с точки зрения получения личной выгоды, прибыли, не думая о последствиях своих действий. Ещё немного, и всё может кончиться катастрофой, замечательный человеческий род со всеми его достижениями может исчезнуть, не оставив следа.

А ведь в человеке и в природе всё гармонично и может жить, не доводя всё окружающее и себя до такого плачевного состояния. Ведь человек не использует и половины своих возможностей… То есть он ещё не является полноценным человеком, в полном смысле этого слова, причём даже в физическом плане. А что же тогда можно сказать о его нравственности? Здесь все рассуждения в основном остаются на бумаге, а на деле человеку требуются титанические усилия для того, чтобы преодолеть свои пороки, да и то этого ему никогда не удаётся осуществить полностью. Быть может, так получилось оттого, что он придаёт мало значения общению с природой. Как человек, будучи паразитом на теле природы, «разбойником и убийцей» (так называл его Учитель Иванов), может выработать в себе какую-то нравственную чистоту, какую-то абстрактную духовность, если его способ существования изначально безнравственен и бездуховен по отношению к природе? Этим вопросом обычно никто не задаётся, так как все, уже ставшие наглядными, вредные последствия человеческой деятельности объясняются несовершенством технологий, социальными проблемами. Иванов выражал свою точку зрения по этому поводу. Его правила общения с природой могут кому-то показаться неподходящими, кому-то — утопичными а кому-то — фантазией дилетанта-самородка. Но это уже личный выбор каждого человека. И всё же ознакомиться с выводами Порфирия Корнеевича людям сейчас необходимо, так как нужно искать некий выход из сложившейся ситуации.

Учитель ушёл из жизни в 1983 году, оставив людям учение, записанное в его тетрадях (которых известно уже более 250), в «Детке», в письмах к властям и учёным. Всё это осталось тогда без особого внимания. Сейчас же у этой системы оздоровления тысячи последователей, которые пытаются разобраться в наследии Иванова. Ведь это, в первую очередь, особое мировоззрение, новый взгляд на историю, человека и природу, на судьбы человечества, а не только один из множества существующих сейчас методов преодоления болезней и закалки организма.

Он оставил нижайшую просьбу к людям: «Я прошу, я умоляю всех людей: становись и занимай своё место в природе, оно никем не занято и не покупается ни за какие деньги, а только собственными делами и трудом в природе себе на благо, чтобы тебе было легко».

Жозе Ариго и его телепатическая хирургия

…Священник приехал в городок Конгоньяс-ду-Кампу (Бразилия), чтобы исповедать умирающую. Горели свечи, родственники и друзья собрались у её постели. Смерть от рака матки могла наступить в любую минуту.

Вдруг один из присутствовавших бросился вон из комнаты и минуту спустя вернулся с большим кухонным ножом. Приказав всем отойти, он откинул с женщины простыню и без каких-либо медицинских предосторожностей ввёл нож в вагину.

Сделав несколько резких поворотов лезвием, он вытащил нож, запустил руку внутрь тела женщины и извлёк огромную опухоль величиной с грейпфрут. Швырнув нож и опухоль в кухонную раковину, он опустился на стул и зарыдал.

Кто-то из родственников побежал за доктором; прочие застыли в молчании, поражённые разыгравшейся сценой. Пациентка же оставалась спокойной: она не почувствовала боли во время «операции» — более того, после осмотра местный врач заключил, что у неё не случилось ни кровоизлияния, ни иного опасного осложнения. Он также утверждал, что удалённое новообразование действительно было внутриутробной опухолью.

Этот необычный инцидент стал поворотной точкой в судьбах обоих его участников. Здоровье женщины вскоре полностью восстановилось. А мужчина по имени Жозе Ариго, осуществивший эту «операцию», сразу оказался востребованным многими больными людьми, которых врачи признали неизлечимыми. В первые пять лет своей «практики» он прооперировал… полмиллиона человек! Примечательно, что сам он не помнил свою первую пациентку.

Позднее, когда поразительная хирургия стала в Конгоньяс-ду-Кампу, родном городе Ариго, обыденным явлением, выяснилось, что он лечил больных, находясь в состоянии транса. Пациенты замечали, что он говорил с немецким акцентом: считалось, что через него действовал доктор Адольф Фритц, умерший в 1918 году.

Обычно работа в клинике, в которой оперировал Ариго, начиналась в семь часов утра, и к этому времени у её дверей собиралось около двухсот страждущих. Некоторых он излечивал быстро и решительно: поставив пациента у стены, он вонзал в него непростерилизованный нож, который просто вытирал о свою рубашку. Оперируемые не чувствовали ни боли, ни страха. Крови выделялось совсем немного; Ариго мгновенно зашивал раны, и они полностью залечивались в течение нескольких дней.

Однако не все нуждались в применении телепатической хирургии. В некоторых случаях одного взгляда на пациента хватало ему, чтобы, не задавая вопросов, поставить диагноз и выписать рецепт. Предписанные препараты обычно оказывались хорошо известными лекарствами, изготовленными ведущими фирмами, но назначал он их в больших дозах и в таких сочетаниях, которые не соответствовали общепринятой медицинской практике.

По самым скромным оценкам, в течение пяти лет Ариго вылечил полмиллиона пациентов. В их число входят люди разного социального положения, ведь Ариго не делал различий между богачами и нищими, не принимал от посетителей ни денег, ни подарков.

В 1950-х и 1960-х годах Ариго стал фактически национальным героем Бразилии, и редкий день проходил без газетной статьи о его очередном чуде. Пациенты приезжали со всего мира. Он привлёк также внимание Андрийи Пухарича, нью-йоркского исследователя паранормальных явлений, который, после предварительного визита к нему, вернулся в Бразилию с группой врачей, чтобы изучить феномен и снять о нём фильм.

Пухарич охарактеризовал своё первое впечатление как «ночной кошмар». Он писал: «Входят люди, все они больны. У одной женщины огромный зоб. Ариго поднимает нож, делает надрез, извлекает зоб, похлопывает по нему руками, зашивает рану грязной хлопчатобумажной ниткой, и женщина уходит. Крови практически нет».

У Пухарича был повод испробовать хирургию Ариго на себе. Он попросил бразильского хирурга-телепата удалить маленькую доброкачественную опухоль на руке. Ариго сделал всё в считанные секунды, и для дальнейших исследований Пухарич смог взять с собой в США удалённую опухоль и фильм с записью операции.

За все годы, в течение которых Ариго исцелял больных с помощью телепатической хирургии, не было зарегистрировано ни одного случая ухудшения состояния пациента. Тем не менее его деятельность вызывала недовольство властей, поскольку он не имел медицинской квалификации. В итоге в 1956 году его арестовали по обвинению в нелегальной медицинской деятельности.

Многие желали дать свидетельские показания о том, что Ариго избавил их от серьёзных заболеваний, но их показания рассматривались лишь в качестве подтверждения обвинения. Ариго приговорили к тюремному заключению; после апелляции срок заключения был сокращён до восьми месяцев. Однако Ариго так и не побывал за решёткой, поскольку президент Бразилии Кубичек сразу объявил о его помиловании.

Восемь лет спустя его вновь арестовали. Кубичек уже не был президентом Бразилии, и Ариго приговорили к шестнадцати месяцам тюрьмы. Ещё семь месяцев он провёл на свободе в ожидании рассмотрения апелляции и в итоге в 1965 году вынужден был отсидеть два месяца в тюрьме. Однако охранники охотно выпускали его, когда кому-то из больных срочно требовалась операция.

Слушания апелляции по делу Ариго проводил судья Филипп Иммеси — католик римской конфессии, мало знавший о его таланте. Однако, чем больше он изучал дело, тем труднее было ему принять решение, не проверив лично действенность телепатической хирургии.

Однажды он вместе с другом (окружным адвокатом из другой провинции Бразилии) приехал в Конгоньяс-ду-Кампо без предварительного предупреждения. Однако Ариго сразу узнал в них представителей закона и предложил им присутствовать на «операциях». Он признавал, что нарушает закон, но полагал, что власти успокоятся, убедившись в отсутствии мошенничества.

В числе первых пациентов была женщина, почти ослепшая от катаракты, и Ариго попросил судью подержать ей голову. Тот согласился, хотя и испытывал тошноту. Джон Г. Фуллер, биограф Ариго, записал:

«Хирург Ржавого Ножа получил от судьи Иммеси следующий отчёт: „Я видел, как Ариго взял в руку то, что напоминало ножницы для ногтей. Он вытер их о футболку и, ничем не продезинфицировав, сильно ткнул ими в роговую оболочку глаза пациента. Она даже не вздрогнула, хотя находилась в полном сознании. Удаление катаракты оказалось секундным делом. Поражённые, мы с окружным адвокатом потеряли дар речи. Взяв в руки пучок ваты, Ариго пробурчал что-то вроде молитвы. Неожиданно на вате выступило несколько капель жидкости, которой он протёр глаз пациентки. Мы наблюдали за этим, находясь в непосредственной близости. Женщина была исцелена“».

Судья Иммеси пришёл к выводу, что Ариго обладает удивительными способностями, и его способности должны стать предметом научного исследования. Но закон есть закон. Ариго должен был понести наказание за противоправные действия — пусть даже он помогал людям. Однако судья принялся изыскивать всяческие возможности, чтобы уменьшить срок заключения, и в итоге он сократился до двух месяцев. Когда Ариго уже находился в тюрьме, его дело попало на рассмотрение в верховный федеральный суд, который постановил прекратить возбуждённое против него дело. Он был освобождён 8 ноября 1965 года.

Конечно, судья не был медиком, но перед принятием решения обратил особое внимание на отзывы врачей. На операциях Ариго присутствовало несколько докторов, которые выразили согласие выступить перед судом с показаниями. Одним из них был Эри Лекс — известный британский хирург, специалист в области хирургии желудка и пищеварительного тракта, лектор хирургической клиники при университете Сан-Паулу и автор учебника для бразильских студентов-медиков.

Как и судье Иммеси, доктору Лексу было предложено держать голову пациента во время операции. Он стал свидетелем четырёх операций, проведённых за полчаса, и утвердился во мнении, что действия Ариго носят паранормальный характер. Впрочем, он был не в восторге от рецептов. «Рецепты абсолютно нелепы, — говорил он психологу-исследователю Гаю Плейфейру. — Некоторые из лекарств уже вышли из употребления. Другие просто опасны в предписанных дозах и дороги».

Однако предписания только выглядели абсурдными; на самом же деле их эффективность зачастую оказывалась удивительной. Один такой случай был связан с польской гражданкой, заболевшей раком. Она и её муж были друзьями доктора Жозе Хортенсиа ди Мадейруша, специалиста по рентгенотерапии института кардиологии, заинтересовавшегося этим случаем. Рак обнаружили, когда она попала в клинику Сан-Паулу с симптомами затруднения кишечной проходимости. Выяснилось, что опухоль блокировала ободочную кишку.

Позднее женщина попала в Центральный онкологический госпиталь того же города по поводу другой операции. Тогда стало ясно: рак распространяется с ужасающей скоростью. Женщина уже потеряла почти половину веса, и хирург заявил, что в данном случае медицинская наука бессильна.

Ариго был для неё последней надеждой. Доктор Мадейруш сопровождал супружескую пару в долгом путешествии в Конгоньяс-ду-Кампу. Муж пациентки, австриец по происхождению, разговаривал с «доктором Фритцем» по-немецки и ответы получал на том же языке. Ариго осмотрел пациентку, быстро написал рецепт и сказал: «Вот, возьмите и точно выполняйте».

Доктор Мадейруш раздобыл невообразимое количество таблеток, предписанное рецептом, и уже через неделю в состоянии больной появились признаки улучшения. Шесть недель спустя её вес вернулся к норме. Затем она пришла на приём к Ариго, и он объявил, что её жизнь уже вне опасности, и выписал ещё два рецепта. Во время третьего визита к хирургу-телепату пациентке было сказано, что она полностью выздоровела. Ариго также посоветовал ей сделать запланированную ранее операцию, имея в виду колостомию, которая препятствовала прохождению отходов организма через кишечник. Во время проведения этой операции врачи вскрыли брюшную полость и убедились, что все следы рака полностью исчезли.

Ариго погиб в автомобильной аварии в январе 1971 года; причём незадолго до этого он говорил некоторым знакомым, что никогда больше не увидит их. Использованная им техника исцеления больных остаётся тайной. Сам Ариго не искал никаких объяснений и только благодарил Иисуса Христа и доктора Фритца.

Увидев однажды фильм о своих операциях, хирург-телепат потерял сознание.

Джуна Давиташвили: руки, ведающие, что творят

Трудно назвать сегодня другое имя, которое за столь короткое время приобрело бы такую широкую популярность в нашей стране. Известные поэты посвящают её целительному искусству восторженные стихи. Художники и скульпторы пишут и ваяют её портреты. Авторитетные учёные даже ввели термин «феномен Джуны».

В чём же причина такой известности? Как этой хрупкой, красивой и своеобразной женщине удалось в своё время так быстро привлечь к себе и своему делу жгучий интерес, вызвать такое количество дискуссий и споров?

Однозначный ответ здесь вряд ли возможен. Это — и сама явно незаурядная личность Джуны, и эффективность методов её лечения, и её подкупающая искренность, и самоотверженная увлечённость всем, что она делает.

Смыслом жизни Джуны стало лечение людей, о чём знает, пожалуй, каждый. Но всем интересно: на чём же основано её лечение, на колдовстве или…

Об этом разговор впереди, а пока о самой Джуне — Евгении Ювашевне Давиташвили. Она ассирийка, а Джуна по-ассирийски — то же, что Евгения.

Ассирийцы (ассоры, атураны) — народ, живущий в странах Ближнего Востока, в США, на территории бывшего СССР. Общая его численность колеблется в пределах миллиона. Он имеет свой язык, относится к семитской группе и письменность, основанную на сирийском алфавите.

Беседуя в 1991 году с журналистом А. Моргачёвым, Джуна многое рассказала о себе: «Я из глубокой провинции, из станицы Ассирийская на Кубани. Всего четыре десятка домиков. Она, эта деревенька, мне дороже всего на свете. Я и теперь там часто бываю…»

«Деревня всегда верила в колдунов, ведьм, домовых. К чему ближе Джуна — к науке или колдовству?» — спросил её журналист.

«Деревня и сегодня верит. И, видимо, неспроста. Ну в самом деле, почему, когда иной умирает, лопается зеркало, останавливаются часы? Слово „ведьма“ происходит от „ведать“, „знать“. Что я знаю? То, что обладаю энергетическим полем, которое учёные обнаружили у всех живых организмов. В этом поле практически есть все известные физике формы энергии. Только у одних людей поля более сильные, у других слабые.

В нашем селе бытовали обычаи и верования, уходящие в глубокую древность. Я, например, до сих пор, когда наливаю кипяток, говорю: „Шимы алла!“ („Во имя Бога!“). Я как бы напоминаю тем невидимым существам (если хотите, духам), которые могут оказаться под струёй горячей воды, что не забываю о них. Так учили меня родители.

Древняя Месопотамия, на землях которой селились воинственные ассирийцы, гордилась своими врачами, находившимися под покровительством бога медицины Нингишзидда (он изображался в виде змеи, обвивающей жезл, — эмблема, сохранившая свою символику и поныне). Даром исцеления были наделены и другие боги ассиро-вавилонского пантеона. И среди них была богиня Бау, созидательница жизни. Считалось, что она исцеляет прикосновением рук. Помню, и в моём роду были женщины, которые поклонялись этой богине…

Связь свою с прошлым я ощущала и через прабабушку, которая прожила сто с лишним лет. Сквозь дымку памяти встаёт передо мной моя прабабушка. Вот она делает какие-то движения руками, гладит, что-то шепчет, а вот берёт в руки веточку и делает этой веточкой круговые движения над больным и опять что-то шепчет. Эти яркие картины врезались в мою память. В детстве, играя, я пыталась повторять её движения, нашёптывая или напевая что-то своё, рождающееся в моём воображении. Сколько болезней могла излечить моя прабабушка? Никто не смог ответить на этот вопрос… Но и я, умеющая сегодня многое, до сих пор не знаю, как убрать грыжу, а она это делала. И её дочь, сестра моей бабушки, тоже лечит грыжу прикосновением ладоней. А что касается моей мамы, то никаким даром исцеления она не обладала, зато очень вкусно готовила…

Предков по отцу, тоже с берегов озера Урмия, я не знаю. Мой отец, Юваш Сардис, в довоенные годы приехал в Советский Союз из Ирана по делам, он здесь женился, осел в нашем селе и проработал всю жизнь в колхозе.

Каждый ребёнок берёт что-то от отца и от матери, но я, как утверждают родственники, — точная копия своего отца. Для мамы я была излишне странной, её пугали многие мои выходки, она часто меня наказывала, а отец любил меня безмерно.

Отец иногда мог предсказывать будущее. Однажды, когда он сидел за столом с друзьями, которые были старше его, отец неожиданно сказал, причём сказал серьёзно и печально, что ему предстоит умереть раньше, чем им. Друзья отцу не поверили, но так оно и случилось…

Отец понимал меня, как никто. Когда я узнала, что в селе пошли разговоры, будто я „шидда“ то есть ведьма, я сказала отцу, что убегу из дома, но он успокоил меня. Помню, наступила ночь, и отец начал рассказывать мне о звёздном небе. Вот тогда-то под крупными и яркими ночными звёздами впервые возникло у меня ощущение, что я живу одновременно и на Земле, и на тысячах других планет и никак не могу собрать себя воедино…»

В детстве с Джуной произошёл один случай, который мог закончиться для неё трагически. Об этом она рассказала В. И. Кузнику — доктору медицинских наук и парапсихологии, а он, в свою очередь, — в книге «Джуна, Ванга и другие», изданной в 1995 году.

«У нас в семье было много детей. Но особенно мне досаждал младший брат. Ему в ту пору было всего два года, и мама заставляла меня смотреть за ним. А мне так хотелось убежать играть со своими сверстниками. Но что поделаешь — брат есть брат. Однажды я несла его на руках мимо глубокого колодца в нашем дворе. И вдруг какая-то неведомая сила вырвала его из рук и с силой швырнула в колодец!.. Я моментально нырнула в колодец. А он глубокий и узкий, повернуться я в нём не могу… Вытолкнула я его ногами из колодца, а сама выбраться не могу. Не знаю, сколько времени я там находилась, думаю минут пять, не меньше. Братишка побежал домой и стал звать маму. Она ничего не понимает, а брат толком объяснить не может, он говорить тогда почти не умел. Мама выскочила на крыльцо и стала звать меня. А брат подбежал к колодцу и пальчиком показывает — мол, там она. Когда мать поняла, что я в колодце, то упала в обморок. Хорошо, Володя (брат) дома был, он и вытащил меня. И что удивительно! В лёгких моих и капли воды не оказалось. Да и сознания я не теряла…

И это не единственное чудо, которое со мной произошло в детстве. Как-то я предсказала землетрясение, но мне в селе никто не поверил. И жестоко поплатились за это.

После землетрясения ко мне в нашем небольшом селе стали относиться плохо. Мальчишки дразнили „шиддой“ — ведьмой по-ассирийски, не давали проходу.

А сколько издевательств я вытерпела, когда училась в народном университете. Никак не могли смириться учителя, что я могу лечить без лекарств. И вот один из профессоров на госэкзамене мне говорит:

— Хочешь получить диплом, сшей рану без иглы и лигатуры.

Ну, думаю, всё, пропала. Не получить мне диплома. И вдруг я услышала голос отца. Да, да, не удивляйтесь. Я отчётливо слышала его голос:

— Женюшка, склей. Женюшка, склей.

Я поняла, что надо склеить края. К счастью, рана у больного оказалась резаная, края более или менее ровные. Я начала прижимать их один к другому, а про себя шептать:

— Склеиваются, склеиваются, склеиваются.

Я не могу точно сказать, сколько времени я колдовала над больным. Но края склеились. Это вся государственная комиссия видела. И я получила диплом…

— Джуна, а как вы в Москве оказались? — спросил Кузник.

— Ну, это особая история. Муж мой в Тбилиси занимал довольно высокую должность. Через него, не без помощи очень влиятельных людей, я и попала в Москву. Сначала жила в гостинице. А когда обо мне благосклонно отозвался Брежнев, выделили квартиру. Как видите, квартира неплохая, в центре города, но очень тесная. Верите, иногда столько родственников наезжает, что лечь некуда. Спят не только на полу в комнате, но и в коридоре…

Вы знаете, как я люблю Вахо. Однажды, ему было тогда всего шесть лет, он заболел. Диагноз я поставила сразу — саркома бедра. Температура высоченная, он умирал. И тогда я решила, что умру вместе с сыном. Вспоминать об этом не хочется. Десять дней от него не отходила. Спали вместе. Пищи почти не брала в рот. Гладила и гладила его больную ногу, сутками не отнимала от поражённого места руки. И вот на десятый день рана открылась. Видели бы вы, сколько выделилось гноя! А затем дело пошло на поправку. Постепенно рана начала очищаться, и теперь — тьфу, тьфу, тьфу! — сын мой здоров…

Но во время своей болезни Вахо сам спас меня. Маленький был, а сообразил, что я могу умереть. Ведь столько дней не ела. Помню, однажды я потеряла сознание. А он не отходил от меня, обнял ручонками за шею и не отпускает. Когда очнулась, думала, минута прошла. Посмотрела на часы — глубокая ночь. Подумайте только, несколько часов он не отходил от меня, боялся оставить. Я уверена, что он, хоть и был очень слаб, отдал мне часть своей энергии. Только поэтому я и не умерла».

Как известно, право на лечение в нашей стране, как и во многих других государствах, имеют только дипломированные врачи. Джуна закончила факультет здравоохранения народного университета в Тбилиси. Получила диплом медсестры. Но диплома врача у неё нет.

Как же она стала лечить? На каком основании? А она не лечит как врач. Она профессиональная массажистка. Пальцы у неё необыкновенные — длинные, гибкие, сильные, исключительно пластичные, поразительно красивые.

Она занимается массажем, в основном — бесконтактным, впрочем, иногда — и традиционным. Во время сеанса ставит диагноз, а порой и излечивает, не назначая никаких лекарств, таблеток, трав и так далее, и не отменяя предписаний врачей.

А вот строки из писем тех, кто обращался к Джуне за помощью:

Уже после второго сеанса я почувствовал себя хорошо. Кардиограмма стала стабильной. Сердце работает сильно и уверенно. Могу теперь бегать и быстро ходить…

Но здесь я ещё и для того, чтобы изучать достижения Джуны. Мы слышали о них в Голландии, и я немало читал об этом в научной литературе. Джуну хорошо знают как в Европе, так и в США. Я видел её несколько раз в работе с пациентами и был поражён набором и совокупностью её приёмов. Я также беседовал с некоторыми пациентами и врачами. И пришёл к выводу, что её лечение равно реальному и эффективному лекарству. Знаю, что она спасает жизни с тяжелейшими случаями заболеваний.

Джеймс Дифферес, профессор, голландский медик.

Передаю сердечную благодарность Джуне за лечебные сеансы, её уроки. Передаю этой милой, всегда молодой женщине огромнейшую признательность за то, что она идёт на помощь к людям, передаёт нам дар здоровья, данный ей звёздами. Преклоняюсь перед Джуной, её мудростью, добрым сердцем. Спасибо Вам, Джуна. Желаю жить долго, долго и сеять людям добро.

С уважением, Л. И. Кульчик, Одесская обл., г. Берёзовка.

В 1977 г. у меня обнаружили опухоль. Головные боли вызывали даже отключения сердца. Перенесла стенокардию, серьёзные гипертонические кризы. Предложили операцию. Риск большой, и я на него не решилась. Обратилась к Джуне. После её лечения головные боли у меня бывают, лишь когда очень сильно устаю. Болей в сердце теперь совсем не ощущаю.

А. Завидовская.

Болел язвой прямой кишки. Лечился в институте проктологии в Москве и других городах. В Тбилиси мне дважды рекомендовали операцию. Попал к Джуне. После второго курса лечения боли прекратились. Всего было пятнадцать сеансов. Чувствую себя отлично.

К. Тегиз.

И так далее, и так далее… Отзывы о многих болезнях и на многих языках…

После приезда в Москву Джуна познакомилась со многими артистами. Но особые отношения у неё сложились с Аркадием Райкиным. К моменту знакомства с Джуной он уже был инвалидом и ходил на костылях. В квартиру Джуны он поднялся с большим трудом, так как без посторонней помощи передвигаться не мог.

«После первого сеанса, — писал Аркадий Райкин, — почувствовал себя значительно легче. После первого же сеанса! А сеанс продолжался не более 15–20 минут. Я просто не узнавал себя, своего тела. У меня появилось отличное самочувствие. Раньше боль в сердце не покидала меня, а тут исчезла. Я перестал чувствовать сердце… И с каждым сеансом я чувствовал себя лучше и лучше. Джуна провела 13 сеансов. И меня, человека, который выходил из санатория на костылях, не узнать. К сожалению, врачи не смогли мне помочь… Я благословляю её. Это прекрасный целитель. То, что она делает, это удивительно».

До встречи с Джуной он полагал, что больше не сможет работать на сцене. Однако вскоре Аркадий Райкин опять вышел на эстраду и более того — занялся созданием театра в Москве.

Много красивых слов написал о Джуне Расул Гамзатов: «Когда пришёл к вам, я был похож на подстрочник стиха, где не хватало рифмы, ритма, где была разрушена гармония, красота и мелодия песенных слов. От Вас я ушёл, как оригинальный перевод. Вы вернули мне живую душу поэзии и избавили от скованности…»

Стихотворный портрет Джуны создал и Роберт Рождественский:

У Джуны целебные руки, —

Ей свойство такое дано,

Хотя, по законам науки,

Подобного быть не должно…

Как чёрный взлетающий лебедь.

Невидимой силы полна,

Протяжными пальцами лепит

Чужое здоровье она.

<…> Врачует усталая Джуна,

Ладонью в пространстве скользит…

В квартире и тесно, и шумно.

За окнами день голосит.

Деревья листву обретают.

Костры на бульварах горят…

А Джунины руки витают

И ведают то, что творят.

Ещё один интересный случай приводит Б. И. Кузник в своей книге.

«Однажды, — рассказывает Джуна, — ко мне за помощью обратилась мать с двумя детьми — Женей и Андрюшей. Старший сын Женя родился в срок и совершенно здоровым ребёнком. Но постепенно женщину охватила тревога — ребёнок не реагировал на звуки. К году мальчик не заговорил, и тогда мать показала его отоларингологу. Выяснилось, что Женя глухой от рождения. И тогда женщина решила родить второго ребёнка. Увы, второй мальчик также оказался глухим. Что делать несчастной матери с двумя глухими детьми? И женщина совершила подвиг. Она изучила язык глухонемых и по вечерам перед сном рассказывала сказки, которые всегда заканчивались чудесами. Но однажды младший сын Андрюша, выслушав сказку, заплакал и спросил:

— Мама, когда же придёт добрый волшебник и вылечит меня и Женю?

Что должна была ответить ему несчастная женщина?

— Придёт, — сказала она, — вы только надейтесь и ждите.

Так и жили оба брата долгие годы. Старший мальчик стал взрослым, женился, но его жена — прелестная молодая женщина — также была глухонемой.

Не знаю, как семья обо мне прослышала, о моём методе лечения, но однажды все трое появились у меня дома. Обследовав братьев, я поняла, что могу помочь им. У обоих сохранился слух, но для того, чтобы они услышали звук, надо было выстрелить над ухом из пушки. Я не преувеличиваю, это были зачатки слуха.

Ох, с каким остервенением и упорством я работала! Иногда меня охватывало отчаяние, хотелось всё бросить и бежать. Столько кругом больных ждут моей помощи, а я много времени трачу на глухонемых братьев. Но когда заговорил младший… Никогда не забуду этот день. Первое слово, которое он произнёс, было „мама“. И обратился с этим словом он ко мне. А затем заговорил и старший. А дальше всё зависело от самих братьев, от их упорства и настойчивости. Оба они теперь слышат и говорят. Фамилия их Анохины…»

Побывав барменом, медсестрой, певицей, киноактрисой, Джуна в конце концов пришла к учёным. И те удивились: её руки в «рабочем режиме» нагревались так, что тепла хватало для нагрева тела другого человека на расстоянии. Этой энергией Джуна проводит бесконтактный массаж больным (метод «наложения рук»), на чём и строится методика её лечения. То, что это физическое воздействие, а не гипнотическое внушение, подтверждено многими опытами. Например, таким. Между телом пациента и руками Джуны устанавливали стеклянную стенку, не пропускающую потока инфракрасных лучей. Пациент ничего не чувствовал. Когда стенку убирали, начиналось воздействие.

Но что же это за загадочная спасительная энергия, само существование которой многими учёными до сих пор ставится под сомнение?

Ряд учёных: А. А. Гурвич, В. П. Казначеев с соавторами, Ю. В. Гуляев и Э. Э. Годик установили наличие энергетических полей вокруг самых разных живых организмов. В составе этих полей обнаружены практически все известные науке формы энергии.

Современная наука привыкла верить только показаниям приборов, но приборы, когда дело касалось биоэнергии, до последнего времени «молчали». И лишь сегодня самая новейшая измерительная техника позволяет улавливать проявления необычных возможностей человека. И здесь возникает интересный вопрос: как люди в древности, например на Востоке, не имея вообще каких-либо приборов, напоминающих современные, сумели создать стройные теории биоэнергетики человека и подтвердили их обоснованность важнейшим критерием истины — практикой, развив высокоэффективные методы иглоукалывания, гипноза, аутотренинга, полевых видов каратэ, кунг-фу, айкидо и др.?

Лишь в последние десятилетия наука перестала огульно отбрасывать древний опыт, относящийся к биоэнергетике организма человека.

Люди начинают понимать, что необычные возможности человека — это не чудеса; они имеют (пусть неизученные пока) объективные глубинные механизмы, которые можно и нужно понять и разумно использовать.

Целители, действующие методом «наложения рук», были известны давно. Но Джуна, по-видимому, первой в нашей стране стала объектом всестороннего изучения. Феноменом занялись физики, физиологи, медики; исследования начались после того, как была зачислена в штат Института радиотехники и электроники (ИРЭ) АН СССР старшим научным сотрудником.

Удивительные опыты провёл с Джуной профессор Арсений Николаевич Меделяновский. Об одном из них стоит рассказать подробно.

Перед Джуной — лягушка с повреждённым спинным мозгом и вскрытой грудной клеткой. Можно наблюдать, как у неё работает сердце. Поскольку разрушен спинной мозг, к сердцу не могут идти импульсы по так называемым симпатическим нервам, усиливающим работу сердца и учащающим его ритм. Но сердце лягушки лишено и другой — парасимпатической иннервации, а следовательно, нельзя уменьшить ритм и силу сердечных сокращений, воздействуя на нервную систему. Но, может быть, с помощью энергии, генерируемой руками человека, удастся изменить деятельность денервированного сердца?

Джуна подходит к лягушке и приближает к её сердцу руки. Сердце не сразу «откликается» на действие Джуны. Проходит несколько минут, и самописцы на очень чувствительном приборе начинают отмечать, что ритм сердечной деятельности уменьшился. И тут начались чудеса, которые даже самому изобретательному фантасту не могли бы прийти в голову. Аналогичные пассы Джуна проделывает над добровольцем, расположившимся в другом углу лаборатории. Через несколько минуту него меняются артериальное давление, частота сердечных сокращений и дыхания. Но что происходит с изолированным сердцем лягушки — ведь о нём Джуна «забыла»? Оказывается, сердце лягушки «не забыло» действия рук Джуны.

Приборы показывают, что теперь оно сокращается намного энергичнее и чаще. Вот это да! Оказывается, изолированное сердце воспринимает энергию раздражения, создаваемую руками экстрасенса, через посредника — сердце оператора!

В 1982–1985 годах Джуна сотни раз демонстрировала дистанционное воздействие, бесконтактный массаж, нагрев на расстоянии, во время которого за считанные минуты её ладонь разогревала кожу испытуемых на несколько градусов. Гипноз при этом исключался.

В то же время проводились и другие эксперименты с участием Джуны. Дело в том, что способность Джуны к бесконтактному массажу каким-то образом связана и с другой ещё более загадочной возможностью человека: воспринимать на расстоянии информацию без обычных средств связи, то есть телепатически, а также предсказывать будущее.

Такой эксперимент провела группа американских исследователей, попросив содействия в этом учёных отдела теоретических проблем АН СССР. О ходе этого эксперимента рассказал на страницах «Московской правды» от 23 июля 1989 г. Лев Колодный:

«…Руководитель группы биофизик Рассел Тарг попросил Джуну описать местность в одном из городов США, куда спустя шесть часов после начала опыта должна была явиться некто Кейт Харари, американка, приглашённая участвовать в этом испытании. В этот момент она спала на другом конце земного шара и не знала, куда ей предстоит пойти утром…

Такое фантастическое предложение физиков вызвало поначалу со стороны Джуны бурный протест. В тот вечер она не собиралась напрягаться, вернувшись с работы из Института радиотехники и электроники, намеревалась по-праздничному принять американцев, давно знакомых с нею, за обеденным столом.

Только после долгих уговоров дала согласие попробовать себя в новом качестве. Для этого ей пришлось сесть в кресло и выслушать условия эксперимента. Были они просты и понятны ребёнку. Джуне следовало увидеть, куда направится незнакомая ей американка в Сан-Франциско после того, как опыт на Арбате закончится, а сама Джуна отойдёт ко сну…

Американцы, прибывшие в Москву, нисколько не сомневались, что человек обладает способностью „описания отдалённых местностей, предметов и событий“, которые нельзя увидеть традиционным способом. Этот людской дар в течение двадцати лет исследовался в одной лаборатории США — „SRI international“ и в других научных центрах; результаты исследований опубликованы. Как сказали мне американцы, доктор Роберт Джан, декан школы электроинженеров в Принстонском университете повторил и проверил 230 экспериментов по такому дистанционному видению. В тот вечер американцы пригласили советских коллег участвовать в опыте не для того, чтобы доказать им наличие „пси-феномена“, в чём они не сомневаются давно, а для демонстрации впервые дистанционного видения на расстоянии в 10 000 миль! При этом факт видения совмещался с предвидением.

— Мы верим, — сказал Рассел Тарг, — что этот первый совместный эксперимент послужит началом значимого научного сотрудничества в той области, которая находится на передовой линии науки.

Вот после таких, можно сказать, официальных слов начались опыты. Джуна как бы ушла в себя. Через какое-то недолгое время начала говорить то, что она в данный момент мысленно видела. Американцы, приготовив аппаратуру, фиксировали её поведение на плёнку, записывали каждое слово, стараясь собрать максимально всю информацию.

Джуну попросили не только говорить, что она видит, но и рисовать, причём последнее предложение ей как художнику-любителю пришлось явно по душе. Взяв карандаш и лист бумаги, она стала чертить на нём линии каких-то видимых ею в подсознании предметов.

— Почему вы остановили свой выбор на Джуне? — спросил я Рассела Тарга.

— Мы попросили Джуну приять участие в качестве „видящей“, так как она является высокоинтеллектуальной и смелой женщиной, которая часто успешно осуществляла неординарные проекты. Если до того вечера я ещё мог сомневаться в смелости „видящей“, то после него такие сомнения навсегда рассеялись, потому что нужно было быть действительно отважной, чтобы вот так ни с того ни с сего поставить свою репутацию под сомнение, согласиться на такое рискованное испытание, из которого не каждый способен выйти с честью.

Вместе с американской видеокамерой работала советская. Московские физики проявили серьёзный интерес к столь, на первый взгляд, сомнительной затее. И что радовало, взялись за дело физики-теоретики, стремящиеся объяснить поразительное явление человеческой психики.

В тот момент, когда опыт начался, Кейт спала у себя дома и не знала, куда ей предстоит отправиться. Точно так же знать об этом не мог никто из тех, кто находился в Москве, на Арбате.

Американцы привезли с собой из-за океана шесть запечатанных и пронумерованных конвертов с открытками, изображающими шесть разных видов Сан-Франциско.

Точно такие шесть конвертов с вложенными в них открытками имела Кейт. Проснувшись при свидетелях, она с помощью, как называют это устройство, применяемое в лотереях, „генератора случайных цифр“ выбрала цифру под № 4. Затем вскрыла конверт под № 4. В нём оказалась открытка с видом улицы Pier, 39. По этому адресу находится карусель.

Вот сюда, к карусели, и пришла Кейт спустя шесть часов после того, как Джуна закончила своё нелёгкое дело и отобедала с гостями.

Позвонив ночью в США, американцы узнали, что Кейт побывала на улице Pier, 39. Вскрыв конверт, они увидели открытку с каруселью. Кроме неё, расположенной на переднем плане, виды строения исторической части города с башней, крышами домов, образующих плотную застройку.

Что же увидела Джуна? Вот её слова:

— Небольшая площадка с чем-то круглым в центре. Дорожки направлены в сторону от площади и соединены с ней. Небольшие дома с остроконечными крышами… похожие на исторический памятник или пригород… Здания похожи и соединены между собой. Наверху я вижу зелёный круг со светящимся щитом около него…

Хотя слово „карусель“ не названо, несколько определений, данных Джуной, в какой-то степени соответствовали изображению на открытке, в частности, карусели: „круглое в центре“, „зелёный круг со светящимся щитом“.

Восторг американцев вызвали, однако, не эти процитированные фразы, описывающие картину в целом, а конкретные детали образа, увиденного ею. Одну из этих деталей Джуна определила такими словами:

— Глаз животного в профиль и остроконечные уши.

Вторая деталь такая:

— Я вижу белую кушетку или диван.

Вот они-то, как считают американцы, относятся напрямую к карусели, поскольку на этом аттракционе была фигура лошади с большим глазом и торчащими высокими ушами. Этот глаз Джуна не только назвала, но и зарисовала вместе с остроконечными ушами. Были на карусели и „белая кушетка или диван“.

Через два дня провели ещё один опыт, внеся некоторые изменения в условия. На этот раз Джуна описала другую местность, но открытку после завершения эксперимента ей не показали.

В 1984 году свой отчёт-статью американцы напечатали в одном из журналов, посвящённых парапсихологии и психобиофизике. Арбитром выступала директор программ по парапсихологии университета Джона Ф. Кеннеди Мэри Кей Райт-Малер. Она не знала, какие понятия относились к той или иной цели. Эксперимент оценивал каждое из 93 понятий по степени их соответствия целям.

Оценка производилась по восьмибалльной шкале. Низшая отметка — 0 — выставлялась, когда не было, никаких совпадений. Единица — когда „есть лишь очень маленькое совпадение или его нет совсем“, а наивысшая оценка — 8 — давалась при „хорошем совпадении, с правильной аналитической информацией о характеристиках, названием или описанием функций“. В первом опыте наивысшая оценка 8 выставлялась 18 раз из 33 возможных в этом эксперименте!

В конечном счёте оказалось, что число совпадений на 26,8 процента выше, чем могло бы быть при случайном совпадении описаний и целей.

Что ещё сказать о том памятном опыте? Американцы не ограничились статьёй в журнале. Они выпустили видеофильм, где засняты целиком оба опыта, которые, с советской стороны, комментировал физик Андрей Верезин».

Хочется вспомнить ещё об одном эпизоде из жизни Джуны, связанном с её даром ясновидения. Об этом рассказывает сама Джуна в своей книге «Руки подадим друг другу», изданной в 1991 году.

Это случилось на съёмках кинофильма «Юность гения», в котором Джуна исполняла небольшую, но очень интересную роль молодой прорицательницы Юны. Во многом она играла себя. Ведь свой необычный дар она не раз демонстрировала в период съёмок.

Фильм «Юность гения», посвящённый великому врачу и философу Востока Авиценне, снимался в Самарканде.

Вот что обо всём этом поведала сама Джуна:

«…В первый день мы осматривали Самарканд вместе с известным певцом и артистом Батыром Закировым, режиссёром Эльером Ишмухамедовым, сценаристом Одельшой Агишевым и фотокорреспондентом Дмитрием Чижковым.

Мы вошли в мавзолей Гур-Эмир, у входа я сняла туфли и дальше шла по древним каменным плитам босой. Мои спутники замолчали, потому что я подняла руки вверх, как антенны.

Прямо передо мой было нефритовое надгробье Тамерлана, но я чувствовала, что под камнями пустота.

— Здесь его нет, — тихо говорила я сама себе, но голос мой отдавался эхом по всей усыпальнице, — он далеко… Он где-то внизу…

Батыр нервно улыбнулся:

— Ты права, Джуна. Тамерлан захоронен в подземелье. Но мы можем туда спуститься.

Длинная лестница. Тёмные ступени. И вновь я говорю как бы сама себе:

— Он не один… Их двое!.. Как они не любят друг друга! Как им тесно вдвоём, как плохо!

Я ещё не знала тогда, что грозный властитель похоронен вместе со своим внуком, но совсем не с тем, любимым, для которого строил он этот роскошный мавзолей.

— Конечно, тесно, — шепчет Батыр за моей спиной. Он расскажет мне потом, что судьба свела в одной могиле тирана, залившего кровью полмира, и великого учёного-астронома, мудро правившего Самаркандом сорок лет и павшего жертвой разъярённых фанатиков.

А пока я принимала сигналы и тихонько расшифровывала их:

— У одного что-то с ногой… Ах да, он же — хромой! А у другого что-то с шеей… (Как утверждает историк, после коварного удара саблей голова великого Улугбека отлетела на несколько метров. Но и об этом я узнала позже).

Идём дальше. Я молчу, находясь сейчас где-то в далёком-далёком прошлом. Мои спутники тоже молчат, видимо, поражённые увиденным и услышанным. Поэтому никто из нас не торопится покинуть залитые солнцем улицы и площади города.

Впереди нас ждал и „город мёртвых“ — одиннадцать мавзолеев Шахи-Зинда, выраставших один за одним в эпоху железного Тамерлана. Но, несмотря на грозное название, это самый изящный ансамбль Самарканда. Он называется ещё „Живой царь“ по мавзолею Куссам ибн-Аббаса. Как гласит легенда, этот проповедник ислама, происходивший из рода самого Магомета, не умер, а навсегда удалился в пещеры, неся в руках свою собственную голову…

В этом мавзолее я, почувствовав необычные сигналы, обратилась к Батыру Закирову с неожиданной просьбой:

— Исполни здесь молитву!

Батыр растерялся. Видимо, посчитал мою просьбу какой-то прихотью, но согласно законам восточного гостеприимства ни в чём не мог отказать гостье:

— Я сделаю это, Джуна, раз тебе это нужно.

Но я решительно возразила против такого довода:

— Нет, Батыр. Это тебе нужно. Это место связано с тобой. Но я пока не знаю, как и чем связано. Расскажи об этом матери, когда будешь в Ташкенте.

Через несколько дней Закиров побывал в Ташкенте по каким-то личным делам и, вернувшись, сразу же отыскал меня на съёмочной площадке. Он взволнованно рассказал мне о беседе с матерью. Она сообщила, что её родители и предки всегда считали мусульманского святого ибн-Аббаса покровителем своего рода. А по давнему обычаю женщину перед родами непременно приводили в места поклонения святым. Так вот: именно в мавзолее ибн-Аббаса побывала бабка Батыра, ожидая появления на свет его матери…

…А в тот райский день я продолжала встречу с минувшим, вела с ним сокровенный разговор.

Помню, в конце путешествия по Самарканду мы вышли на всемирно известную площадь Регистан, где с трёх сторон смотрели на нас монументальные сооружения, поражающие своим величием и красотой. Средневековый университет — медресе Улугбека, где курс математики вёл сам великий мудрец. Выросшее через два столетия после эпохи Тимура гигантское „Здание со львами“ — медресе Шердор. И „отделанное золотом“ медресе Тилля-Кари.

Здесь для всех как бы останавливается время. Ко мне же со всех сторон навстречу летело минувшее, становясь почти осязаемым, почти реальным… Я чувствовала, что нахожусь там и тогда.

Помню, как перебила экскурсовода:

— А что это за дымоход в пристройке к Тилля-Кари?

Экскурсовод, чтобы не обижать гостью, возразил мягко, но настойчиво:

— Такого не может быть, Джуна… Это ведь совсем другая культура, совсем другая цивилизация…

Спутники мои растерянно переглянулись, пытаясь как-то спасти мою честь. Но я-то знала, что говорю:

— Я это вижу, — упрямо повторила я. — И запах чувствую, который обычно идёт от сильно задымлённого кирпича. Здесь жил человек другой веры… Лет семьдесят—сто назад. — Я помолчала и окончательно „добила“ немного смутившегося экскурсовода: — Теперь этот человек стал вашей национальной гордостью.

Назревал небольшой „скандал“, и тогда Батыр Закиров попросил приехать в медресе главного муфтия Самарканда.

— Джуна права, — подтвердил муфтий. — Экскурсовод, увы, не в курсе дела. До революции здесь жил русский художник Николаев, принявший мусульманство. Отапливал он жилище по славянскому обычаю, и сам построил дымоход, который позднее был заложен. Он теперь широко известен как художник под именем Усто-Маммина.

Мои спутники удивлённо переглянулись, а Батыр довольно рассмеялся, успокаивая поникшего экскурсовода.

Моим друзьям пришлись по душе подобного рода прогулки. Тем более что Ишмухамедов и Агишев оказались прекрасными знатоками среднеазиатской культуры и истории.

После съёмки в мечети Даг-Бид кто-то из них попросил меня найти среди множества захоронений неподалёку от мечети самое священное и почитаемое.

Я протянула руку, ощущая, что прикасаюсь к чему-то невидимому в воздухе, что сохранило энергию давно ушедших в небытие людей и времён. Уловила сигнал и через минуту ответила:

— Вот то, третье справа захоронение во втором ряду могил. Кстати, оно здесь далеко не самое древнее, да и внешне мало чем отличается от других…

Друзья мои молча кивнули, и кто-то из них снова задал вопрос:

— А ты можешь сказать, что за человек похоронен рядом с местом, где ты сейчас стоишь?

Пришлось переключиться на иные сигналы, чтобы ответить:

— Давно погиб. Лет шестьдесят назад… Да, не своей смертью умер — убили, видно… Молодой очень был. Лет восемнадцати—двадцати. Энергичный такой, боевой, напористый, хотя и бесшабашный…

Эльер Ишмухамедов после такого ответа только руками всплеснул.

Но и на съёмках случилось несколько удивительных историй. Я не всё сейчас могу объяснить из того, что только что рассказали. Ну что ж, это можно только отнести к „бессознательному“ или „неосознанному“…

Долгий мой съёмочный период завершался в древней Хиве. Здесь снимался эпизод с Хусейном, который скачет на лошади, спасаясь от преследования. Ведь Хусейна играл юный Бахтияр — сын Батыра Закирова.

Когда Бахтияр уже был загримирован и ему готовили коня, я торопливо подошла к юному актёру:

— Послушай, Бахтияр, ты не должен сегодня сниматься. Тебя ждёт беда. Откажись от съёмки! Пусть скачет дублёр. Ему опасность грозит в меньшей степени.

Я ничего больше не объясняла Бахтияру. Я просто очень ясно увидела за несколько мгновений перед этим разговором, как конь стремительно вылетает на каменистую площадь, спотыкается на ровном месте и всадник в ослепительных доспехах падает через голову на розовую рассветную пыль, а через секунду — удар копытом в сердце…

Этого я Бахтияру не говорила, но моя тревожная просьба подействовала на него, и ослушаться меня он не решился. Срочно стали готовить к съёмкам недоумевающего каскадёра. Он только пожимал плечами, зная, что для Бахтияра, отлично сидящего в седле, проскакать по ровной площадке было пустяковым делом.

Съёмка началась. И картина, которую чуть раньше я видела одна, повторилась на глазах у всех. Уходя от погони, на площадь вылетел всадник в ослепительных доспехах, его конь неожиданно споткнулся на ровном месте и каскадёр вылетел из седла в розовую пыль…

К неподвижно лежащему парню бросились врачи, стараясь вернуть его к жизни. А следом уже и я, расталкивая толпу, оказалась возле распростёртого на каменистой площади каскадёра. Привычные манипуляции, молчание, отрешённость…

Через пятнадцать минут парень уже улыбался и рассказывал:

— Когда лошадь неожиданно на полном скаку споткнулась, и я вылетел из седла, то боковым зрением я увидел слева от себя большой камень, в который вот-вот должен был врезаться головой. Тогда каким-то невероятным усилием, пользуясь тем, что одна нога была ещё в стремени, я всё-таки уклонился от камня, поднырнув под брюхо лошади. И в этот момент почувствовал страшный удар в область сердца… Дальше ничего не помню…

Я осторожно объяснила, что он, возможно, спас от смерти Бахтияра. Каскадёр поначалу обиделся:

— Почему же ты, Джуна, помогая Бахтияру, не захотела помочь мне?

Я как можно мягче ответила ему:

— Я не вольна влиять на события. Но знала только одно: с грозной и неожиданной опасностью Бахтияр не справился бы. А ты ведь каскадёр, отважный человек, подготовленный своей профессией к хладнокровию в любых экстремальных ситуациях. Ты, только ты мог выйти победителем — и ты победил! А вернуть жизнь твоему остановившемуся сердцу — это уж мой долг и моя забота… Спасибо тебе!»

Кстати, рассказ об этом любопытном происшествии из уст самого каскадёра услышали потом московские зрители, собравшиеся в Центральном доме работников искусств на просмотр фрагментов кинофильма «Юность гения».

Джуна признана, и не только в нашей стране. В 1989 году она была названа самой выдающейся женщиной планеты. Она побывала во многих странах мира; выступала на Всемирных конгрессах и симпозиумах по нетрадиционным методам диагностики и терапии; проводила массовые сеансы в огромных аудиториях.

На XVIII Всемирном конгрессе международной ассоциации традиционной и альтернативной медицины, проходившем в Гаване, Джуна была избрана президентом ассоциации, удостоена жезла президента и высшей медицинской награды — ордена 1-й степени Иерусалимского храма. Ей был также вручён диплом, дающий право обучения всех медиков мира в любой точке планеты. Всего же Джуна имеет 28 международных наград.

В 1989 году на заседании коллегии Государственного комитета по изобретениям и открытиям при Госкомитете СССР по науке и технике состоялось вручение Джуне Знака изобретателя СССР и авторского диплома. Этими наградами Джуна была отмечена за новую технологию лечения гипертонической болезни и вегетососудистой дистонии. Целый ряд её работ по эффективным методам лечения многих заболеваний запатентован в разных странах мира: Германии, Японии, США, Австрии, Франции, Египте, Израиле и других.

Деятельность Джуны одобрена христианской церковью. Ещё в то время, когда она, непризнанная, пыталась доказать, что с помощью бесконтактного массажа можно лечить различные заболевания, её пригласил к себе патриарх Пимен. В дальнейшем он не раз принимал Джуну и подолгу беседовал с ней. Владыка благословил Джуну на добрые дела и подарил на память золотые часы «Наира» с золотым браслетом, украшенным аметистами.

В Ватикане Джуна встречалась с папой римским. Об этой встрече она рассказывала следующее: «Ещё в Москве я предчувствовала, что обязательно встречусь с Папой и специально для него писала „Марию Магдалину“..^[13] Наша встреча должна была произойти после мессы. Но когда я подходила к площади, разразился страшный ливень. Я буквально взмолилась: „Боже, если Ты есть на свете, то сделай так, чтобы дождь перестал идти“. И представьте, на какое-то мгновение ливень прекратился. Я благополучно миновала площадь перед собором, не испортив картины. И тут ливень возобновился. Когда я вошла в собор, Папа увидел меня и приветливо помахал рукой. После мессы я подошла к нему. Он долго рассматривал мои руки. Беседа же наша длилась буквально 2–3 минуты. Я рассказала ему, что по образованию я медик, и подарила картину. Он поблагодарил меня. Картина, кажется, ему понравилась».

Летом 1991 года Джуне был вручён паспорт Всемирной организации Орбис, основанной в 1963 году. На первой странице этого документа на английском языке написано: «Президент общества дипломатических представителей Всемирной организации Орбис обращается ко всем дипломатам, консулам, гражданским и военным представителям с просьбой оказывать максимальное внимание предъявителю этого паспорта и использовать все легальные возможности, а также исключения из правил для того, чтобы предельно помочь выполнению его миссии без всяких препятствий». Подобные паспорта вручает президент общества самым известным людям. Их очень мало. У Джуны паспорт № 239; она — единственная его обладательница в нашей стране.

В 1991 году в Москве открылась Интернациональная академия альтернативных направлений в науке «Джуна». Её президентом была избрана Евгения Ювашевна Давиташвили.

12 января 1993 года совет ветеранов «в знак признательности за многолетнюю заботу о воинах-афганцах и в знак будущего сотрудничества» присвоил Джуне почётное звание генерал-полковника медицинской службы с правом ношения формы.

Джуна — не только целитель. Она — художник, поэт. В свои картины Джуна нередко вкладывает глубокий философский смысл. Многие из её стихов положены на музыку. В своё время издательство «Советский композитор» выпустило сборник «Песни Джуны», а в издательстве «Книга» вышел миниатюрный сборник её стихов.

Анатолий Кашпировский: операции по телевизору