это будет – провести остаток жизни, сидя в инвалидной коляске…
Всякий раз, когда я терял концентрацию и отвлекался на любые
посторонние мысли, мне приходилось начинать сначала и снова целиком
проделывать всю схему визуализации. Это было скучно, невыносимо, и
честно скажу – за всю жизнь мне никогда не было тяжелее, чем тогда. Но я
рассуждал так: перед тем внутренним наблюдателем должна предстать
ясная, незагрязненная и непрерывная картина того, что я хочу, чтобы
высший разум исполнил это. И я надеялся – нет, я
знал
, – что он способен
это исполнить. Я лишь должен от начала до конца оставаться
присутствующим и не проваливаться в бессознательное.
В конце концов, через шесть недель битвы с самим собой в усилиях
сохранять
присутствие сознания, я научился выполнять свою практику
внутреннего восстановления без необходимости останавливаться и
начинать сначала. Я запомнил тот день, когда это произошло впервые. Это
было как хороший удар по теннисному мячу. В этом было что-то
правильное
. Оно попало в точку. Я попал в точку. И я чувствовал себя
наполненным, удовлетворенным и цельным. Впервые я был по-настоящему
спокоен и присутствовал – умом и телом. В голове не было ни внутреннего
монолога, ни анализа, ни мыслей, ни навязчивых забот – что-то
сдвинулось, и преобладало ощущение тишины и покоя. Я больше не
беспокоился обо всех вещах, о которых мне вроде бы нужно было
беспокоиться в моем прошлом и будущем.
И это
понимание укрепило мой путь, и практика восстановления
позвоночника каждый день давалась мне все легче. Самое главное, я начал
замечать некоторые весьма значительные перемены. Именно тогда я начал
связывать свою ментальную практику с тем, что происходило в моем теле.
Как только я устанавливал эту связь, я уделял еще больше внимания тому,
что делал, и выполнял это снова и снова. В результате я продолжал
практику с большой радостью и вдохновением, вместо прошлых
противных, натужных усилий. И внезапно то, что сначала занимало у меня
два или три часа для завершения в одном сеансе, я смог выполнять за более
короткое время. Теперь у меня освободилось много времени.
Я начал думать о том, как будет здорово снова увидеть закат над
океаном или пообедать с друзьями в ресторане. Я понимал, что все это
будет стоить мне колоссальных усилий.
Я представлял, что принимаю душ и чувствую,
как вода стекает по
моему телу, или что гуляю по пляжу в Сан-Диего, а ветер дует мне в лицо.
Это были простые вещи, которым я прежде не придавал значения, но
теперь они обрели особый смысл. Я старался представить их настолько
живо, чтобы физически ощутить влажность воды и дуновение ветра.
В тот момент я не очень понимал, что делаю, но теперь-то понимаю –
на самом деле я начинал думать о тех возможных потенциалах, которые
всегда существуют в квантовом поле, а затем эмоционально принимал
каждый из них. И поскольку я выбрал это намеренное будущее и сочетал
его с эмоциями (представляя, что я буду чувствовать там, в этом будущем),
то уже в настоящий момент мое тело верило, будто оно
пребывает
в этом
будущем переживании.
По мере того, как моя способность наблюдать желанную
судьбу становилась
все острей и острей, мои клетки начали
восстанавливаться. Я посылал сигналы своим генам, и мое тело
действительно
начало поправляться быстрее.
То, чему я учился, является одним из главных принципов квантовой
физики – разум и материя нераздельны, наши сознательные и
бессознательные мысли и чувства и есть те самые чертежи, которые
управляют нашей судьбой. Когда человек сосредоточен на возможном
будущем, он взаимодействует с потенциалом безграничных возможностей в
квантовом поле. И, взаимодействуя, оба разума способны воплотить любую
будущую
реальность, ведь потенциально она уже существует. Таким
образом, каждый из нас – богоподобный творец, независимо от расы, пола,
культуры, общественного положения, образования, религиозных верований
или прошлых заблуждений. Я понял это и впервые в жизни почувствовал
себя по-настоящему благословленным.
Я принял и другие ключевые решения по поводу моего исцеления. Я
начал следовать особому режиму, который включал диету, визиты друзей,
практиковавших лечение энергией, и тщательно разработанную программу
реабилитации. И все-таки самым важным для меня в то время было
установить контакт с моим внутренним сознанием и с его помощью
использовать ум для лечения тела.
Через девять с половиной недель после аварии я встал на ноги и
вернулся к нормальной жизни – обойдясь без гипса и хирургического
вмешательства. Я выздоровел полностью. С десятой недели я снова стал
принимать пациентов, а на двенадцатой возобновил тренировки и поднятие
тяжестей, продолжая заниматься реабилитацией. А теперь, спустя почти 30
лет после той катастрофы, я
могу честно сказать, что с тех пор у меня
вообще редко что болит.