Парк "Жастар"
жүктеу/скачать 10,22 Mb.
|
Парк
| ха, а казака - изба-связь из села Урыль, самого дальнего в Катон-Карагайском районе.
27. Все признаки налицо - снаружи коновязь, внутри - портрет царя-батюшки и фотокарточки с воинским сборов, хоть про батьку-атамана пой. Казак - не крестьянин, и вид у его дома полугородской. Здесь две комнаты, но я показываю только одну: 28. От казачьего дома видна небольшая площадь между двух домов-музеев великих земляков: 29. Тот, что поближе - музейный павильон (2004) казахского советского писателя Оралхана Букеева с репликой его кабинета из дома-музея в селе Чингистай Катон-Карагайского района. По сути - интерьер дома казахской национальной интеллигенции середины ХХ века: 30. Напротив - дом-музей Павла Бажова. Другой его дом-музей в Сысерти я уже показывал с месяц назад. В 1919-20 годах будущего автора "Уральских сказов" судьба закинула в Усть-Каменогорск, где он занимался народным образованием и даже организовал первую казахскую труппу при Народном доме. Бюсты двух писателей смотрят друг на друга - такая вот дружба народов: 31. Дом, кстати говоря, аутентичен, но в информационном стенде указано, что он принадлежал крестьянке Рябовой и "находился в селе Верхняя Пристань Томской губернии (ныне улица Кабанбай-батыра)". Улицу Кабанбая я упоминал в прошлой части, это почти центр Усть-Каменогорска... и ни за что бы не догадался, что Томская губерния начиналась прямо от окраин города, и предместье Верхняя Пристань входило уже туда. В музей дом переехал при его создании в 2002 году. Экспозиции как таковой тут, впрочем, нет - лишь какие-то невразумительные инсталляции: 3 2. Напротив площади Бажова и Бокеева - ещё один городской дом (1895), стоявший раньше менее чем в километре отсюда - на улице Тохтарова, 16. 33. Но интерьер в нём - не времён постройки, а 1950-х годов: 34. И отдельные предметы (даром что родился я в 1980-х) даже у меня пробивают ностальгию: 35. Там же, на улице Тохтарова стояла лавка: 36. С наличниками слегка мозговыносящей формы: 36а. Советский магазин здесь воссоздавать не стали, поэтому в лавке интерьер и вещи времён её постройки: 37. 37а. За этим "городским" сектором - пожалуй, самый интересный сектор музея: старожильческий, или если угодно старообрядческий. Два дома "бухтарминских каменщиков" - подальше просто крестьянина-старовера, поближе - мараловода. 38. Начнём со второго, перенсённого сюда из села Тургусун на Бухтарме близ Зыряновска. "Каменщики" - не масоны и не гастрбайтеры, в терминологии 18 века это название стоит понимать как "горцы". То ли в поисках Беловодья, то ли там и обретя эту легенду в переосмылсенном образе Шамбалы, с начала 18 века староверы активно обживали Южный Алтай. Дело в том, что в 1756 году Китай разгромил буддийскую Джунгарию (о ней - см. здесь), и если ойраты с Катуни и Бии после этого поспешили принять русское подданство, то малолюдная Бухтарма оказалась фактически нейтральной зоной, статус которой не могли определить ещё несколько десятилетий. Окончательно закрепившись к концу столетия на этих землях, Россия вдруг обнаружила в довесок несколько сотен русских людей, старейшие из которых жили в Алтайских горах с 1720-х годов. Это были староверы-беспоповцы с Керженца и потомки беглых каторжан и заводчан, так же принявшие здесь древлеправославную веру. Они глядели на священную Белуху, а иногда и уходили за неё на поиски Беловодья - так возник Верх-Уймон в чудо-долине на российском Алтае. Подумав немного о том, что с таким подарком делать, царские власти в 1791 году просто объявили каменщиков инородцами, которые платили ясак, но зато могли жить по своей вере, не призывались в рекруты и на заводы. До 1879 года действовали Уймонская и Бухтарминская инородческие управы по разные стороны гор, но и после их упразднения жить каменщикам особо не мешали - их некуда ссылать, они и так живут в Сибири. К началу ХХ века каменщиков было не менее 5000 человек, но при Советах они исчезли как субэтнос, в коллективизациях, раскулачиваниях и воинствующих атеизмах практически утратив самобытность. 3 9. В красном углу - "божница", то есть полка для старообрядческих икон. Самая характерная "фишка" каменщицких домов - расписная мебель и утварь, и корни этой росписи уходят куда-то в дораскольные времена: 3 9а. Откровенных бедняков среди каменщиков практически не было, дом с прошлых кадров принадлежал середняку. Ну а "богач" тут был практически синонимом "мараловода" - создав крепкое хозяйство, каменщики заводили маралов, и богатели, продавая их рога и панты в Китай. О мараловодстве у меня недавно был отдельный пост. Усадьба мараловода перевезена из села Черновая Катон-Карагайского района, и помимо избы включает ряд хозяйственных построек, в том числе панторезный станок. 40. Внутри избы о том, что здесь жил именно мараловод, напоминают разве что рога в одной из комнат: 4 1. А в основном это просто дом богатого крестьянина, который был не только старовером, но и тем, кто в обильном краю "молился своим двум богам, своим двум рукам". Всё в общем так же, как и предыдущем доме - но просторнее и богаче: 4 2. И росписи ещё обильнее: 43. 44. За домами староверов внезапно затесалась белорусская хата. Белорусы тут, конечно, жили, но этот домик - реплика деревенских домов их исторической родины: 45. Можно сравнить с домиками минского скансена Строчица. Внешнего сходства, прямо сказать, немного, но в целом вид убедительный. 46. Следующий дом - из села Волчиха Глубоковского района... не Беларуси, конечно, а Казахстана - через этот район пролегает дорога на Риддер. Это - татарский дом 1950-х годов, впечатляющий хотя бы потому, что ни в одном (!) скансене России, ни в Татарстане, ни в Удмуртии, ни в Пермском крае, ни в Свердловской области татарского деревянного зодчества нет, хотя при желании можно было бы собрать хоть целый сектор с деревянной мечетью посредине: 47. У дома очень красивые наличники: 47а. Здесь, как и у казахов, две комнаты, но не с разных сторон сеней, а с одной стороны коридора: 48а. Убранство татарской избы на первый взгляд почти русское, лишь с лёгким мусульманским налётом. Но татары жили испокон веков в том же климате, что и русские, вели такое же хозяйство, и лишь веры были иной да под иным культурным влиянием находились. Поэтому тут многое "как у нас, но немного по другому". Ближе ко входу - караой, "чёрная комната", то есть кухня и женская половина. Её отапливала русская печь - того же принципа действия (тепло от разогретого кирпича, держащееся несколько дней), но со встроенным казаном. На стене над кроватью - намазлык, в данном случае не коврик для молитвы, а с тенной ковёр с мусульманскими текстами в орнаментах. 48. Дальше от входа - "белая комната" акой, или кунак-булмысэ, мужская комната, по совместительству служившая и гостевой. Её отапливала печь-голландка. На стене - шамаиль, аппликация из цветной фольги с мусульманскими образами, изречениями, святыми местами. И в обеих комнатах - общая зажиточность: в Казахстан татары попадали в первую очередь как купцы, поэтому имеют здесь репутацию народа очень деловитого и умеющего быстро богатеть из ничего. 49. Где-то здесь - выход из скансена на улицу Кирова, этот торговый ряд отделяет его от города, и проходит напротив домов из начала прошлой части. Торговый ряд хоть и постсоветский, но на вполне историческом месте: 50. А садово-парковые традиции Усть-Каменогорска можно оценить, отправившись в расположенный через пару кварталов парк Джамбула. Он был разбит ещё в 1899-1903 годах как Городской сад, а в 1946 году был назван в честь казахского поэта-сказителя Джамбула Джабаева. Видимо тогда же были поставлены эти ворота на улицу Оджоникидзе: 51. И памятник акыну за ними: 51а. А дальше лишь тенистые аллеи, скульптуры, цветы, вполне достойные Жастара. 52. Парки Усть-Каменогорска - как убежища от его едкого воздуха, пропитанного сернистым ангидридом и соединениями тяжёлых металлов. В следующей части отправимся за Ульбу - к промзонам и промышленным районам, а заодно трамваям и вокзалам. жүктеу/скачать 10,22 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|