Сам себе плацебо: как использовать силу подсознания для здоровья и процветания

Арман-Мари-Жак де Шастене, французский аристократ, более
известный как маркиз де Пюисегюр, последовал за идеями Месмера и
вывел их на дальнейший уровень. Пюисегюр вызывал глубокое состояние,
которое именовал «магнетический сомнамбулизм» (сродни лунатизму),
пребывая в котором его подопечные получали доступ к глубоким мыслям, а
то и интуитивным прозрениям о своем здоровье и о здоровье других. В
этом состоянии они были в высшей степени внушаемыми и выполняли
приказы, при этом не помнили ничего произошедшего после выхода из
гипноза. В отличие от Месмера, который считал, что доктор имеет власть
над пациентом, Пюисегюр полагал, что мысли самого пациента
(направляемые доктором) имеют власть над его собственным телом.
Наверное, это была первая терапевтическая попытка исследовать
взаимосвязь разума и тела.
В 1800-х годах шотландский хирург Джеймс Брейд развил идею
месмеризма еще дальше, разработав концепцию, которую назвал
«нейрипнотизм» (то, что сегодня мы знаем как гипнотизм). Брейд
заинтересовался этой идеей, когда однажды он с опозданием прибыл на
вызов и увидел, что пациент, не отрываясь, спокойно смотрит на
мерцающее пламя масляного светильника. Брейд обнаружил, что тот
пребывает в особом, крайне внушаемом состоянии, пока его внимание
остается настолько прикованным к пламени, таким образом «угнетая»
определенные отделы его мозга.
После множества экспериментов Брейд научил своих пациентов
сосредоточиваться на отдельной идее, пристально глядя на некий объект,
что приводило их в похожий транс. И Брейд предполагал использовать этот
метод для лечения недугов своих подопечных, включая хронический
ревматоидный артрит, заболевания органов чувств, а также разнообразные
осложнения 
спинномозговых 
травм 
и 
инсульта. 
Книга 
Брейда
«Нейрипнология»
подробно описывает многие из его удачных исцелений, в
том числе рассказ о том, как он вылечил 33-летнюю женщину с параличом
ног и 54-летнюю даму, страдавшую кожной болезнью и сильными
головными болями.
Позже прославленный французский невролог Жан-Мартен Шарко
утверждал, что способностью входить в такой транс обладают только
страдающие истерией, которую он считал наследственным и необратимым
неврологическим расстройством. Шарко использовал гипноз не для
лечения пациентов, а для изучения симптомов их заболеваний. Наконец,
соперник Шарко, доктор по имени Ипполит Бернхейм из Университета
Нанси, настаивал, что способность к внушаемости, столь важная для

гипнотизма, не ограничивается больными истерией, но в той или иной
степени свойственна всем людям. Он внушал своим пациентам
определенные идеи, говоря им, что когда они выйдут из транса, то будут
чувствовать себя лучше, а их симптомы исчезнут, – таким образом он
использовал силу внушения как лекарственное средство. Работа Бернхейма
продолжалась до начала 1900-х.
Несмотря на то, что каждый из этих ранних исследователей
внушаемости имел собственную направленность и методику, все они
сумели помочь сотням и тысячам людей избавиться от множества самых
разных соматических и психических проблем, изменяя их представление о
своем недуге и о том, как этот недуг выражается в их теле.
Во время первых двух мировых войн военные врачи, и прежде всего
армейский 
психиатр 
Бенджамин 
Саймон, 
применяли 
концепцию
гипнотической внушаемости (которую я рассмотрю ниже), чтобы помочь
восстановлению солдат, страдавших от психологической травмы, которую
поначалу 
называли 
«военным 
неврозом», 
а 
теперь 
именуют
посттравматическим стрессовым расстройством
(ПТСР). Участники
боевых действий проходят на войне через такие жуткие испытания и видят
такие жуткие сцены, что многие из них эмоционально как бы застывают,
что является формой самосохранения, причем у некоторых развивается
амнезия в отношении ужасных событий, а другие, что еще хуже,
продолжают заново переживать трагические события в воспоминаниях. Все
это нередко приводит вдобавок к соматическим заболеваниям.
Так вот Саймон и его коллеги обнаружили, что
гипноз помогает ветеранам осознать свои травмы и
справиться с ними, и тогда исчезают симптомы тревожного
состояния и физические расстройства – включая тошноту,
высокое кровяное давление, сердечно-сосудистые нарушения, а
также подавленный иммунитет.
Столетием раньше врачи, практикующие гипноз, помогали своим
пациентам изменять свои ментальные модели, чтобы поправиться и
вернуть себе психическое и физическое здоровье.
Эти техники гипноза были столь успешными, что гражданские врачи
тоже стали использовать внушаемость. Они не обязательно вводили своих
пациентов в транс, а, например, давали им сахарные пилюли или другие
плацебо, убеждая, что эти «чудо-лекарства» поставят больных на ноги. И

часто пациенты действительно 
поправлялись
, подобно раненым солдатам
Бичера, верившим в то, что получили инъекцию морфия.
И тут мы снова вернулись к эпохе Бичера, который в 1955 году
написал свой новаторский обзор, призывающий к использованию
случайного выбора пациентов для испытания лекарственных препаратов с
плацебо. Этот метод стал признанной процедурой медицинских
исследований.
Точка зрения Бичера была принята хорошо. Вначале большинство
ученых предполагали, что показатели контрольной группы в таких
испытаниях (группы принимавших плацебо) должны оставаться без
изменений, и таким образом, сравнение между контрольной группой и
группой, получавшей активное лечение, будет показывать, насколько
эффективно работает исследуемое лечение. Однако оказалось, что во
многих экспериментах показатели контрольной группы становились лучше,
чем показатели основной группы (получавшей лечение). Это происходило
благодаря 
ожиданию и вере
пациентов в то, что они принимают лекарство
или получают лечение, которое непременно им поможет. Само по себе
плацебо инертно, но его воздействие никак не назовешь таковым, оно
оказалось невероятно сильнодействующим! Так или иначе, это воздействие
нужно было убрать из данных, чтобы вернуть им истинное значение.
С этой целью и учитывая ходатайство Бичера, исследователи начали
проводить испытания на основе двойной слепой случайной выборки,
произвольно распределяя испытуемых либо в активную группу, либо в
группу плацебо, гарантируя, что ни один из испытуемых и исследователей
не знает, кто из участников эксперимента принимает настоящее лекарство,
а кто плацебо. Таким образом, эффект плацебо в каждой группе мог
проявляться одинаково, а любая возможность того, что экспериментаторы
будут по-разному обращаться с испытуемыми в зависимости от того, к
какой группе они принадлежат, исключалась. (В наши дни исследования
проводятся иногда по принципу 
тройной слепой нормализованной выборки,
когда не только участники и ученые, проводящие испытание, до самого его
окончания пребывают в полном неведении относительного того, кто и что
принимает, но и статистики, обрабатывающие данные, тоже ничего не
ведают до конца их расчетов.)

жүктеу/скачать 21,91 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: