Основы общей психологии с. П. Рубинштейн Санкт-Петербург

Проблему речи обычно ставят в психологии в контексте: мышление и

речь. Действительно, с мышлением речь связана особенно тесно. Слово

выражает обобщение, поскольку оно является формой существования

понятия, формой существования мысли. Генетически речь возникла вместе с

мышлением в процессе общественно-трудовой практики и складывалась в

процессе общественно-исторического развития человечества в единстве с

мышлением. Но речь все же выходит за пределы соотношения с мышлением.

Значительную роль в речи играют и эмоциональные моменты: речь

коррелирует с сознанием в целом'.

РЕЧЬ И ОБЩЕНИЕ. ФУНКЦИИ РЕЧИ

Изучая человеческое сознание и подчеркивая его связь с

деятельностью, в которой оно не только проявляется, но и формируется,

нельзя отвлечься от того, что человек - общественное существо, его

деятельность - общественная деятельность и сознание его - общественное

сознание. Сознание человека формируется в процессе общения между

людьми. Совершающийся на основе совместной практической деятельности

процесс духовного, сознательного общения между людьми осуществляется

через посредство речи. Поэтому конкретную реализацию положение об

общественном характере человеческого сознания получает в признании

единства речи или языка и сознания. "Язык, - писал К. Маркс, - есть

практическое, существующее и для других людей и лишь и тем самым

существующее также и для меня самого, действительное сознание"2. В тесной

взаимо-

' Достаточно точная оценка взглядов С. Л. Рубинштейна на характер

связи сознания и речи была дана в рецензии на рукопись "Основы общей

психологии": "У автора совершенно правильно решается вопрос о

психологической природе речи: речь у него коррелирует с сознанием в целом,

а не только с мышлением. Это значительный шаг вперед по сравнению с

обычной постановкой этого вопроса даже в нашей марксистской литературе.

В итоге, совершенно правильно выступая против традиции западной

психологии выделить по преимуществу сигнификативную функцию речи в

ущерб ее коммуникативной функции, автор по существу не только связывает

проблему речи с психологией познавательных процессов, но и рассматривает

ее в аспекте психологии общения" (ОР ГБЛ им. Ленина. Ф. 642. Ед. хр. 1.17).

(Примеч. сост.)

'Марке К,, Энгельс Ф. Соч Т 3 С. 29.

--------------------------------------------

связи с единством сознания и деятельности как существеннейший для

психологического исследования факт выступает, таким образом, единство

сознания и языка.

В значительной мере благодаря речи индивидуальное сознание

каждого человека, не ограничиваясь личным опытом, собственными

наблюдениями, через посредство языка питается и обогащается результатами

общественного опыта; наблюдения и знания всех людей становятся или могут

благодаря речи стать достоянием каждого.

Речь вместе с тем своеобразно размыкает для меня сознание другого

человека, делая его доступным для многогранных и тончайшим образом

нюансированных воздействий. Включаясь в процесс реальных практических

отношений, общей деятельности людей, речь через сообщение (выражение,

воздействие) включает в него сознание человека. Благодаря речи сознание

одного человека становится данностью для другого.

Основная функция сознания - это осознание бытия, его отражение.

Эту функцию язык и речь выполняют специфическим образом: они

отражают бытие, обозначая его. Речь, как и язык, если взять их сначала в их

единстве, - это обозначающее отражение бытия. Но речь и язык и едины, и

различны. Они обозначают два различных аспекта единого целого.

Речь - это деятельность общения - выражения, воздействия,

сообщения - посредством языка; речь - это язык в действии. Речь, и единая

с языком, и отличная от него, является единством определенной деятельности

- общения - и определенного содержания, которое обозначает и,

обозначая, отражает бытие. Точнее, речь - это форма существования

сознания (мыслей, чувств, переживаний) для другого, служащая средством

общения с ним, и форма обобщенного отражения действительности, или

форма существования мышления.

Речь - это язык, функционирующий в контексте индивидуального

сознания. В соответствии с этим психология речи отграничивается от

языкознания, изучающего язык; вместе с тем определяется специфический

объект психологии речи в отличие от психологии мышления, чувств и т. д.,

которые выражаются в форме речи. Фиксированные в языке обобщенные

значения, отражающие общественный опыт, приобретают в контексте

индивидуального сознания в связи с мотивами и целями, определяющими

речь как акт деятельности индивида, индивидуальное значение или смысл,

отражающие личное отношение говорящего - не только его знания, но и его

переживания в том неразрывном их единстве и взаимопроникновении, в

котором они даны в сознании индивида. Так же как индивидуальное сознание

отлично от общественного сознания, психология от идеологии, так же речь

отлична от языка. Вместе с тем они взаимосвязаны: как индивидуальное

сознание опосредовано общественным, психология человека - идеологией, так

и речь, а вместе с ней речевое мышление индивида обусловлены языком:

лишь посредством отложившихся в языке форм общественного мышления

может индивид в своей речи сформулировать собственную мысль.

Речь, слово являются специфическим единством чувственного и

смыслового содержания. Всякое слово имеет смысловое - семантическое -

содержание, которое составляет его значение. Слово обозначает предмет (его

качества, действия и т. д.), который оно обобщенно отражает. Обобщенное

отражение предметного содержания составляет значение слова.

Но значение - не пассивное отражение предмета самого по себе как

"вещи в себе", вне практически действенных отношений между людьми.

Значение слова, обобщенно отражающее предмет, включенный в реальные

действенные общественные взаимоотношения людей, определяется через

функцию этого предмета в системе человеческой деятельности. Формируясь

в общественной деятельности, оно включено в процесс общения между

людьми. Значение слова - это познавательное отношение человеческого

сознания к предмету, опосредованное общественными отношениями между

людьми.

Таким образом, речь первично отображает не сам по себе предмет вне

общения между людьми вне реальных практических отношений к предметам

действительности. Значимость предмета в реальной деятельности и слова в

процессе общения представлены в речи в единстве и взаимопроникновении.

Носителем значения всегда служит данный в восприятии или представлении

чувственный образ - слуховой (звучание), зрительный (графический) и т. д.

Но основным в слове является его значение, его семантическое содержание.

Материальный, чувственный носитель значения обычно как бы

стушевывается и почти не осознается; на переднем плане обычно всегда -

значение слова. Только в поэзии звучание слова играет более существенную

роль; помимо же этого лишь в исключительных случаях, когда в силу каких-

либо особых условий слово как бы обессмысливается, на передний план в

сознании выступает его чувственный носитель, его звучание. Обычно все

наше внимание сосредоточено на смысловом содержании речи. Ее

чувственная основа функционирует лишь как носитель этого смыслового

содержания.

Исходя из соотнесенности значения и знака, можно условно сказать,

что чувственный носитель значения в слове выполняет по отношению к

значению функцию знака, и слово, таким образом, является единством

значения и знака. Однако лишь в очень относительном и условном смысле

можно признать чувственный носитель значения знаком этого значения,

потому что под знаком в буквальном, точном, смысле разумеют нечто, что не

имеет своего внутреннего значения, - некоторую внешнюю чувственную

данность, которая превращается в условного заместителя или же метку чего-

то другого. Так, если мы условимся отмечать на полях книги или рукописи

одним крестиком места, которые нам нужны для одной цели, а двумя

крестиками другие, которые мы хотим выделить в связи с другой работой, то

эти крестики, употребляемые совершенно независимо от какого-либо

внутреннего значения креста, явятся в данном случае чисто условными

знаками. Но в слове между его чувственной и смысловой стороной существует

обычно значительно более тесная, внутренняя связь.

Эта связь выступает уже в фонеме: фонема не просто звук, а звук-

смыслоразличитель, т. е. звучание, определенным образом обработанное в

системе данного языка специально как носитель определенного смыслового,

семантического содержания. В историческом становлении и развитии речи мы

имеем в большинстве своем не звучания, которые сначала представлены как

чисто чувственные данности и затем превращаются нами в знаки

определенных значений; в действительности эти звучания и возникают в речи

как носители некоторых значений. Когда затем значение слова изменяется и

новое слово вводится для обозначения нового понятия, обычно и тут мы не

имеем дело с полным произволом, с чистой условностью. По большей части в

этих случаях мы имеем дело с переносом и преобразованием значения,

которое уже было связано с данной формой.

Таким образом, даже внешняя сторона слова выходит за пределы знака

в силу того, что слово имеет внутреннее значение, с которым внешняя

чувственная его сторона в ходе исторического развития языка теснейшим

образом связана. Тем менее возможно - как это часто делается - трактовать

слово в целом как условный знак: знак произвольно нами устанавливается;

слово имеет свою историю, в силу которой оно живет независимой от нас

жизнью.

принципиальном значении в противовес той психологии речи, которая

пытается свести слово в целом к роли условного знака. При трактовке слова

как знака, значение которого вне его, непосредственно в предмете

(составляющем интенцию слова), слово только обозначает, а не отражает

предмет. Между предметом и словом утрачивается в таком случае внутренняя

связь по содержанию: слово как знак и предмет противостоят друг другу как

две по существу между собой не связанные данности, которые внешне

соотносятся друг с другом, поскольку одна чисто условно превращается в

заместителя другой; связь между словом как знаком и предметом, который

оно обозначает, неизбежно приобретает чисто условный характер, поскольку

знак как таковой, не имея внутреннего значения, которое отображает предмет

в его смысловом содержании, по существу объективно никак не связан с

предметом. В действительности же значение слова - это его собственное

семантическое содержание, являющееся обобщенным отражением предмета.

Поскольку слово - отражение предмета, между словом и предметом

устанавливается внутренняя связь по существу, по общности содержания.

Именно поэтому слово перестает быть только знаком, каким оно становится

неизбежно, когда значение слова выносится за его пределы.

Связь слова с предметом не "реальная", природой предустановленная, а

идеальная; но она не конвенциональна, не условна, а исторична. Знак в

специфическом смысле слова - условная метка, произвольно нами

устанавливаемая; слово же имеет свою историю, независимую от нас жизнь, в

ходе которой с ним может что-то произойти, что зависит не от того, как мы

"условились" его трактовать, а от предметного содержания, в которое

включает нас слово. Различны для подлинного слова как исторического

образования языка и условного знака также объем и условия

функционирования в процессе коммуникации, сообщении и понимании.

Связь слова с предметом является основной и определяющей для его

значения; но связь эта не непосредственная, а опосредованная - через

обобщенное семантическое содержание слова - через понятие или образ.

Более или менее значительную роль в обобщенном семантическом

содержании слова может играть - особенно в поэтическом языке - и

языковой образ, который нельзя отожествлять попросту с наглядной

данностью как таковой, поскольку языковой образ это всегда уже значащий

образ, строение которого определено существенными для его значения

отношениями.

Значение и предметная соотнесенность слова, которые в ряде теорий

расчленяются как две разнородные и друг другу противопоставляемые

функции (обозначающая и номинативная или номинативная и указательная,

индикативная и т. п.), в действительности являются двумя звеньями в едином

процессе возникновения и употребления значения слова: предметная

отнесенность слова осуществляется через его значение; вместе с тем указание

на предметную отнесенность слова само не что иное, как низшая или

начальная ступень раскрытия его значения - недостаточно обобщенного,

чтобы включиться в относительно самостоятельный специальный понятийный

контекст какой-нибудь системы понятий и вычлениться таким образом из

случайных связей, в которых обобщенное содержание значения в том или

ином случае бывает дано. В тех случаях, когда - на более высоких уровнях

обобщения и абстракции - значение слов как будто вычленяется из

чувственно данной предметности, оно опять-таки раскрывается в производной

понятийной предметности той или иной научной области (научный "предмет"

- арифметика, алгебра, геометрия и т. д.). В результате оперирование

понятиями, значениями слов начинает как будто бы совершаться в двух

различных планах или плоскостях: с одной стороны, в плане понятийном -

определение значения слова посредством его отношения к другим понятиям,

- а с другой стороны - отнесение его к предметам действительности в целях

его реализации и вместе с тем квалификации соответствующих предметов.

Однако по существу речь при этом идет о двух хотя и дифференцируемых, но

принципиально в конечном счете однородных операциях - раскрытия

значения в предметном контексте - в одном случае чувственно

представленной действительности, в другом - данной опосредованно в плане

понятийно оформленных определений. Лишь в мистифицированном

представлении "объективного идеализма" эти два плана вовсе распадаются, и

понятие противопоставляется действительности как вовсе независимый от нее

мир "идеального бытия". В действительности для того, чтобы раскрыть

значение, надо прежде всего установить его предметную отнесенность, а для

того, чтобы установить предметную отнесенность значения, надо установить

понятийное содержание соответствующего чувственно данного предмета.

Значение каждого слова в своей понятийной определенности

соотносительно с определенным контекстом, которому оно по существу

принадлежит. Вместе с тем всегда имеется ограниченный самим значением

комплекс других возможных контекстов, в которых слово по своему

семантическому содержанию может функционировать.

В этих новых контекстах слово может приобрести новое семантическое

содержание путем надстройки над его значением связанного с ним, но

выходящего за его пределы, дополнительного смыслового содержания. Это

изменение значения слова путем надстройки приводит к тому, что слово

приобретает в данном контексте или ситуации смысл, отличный от его

значения. Вместе с тем употребление слова в различных или изменяющихся

контекстах приводит в конце концов к тому, что новое содержание не

надстраивается лишь над ним, а включается в него и, преобразуя его,

закрепляется в нем так, что оно входит в собственное значение слова и

сохраняется за ним и вне данного контекста. Так, в процессе употребления

слова его значение не только реализуется, но и видоизменяется либо методом

надстройки, приводящим к образованию вокруг инвариантного ядра значения

подвижной, от случая к случаю изменяющейся, семантической сферы смысла

слова при данном его употреблении, либо методом преобразования и новой

закладки значения слова, приводящим к изменению самого значения.

В общей теории речи, которая таким образом вкратце нами намечена,

два положения должны быть особо выделены ввиду их большого

принципиального значения.

1. Речь, слово - не условный знак, его значение не вне его; слово, речь

имеют семантическое, смысловое содержание - значение, которое является

обобщенным обозначающим определением своего предмета. Отношение

слова как обозначающего к обозначаемому им предмету - это

познавательное отношение

2. Обозначающее отражение предмета в значении слова, как и

отражение вообще, является не пассивным процессом. Мы познаем и

осознаем действительность, воздействуя на нее; мы познаем предметное

значение, оформляемое в слове, воздействуя на предмет и выявляя его

функцию в системе общественной деятельности. Слово возникает в общении

и служит для общения.

На основе коммуникативных отношений между людьми

познавательная функция превращается в специфическую обозначающую

функцию.

(значение как совокупность употреблений предмета по Дж. Уотсону) вне

обобщающего его осознания. Для интроспекциониста значение слова

сводится к внутреннему смыслу, вне употреблений предмета, вне его реальной

функции в действенном плане. В действительности значение слова, с одной

стороны, формируется в процессе обобщенного осознания его употребления, а

с другой - своей обобщенной общественной значимостью, складывающейся

на основе общественной практики, значение регулирует употребление

предмета в действиях индивида. Из этих двух положений вытекает, что было

бы в корне неправильно представлять себе дело так, будто значение слова

сначала возникает в созерцательном отношении индивидуального сознания к

предмету, а затем оно поступает в оборот, начиная выполнять свою функцию

как средство общения между людьми; сначала в значении слова выделяется

обобщение и затем на этой основе происходит общение. В действительности

же слово потому и может служить для обобщения, что оно возникает в

действенном и сознательном общении. Вовлекая предмет в деятельность,

всегда реально осуществляемую у человека как общественная деятельность,

человек извлекает из него значение, оформляющееся в слове, которое,

возникая в общении, служит для общения.

Семантический характер человеческой речи обусловливает

возможность ей использования для сознательного общения посредством

обозначения своих мыслей и чувств для сообщения их другому. Необходимая

для общения эта семантическая, сигнификативная (обозначающая) функция

сформировалась в общении, точнее, в совместной общественной деятельности

людей, включающей их реальное, практическое и совершающееся

посредством речи идеальное общение, в единстве и взаимопроникновении

одного и другого.

Функция общения или сообщения - коммуникативная функция речи -

включает в себя ее функции как средства выражения и как средства

воздействия.

Эмоциональная функция речи принадлежит к генетически первичным

ее функциям. Об этом можно заключить и по тому, что при афатических

расстройствах она дольше всего сохраняется. Когда при афатических

заболеваниях генетически более поздняя и более высокая по своему уровню

"интеллектуальная" речь расстроена, эмоциональные компоненты речи,

"эмоциональная" речь (X. Джексон) иногда сохраняется. Так, некоторые

больные не в состоянии сказать или даже повторить слова какой-нибудь

песни, но в состоянии ее пропеть1 .

Выразительная функция сама по себе не определяет речи: речь не

отожествима с любой выразительной реакцией. Речь есть только там, где есть

семантика, значение, имеющее материальный носитель в виде звука, жеста,

зрительного образа и т. д. Но у человека самые выразительные моменты

переходят в семантику.

Всякая речь говорит о чем-то, т. е. имеет какой-то предмет; всякая речь

вместе с тем обращается к кому-то - к реальному или возможному

собеседнику или слушателю, и всякая речь вместе с тем выражает что-то - то

или иное отношение говорящего к тому, о чем он говорит, и к тем, к кому он

реально или мысленно обращается. Стержнем или канвой смыслового

содержания речи является то, что она обозначает. Но живая речь обычно

выражает неизмеримо больше, чем она собственно обозначает. Благодаря

заключенным в ней выразительным моментам, она сплошь и рядом выходит

за пределы абстрактной системы значений. При этом подлинный конкретный

смысл речи раскрывается по большей мере через эти выразительные моменты

(интонационные, стилистические и пр.). Подлинное понимание речи

достигается не одним лишь знанием словесного значения употребленных в

ней слов; существеннейшую роль в нем играет истолкование, интерпретация

этих выразительных моментов, раскрывающих тот более или менее

сокровенный внутренний смысл, который вкладывается в нее говорящим.

Речь как средство выражения включается в совокупность

выразительных движений - наряду с жестом, мимикой и пр. Звук как

выразительное движение имеется и у животных. В различных ситуациях, при

различном состоянии животные издают звуки, каждый из которых более или

менее единообразно связан с определенной ситуацией. Каждый крик является

выражением определенного аффективного состояния (гнева, голода и т.д.).

Эти инстинктивные выразительные движения животных еще не являются

речью - даже в тех случаях, когда издаваемые животным крики передают его

возбуждение другим: животное при этом лишь заражает других своим

эмоциональным возбуждением, а не сообщает о нем. В них отсутствует

обозначающая функция.

Пока крик является только выразительным движением,

сопровождающим аффективно-эмоциональное состояние, он может для кого-

нибудь, кто установил и осознал связь, существующую между ними, стать

знаком, признаком наличия этого состояния. Но речью, словом звук

становится лишь тогда, когда он перестает только сопровождать

соответствующее аффективное состояние субъекта, а начинает его

обозначать. Эмоционально-выразительная функция речи как таковой

принципиально отлична от непроизвольной и неосмысленной выразительной