112
день, - продолжает бард, - Тудвульер и многие другие вожди
взошли на вершину башни для наблюдения над неприяте-
лем; потом, собравшись вместе, испустили общий военный
крик и устремились на врага из-за стен. Дружно они бились
целый день и произвели в рядах неприятельских беспри-
мерное опустошение. Их могли отделить от врагов одни
волны прилива, шумно бежавшие с моря на берег и уносив-
шие на себе в пучину груды тел, бледных, страшно искажен-
ных могучими ударами. Принужденные вернуться в кре-
пость, кельты предались своей обычной невоздержанности:
всю ночь пропировали они и осушили много бочек крепко-
го меда. Хотя на другой день они продолжали мужественно
биться с врагами и вновь отразили их от стен, но уж они би-
лись не так хорошо, как прежде, потому что в голове их
бродил хмель, ослабляющий руки".
На следующее утро битва возобновилась с таким ожес-
точением, что сам Анейрин не вытерпел и, бросив на землю
арфу, в порыве бешеного восторга с мечом в руке устремил-
ся в самую середину сечи и завоевал победу, но попал в плен
и, скованный по рукам и ногам, был брошен в темную и сы-
рую яму. Долго бы пришлось ему пробыть в этом ужасном
положении, если бы Кенев, сын Ливарха, не заметил его от-
сутствия и не заплатил дорогого выкупа "золотом, серебром
и сталью" за его жизнь и свободу.
Поражение неприятеля в этот день было решительное:
он отступил, оставив тела своих убитых в добычу волкам и
хищным птицам. Громко, весело выли над ними волки, а
кельты шумно пировали в Кальтраезе, празднуя успех свой
невоздержанным употреблением крепкого меда. Между тем к
неприятелю, уже отступавшему, пришло подкрепление.
Он вернулся под стены Кальтраеза, ворвался в него и
окружил залу пиршества. Однако же барды спасли на этот
раз кельтов: они запретили пить мед и запели военные пес-
ни - осажденные взялись за оружие и отражали нападение
после долгой и трудной сечи.
|