Джек Лондон Морской Волк Глава первая

четверо суток. Так вы не знаете, кто она – девица, замужняя дама или вдова? Ну, ну...
Он смотрел на меня, насмешливо прищурившись и покачивая головой.
– А вы... – начал я.
У меня чуть  не сорвался с языка вопрос, собирается  ли он доставить  потерпевших 
кораблекрушение в Иокогаму.
– А я?.. – переспросил он.
– Как вы намерены поступить с Личем и Джонсоном?
– Не знаю, Хэмп, не знаю. Видите ли, с этими четырьмя у меня теперь достаточно 
людей.
– А Джонсон и Лич достаточно натерпелись при попытке бежать, – сказал я. – Отчего 
бы вам не изменить свое отношение к ним? Возьмите их на борт и попробуйте обходиться с 
ними мягче. Что бы там они ни сделали, их до этого довели.
– Кто? Я?
– Да, вы, – отвечал я, не колеблясь. – И предупреждаю вас, Ларсен, если вы будете 
по-прежнему   издеваться   над   этими   беднягами,   я   могу   забыть   все,   даже   свою   любовь   к 
жизни, и убить вас.
– Браво! – воскликнул он. – Я горжусь вами, Хэмп. Вы превосходно научились стоять 
на ногах. Я вижу перед собой вполне самостоятельную личность! До сих пор вам не везло: 
жизнь   ваша   протекала   слишком   легко, –   но   теперь   вы   подаете   надежды.   Таким   вы   мне 
нравитесь куда больше.
Внезапно тон его изменился, лицо стало серьезным.
– Верите ли вы людям на слово? – спросил он. – Считаете ли, что слово священно?
– Конечно, – подтвердил я.
– Так вот, предлагаю вам соглашение, – продолжал этот неподражаемый актер. – Если я 
дам слово не притронуться пальцем к Личу и Джонсону, обещаете ли вы, в свою очередь, 
отказаться   от   попыток   убить   меня?   Только   не   подумайте,   что   я   боюсь   вас,   нет,   нет,   не 
воображайте! – поспешно добавил он.
Я едва мог поверить своим ушам, – что это вдруг на него нашло?
– Идет? – нетерпеливо спросил он.
– Идет, – отвечал я.
Он протянул мне руку, и я с жаром пожал ее, но в глазах у него – я мог бы поклясться – 
промелькнула издевка.
Мы перешли на подветренную сторону юта. Шлюпка была совсем близко, и я увидел, 
что положение ее поистине отчаянное. Джонсон сидел на руле, Лич вычерпывал воду. Мы 
шли вдвое быстрее их. Волк Ларсен подал Луису знак отклониться немного в сторону, и мы 
пронеслись   в   каких-нибудь   двадцати   футах   от   шлюпки   с   наветренной   стороны.   На 
мгновение «Призрак» закрыл ее от ветра. Парус на шлюпке захлопал, она потеряла скорость 
и стала прямо, что заставило матросов поспешно отодвинуться от борта. Тут нас подхватила 
огромная волна, а шлюпка скользнула вниз.
В это мгновение Лич и Джонсон взглянули в лица своим товарищам, столпившимся у 
борта. Но никто со шхуны не послал им приветствия. В глазах команды те двое были уже 
мертвецами, пространство воды, отделявшее их от нас, было как бы рубежом между жизнью 
и смертью.
Через миг они очутились против юта, где стояли мы с Волком Ларсеном. Теперь уже 
шхуна скользнула вниз, а шлюпка взлетела на гребень волны. Джонсон посмотрел на меня, и 
я увидел его измученное, осунувшееся лицо. Я помахал ему рукой, и он ответил мне, но в 
этом   жесте   было   глубокое   отчаяние.   Он   словно   прощался   со   мной.   Мне   не   удалось 
встретиться глазами с Личем, – он смотрел на Волка Ларсена, и лицо его, как и следовало 
ожидать, было перекошено от ненависти.
Еще мгновение, и шлюпка оказалась уже за кормой. Парус тотчас наполнился ветром и 
так накренил утлое суденышко, что оно чуть не перевернулось. Гребень огромной волны 
навис над шлюпкой и обрушил на нее шапку белоснежной пены. Потом полузатопленная 

шлюпка вынырнула: Лич поспешно вычерпывал воду, а Джонсон с бледным, испуганным 
лицом судорожно сжимал в руке кормовое весло.
Волк Ларсен резко расхохотался, словно пролаял над самым моим ухом, и перешел на 
наветренную сторону юта. Я ожидал, что он велит лечь в дрейф, но шхуна продолжала идти 
вперед; а он не подавал никакой команды. Луис невозмутимо стоял у штурвала, но я заметил, 
что   столпившиеся   на   носу   матросы   с   беспокойством   поглядывают   в   нашу   сторону. 
«Призрак» мчался все вперед и вперед, и шлюпка превратилась уже в еле заметную точку, 
когда раздался голос Волка Ларсена – матросы получили приказания сделать поворот на 
правый галс.
Мы пошли назад по ветру навстречу боровшейся с волнами шлюпке, но милях в двух 
от нее была отдана новая команда спустить бом-кливер и лечь в дрейф. Промысловые лодки 
не приспособлены лавировать против ветра. Весь расчет строится на том, что в море они 
находятся с наветренной стороны, и когда ветер крепчает, он гонит их прямо к шхуне. Но 
теперь, среди разгулявшейся стихии, у Лича и Джонсона не было иного выхода, как искать 
убежища  на «Призраке»,  и они вступили  в отчаянную  борьбу,  направив  шлюпку против 
ветра. При такой волне они с трудом пробивались вперед. Каждую минуту им грозила гибель 
среди   разъяренных   валов.   Снова   и   снова   видели   мы,   как   лодка   зарывается   носом   в 
белопенные гребни и ее, словно щепку, отбрасывает назад.
Но Джонсон был превосходным моряком и со шлюпкой умел управляться не хуже, чем 
со шхуной.  Часа  через  полтора  он почти  поравнялся  с нами  и прошел  у нас  за  кормой, 
рассчитывая следующим галсом подойти к шхуне.
– Значит,   вы   передумали? –   услышал   я   голос   Волка   Ларсена   и   не   понял,   то   ли   он 
бормочет про себя, то ли обращается к людям в шлюпке, словно они могут его услышать. – 
Вы не прочь вернуться на шхуну, а? Ну что ж, попытайтесь, попытайтесь!
– Руль под ветер! – скомандовал он Уфти-Уфти, который тем временем сменил Луиса.
Команда следовала за командой. Потравили фока и грота-шкоты, и шхуна, прыгая по 
волнам, быстро рванулась вперед с сильным попутным ветром, как раз в ту минуту, когда 
Джонсон, пренебрегая опасностью, потравил шкот и прошел у нас за кормой футах в ста. 
Волк Ларсен снова громко рассмеялся и помахал рукою, приглашая шлюпку следовать за 
нами. Его намерение было очевидно – он решил поиграть с ними, думал я, дать им хороший 
урок вместо побоев. Но это был очень опасный урок, так как шлюпку в любую минуту могло 
захлестнуть волной.
Джонсон   быстро   повернул   шлюпку   и   погнался   за   нами.   Ему   больше   ничего   не 
оставалось. Смерть подстерегала их со всех сторон. Рано или поздно одна из этих огромных 
волн обрушится на шлюпку, перекатится через нее, и все будет кончено.
– То-то   им   сейчас,   поди,   тошно   у   смерти-то   в   лапах, –   шепнул   мне   Луис,   когда   я 
проходил мимо, чтобы отдать приказ убрать бом-кливер и стаксель.
– Ну, он скоро ляжет в дрейф и подберет их, – бодро сказал я. – Решил, как видно, 
проучить их.
Луис многозначительно посмотрел на меня.
– Вы так думаете? – спросил он.
– Конечно, – отвечал я. – А вы?
– Я теперь думаю только об одном – о собственной шкуре, – был его ответ. – И не 
перестаю   дивиться,   как   все   складывается.   В   хорошую   историю   попал   я   из-за   лишнего 
стаканчика в Фриско. Но вы-то влопались и того хуже – из-за этой дамочки. Будто я вас не 
знаю! Видали мы таких простаков!
– Что вы хотите этим сказать? – поспешно спросил я, так как, выпустив этот заряд, он 
уже двинулся прочь.
– Что я хочу сказать? – воскликнул он. – Не вам бы об этом спрашивать! Неважно, что 
хочу сказать я, важно, что скажет Волк. Волк, да, да. Волк!
– Если заварится каша, вы будете на моей стороне? – невольно вырвалось у меня, ибо 
он выразил то, чего в душе боялся я сам.

– На вашей стороне? Я буду на стороне старого, толстого Луиса. Это еще все пустяки, 
только начало, говорю вам.
– Не думал я, что вы такой трус, – укорил я его.
Он окинул меня презрительным взглядом.
– Если я пальцем не пошевельнул, чтобы помочь этому дурню, – он кивнул в сторону 
крошечного паруса где-то там за кормой, – так неужто вы думаете, что я дам проломить себе 
башку из-за какой-то дамочки, которой и в глаза-то не видал?
Я отвернулся, возмущенный, и пошел на корму.
– Уберите топселя, мистер Ван-Вейден, – сказал мне Волк Ларсен, когда я поднялся на 
ют.
Услышав это приказание, я несколько успокоился за судьбу беглецов. Было ясно, что 
капитан не имеет намерения слишком удаляться от них. Эта мысль приободрила меня, и я 
быстро исполнил его распоряжение. Едва успел я отдать команду, как одни матросы уже 
бросились к фалам и ниралам, а другие полезли вверх по вантам. Волк Ларсен заметил их 
усердие и мрачно улыбнулся. И все же расстояние между шхуной и шлюпкой продолжало 
увеличиваться, и только когда шлюпка отстала на несколько миль, мы легли в дрейф и стали 
поджидать ее. Все с тревогой следили за ее приближением. Один Волк Ларсен оставался 
невозмутим.   Даже   у   Луиса,   пристально   вглядывавшегося   вдаль,   отразилось   на   лице 
беспокойство, которого он не сумел скрыть.
Шлюпка подходила все ближе и ближе, точно живое существо, рывками пробираясь 
среди   зеленых   бурлящих   волн.   Она   то   раскачивалась   на   гребнях   огромных   валов,   то 
скрывалась из глаз, чтобы через секунду снова взлететь на гребень. Казалось непостижимым, 
что   она   еще   цела,   и   всякий   раз   ее   появление,   сопровождавшееся   очередным 
головокружительным взлетом, воспринималось как чудо. Налетел шквал с дождем, и из-за 
колышущейся водяной завесы вдруг вынырнула шлюпка – почти вровень с нами.
– Руль на борт! – заорал Волк Ларсен и, бросившись к штурвалу, сам резко повернул 
его.
И снова «Призрак» рванулся вперед и помчался по ветру, и еще в продолжение двух 
часов   Джонсон   и   Лич   гнались   за   нами.   А   мы   опять   ложились   в   дрейф   и   потом   вновь 
уносились вперед; и все это время лоскут паруса метался где-то за кормой, то взлетая к небу, 
то проваливаясь в пучину. Он был от нас всего в четверти мили, когда налетел новый шквал 
и за пеленой дождя парус совсем скрылся из глаз. Больше мы его не видели. Ветер разогнал 
облака, но уже нигде среди волн не маячил жалкий обрывок паруса. На миг мне показалось, 
что на высоком гребне мелькнуло черное днище шлюпки. И это было все. Земные труды 
Джонсона и Лича пришли к концу.
Команда   продолжала   толпиться   на   палубе.   Никто   не   спускался   вниз,   никто   не 
произносил ни слова. Люди не осмеливались взглянуть друг другу в глаза. Все, казалось, 
были так ошеломлены случившимся, что не могли еще прийти в себя, осознать до конца то, 
что   произошло.   Но   Волк   Ларсен   не   оставил   им   времени   на   размышления.   Он   сразу   же 
приказал положить шхуну на курс – и не на Иокогаму, а на котиковые лежбища. Теперь, 
натягивая   снасти,   матросы   работали   вяло,   угрюмо,   и   я   слышал,   как   с   губ   их   срывались 
проклятия,   такие   же угрюмые   и вялые.  Другое  дело  охотники.  Неунывающий  Смок  уже 
принялся рассказывать какую-то историю, и они спустились в свой кубрик, дружно гогоча.
Направляясь на корму, я увидел спасенного нами механика. Он шагнул ко мне; лицо 
его было бледно, губы дрожали.
– Помилуй бог, сэр! На какое судно мы попали? – воскликнул он.
– Вы   не   слепой,   сами   все   видели, –   ответил   я   почти   грубо,   так   как   сердце   у   меня 
сжималось от боли и страха.
– Где же ваше обещание? – обратился я к Волку Ларсену.
– Я ведь не обещал взять их на борт, я вовсе не имел этого в виду, – отозвался он. – И 
как-никак вы должны признать, что я «и пальцем к ним не притронулся».
И, рассмеявшись, он повторил:

– Нет, нет, я и пальцем к ним не притронулся!
Я промолчал. Я был слишком ошеломлен и не мог вымолвить ни слова. Мне надо было 
собраться   с   мыслями.   Я   чувствовал   на   себе   ответственность   за   женщину,   которая   спала 
сейчас   там,   внизу   в   каюте,   и   отчетливо   сознавал   только   одно:   нельзя   действовать 
опрометчиво, если я хочу хоть чем-нибудь быть ей полезен.

жүктеу/скачать 0,93 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: