Нина Тумаркин Ленин жив! Культ Ленина в Советской России Адаму Уламу Предисловие к русскому изданию Первое издание книги «Ленин жив! Культ Ленина в Советской России»
жүктеу/скачать 3,86 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Попытки сохранения тела
Решение о бальзамировании По поводу того, каким образом комиссия пришла к мысли уберечь тело вождя от тления, не сохранилось прямых свидетельств. В официальном отчете говорится, что комиссия откликнулась на тысячи писем и телеграмм, в которых многочисленные представители народа выражали желание «проститься с любимым вождем»[502]. Ряд таких писем появился в печати накануне траурной церемонии. 25 января 1924 г. еженедельная газета «Рабочая Москва» опубликовала три такие письма под заголовком «Тело Ленина надо сохранить!». В одном из таких писем говорилось «Предавать земле тело столь великого и горячо любимого вождя, каким являлся для нас Ильич, ни в коем случае нельзя. Мы предлагаем забальзамированный прах поместить в стеклянный, герметически запаянный ящик, в котором прах вождя можно будет сохранять в течение сотен лет… Пусть он всегда будет с нами». В другом письме указывалось, что грядущим поколениям необходимо видеть тело человека, совершившего мировую революцию. Во всех этих письмах содержалась одна просьба чтобы Ленина сохранили и поместили под стекло для обозрения. Весьма вероятно, что их авторы писали по чьему-то наущению, но кто же водил их пером? Валентинов указывает, что идея сохранить тело Ленина обсуждалась членами Политбюро за несколько месяцев до смерти вождя. В оставшееся время сторонники этой идеи имели возможность поделиться своими планами с избранными товарищами и обеспечить себе народную поддержку. Поздней осенью 1923 г. состоялась встреча Сталина, Калинина, Бухарина, Троцкого, Каменева и Рыкова[503]. Политбюро собралось не в полном составе не было Зиновьева и Томского. Сталин сообщил присутствующим, что состояние здоровья Ленина ухудшается и возможен смертельный исход. Отвечая Сталину, Калинин заявил, что в связи с надвигающейся кончиной вождя встает вопрос о том, как следует партии организовать его похороны. «Это страшное событие, — сказал Калинин, — не должно нас застигнуть врасплох. Если будем хоронить Владимира Ильича, похороны должны быть такими величественными, каких мир еще никогда не видывал». Сталин полностью поддержал Калинина. Чрезвычайно важно, чтобы все было приготовлено заранее и руководство не оказалось в растерянности перед лицом невосполнимой утраты. Вопрос о похоронах Ленина, продолжал Сталин, весьма беспокоит и «некоторых наших товарищей из провинции» «Они говорят, что Ленин русский человек и соответственно тому и должен быть похоронен. Они, например, категорически против кремации, сжигания тела Ленина. По их мнению, сожжение тела совершенно не согласуется с русским пониманием любви и преклонения пред усопшим. Оно может показаться даже оскорбительным для памяти его. В сожжении, уничтожении, рассеянии праха русская мысль всегда видела как бы последний высший суд над теми, кто подлежал казни. Некоторые товарищи полагают, что современная наука имеет возможность с помощью бальзамирования надолго сохранить тело усопшего, во всяком случае, достаточно долгое время, чтобы позволить нашему сознанию привыкнуть к мысли, что Ленина среди нас все-таки нет». Троцкий был возмущен «Когда тов. Сталин договорил до конца свою речь, тогда только мне стало понятным, куда клонят эти сначала непонятные рассуждения и указания, что Ленин — русский человек и его надо хоронить по-русски. По-русски, по канонам русской православной церкви, угодники делались мощами. По-видимому, нам, партии революционного марксизма, советуют идти в ту же сторону — сохранить тело Ленина. Прежде были мощи Сергея Радонежского и Серафима Саровского, теперь хотят их заменить мощами Владимира Ильича. Я очень хотел бы знать, кто эти товарищи в провинции, которые, по словам Сталина, предлагают с помощью современной науки бальзамировать останки Ленина, создать из них мощи. Я бы им сказал, что с наукой марксизма они не имеют ничего общего». Бухарин также был исполнен негодования и согласия с Троцким. Он считал, что мумификация останков Ленина станет оскорблением его памяти; эта идея полностью расходится с мировоззрением Ленина и дальнейшему обсуждению не подлежит. Бухарин добавил «Хотят возвеличить физический прах… Говорят, например, о переносе из Англии к нам в Москву праха Маркса. Приходилось даже слышать, что сей прах, похороненный около Кремлевской стены как бы прибавит „святости“, значения всему этому месту, всем погребенным в братском кладбище. Это черт знает что!» Каменев страстно возражал против предполагаемого бальзамирования; по его мнению, эта затея — не что иное, как самое настоящее «поповство», сам Ленин осудил бы ее и отверг. Протесты Троцкого, Бухарина и Каменева, казалось, не произвели на Сталина никакого впечатления; назвать имена «товарищей в провинции», которые выдвинули идею бальзамирования, он отказался. Между тем Калинин, выходец из деревни, служивший связующим звеном между партией и крестьянством, продолжал настаивать, что Ленина нельзя хоронить, как простого смертного. Рыков склонялся на сторону Сталина и Калинина. Он не высказался прямо в пользу бальзамирования, но дал понять, что ритуал похорон Ленина должен отличаться от обычного. Когда Ленин умер, речь о кремировании велась, но только в теоретическом аспекте в России тогда еще не было крематориев. Сам этот факт говорит о правоте Сталина, утверждавшего, что русскому народу чужда идея обращения тела в золу. «Кремация всегда была противна христианскому чувству, и хотя утверждалось, что судьба бессмертной души не зависит от того, как распорядились телом покойного, почти нет сомнения, что подлинная причина неприятия погребального костра является следствием догмата о воскрешении плоти»[504]. Воскрешение тела является одним из важнейших аспектов христианской эсхатологии. Вечная жизнь должна быть жизнью во плоти. «Тело восстанет вновь, тело целиком, то же самое тело, тело без изъятия»[505]. Судя по всему, сразу после смерти Ленина планировалось в конце недели предать тело погребению — во вторник 22 января доктор Абрикосов, делавший вскрытие, осуществил бальзамирование с целью сохранить тело в течение шести дней — до похорон[506]. По свидетельству Бонч-Бруевича, через несколько дней было принято решение сделать новое бальзамирование, на сей раз на срок сорок дней[507]. Этот срок входит в традиции русской православной церкви в течение 40 дней читаются молитвы по усопшим[508]. Об этом решении сообщалось в резолюции Центрального Комитета СССР; о том, сколько дней еще будет длиться прощание, ясных указаний дано не было. Из резолюции следовало, что похороны сочтено нужным временно отложить «Идя навстречу желанию, заявленному многочисленными делегациями и обращениями в ЦИК СССР; и в целях представления всем желающим, которые не успели прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем, президиум ЦИК Союза постановляет 1) Гроб с телом Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения населения. 2) Склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади среди братской могилы борцов Октябрьской революции»[509]. Уход за телом был поручен Абрикосову. Он опасался, что проведенное им вскрытие может в дальнейшем негативно сказаться на сохранности тела. Но, тем не менее, он выразил надежду, что останки вождя смогут храниться долгое время, «не менее трех-четырех лет», если температуру в гробнице поддерживать близкой к нулю, влажность — минимальной, а также герметично закупорить гроб[510]. Соответствен но, 26 января в советской печати появилось сообщение, что внутри гробницы будет поддерживаться нулевая температура «для лучшего сохранения тела»[511]. В день траурной церемонии Стеклов в напыщенных тонах выразил надежду, что тело Ленина удастся сохранить нетленным «Нет, не уйдет! Он и физически останется с нами, хотя бы на время. О, как хорошо мы понимаем горячее желание рабочих навсегда сохранить тело Ленина, чтобы все грядущие поколения могли видеть того, кто подал сигнал к освобождению угнетенного человечества. К сожалению, до сих пор наука не нашла средства сохранить навсегда человеческие останки. Но мы знаем, что будут приняты все меры к тому, чтобы на возможно более долгое время тело Ленина было предохранено от тления и чтобы все, кто пожелает, могли поклониться его останкам». Стеклов жаждал ободрить тех, кто ошибочно и скорбно «думают о том, что им не удастся увидеть его лицо»[512]. Двумя днями позже он писал о Ленине «Весь народ мечтает навсегда сохранить останки вождя, чтобы всегда лицезреть их»[513]. Несмотря на эти публикации, на следующий день после похорон Крупская, по-видимому, ничего не знала о намерении сохранить останки ее супруга. 28 января она писала И. А. Арманд «Сейчас гроб еще не заделали, и можно будет поглядеть на Ильича еще»[514]. По мнению биографа Крупской, Роберта Макнила, она, должно быть, ожидала, что вскоре Ленин будет погребен согласно традиции[515]. Однако именно в это время было решено оставить тело Ленина для обозрения не на сорок дней, а на возможно более долгий срок. Вероятно, Крупская узнала о намерении законсервировать тело 29 января. На следующий день она опубликовала в «Правде» «завуалированный протест»[516]. «Товарищи рабочие… и крестьяне! Большая у меня просьба к вам не давайте своей печали по Ильичу уходить во внешнее почитание его личности. Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память и т. д. Всему этому он придавал при жизни так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много еще нищеты, неустройства в нашей стране. Хотите почтить имя Владимира Ильича — устраивайте ясли, детские сады, дома, школы, библиотеки, амбулатории, больницы, дома для инвалидов и т. д., и самое главное — давайте во всем проводить в жизнь его заветы»[517]. Бонч-Бруевич также замечает, что «Надежда Константиновна, с которой я интимно беседовал по этому вопросу, была против мумификации Владимира Ильича»[518]. Крупская не смогла заставить распорядителей отказаться от их намерения, однако продолжала молча выказывать недовольство она ни разу не посетила Мавзолей и не присутствовала на его трибуне во время революционных праздников. В изданных работах Крупской, посвященных Ленину, не содержится ни одного упоминания останков, хранящихся в Мавзолее[519]. Сестры Ленина Анна Ильинична и Мария Ильинична и его брат, Дмитрий Ильич, также не одобрили бальзамирования. С ними был согласен Бонч-Бруевич, член Комиссии по организации похорон, ответственный за построение гробницы; он был убежден, что Ленин решительно возражал бы против подобного обращения со своим (и чьим бы то ни было) телом. Ленин, говорил Бонч-Бруевич, высказался бы в пользу самых простых похорон или кремации; он не единожды замечал, что необходимо построить в России крематории[520]. Видимо, по этой причине нарком здравоохранения Семашко настаивал на кремации останков Ленина. Согласно свидетельству, за день до похорон Семашко говорил, что тело следует кремировать, а для этого его следует беречь от тления, пока не будет сооружен крематорий. Он добавил, что «считает своевременной и необходимой идею введения кремации в России вообще»[521]. Однако, по словам Бонч-Бруевича, идея набальзамировать останки Ленина и выставить их на постоянное всеобщее обозрение «быстро охватила всех, была всеми одобрена»[522]. Бонч-Бруевич был неправ, утверждая, что кроме него самого и семейства Ленина у идеи бальзамирования нет противников. На заседании Политбюро осенью 1923 г. Троцкий, Каменев и Бухарин также высказались против мумификации. После смерти Ленина никто из них не заявил публично о несогласии с намерением набальзамировать тело вождя. Однако Бухарин нашел возможность осудить подобное обращение с останками Ленина. «Правда», которую он редактировал, намеренно избегала упоминаний о теле и Мавзолее Ленина. Этому предмету «Правда» посвятила значительно меньше публикаций, чем «Известия»; соответствующие статьи объемом значительно уступали известинским и не попадали на первые полосы. Но 30 января все три крупнейшие газеты опубликовали пространную статью Зиновьева, посвященную траурным дням, где автор высказывался в пользу бальзамирования «Как хорошо, что решили хоронить Ильича в склепе! Как хорошо, что мы вовремя догадались это сделать! Зарыть в землю тело Ильича — это было бы слишком уж непереносимо»[523]. Каким образом партийные руководители приняли соответствующее решение, навсегда осталось тайной власти не обнародовали протоколов совещаний, которые обрекли Ленина на уникальную (по тем временам) участь. Единственное объяснение, предназначенное для общественности, появилось в средствах печати в середине июня 1924 г., когда бальзамирование было уже почти завершено «В первую же ночь после смерти Владимира Ильича тело его было подвергнуто бальзамированию и вскрытию, результаты которого своевременно были опубликованы в печати. Бальзамирование было произведено профессором Московского университета А. И. Абрикосовым, которому была поставлена задача сохранить тело Владимира Ильича на ближайшее время до предания его земле… Всем памятны дни, когда сотни тысяч людей при 28 гр. мороза простаивали часами на улице, стремясь увидеть облик Владимира Ильича и запечатлеть черты любимого вождя. В течение трех суток беспрерывно был открыт допуск в Дом Союзов, но этот срок оказался недостаточным для значительной части населения Москвы. Затем правительством было принято решение не предавать тело Владимира Ильича земле, а поместить его в Мавзолее и продлить доступ желающим»[524]. Разумеется, на тех, кто решил сохранить тело Ленина и выставить его на обозрение, в немалой степени повлиял громадный наплыв народных масс во время церемонии прощания с покойным. В качестве реликвии, Ленину предстояло утверждать законность Советской власти и вдохновлять покорное ей население. Бонч-Бруевич примирился с этой идеей из-за политических преимуществ, которые она сулила. «Ну и что же! — подумалось мне. — … Пускай и после смерти, как и при жизни, послужит он пролетарскому делу, делу рабочего класса»[525]. В решении превратить гробницу Ленина в святыню главную роль сыграли политические соображения. Но благодаря чему эта идея возникла? На этот сложный вопрос не существует однозначного ответа, но, учитывая обстоятельства, можно вычленить четыре ее предполагаемых источника открытие гробницы египетского фараона Тутанхамона за год и три месяца до смерти Ленина; русская православная традиция, по которой нетленность останков служит свидетельством святости; влияние на большевистскую интеллигенцию философии Федорова, который видел спасение человека в воскресении во плоти; и, наконец, движение богостроительства в рамках большевизма, вознамерившееся сделать большевизм новой религией один из главных его сторонников, Леонид Красин, осуществлял надзор за бальзамированием. Прямые указания на связь между гробницами Ленина и Тутанхамона отсутствуют, однако не следует забывать, что известие о том, что в Луксоре в 1922 г. найдено погребение, не опустошенное грабителями, распространилось по всему миру. В 1923 г. изучение найденных баснословных сокровищ продолжалось, и газеты Европы и Америки описывали все заслуживающие внимания открытия. Туристы толпами устремлялись в Луксор. Наблюдать за наиболее важными этапами раскопок приглашались члены королевских семей[526]. По всему миру бизнесмены принялись за изготовление тканей и обуви по образцу найденных в гробнице[527]. Когда лорд Карнарвон, организатор раскопок, умер весной 1923 г. от пневмонии, газеты запестрели рассказами о «проклятии» мумии фараона[528]. К моменту смерти Ленина бинты, в которые была закутана мумия, еще не сняли, однако публика была оповещена о намерении археологов изучить мумию, и предстоящему событию было посвящено немало статей. Внимание многих читателей, в том числе и советских, имевших доступ к западной прессе, было привлечено к загадочным свойствам тела, которое не истлело за три тысячелетия. Таким образом, решение сохранить тело Ленина и поместить его в роскошный Мавзолей могло быть принято не без влияния этой недавней археологической сенсации. Косвенно намекал на египетскую находку Юрий Стеклов, который сравнивал похороны Ленина с похоронами «основателей великих государств древности», вместе с которыми в могилы опускали и их рабов. Тела царей скрывали в замысловатых лабиринтах, объяснял он, чтобы «подавленные массы» не осквернили их могил[529]. Когда 1 августа 1924 г. Мавзолей с набальзамированными останками Ленина был открыт для посещений, один их специалистов, осуществивших бальзамирование, в газетном интервью прямо сравнил свою работу с трудом древнеегипетских коллег. Можно только гадать о том, насколько повлияла египетская находка на посмертную судьбу тела вождя. Роль русской религиозной традиции более очевидна. В предложении, высказанном Сталиным в 1923 г., чтобы Ленин был похоронен «по-русски», несомненно, содержался намек на обычай православной церкви выставлять святые мощи на всеобщее обозрение — это с раздражением отметил Троцкий. Сталин учился в свое время в духовной семинарии в Тифлисе, поэтому идея сохранить тело Ленина нетленным пришла ему в голову не случайно. Но хотя Сталин в разговоре с другими членами Политбюро поддержал эту мысль, он все же счел нужным сослаться на неких провинциальных товарищей, имена которых назвать не пожелал. Кто были эти провинциальные товарищи, так никто и не узнал, однако Константин Мельников, архитектор, автор проекта саркофага Ленина, говорил позже, что «общая идея» вечного хранения и публичной демонстрации тела вождя принадлежала Леониду Красину[530]. Красин перенял веру Богданова в физическое бессмертие, а возможно, воспринял и идеи Федорова, который соединил веру в Христа с верой в человеческое общество и чудодейственную силу техники. Так же Красин верил, что в будущем станет возможным воскресение человека во плоти. В 1931 г. Ольминский писал, что Красин был последователем Богданова и пересмотрел свои взгляды лишь в 1918 г. Далее Ольминский сообщал, что Красин публично проповедовал веру в воскресение мертвых. На похоронах Л. Я. Карпова Красин заявлял «Я уверен, что наступит момент, когда наука станет так могущественна, что в состоянии будет воссоздавать погибший организм. Я уверен, что настанет момент, когда по элементам жизни человека можно будет восстановить физически человека. И я уверен, что когда наступит этот момент, когда освобожденное человечество, пользуясь всем могуществом науки и техники, силу и величину которых нельзя сейчас себе представить, сможет воскрешать великих деятелей, борцов за освобождение человечества, — я уверен, что в этот момент среди великих деятелей будет и наш товарищ Лев Яковлевич»[531]. Тремя годами позже Красину была поручена забота о сохранении тела Ленина. Если был достоин бессмертия Лев Яковлевич, то разве не заслуживал того же Владимир Ильич? С большой вероятностью можно предположить, что Красин считал нужным сохранить тело Ленина нетронутым ради будущего возможного воскрешения[532]. 29 января 1924 г. Красин был внезапно введен в состав Комиссии по похоронам, а шестью днями позднее был назван членом ее исполнительной тройки. Он занялся вопросами, связанными с установкой бюстов и памятников Ленину. Однако наиболее важной и неотложной его задачей стало сохранение тела и возведение Мавзолея. Попытки сохранения тела В течение трех дней и трех ночей, пока длилась неделя траура, шло сооружение временной гробницы вождя у Кремлевской стены; за ним надзирала Комиссия по похоронам. 3 февраля комиссия объявила о принятии мер против возгорания, протечек, а также об установке в гробнице электрических нагревателей с целью предотвратить падение температуры ниже требуемого уровня — то есть ноля градусов. Понадобились некоторые, не столь существенные усовершенствования и с внешней стороны гробницы[533]. На следующий день под наблюдением Красина началось сооружение рефрижераторной системы, которая должна была обеспечить поступление холодного воздуха в стеклянный саркофаг, где предполагали поместить тело[534]. В начале марта в Сенатской башне Кремля велось изготовление холодильного блока[535]. Двумя неделями ранее Красин организовал конкурс на лучший проект саркофага Ленина. Участникам конкурса была дана неделя для работы над рисунками и моделями, за наиболее удачный проект было обещано денежное вознаграждение. Были поставлены следующие обязательные условия лицо Ленина должно оставаться на виду, для чего верхняя часть саркофага изготавливается из стекла; она не должна быть массивной, так как опорную конструкцию нежелательно делать громоздкой; и, самое главное, должна быть предусмотрена герметическая закупорка саркофага и его связь с рефрижераторным блоком[536]. Авторам проектов следовало также сообразовываться с тем, какие строительные материалы имеются в распоряжении у комиссии (в конечном итоге, на сооружение саркофага пошло стекло, снятое с витрины ресторана)[537]. Лучшим был признан проект, выполненный архитектором К. С. Мельниковым. 14 марта Красин выступил перед Комиссией по похоронам с докладом и сообщил, что холодильный блок с системой труб будет изготовлен в двух экземплярах; запасной блок необходим на случай поломки основного. Красин утвердил решение комиссии относительно проекта Мельникова и объявил, что будет лично руководить строительством Мавзолея, саркофага, а также процедурами, призванными обеспечить сохранность тела[538]. Получив в прошлом инженерную подготовку, он располагал соответствующими знаниями и намеревался всерьез заняться практическими аспектами предстоящей работы[539]. В заключение Красин заявил, что через полтора месяца все необходимое будет сделано. Однако, пока Красин проводил конкурс, совершенствовал холодильную установку и рассматривал планы сооружения временного, деревянного мавзолея, возникли непредвиденные проблемы. К концу февраля — началу марта на трупе показались явственные признаки разложения. По словам доклада Комиссии по похоронам, «время делало свое дело»[540]. Наступала теплая погода, и кожа Ленина начала обесцвечиваться[541]. Встает вопрос, на каком основании Красин предполагал, что для сохранения тела достаточно будет поддерживать низкую температуру. Едва ли он проникся верой, что подобно мощам православных святых, тело Ленина не подвержено гниению. Вероятно, Красин в своем предположении опирался на какую-либо научную теорию. Человеческое тело может храниться долгое время, если оно надлежащим образом набальзамировано, охлаждено и защищено от произрастания плесени, для чего необходимо ограничить доступ к нему кислорода. Однако если рост плесени начался, предотвратить дальнейшее разложение останков почти невозможно. Изменение цвета трупа несомненно свидетельствовало о том, что на нем появилась плесень[542]. Ввиду такого развития событий, 26 февраля была поспешно сформирована медицинская комиссия, на которую была возложена «вся ответственность по наблюдению за состоянием бальзамирования тела Владимира Ильича Ленина и своевременное принятие необходимых мер»[543]. В состав комиссии вошли нарком Семашко, профессора В. Н. Розанов и Б. С. Вейсброд; через несколько дней к ним присоединились профессора В. П. Воробьев и В. И. Збарский. Эксперты осмотрели тело и пришли к выводу, что предотвратить разложение могут только незамедлительные меры[544]. Настал момент для принятия окончательного решения. Оказалось, что тело вождя не способно сопротивляться гниению и необходимо, видимо, предать его земле. Разумеется, несостоявшуюся святыню — разлагающееся тело — нельзя было демонстрировать публике. Комиссия по похоронам многократно обсуждала этот вопрос и заключила необходимо изыскать средство, чтобы сохранить тело Ленина на неопределенно долгий срок. На заседания Комиссии 5 и 12 марта была приглашена группа ученых; предстояло обсудить, каким образом устранить следы гниения и сохранить тело в целости. Перед учеными была поставлена задача «обсудить те меры, которые могли бы быть приняты для сохранения тела Владимира Ильича на возможно долгий срок. Дело идет о том, чтобы сохранить тело в таком виде, чтобы оно было доступно обозрению и чтобы внешний вид тела и лица сохранил бы облик Владимира Ильича таким, каким он был в первые дни после своей кончины»[545]. Эта задача была чрезвычайно сложна. Бальзамирование, дающее долговременный эффект, является исключительно редким научным достижением. Разумеется, славились своим искусством бальзамирования древние египтяне, но их мумии, освобожденные от бинтов, представляют собой неприглядное зрелище. Кожа коричневая, огрубевшая и полностью иссохшая. Лицо неузнаваемо. Подобным же образом выглядят и другие предохраненные от тления останки, например, тело Иеремии Бентама в Лондонском университете, с его уродливой, задубевшей кожей. На советских ученых была возложена беспрецедентная задача. Требовалось, чтобы тело Ленина выдерживало воздействие воздуха и нормальной температуры, поскольку его предстояло демонстрировать тысячам посетителей; лицо и руки (то есть все, что находится на виду) должны были выглядеть так, словно Ленин только что умер. Некоторые из ученых, принимавших участие в мартовских заседаниях, указывали, что в присутствии кислорода кожа неизбежно будет терять цвет, что уже начало происходить с трупом. Другие полагали, что единственный способ предохранить кожу от высыхания — это поместить ее в жидкость. По мнению части собравшихся ученых лицо покойного в любом случае вскоре стало бы неузнаваемым. Общее мнение свелось к тому, что при современном состоянии науки решить проблему невозможно[546]. Общественности в то время не было объявлено, что тело Ленина начало разлагаться, но 25 марта 1924 г. Комиссия по похоронам объявила, что будут предприняты попытки обеспечить сохранность тела Ленина «После смерти В. И. Ульянова-Ленина тело его подвергнуто было бальзамированию обычным способом, имевшим целью временное его сохранение. В настоящее время, идя навстречу желаниям широких масс Союза ССР и других стран видеть облик покойного вождя, комиссия по похоронам В. И. Ульянова-Ленина решила принять меры, имеющиеся в распоряжении современной науки для возможно длительного сохранения тела» (Комиссия ЦИК СССР по похоронам В. И. Ульянова-Ленина)[547]. Впервые намерение сохранить тело на неопределенный срок было доведено до сведения общественности. Став достоянием гласности, решение сделалось необратимым, а о неудаче не могло быть и речи. Комиссии ЦИК СССР по похоронам В. И. Ульянова-Ленина было поручено отныне сделать тело Ленина вечным и через три дня после публикации решения она получила соответствующее новое название Комиссия ЦИК СССР по увековечению памяти В. И. Ульянова-Ленина. 26 марта 1924 г. двое ученых приступили к восстановлению и повторному бальзамированию тела Ленина. Вел работу В. Р. Воробьев, профессор анатомии Харьковского Медицинского Института[548]. Воробьев был известен своими трудами по анатомии нервной системы[549]. Его ближайшим помощником стал Борис Збарский, биохимик. Им помогала группа ученых[550]. Повторное бальзамирование было осуществлено под общим наблюдением Леонида Красина и профессоров Вейсброда и Розанова[551]. Воробьев и Збарский начали свою четырехмесячную работу, ощущая тяжелый груз ответственности. О планах, связанных с телом Ленина, было объявлено публично, и неудача поставила бы руководство в крайне затруднительное положение. В случае успеха нетленное тело послужило бы вящей славе покойного вождя. Оно стало бы «доказательством» божественности Ленина, а претензии партии на власть обрели бы видимость законности благодаря наличию «вечно живого» вождя. «Мы видели, какое внимание оказывает этому делу партия», — писал позднее Збарский[552]. Целью предприятия было не только утвердить величие Ленина, но и прославить советскую науку. Успешно решив задачу, считавшуюся ранее невыполнимой, советские ученые продемонстрировали бы таким образом преимущества советской системы правления. «Схоронить в земле не редкость, — писала в адрес Комиссии группа студентов из Ростова-на-Дону, — а сохранить [тело] на много лет — вот что может сделать только Коммунистическая партия»[553]. Приведенный тезис характерен для советской пропаганды, как тогдашней, так и современной. Если Советский Союз превзошел всех в науке, то советская система правления, без сомнения, самая наилучшая. И, соответственно, если коммунистическая система лучше других, то и советская наука должна быть на первом месте. Эти рассуждения показывают, насколько новый советский режим почитал науку. Профессора Воробьев и Збарский призваны были отстоять честь Ленина и советской науки. И они обязаны были сделать это быстро, поскольку наступила весна и тело нужно было подновить немедленно. Ученые работали без перерывов круглые сутки. Они проводили эксперименты с трупами, которые доставляли из моргов и патологоанатомических учреждений[554]. Они использовали различные химические препараты, вначале испробованные на подопытных трупах. За ходом эксперимента требовалось постоянно наблюдать, и Воробьев с Збарским попеременно дежурили у тела Ленина. Дзержинский распорядился оборудовать трамвайные пути в непосредственной близости от Мавзолея, и ученые спали, принимали пищу и мылись в трамвае[555]. Работали медики под усиленной охраной. Перед гробницей и внутри ее были выставлены посты. Кремлевские стены обходили часовые со штыками, вокруг Мавзолея дефилировали конные войска. Это внушило Уолтеру Дюранти мысль, что «Ленина после смерти охраняют лучше, чем при жизни»[556]. Ученые пытались изобрести бальзамирующий состав, который исключил бы высыхание тканей, не обесцвечивая при этом кожу. Через некоторое время они объявили, что достигли своей цели для обработки тела они применили химический раствор, содержавший формалин, глицерин, спирт и другие вещества[557]. Точная формула до сих пор хранится в секрете. К середине июня были достигнуты многообещающие результаты, вследствие чего Комиссия по увековечению смогла опубликовать заявление, в котором признавалось, что на теле появились признаки разложения, а затем сообщалось, что очередное бальзамирование близится к успешному концу. «Первоначальное бальзамирование имело целью сохранение тела на короткий срок, но время делало свое дело. В некоторых частях тела появилась пигментация, изменение цвета покровов, что указывало на начавшиеся процессы, могущие повлиять на дальнейшее сохранение тела. Ввиду этого Комиссия ЦИК СССР по увековечению памяти В. И. Ульянова-Ленина устроила ряд совещаний со специалистами… для выяснения вопроса о возможности длительного сохранения тела Владимира Ильича без изменений. В результате совещаний специалистов выяснилось, что для длительного сохранения тела необходимо новое специальное бальзамирование, которое было поручено профессору анатомии Харьковского мед. института В. П. Воробьеву. К новой бальзамировке было преступлено 26 марта, о чем своевременно появилось официальное сообщение[558]. Способ бальзамировки заключается в 1) придании однообразного характера тканям, изменившим цвет и консистенцию с тканями нормальными; 2) введении веществ, препятствующих автолизу; 3) замещении тканевой влаги неиспаряющимися веществами. Со времени начала бальзамировки прошло два месяца[559]. Наиболее трудные моменты ее пройдены, и в настоящее время процесс, находясь в последней стадии, дал возможность для членов XIII съезда РКП увидеть облик покойного руководителя партии». В заключение комиссия заверяла, что в ближайшем будущем публике будет открыт доступ к телу Ленина[560]. Примечателен тот факт, что комиссия не делала тайны из обнаружения на трупе симптомов распада; это означало, что у нее ни в коей мере не было намерения выдать нетленность останков за чудо. Напротив, члены комиссии воспользовались этим случаем, чтобы прославить возможности советской науки. Повторное бальзамирование было завершено в конце июля 1924 г. В течение четырех дней, с 22 по 26 июля, группа экспертов производила тщательный осмотр тела и изучала документальный отчет о ходе бальзамирования. Эксперты пришли к выводу, что научный метод, примененный Воробьевым, правилен, и что при условии поддержания требуемой влажности и температуры тело может сохраняться десятилетиями в гробу со стеклянной крышкой и будет иметь вид, пригодный для показа публике. Вслед за тем к первой группе экспертов присоединилась вторая. Ее члены констатировали, что Ленин выглядит так, словно только что умер[561]. 26 июля 1924 г. Комиссия по увековечению в полном составе произвела детальный осмотр тела[562]. В тот же день в Кремле состоялось заседание Комиссии. В начале заседания Дзержинский представил собравшимся Воробьева, и тот ознакомил комиссию с подробным отчетом о своей работе. Он заявил, что его метод обеспечил требуемый результат. Вслед за тем представила свой отчет вышеупомянутая группа экспертов. Ученые с удовлетворением отметили, что тело может оставаться без изменений весьма продолжительное время, однако указали, что для обеспечения его сохранности потребуются постоянные усилия[563]. Вторая группа специалистов также высоко оценила работу Воробьева. Заслушав доклады, Комиссия по увековечению постановила, что профессорам Воробьеву и Збарскому поручается наблюдение и уход за телом, а Комиссия по увековечению будет осуществлять надзор за их деятельностью. Авель Енукидзе, секретарь Центрального Исполнительного Комитета, счел нужным в те дни разъяснить смысл мер, предпринятых для сохранения тела вождя. Он отверг идею, что из тела Ленина вознамерились сделать святые мощи. Напрашивается вывод, что кое-кто в партии испытывал по этому поводу определенные сомнения. Енукидзе пришлось выступить в защиту того образа действий, который избрало руководство. «Сохранению тела Владимира Ильича не только данная комиссия, но и вся наша партия и заседавший в январе II съезд Советов Союза ССР придавал и придаст громаднейшее значение. Само собой разумеется, что ни мы, ни наши товарищи не хотели создать из останков Владимира Ильича какие-то „мощи“, посредством которых мы могли бы популяризировать или сохранить память о Владимире Ильиче. Своим гениальным учением и революционными действиями, которые он оставил в наследство всему мировому революционному движению он достаточно увековечил себя. Я смело могу заявить, что не было еще человека в мировой истории который пользовался бы при жизни такой величайшей популярностью и любовью со стороны широчайших масс рабочих и крестьян всего мира… Мы хотели сохранить тело Владимира Ильича не для того, чтобы просто популяризовать его имя, а придавали и придаем величайшее значение сохранению облика этого замечательного вождя для подрастающего поколения и для будущих поколений, а также для сотен тысяч, может быть и миллионов людей, которые будут в высшей степени счастливы увидеть облик этого человека. Поэтому вы прекрасно понимаете то волнение, которое мы переживали в первый период работы за сохранение тела В.И. Было много колебаний и сомнений и среди комиссии, и среди тех специалистов, которых мы привлекли к этой работе. Четыре месяца тому назад, когда мы на одном из заседаний не могли прийти к твердому убеждению, что мы сумеем сохранить на длительное время в достаточной степени облик В.И., мы все прекрасно помним, как тогда профессор Воробьев взял на себя, я бы сказал, очень смелую задачу. И сегодня, ровно через четыре месяца, как и обещал нам проф. Воробьев, результаты произведенных им работ, по определению авторитетнейших экспертиз, вселили в нас уверенность, что эта работа завершилась весьма удовлетворительно»[564]. Таким образом Енукидзе заверил Воробьева, что работа, которую проделал он и его сотрудники, будет надлежащим образом отмечена, что и произошло впоследствии[565]. жүктеу/скачать 3,86 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|