#Selfmama. Лайфхаки для работающей мамы

мире, устроенном по правилу «богатые не работают, прислуга не имеет
семьи», к концу сериала обретают дипломы об образовании, опыт работы
медсестрами, руководства журналом и свинофермой, навыки вождения
машины и печати вслепую, параллельно влюбляясь, играя свадьбы и рожая
детей. С каждым сезоном укорачиваются их юбки и волосы, а также
дистанция между представительницами разных слоев. В последней серии
самая высокомерная и гордая из леди, для которой ее титул и положение
всегда входили в самое основание личности, снимает башмаки со своей
начавшей рожать горничной и укладывает ее в свою кровать, а на робкий
протест отвечает: «Да какое это имеет значение!». Позже они деловито
обсуждают, что горничная вскоре сможет продолжить работу, если будет
оставлять малыша в господской детской вместе с юными наследниками
имения. Практически изобрели корпоративные ясли. В нашей стране все
было гораздо жестче, те же процессы происходили быстро и
насильственно, и женщины не успели побороться за свое право работать
наравне с мужчинами, потому что обнаружили себя уже роющими
котлованы для будущих заводов и стоящими у станков на этих заводах.
Работа посменно, дети с двух месяцев в яслях.
Следующая мировая война просто вынудила миллионы женщин занять
рабочие места мужчин, и для того, чтобы помочь своей стране, и для того,
чтобы прокормить детей. Выбора у них не было. Дети военных лет, чьи
матери работали по 12–16 часов в сутки, вынуждены были слишком рано
взрослеть, часто вырастали с недоверием к миру и привычкой
рассчитывать только на себя, за что потом расплачивались здоровьем и
отношениями с собственными детьми. Эта тема настолько огромна и
болезненна, что вообще еще толком не осмыслена ни в культуре, ни в
гуманитарных науках. Тогда людям казалось, что любой выживший
ребенок – уже счастливчик, и мать его тоже, о чем еще мечтать на фоне
миллионов погибших. Только сейчас уже выросшие дети тех детей, сами
став родителями, начинают с болью разбираться в этом тяжелом наследии,
осознавать цену, которую заплатили их семьи в тяжелые для всех годы.
После завершения войны женщин попытались было вернуть на кухню,
чтобы они освободили рабочие места для мужчин и восстановили
прореженное войной население. Когда я говорю «попытались», я не имею в
виду, что сидит какое-то «мировое правительство» и строит планы. Просто
в каждый период времени перед обществом, перед экономикой стоят
задачи, которые осознанно или не очень считывают и стараются решить
правительства, и корпорации, и масс-медиа. Какие-то мысли становятся
общепринятыми, под них подстраиваются социальные институты,

соответствующие им мнения и высказывающие их люди становятся
популярными. На 10–15 послевоенных лет случился откат к «старым
добрым временам», с бэби-бумом и культом женщины-матери и
домохозяйки. В Европе и Америке это было выражено сильнее, в СССР
меньше, но и тут образ женщины-хранительницы очага начал теснить
образ женщины-ударницы производства. Помните эту ультраженственную
моду: рукава-фонарики, юбки-солнце, губки бантиком? А еще толстый том
«Домоводства», который так интересно было рассматривать в детстве. Там
была отдельная глава про то, как следует встречать мужа с работы:
приготовить ужин, прибрать дом, умыть детей, самой красиво причесаться
и не забыть снять передник. Выкройка передника приводилась в
соответствующей главе.
В моем детстве (в 70-е) это все уже воспринималась как экзотика и
архаика, хотя настоящее изумление я испытала чуть позже, когда в 80-х
до нас дошли журналы «Бурда». О, эти схемы для вышивки крестиком
изображений фруктов и ягод на салфеточках (!), прикрывающих крышки
хорошеньких баночек (!) с собственноручно сваренным вареньем. Моя
мама в те годы руководила отделом большого строительного треста,
приходила домой затемно и падала без сил, часто работала по субботам и
ездила в командировки. И хотя варенье летом она иногда варила (потому
что в СССР работа топ-менеджера вовсе не предполагала высокой
оплаты, да и варенья в магазинах не было), но вышивать салфеточки для
баночек… Эта идея в мои 15 вызывала странную смесь недоумения,
восхищения и презрения. Кстати, как выяснилось спустя много лет, после
выхода мамы на пенсию, крестиком она вышивала прекрасно и очень это
дело любила.
Так или иначе, ренессанс «Домоводства» длился недолго, уже к концу
60-х женщины окончательно вышли на работу и в западных странах, и в
странах соцлагеря. В последние полвека экзотикой является скорее
неработающая женщина, в том числе имеющая семью и детей. Волны
сохраняются: в периоды кризисов женщинам настойчивее напоминают про
«материнский долг», одновременно закрывая сады и ясли и удлиняя
малооплачиваемые отпуска по уходу за ребенком, в периоды
экономических подъемов чаще призывают идти работать, соответственно,
открывая ясли и взвинчивая стандарты потребления. Но амплитуда этих
колебаний уже не так велика, все равно в любой момент времени, и на
пике, и на спаде экономического роста, большая часть женщин работает и
зарабатывает.

А если учесть, что в те же годы появилась и быстро стала доступной
контрацепция и женщины стали планировать, когда и сколько детей
рожать, и рожать ли вообще, – вот тут и появился тот самый выбор,
который, конечно, благо, но делать его бывает непросто.

жүктеу/скачать 0,96 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: