О проблемах локализации невымышленного города
жүктеу/скачать 132,55 Kb.
|
о проблемах локализации невымышленного город1
|
Турганбаев Элебай, ведущий редактор Главной редакции «Кыргыз энциклопедиясы» о проблемах локализации невымышленного города К сожалению, в прошлом кыргызы в большинстве были безграмотными и на основе этих очевидных фактов видные ученые озвучивали, что «борьба с калмыками настолько вытеснила у киргизов память их прежней исторической жизни1», что ими быстро утрачены все (что означает и навсегда – Т. Э.) воспоминания прошлого, в том числе «домусульманская культура», «существует только легендарные известия2», и т. д. Последующие исследователи истории кыргызов, таких, ещё не доказанных, и не подтверждённых выводов3 восприняли как основной аргумент. Таким образом, сохранившиеся в памяти народа в устных формах исторические предания стали как бы не имеющие научных оснований источниками4. В итоге современная наука как наследник прошедших эпох, стала пренебрегать историческими, в том числе конкретными легендами, которые возникли во время средневековья. Они до сих пор остаются все ещё невостребованными. Конечно, для ученых-историков важное значение имеет составленные в арабо-персидских и китайских языках источники, освещающие историю вообще. Но, и эти же ученые позже признали, что арабо-персидские и китайские источники считать безупречными нельзя и в них встречаются много сведений, далеко не ясных и противоречивых. Одним из таких примеров является и место расположения древнего города Баласагын (Баласагун, Баласакун, Беласакун). Прежде всего следует отметить, что вся информация имеющая прямое отношение к данной теме базируется на некоторых отрывочных и косвенных исторических материалах, и содержит довольно большое количество противоречий5. Вместе с тем, довольно часто стали встречаться предвзятые, неподтвержденные научные «доказательства», которые могут привести к «повреждению» не одну, а несколько исторических фактов, связанных с ними, что в конечном счете сделает неосуществимой их идентификацию. Также придется особо подчеркнуть, что у большинства переводчиков и научных редакторов уровень квалификации настолько упал, что, часто встречаются грубейшие ошибки относительно транслитерации имен, терминов и названий. Например, при комментарии трудов Джамаля ал-Карши и Рашид ад-Дина переводчики разъясняют, что развалины Баласагуна ныне «находятся в долине реки Чу, на территории Казахстана в 24 км на юго-запад от г. Токмака1». Кажется, научным редакторам совсем неведомо, что в 24 км на юго-западе от г. Токмака расположены такие города, как Ысык-Ата и Кант, которые изначально относятся к Кыргызской Республике. Конечно, о Баласагуне написано немало, но к сожалению, как выше говорилось, никто из исследователей не обратил свое внимание на устные предания кыргызов, где имеется некоторые сведения о месте его расположения. Поэтому сначала обратим внимание к ним, так как в начале данной статьи упомянуто было о роли устных преданий, как одном из важнейших источников для исторической науки. Таким, из устных преданий у кыргызов является «Санджира Балыкооза», которое недавно было опубликовано на кыргызском языке2. И для полного разъяснения нам необходимо будет провести с данным материалом параллель сравнительных анализов с письменными источниками. Итак, в выше упомянутой «Санджиры Балыкооза»3 рассказывается о ханской орде (выделено нами) огузов, иногда и более подробно описывается, что в начале называлась просто Ордой (т. е. ханской ставкой) или «Ордой Ороза», которую снаружи окружал большой курган (стена). Здесь надо иметь ввиду, что древние тюрки под словом «Ордо» (Орду, Урду) понимали дворец, ставку или резиденцию хана4, которое трансформировалось в название того города, где оно будет размещено. Например, М. Кашгари объясняет, что город Кашгар называют Урду канд, т. е. «город в котором проживают цари»5, имея в виду резиденцию (ставку) Караханидов того времени. Ставка могла быть постоянным или временным, если по каким-то причинам ханство разделялось на несколько частей, в тех местах появляется столько же ордо, или хан переселился в другой город, то уже тот город назывался ордой. Порой на территории одного ханства существовало множество автономных княжеств и у каждого владельца была своя резиденция. Таким же образом рассказывается, что ордо Ороза имеющая 12 железных ворот и минарет, находилась в самом центре реки Сырдарьи. Обращаем внимание на то, что, хотя автор (рассказчик) санджиры не был знаком и с арабскими, и с китайскими письменными источниками, тем не менее, подтверждая их, Орду (Урду) локализовал в среднем течении реки Сырдарьи, как у средневекового арабского географа ал-Макдиси1 (ал-Мукаддаси), о котором ниже остановимся более подробно. После смерти Ороза, приграничный к Орду огузов город Самарканд переходит к иранцам. Но, во время его поминок (тризны), собравшиеся огузы произнося всеобщее благословение, выбирает главой войска его сына Отора – чтобы выгнать иранцев из Самарканда. Отор выступает в поход и в битве, в горах Жылгынды (вблизи г. Бухары) иранский полководец Гуусташ попадает в плен, а его войска отступая, были вынуждены спрятаться в Самарканде. Отор осаждает Самарканд, и через несколько дней иранский шах Кудаз оставляя город, уходит в Иран. После чего Отор избирается ханом и при нём ставка (Ордо) Ораза, которая расположена на берегу реки Сырдарьи была перестроена снова, после чего стала называться «Ордой (Ставкой) Отара», в простонародье «городом Отара» («Отордун шаары»). По рассказчику Ордо и город Отора были одним и тем же городом, и он его сравнивает как с «исламской Меккой» («Мекка для народа Туркестана, чтобы они поклонялись»), так и с «христианским Иерусалимом» (в тексте «Юрсалым») в Туркестане. Внутри Орды находилась еще одна внутренняя орда (ставка), куда заходили через двое ворот, которая в свою очередь называлась ставкой Ораза. Там находилась большая (парадная) комната, которая была изящно, художественно оформлена, рассказчик её сравнивает с современным музеем или кунсткамерой. В ней хранили покрытый чем-то «Куну Куту» – главный религиозный идол страны (о нем более подробнее см. ниже). Далее рассказывается, что сын Отара Баласагын, став ханом, недалеко от города Отара построил другой город, который назвал Баласагыном. Ещё «у Баласагына был сын – Талас. В Баглане – теперешнем Джамбыле, около реки Талас, ближе к мавзолею «Тек-Турбас-Ата» (каз. Тектурмас) построив город, сделал ханом Таласа. Ниже реки Таласа имеется местность Туймекент. И здесь построил город, Туйме – дочь Талас-хана. Она умерла там. Поэтому город стал называться Туймекентом2». Как видно рассказчик на основе услышанных из уст в уста преданий, таких древних городов как Орду и Баласагун разместил у берегов Сыр-Дарьи. Но, каким образом необразованные и неученые сказители могли узнать о существовании стольких информаций, рассказы которых полностью совпадают с редкими письменными источниками – на которые порой не только современно образованные сотрудники образовательных учреждений, в том числе и Академии наук, но и даже ученый с мировым именем, такие как В. В. Бартольд не мог найти правильного ответа – этот вопрос мы оставляем сейчас открытым... В санджире повествуется об огузах, состоящие из 12 родов, куда входили кыргызы, казахи, кыпчаки, народ курама, мангыты (белые и черные), 12-и родовые тайчыки, 7-и родовые джедигери (во главе их стоял Семиголовый Джелден, который имел семерых храбрых сыновей), ногаи, кытаи, катаганы, кальчи, 19-и родовые конураты во главе с Сарыбай нойоном1. Позже, благодаря их объединению «стали процветать берега» Сырдарьи, а при Баласагын-хане огузами были построены города «Талас, Акыр-Таш, Туймекент». При этом особо отмечается, что находившиеся төбө (тюрк. тоба, тюбе, тепе – «холм») в долинах Или, Каркыра, Кеген, Иссык-Куль, Чу, Талас, Нарына, прибережные стога или валы – все это были города, построенные Баласагыном». Автор даже утверждает, что «некоторые говорят, что их построили калмыки. Не калмыки построили, а хан кыргызов, сын хана Отора – Баласагын построил. Кроме того, от Таласа до Отара; живших в горах Чаткала, Чандалаша, Аксы, Бетегели-Койташ, Андижана, Узгена, Алая, Мургулана – не только в землях Коканда, но и в той стороне, где кыргызы жили вперемешку – до Гиссар-Куляба – всех народов Баласагын сделал оседлым народом»2. Один из сыновей Отора Уркер (Үркөр) на р. Ургенч построил г. Ургенч, после смерти которого, его сын Барак станет ханом3. При Барак-хане была сделана очередная реставрация ставки (Ордо Отора), во время которой убрали портреты таких ханов, как «завоевателя всего мира» Аланча-хана и Атыла-хана «к имени которого пристала дурная слава». После Барак-хана престол Ургенча переходит ещё к одному сыну Уркера – к Эр (герой, богатырь, храбрец) Шоруку (Шахрух). Во времена этого Шорук-хана другой сын Барак-хана – Калы бий повёл кыргызов к Семиречью и при впадении р. Кара-Балта в Чу, он построил новую орду, назвав его «Калкуту Капка-ташом»4. В конце рассказывается, что при Баласагын хане огузы договорились и разделились на три ханства; 1) ханство Отора – во главе Баласагына, 2) ханство Ургенча – во главе Тайча хана и 3) ханство Сарайчук – во главе Адавлет (Адаулет – кырг. Адөөлөт) хана. В это время, как говорится, пришли «благодатные времена, когда на овце гнездился серый жаворонок», стали жить мирно5. Конечно, некогда существовавшие, но потом по разным причинам разрушенные и стертые с лица земли древние государства и города должны «реконструироваться» или идентифицироваться на основе множественных достоверных, а также сравнительных фактах истории, по раскопкам археологов. Так, одним из первых, кто обратил внимание на город Баласагун, был В. В. Григорьев. Основываясь на ал-Макдиси1, он считал, что за Испиджабом (Аспиджаб) и Таразом начинался Туркестан, а Баласагун был приграничным городом2. Напоминаем, что по Истахри в X в. граница гуззов (огузы) и мусульман определялась от Джурджана до Фараба3, а с юга теперешний «Узген» в Кыргызстане упоминается как торговый пункт в преддверии тюркских земель, граничащих со странами неверных4. То есть, начиная с среднего века сегодняшняя река Сыр-Дарья на долгое время считается как-бы границей. Однако, ссылаясь на того же ал-Макдиси, авторитетный ученый В. В. Бартольд в начале 1890 г. располагает (?) Баласагун в Чуйской долине5. В связи с этими предположениями в научных кругах появилось множество выводов и утверждений, порой противоречащих друг другу. Впервые подобное сомнение было высказано в печати со стороны Н. Петровского. Основываясь на сведения авторов «Тарихи джахангушай» и «Тарихи Рашиди» он обоснованно опроверг идентичность городища Ак-Бешима с Баласагуном6. Но, оговорив, что не имеет «претензии на окончательное разрешение вопроса», и предложил свою догадку, основываясь в основном на Ибн ал-Асира «что этот город находился на месте развалин, верстах в 150 к северо-востоку от Кашгара, в местности, которая носит теперь название Сугун»7. По-видимому, он считал достаточным рассказ Ибн ал-Асира о событиях, происходивших в 425 г. хиджры (10. 08. 1043–28. 07. 1044), где говорилось, что тогда владетелем Баласагуна и страны тюрков был религиозный Шараф ад-Давла, который «удовлетворился повиновением ему его братьев и родственников» и разделив страну между ними, «сам он удовлетворился Баласагуном и Кашгаром8». Но, по каким-то причинам он не обратил внимание на следующие сведение из того же источника, что «в год 408 (30. 05. 1017–19. 05. 1018)», Туган хан, воцарившийся в Туркестане чтобы отомстить кара-китайцам, совершил поход в Китай, вернулся с крупной победой «в Баласагун9». По историческим сведениям, кашгарский хан Туган (Тоган), унаследовавший в 1012/13 г. Мавераннахр, фактически правил Семиречьем, вероятно и Восточным Туркестаном, но вскоре был оттуда вытеснен Кадыр-хан Юсуфом1, который правил в Восточном Туркестане (Хотан, Яркенд, Кашгар) с 404/1013 по 423/1032 г2. Похоже, после этих обоснованных выступлений Н. Петровского, ссылаясь на Абу-л-Фиду, изданным в 1840 г. Ж. Т. Рено и Де Слэном в Париже, и переведенным Рено (1848) и С. Гюйаром (1883), В. В. Бартольд приходит к более объективному выводу, что «…они, по-видимому, доказывают, что Баласагун лежал северо-восточнее Ауле-Ата»3. Но Абу-л-Фида перед этим уточнял, что округ Фараб небольшой, длина составляла менее одного дня пути, и столицей считался Кадар (Kadar), а сам город Фараб располагался за Шашом, недалеко от Баласакуна (Balâsâghoûn)4. Испиджаб (Isfîdiâb ou Isbîdjâb) находился в пятом климате, на границе Туркестана, как и Баласагун в «Тарихи Мунедджим-баши» (см. выше). Далее Абу-л-Фида определяет расположение Испиджаба по Атвалу (Atwâl) на 89° 50' долготы и 43° 35' широты; по Кануну (Qânoûn) на 89° 20' и 43° 30' широты5. Самого Баласакуна он расположил на седьмом климате, по Атвалу на 91° 35 'долготы и 47° 40' широты; по Кануну на 91° 50' долготы и ... широты, «недалеко» от Кашгара6. А вот (по нему) Кашгар (Qâschgar ou Kâschghar) располагался в шестом климате, на 96° 30' долготы и 44° широты по Атвалу, или на 95° 25' долготы и 44° широты по Кануну7. Эти условные координаты Абу-л-Фиды указывают, что Баласагун находился на 5° севернее, и 3° западнее от Кашгара. Это значительное расстояние. Для сравнения напоминаем, что Абу Райхан Беруни расположил Испиджаб на 89° 20′ долготы и 43° 20′ широты, а Баласагун соответственно на 91° 30′ и 44° 40′8. То есть в обеих координатах Баласагун локализован севернее Испиджаба. Возможно, после таких, противоположных друг к другу сведений В. Бартольд пришел к окончательному выводу, что все эти данные «для окончательного решения вопроса о Баласагуне» недостаточны9. Теперь обратимся к археологам. Как известно, вначале Л. Р. Кызласов опираясь на мнение А. Н. Бернштама10, также полагал, что Ак-Бешим является древним Баласагуном. Однако материалы раскопок 1953–54 гг. и пересмотр материалов, добытых в 1938–40 гг. А. Н. Бернштамом, позволили сделать вывод о том, что городище Ак-Бешим было населенным городом лишь в VI–X вв. (и не позже), следовательно, не могло быть историческим Баласагуном – столицей караханидов XI–XII вв., городом, просуществовавшим, согласно письменным источникам, вплоть до XIV в.1. Последующие ученые-исследователи отмечали, что в те времена или во второй половине VIII в. город Суяб (он же и развалины Ак-Бешим2) наполовину был разрушен какими-то тюркскими племенами, это подтверждает и археологическая датировка, которая «колеблется от VII до XII в., в центре шахристана шурфы показали наличие слоев с V – VI по X в. включительно», и в итоге пришлось сделать вывод, что дальнейшее «…история изучения Ак-Бешима связана, по преимуществу, с интерпретацией буддийских и христианских построек»3. Однако ученые до сих пор не обращают внимание на то, что подтверждающие раскопками наличие «буддийских и христианских» построек в Баласагуне не упоминаются в сочинениях «Сурах ал-лугат», «Мулхакат ас-Сурах» и «Тарих-и Рашиди». Тем более, автор «Тарих-и Рашиди» отмечал, что «в Моголстане… подобных Минара (читай Бурана4) много»5. К сожалению, ко второй половине XIX в. в названном регионе сохранилась только единственная башня – башня Бурана – это и стало определяющим фактором, в исследовании местоположения древнего города Баласагуна. Теперь обратимся к первоисточникам. Самое первое упоминание древнего города Баласагун в письменных источниках относится к середине X в. н. э. По рассказу персидского министра Низам ал-Мулька, этот город отмечен в связи с событиями около 940 г., т. е. ещё до нашествия монголов назывался Баласагуном и считался мусульманским городом, приграничным с тюрками6. Конечно, отдавая должное вкладу, который внес академик В. В. Бартольд в тюркологию вообще и по отдельным вопросам истории кыргызов в частности, надо признать, что и в его выводах были очевидные ошибки. Потому что, вышеупомянутый ал-Макдиси в начале своего сообщения поставил жүктеу/скачать 132,55 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|