Часть VI. Семь правил для того, чтобы

Глава 1. Как вырыть вашему супружеству могилу
быстрейшим из возможных способов. 
Семьдесят  пять  лет  тому  назад  французский  император  Наполеон  III,
племянник Наполеона Бонапарта, влюбился в Марию-Евгению-Августину-
Игнасию  де  Монтихо,  графиню  Тобскую,  самую  красивую  женщину  в
мире, и женился на ней. Его советники указывали, что она является всего-
навсего дочерью незначительного испанского графа. Но Наполеон ответил:
«Ну,  и  что  же  из  этого!»  Ее  грация,  ее  юность,  ее  очарование,  ее  красота
наполняли его божественным счастьем. Никогда священный огонь брака не
пылал с большим жаром.
Но,  увы,  священное  пламя  вскоре  затрепетало,  жар  остыл  и
превратился  в  пепел.  Наполеон  мог  сделать  Евгению  Императрицей,  но
ничто  во  всей  прекрасной  Франции  не  могло  —  ни  сила  его  любви,  ни
мощь его трона — не могли удержать ее от бесконечных нападок на него.
Терзаемая ревностью, пожираемая подозрительностью, она глумилась
над  его  приказами,  отказывала  ему  даже  в  видимости  уединения.  Она
врывалась  в  его  кабинет,  когда  он  занимался  государственными  делами.
Она прерывала его важнейшие совещания. Она отказывалась оставлять его
одного, вечно опасаясь, что он будет встречаться с другой женщиной.
Часто  она  прибегала  к  своей  сестре,  жалуясь  на  своего  мужа,  сетуя,
плача,  упрекая  его,  угрожая.  Врываясь  в  его  кабинет,  она  поносила  и
упрекала его. Наполеон, владелец дюжины роскошных дворцов, император
Франции, не мог найти уголка, где бы он мог остаться наедине с собой.
И чего Евгения достигла всем этим?
Вот  ответ.  Я  цитирую  захватывающую  книгу  И.  Э.  Рейнгарда
«Наполеон и Евгения. Трагикомедия Империи».
«И  вот  нередко  случалось,  что  по  вечерам  Наполеон,  в
мягкой шляпе, надвинутой на глаза, украдкой выходил из дворца
через  маленькую  боковую  калитку,  в  сопровождении  одного  из
своих  приближенных,  и  отправлялся  к  какой-нибудь  прекрасной
даме,  действительно  ожидавшей  его,  или  просто  бродил  по
улицам,  проходя  по  таким  местам,  какие  императоры  встречают
только в сказках, и дышал атмосферой несбывшихся желаний».
Вот  к  чему  привели  нападки  Евгении.  Верно,  она  сидела  на

французском троне. Верно, она была красивейшей женщиной мира. Но ни
королевство, ни красота не могут сохранить в живых людях любовь среди
ядовитых испарений придирок и нападок. Евгения могла бы поднять голос
и стенать, как пророк Иова: «То, чего я больше всего боялась, обрушилось
на  меня».  Обрушилось  на  нее?  Она  сама  обрушила  это  на  себя  своею
ревностью и своими придирками.
Из  всех  адских  изобретений,  когда-либо  придуманных  всеми
дьяволами  для  разрушения  любви,  нападки  и  упреки  —  самые
убийственные.  Они  действуют  безотказно,  как  укусы  королевской  кобры,
они всегда уничтожают, всегда убивают.
Жена  графа  Льва  Толстого  узнала  об  этом,  когда  уже  было  слишком
поздно.  Перед  смертью  она  призналась  своим  дочерям:  «Я  виновата  в
смерти вашего отца». Дочери не отвечали. Обе они плакали. Они знали, что
их  мать  говорит  правду.  Они  знали,  что  она  убила  его  своими  вечными
жалобами, постоянной критикой, вечными придирками.
Но  ведь  по  всем  данным  граф  Толстой  и  его  жена  должны  быть
счастливы.
Он  был  одним  из  известнейших  писателей  всех  времен.  Два  его
шедевра  «Война  и  мир»  и  «Анна  Каренина»  всегда  будут  сиять  среди
литературных сокровищ мира.
Толстой был так знаменит, что его почитатели следовали за ним днем и
ночью  и  стенографировали  каждое  его  слово.  Даже  если  он  говорил:
«Пойду-ка я спать», его слова записывались. Теперь русское правительство
печатает  каждую  написанную  им  фразу  и  собрание  его  сочинений
составляет сто томов.
Кроме  славы,  у  Толстого  и  его  жены  были  богатство,  высокое
социальное  положение,  дети.  Ни  один  брак  не  расцветал  под  столь
безоблачными  небесами.  Вначале  их  счастье  казалось  совершенным,
слишком  большим,  чтобы  долго  продолжаться.  Они  вместе  преклоняли
колени и молились всемогущему богу, чтобы счастье их не кончалось.
Затем  произошла  удивительная  вещь.  Толстой  постепенно  изменился.
Он  стал  совершенно  другим  человеком.  Ему  стало  стыдно  за  написанные
книги  и  с  этого  времени  он  посвятил  свою  жизнь  написанию  статей,  в
которых призывал к миру, к прекращению войн и уничтожению бедности.
Этот  человек,  признавшийся  однажды,  что  в  юности  он  совершал
любой  вообразимый  грех  —  даже  убийство  —  стал  пытаться  следовать
учению Иисуса.
Он роздал все свои земли и жил как бедняк. Он работал в поле, пахал,
косил.  Он  чинил  свою  обувь,  подметал  свою  комнату,  ел  из  деревянной

миски и пытался любить своих врагов.
Жизнь  Льва  Толстого  превратилась  в  трагедию  и  причиной  этой
трагедии  стала  его  женитьба.  Его  жена  любила  роскошь,  которую  он
презирал. Она жаждала славы и рукоплесканий, а для него это были ничего
не значащие пустяки. Она желала денег и драгоценностей, а он верил в то,
что  богатство  и  частная  собственность  —  грех.  В  течение  многих  лет  она
кричала, тиранила, изводила его за то, что он хотел безвозмездно отказаться
от своих авторских прав. Она требовала денег, которые он мог получать за
свои книги.
Когда  он  возражал  ей,  она  устраивала  истерики,  каталась  по  полу  с
флаконом  опиума  у  рта  и  клялась,  что  покончит  с  собой,  что  бросится  в
колодец.
В  их  жизни  были  сцены,  представляющиеся  мне  одними  из  самых
патетических  в  истории.  Как  я  уже  сказал,  в  начале  своей  супружеской
жизни они были несказанно счастливы, но теперь, сорок восемь лет спустя,
он  с  трудом  мог  ее  выносить.  Иногда  вечером  его  старая,  убитая  горем
жена,  жаждущая  любви,  приходила,  становилась  на  колени  и  просила
прочитать  вслух  те  изумительные  слова  любви,  которые  он  писал  о  ней  в
своем  дневнике  пятьдесят  лет  назад.  И  когда  он  читал  о  тех,  навсегда
ушедших, счастливых, прекрасных днях, оба плакали. Как резко отличалась
жизненная действительность от романтической мечты.
В  конце  концов  в  возрасте  88  лет,  Толстой  оказался  не  в  состоянии
вынести трагического несчастья своей женитьбы, своей семейной жизни, и
в  снежную  октябрьскую  ночь  1910  года  убежал  от  своей  жены  в  холод  и
мрак, сам не зная, куда направляется.
Одиннадцать 
дней 
спустя 
он 
скончался 
на 
маленькой
железнодорожной  станции.  Перед  смертью  он  требовал,  чтобы  ее  не
допускали к нему. Такова была цена, которую графиня Толстая заплатила за
свои нападки, жалобы и истерики.
Читатель  может  сказать,  что  у  нее  было  достаточно  поводов,  чтобы
жаловаться. Допустим, но не в этом дело. Вопрос в следующем, помогли ли
ее нападки и жалобы или наоборот, бесконечно ухудшили дело.
«Думаю,  я  была  ненормальной»,  —  вот,  что  она  сказала,  когда  было
уже слишком поздно.
Трагедией  жизни  Авраама  Линкольна  также  была  его  женитьба.
Заметьте, не его убийство, а его женитьба. Когда Бут выстрелил, Линкольн
не  почувствовал,  что  его  убили.  Но  в  течение  23  лет  он  почти  ежедневно
пожинал  плоды  того,  что  Герндон,  его  коллега  описывал  как  «горчайшие
плоды  неудачного  супружества».  Неудачное  супружество?  Это  мягко

выражаясь.
Потому  что  почти  четверть  века  миссис  Линкольн  изводила  его  и
отравляла ему жизнь.
Она  всегда  жаловалась,  всегда  критиковала  своего  мужа.  Все  у  него
было  не  так.  Он  сутулился,  ходил  неуклюже.  Подымал  и  ставил  ноги  как
индеец.  Она  жаловалась,  что  его  шаги  не  были  эластичны,  что  в  его
движении  не  было  грации.  Передразнивала  его  походку,  требовала,  чтобы
он ходил, опуская пальцы ног, так, как учили ее в пансионе мадам Ментель
в Ленсингтоне.
Ей не нравилось, как торчат его большие уши. Она даже упрекала его в
том, что у него недостаточно прямой нос, выпячена нижняя губа, слишком
большие руки и ноги, слишком маленькая голова.
Авраам Линкольн и Мэри Тодд Линкольн были противоположностями
во  всем:  по  воспитанию,  по  происхождению,  по  характеру,  по  вкусам,  по
умственному кругозору. Они постоянно раздражали друг друга...
«Громкий, пронзительный голос миссис Линкольн, — писал покойный
сенатор  Альберт  Д.  Бенеридж,  наиболее  авторитетный  биограф
Линкольна,  —  был  слышен  через  улицу.  А  ее  непрестанные  вспышки
ярости  доносились  до  всех  соседей.  Ее  гнев  выражался  часто  не  только
словами.  Многие  рассказывали  о  случаях,  когда  ее  брань  сопровождалась
непрерывными 
безобразными 
действиями, 
что 
соответствует
действительности».

жүктеу/скачать 1,21 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: