Практикум по философии. Содержание заданий практикума привязано к темам семинарских занятий

300
Карл Маркс, Фридрих Энгельс «Немецкая идеология». Люди должны иметь 
возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю». Но для жизни 
нужны прежде всего пища и питье, жилище, одежда и еще кое-что. Итак, первый 
исторический акт, это - производство средств, необходимых для удовлетворения 
этих потребностей, производство самой материальной жизни. Притом это такое 
историческое дело, такое основное условие всякой истории, которое (ныне так же, 
как и тысячи лет тому назад) должно выполняться ежедневно и ежечасно - уже 
для одного того, чтобы люди могли жить…
Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии - вообще по 
чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают 
производить необходимые им жизненные средства - шаг, который обусловлен их 
телесной организацией. Производя необходимые им жизненные средства, люди 
косвенным образом производят и саму свою материальную жизнь. Способ, каким 
люди производят необходимые им жизненные средства, зависит прежде всего от 
свойств самих жизненных средств, находимых ими в готовом виде и подлежащих 
воспроизведению. 
Этот способ производства надо рассматривать не только с той стороны, что 
он является воспроизводством физического существования индивидов. В еще 
большей степени это - определенный способ деятельности данных индивидов, 
определенный вид их жизнедеятельности, их определенный образ жизни. Какова 
жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами. То, что они собой 
представляют, совпадает, следовательно, с их производством - совпадает как с 
тем, чтo они производят, так и с тем, как они производят. Чтo представляют собой 
индивиды - это зависит, следовательно, от материальных условий их 
производства. Это производство начинается впервые с ростом населения. Само 
оно опять-таки предполагает общение [Verkehr] индивидов между собой. Форма 
этого общения, в свою очередь, обусловливается производством… 
Итак, дело обстоит следующим образом: определенные индивиды, 
определенным 
образом 
занимающиеся 
производственной 
деятельностью, 
вступают 
в 
определенные 
общественные 
и 
политические 
отношения. 
Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае - на опыте и без 
всякой мистификации и спекуляции - выявить связь общественной и политической 
структуры с производством. Общественная структура и государство постоянно 
возникают из жизненного процесса определенных индивидов - не таких, какими 
они могут казаться в собственном или чужом представлении, а таких, каковы они в 
действительности, т. е. как они действуют, материально производят и, 
следовательно, как они действенно проявляют себя при наличии определенных 
материальных, не зависящих от их произвола границ, предпосылок и условий. 
Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно 
вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык 
реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение 
людей являются здесь еще непосредственным порождением их материальных 
действий. То же самое относится к духовному производству, как оно проявляется 
в языке политики, законов, морали, религии, метафизики и т. д. того или другого 
народа. Люди являются производителями своих представлений, идей и т. д., но 
речь идет о действительных, действующих людях, обусловленных определенным 
развитием их производительных сил и соответствующим этому развитию 
общением, вплоть до его отдаленнейших форм. Сознание [das Bewubtsein] 
никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewubte 
Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни. Если во всей идеологии 
люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-
обскуре, то это явление точно так же проистекает из исторического процесса их 

301
жизни, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из 
непосредственно физического процесса их жизни. 
В прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба 
на землю, мы здесь поднимаемся с земли на небо, т. е. мы исходим не из того, чтo 
люди говорят, воображают, представляют себе, - мы исходим также не из 
существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых 
людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; для нас исходной точкой 
являются действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного 
процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков 
этого жизненного процесса. Даже туманные образования в мозгу людей, и те 
являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального 
жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который 
связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, 
метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания 
утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития: 
люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное 
общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое 
мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь 
определяет сознание. При первом способе рассмотрения исходят из сознания, как 
если бы оно было живым индивидом; при втором, соответствующем 
действительной жизни, исходят из самих действительных живых индивидов и 
рассматривают сознание только как их сознание… 
Эта концепция показывает, что история не растворяется в «самосознании», 
как «дух от духа», а что каждая её ступень застаёт в наличии определённый 
материальный 
результат, 
определённую 
сумму 
производительных 
сил, 
исторически создавшееся отношение людей к природе и друг к другу, застаёт 
передаваемую каждому последующему поколению предшествующим ему 
поколением массу производительных сил, капиталов и обстоятельств, которые, 
хотя, с одной стороны, и видоизменяются новым поколением, но, с другой 
стороны, предписывают ему его собственные условия жизни и придают ему 
определённое развитие, особый характер. Эта концепция показывает, таким 
образом, что обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят 
обстоятельства…
Карл Маркс «Нищета философии». Предположим вместе с г-ном 
Прудоном, что действительная история, история, соответствующая порядку 
времен, представляет собой ту историческую последовательность, в которой 
проявлялись идеи, категории, принципы. 
Каждый принцип имел особый век для своего проявления. Так, например, 
принципу авторитета соответствовал XI век, принципу индивидуализма - XVIII век. 
Переходя от следствия к следствию, мы должны будем сказать, что не принцип 
принадлежал веку, а век принципу. Другими словами, не история создавала 
принцип, а принцип создавал историю. Но если, - чтобы спасти как принципы, так 
и историю, - мы спросим себя, далее, почему же данный принцип проявлялся в XI 
или в XVIII, а не в каком-нибудь другом веке, то мы неизбежно будем вынуждены 
тщательно исследовать, каковы были люди в XI веке, каковы они были в XVIII 
веке, каковы были в каждом из этих столетий потребности людей, их 
производительные силы, их способ производства, применявшееся в их 
производстве сырье; каковы, наконец, были те отношения человека к человеку, 
которые вытекали из всех этих условий существования. Разве изучать все эти 
вопросы не значит заниматься действительной земной историей людей каждого 
столетия, изображать этих людей в одно и то же время как авторов и как 
действующих лиц их собственной драмы? Но раз вы изображаете людей как 

302
действующих лиц и авторов их собственной истории, то вы приходите окольным 
путем к истинной точке отправления, потому что вы покидаете вечные принципы, 
от которых вы отправлялись вначале… 
С самого начала цивилизации производство начинает базироваться на 
антагонизме рангов, сословий, классов, наконец, на антагонизме труда 
накопленного и труда непосредственного. Без антагонизма нет прогресса. Таков 
закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней. До настоящего 
времени производительные силы развивались благодаря этому режиму 
антагонизма классов…. 
Именно дурная сторона, порождая борьбу, создает движение, которое 
образует историю… 
Таким образом, чтобы правильно судить о феодальном производстве, 
нужно рассматривать его как способ производства, основанный на антагонизме. 
Нужно показать, как в рамках этого антагонизма создавалось богатство, как 
одновременно с антагонизмом классов развивались производительные силы, как 
один из классов, представлявший собой дурную, отрицательную сторону 
общества, неуклонно рос до тех пор, пока не созрели, наконец, материальные 
условия его освобождения. Разве это не означает, что способ производства, те 
отношения, в рамках которых развиваются производительные силы, менее всего 
являются вечными законами, а соответствуют определенному уровню развития 
людей и их производительных сил, и что всякое изменение производительных сил 
людей необходимо ведет за собой изменение в их производственных отношениях. 
Так как важнее всего не лишиться плодов цивилизации - приобретенных 
производительных сил, то надо разбить те традиционные формы, в которых они 
были произведены. С этого момента прежний революционный класс становится 
консервативным. 
Буржуазия начинает свое историческое развитие с таким пролетариатом, 
который, в свою очередь, является остатком пролетариата феодальных времен. В 
ходе своего исторического развития буржуазия неизбежно развивает своп 
антагонистический характер, который вначале более или менее замаскирован, 
существует лишь в скрытом состоянии. По мере развития буржуазии в недрах ее 
развивается новый пролетариат, современный пролетариат; между классом 
пролетариев и классом буржуазии развертывается борьба, которая, прежде чем 
обе стороны ее почувствовали, заметили, оценили, поняли, признали и открыто 
провозгласили, 
проявляется 
на 
первых 
порах 
лишь 
в 
частичных 
и 
кратковременных конфликтах, в отдельных актах разрушения. С другой стороны, 
если все члены современной буржуазии имеют один и тот же интерес, поскольку 
они образуют один класс, противостоящий другому классу, то интересы их 
противоположны, антагонистичны, поскольку они противостоят друг другу. Эта 
противоположность интересов вытекает из экономических условий их буржуазной 
жизни. Таким образом, с каждым днем становится все более и более очевидным, 
что характер тех производственных отношений, в рамках которых совершается 
движение буржуазии, отличается двойственностью, а вовсе не единством и 
простотой; что в рамках тех же самых отношений, в которых производится 
богатство, производится также и нищета; что в рамках тех же самых отношений, в 
которых совершается развитие производительных сил, развивается также и сила, 
производящая угнетение; что эти отношения создают буржуазное богатство, т. е. 
богатство класса буржуазии, лишь при условии непрерывного уничтожения 
богатства отдельных членов этого класса и образования постоянно растущего 
пролетариата… 
Фридрих Энгельс «Письмо Энгельс – Блоху, 21 сентября 1890 г». Согласно 
материалистическому 
пониманию 
истории 
в 
историческом 
процессе 

303
определяющим моментом в конечном счете является производство и 
воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не 
утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что 
экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то 
он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, 
бессмысленную фразу. Экономическое положение – это базис, но на ход 
исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют 
преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические 
формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, 
установленный победившим классом после выигранного сражения, и т. п., 
правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу 
участников, политические, юридические, философские теории, религиозные 
воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие 
всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в 
конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество 
случайностей (то есть вещей и событий, внутренняя связь которых настолько 
отдалена или настолько трудно доказуема, что мы можем пренебречь ею, 
считать, что ее не существует). В противном случае применять теорию к любому 
историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой 
степени. 
Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма 
определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в 
конечном счете решающими. Но и политические и т. п. условия, даже традиции, 
живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую… 
Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат 
всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из 
этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых 
жизненных обстоятельств. Таким образом, имеется бесконечное количество 
перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого 
перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие. Этот 
результат можно опять-таки рассматривать как продукт одной силы, действующей 
как целое, бессознательно и безвольно. Ведь то, чего хочет один, встречает 
противодействие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется 
нечто такое, чего никто не хотел. Таким образом, история, как она шла до сих пор, 
протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущности, тем же самым 
законам движения. Но из того обстоятельства, что воли отдельных людей, каждый 
из которых хочет того, к чему его влечет физическая конституция и внешние, в 
конечном счете экономические, обстоятельства (или его собственные, личные, 
или общесоциальные), что эти воли достигают не того, чего они хотят, но 
сливаются в нечто среднее, в одну общую равнодействующую, – из этого все же 
не следует заключать, что эти воли равны нулю. Наоборот, каждая воля участвует 
в равнодействующей и постольку включена в нее… 
Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали ее, не 
руководствуясь общей волей, по единому общему плану, и даже не в рамках 
определенным образом ограниченного, данного общества. Их стремления 
перекрещиваются, 
и 
во 
всех 
таких 
обществах 
господствует 
поэтому 
необходимость, 
дополнением 
и 
формой 
проявления 
которой 
является 
случайность. Необходимость, пробивающаяся здесь сквозь все случайности, – 
опять-таки, в конечном счете, экономическая. Здесь мы подходим к вопросу о так 
называемых великих людях. То обстоятельство, что такой и именно вот этот 
великий человек появляется в определенное время в данной стране, конечно, 
есть чистая случайность. Но если этого человека устранить, то появляется спрос 

304
на его замену, и такая замена находится – более или менее удачная, но с 
течением времени находится. Что Наполеон, именно этот корсиканец, был тем 
военным диктатором, который стал необходим Французской республике, 
истощенной войной, – это было случайностью. Но если бы Наполеона не было, то 
роль его выполнил бы другой. Это доказывается тем, что всегда, когда такой 
человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и т.д. Если 
материалистическое понимание истории открыл Маркс, то Тьерри, Минье, Гизо, 
все английские историки до 1850 г. служат доказательством того, что дело шло к 
этому, а открытие того же самого понимания Морганом показывает, что время для 
этого созрело, и это открытие должно было быть сделано. 
Точно так же обстоит дело со всеми другими случайностями и кажущимися 
случайностями в истории. Чем дальше удаляется от экономической та область, 
которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-
идеологической, тем больше будем мы находить в ее развитии случайностей, тем 
более зигзагообразной является ее кривая. Если Вы начертите среднюю ось 
кривой, то найдете, что чем длиннее изучаемый период, чем шире изучаемая 
область, тем более приближается эта ось к оси экономического развития, тем 
более параллельно ей она идет. 
№3.

жүктеу/скачать 2,57 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: