Сергей Анатольевич Мусский 100 великих нобелевских лауреатов



бет3/8
Дата31.12.2019
өлшемі0,97 Mb.
#54644
1   2   3   4   5   6   7   8

ПРЕМИЯ МИРА




ТЕОДОР РУЗВЕЛЬТ

(1858- 1919)

Двадцать шестой президент США Теодор Рузвельт родился 27 октября 1858 года в Нью-Йорке. Его отец, тоже Теодор, занимался торговлей стеклом с Европой. Мать, Марта Буллох, происходила из семьи плантаторов штата Джорджия. Отец в семье имел непререкаемый авторитет, и Теодор, и его сестры Анна и Коринна, младший брат Эллиот воспитывались в атмосфере беспрекословного подчинения отцу.

Мальчик с детства страдал астмой. С двенадцати лет он ежедневно занимался в гимнастическом зале и через некоторое время восстановил свое здоровье. Теодор и в дальнейшем не оставлял тренировок по боксу, занимался также верховой ездой, теннисом, ходил на охоту и любил путешествовать.

Семья была состоятельной, что позволило Теодору еще в детстве побывать в Англии, Франции, Египте и Палестине. Он даже несколько месяцев жил в дрезденской семье, где прекрасно научился говорить по-немецки. В 1876 году Теодор поступил в Гарвардский университет. В октябре 1880 года состоялась свадьба Рузвельта-младшего и Элис Хэтвей Ли, дочери крупного банкира Бостона.

Уже тогда молодой человек решает стать политиком. Для этого он, вернувшись в Нью-Йорк, изучает юриспруденцию в Колумбийском университете и продолжает штудировать историю. Вскоре вышла его первая книга «Война на море 1812 года» (1881), в которой он выступает за создание мощного американского военно-морского флота. В октябре 1881 года он успешно баллотировался от республиканской партии на выборах в законодательное собрание штата Нью-Йорк.

Однако благоприятное течение жизни вскоре нарушается. В течение одного года он потерял и мать, и жену. Элис умерла в феврале 1884 года во время родов. Рузвельт стал вдовцом и отцом прелестной дочки, которую назвал в честь своей жены. После этой трагедии Рузвельт вернулся в Бэдлендс на Среднем Западе и занялся скотоводством. Засуха разорила его, и Теодор в 1886 году вернулся в Нью-Йорк. К тому времени душевные раны зажили и Рузвельт снова женится - теперь на подруге юности Эдит Кермит Кэроу. Она родила ему пятерых детей.

Начиная с 1889 года Теодор начал писать самый большой свой труд - четырехтомное исследование «Завоевание Запада». (Он завершил его только в 1896 году.)

В 1895 году Рузвельта назначили шефом полиции города Нью-Йорк. После победы в 1897 году на выборах У. Мак-Кинли, Рузвельт был назначен помощником министра военно-морского флота. Его энергичная деятельность по созданию флота оправдала себя уже весной 1898 года, когда началась испано-американская война и эскадра под командованием Д. Дьюи разбила испанский флот у Манилы.

Рузвельт понял, что война предоставляет ему самому исключительный шанс. Он пошел на военную службу. Сформированный им батальон «Суровые всадники» успешно сражался на Кубе. Войну Рузвельт закончил народным героем.

В конце 1898 года он был избран губернатором Нью-Йорка, но занимал эту должность недолго - после победы на выборах 4 марта 1901 года Мак-Кинли Рузвельт принес присягу как новый вице-президент Соединенных Штатов.

14 сентября 1901 года Мак-Кинли умер, и Рузвельт в тот же день был приведен к присяге как президент Соединенных Штатов, став самым молодым на тот момент президентом в американской истории. Во внутренней политике Рузвельт исходил из необходимости усиления роли государства, выступал за установление контроля над деятельностью корпораций. Он провел законы, расширявшие полномочия Комиссии по торговле между штатами (1903, 1906). Поддержал меры по ограничению иммиграции. Особое внимание уделял сохранению природных ресурсов.

Что касается внешней политики, то уже в декабре он заявил в Конгрессе, что на передний план выдвигается «Доктрина Монро» и строительство флота. Президент проявил незаурядные способности в области дипломатии. Свое дипломатическое кредо он сформулировал в ставшей вскоре знаменитой фразе: «Говори сдержанно, но держи большую дубинку, и ты пойдешь далеко». Поэтому годы президентства Рузвельта связывают с политикой «большой дубинки».

Президент стремился войти на равных правах в круг сильнейших западноевропейских держав, для чего умело использовал личные связи с иностранными дипломатами, а также политическими и общественными деятелями. Президент предпочитал получать информацию от своих корреспондентов и через них пытался оказывать давление на соответствующее правительство.

Как Рузвельт собирался трактовать принципы доктрины Монро, стало ясно во время конфликта южноамериканской республики Венесуэлы с Англией и Германией, когда европейские державы намеревались силой заставить Венесуэлу выплатить задолженность. Правительство Венесуэлы отказалось признать иски стран-кредиторов и просило через США передать решение вопроса в международный арбитраж. В этом конфликте Соединенные Штаты заняли особую позицию. Первой акцией Рузвельта был приказ сосредоточить флот США в Карибском море. Как только Англия и Германия разорвали отношения с Венесуэлой и подвергли бомбардировке Пуэрто-Кабельо, президент приказал переместить флот еще ближе к Венесуэле. Одновременно германскому послу в Вашингтоне Т. Голлебену было предъявлено жесткое требование снять блокаду и согласиться на арбитраж.

Конфликт затянулся на три года, но в итоге и Англия и Германия признали требования США. Серьезная конфронтация была с Германией. Рузвельт угрожал кайзеру Вильгельму войной. Он предъявил Германии ультиматум во время беседы с глазу на глаз с послом Голлебеном и письменно через Штернбурга.

В результате венесуэльского кризиса США усилили свои позиции в районе Карибского бассейна. Через несколько месяцев, 4 декабря 1904 года, Рузвельт в послании конгрессу заявил об особых правах США в Западном полушарии, которые, по его словам, вытекают из доктрины Монро.

После того как Колумбия в августе 1903 года отказалась передать США права собственности на перешеек, Рузвельт поддержал панамских сепаратистов, провозгласивших 4 ноября 1903 года независимость Панамской республики. Не теряя времени, Госдепартамент США по инструкции президента выработал текст договора с Панамой - о строительстве канала. Независимая республика Панама попала в полное подчинение американцам.

«Если бы я, соблюдая законность, - пояснял президент, - безучастно наблюдал за происходящим на перешейке, предоставил все естественному ходу событий, а затем направил в конгресс подробный доклад, начались бы еще более ожесточенные дискуссии, которые длились бы и поныне, а нас отделяли бы от канала по-прежнему 50 лет». Решение вопроса о Панамском канале в пользу США Рузвельт сравнил по значимости с покупкой Луизианы или приобретением Техаса.

Впрочем, президент США не злоупотреблял открытым вмешательством во внутренние дела соседних государств. Его единственная значительная акция такого рода после 1904 года - управление Кубой с 1906 по 1909 год - была предпринята с целью предотвращения там гражданской войны и по настоянию кубинских властей. «Политику США времен правления Т. Рузвельта очень точно отобразил в «Королях и капусте» О'Генри. (Прим. ред.)»

Рузвельт интенсивно использовал панамериканские конференции для дипломатического маневрирования. В июле 1906 года он специально созвал в Рио-де-Жанейро третью Межамериканскую конференцию с участием Кубы и Панамы, чтобы ослабить недовольство политикой США в Латинской Америке.

8 ноября 1904 года Рузвельт подавляющим большинством голосов выиграл выборы у кандидата от демократов И.Б. Паркера. Наибольшего внешнеполитического влияния он достиг во время международного кризиса 1904-1906 годов, ознаменовавшимся русско-японской войной и германо-французским конфликтом в Марокко.

Весной 1905 года Рузвельт выступил посредником между Японией и Россией, военные действия между которыми развивались с явным успехом в пользу Японии. Готовя почву для своей мирной инициативы, Рузвельт в Берлине делал акцент на русской опасности, а в Лондоне - на японской, добавляя, что «если бы не позиция Англии и США», то «Германия и Франция уже вмешались бы на стороне России». Через Лондон путь вел Рузвельта в Токио, а через Берлин - в Петербург. Берлин поддерживал его в качестве посредника, боясь претензий на эту роль со стороны Англии и Франции. В результате под председательством Рузвельта в Портсмуте в Нью-Гэмпшире начались русско-японские переговоры. Одновременно Англия предприняла шаги для заключения союзного договора с Японией, относительно чего англо-американское согласие было достигнуто еще в феврале 1905 года.

Добился Рузвельт успеха и в решении марокканского кризиса. Не вдаваясь в подробности развития марокканского кризиса, следует отметить, что каждая из враждующих западноевропейских стран - Германия, Франция и Англия пыталась склонить Соединенные Штаты на свою сторону, что свидетельствовало о возросшем престиже как страны, так и ее президента.

По инициативе Рузвельта с 15 июня по 18 октября 1907 года в Гааге прошла Вторая международная конференция. Помимо 27 участников первой конференции по предложению президента США были приглашены делегации 17 латиноамериканских стран. Самым важным для Рузвельта было принятие конвенции «О мирном решении международных столкновений», пересмотревшей договор 1899 года о международном третейском суде (арбитраже).

В преддверии конференции Э. Грей предложил Рузвельту выступить с инициативой по ограничению вооружений, обещая в этом случае поддержку со стороны Англии. Но Рузвельт не согласился. В письмах Грею он высказывал опасения по поводу возможности войны. Рузвельт уверял, что не питает никакой симпатии к тем, кто готов допустить войну по «легкомыслию» или «агрессивности», хотя всегда подчеркивал, что также не симпатизирует тем, «кто боится сражаться за справедливое дело». Однако не забывал напоминать, что США не имеют постоянной армии, поэтому увеличение флота было одной из главных забот Рузвельта.

К концу его президентства США стали второй морской державой мира. Однако усиление военной мощи страны не являлось для Рузвельта самоцелью, а вытекало из его видения глобального положения: в вооруженном мире США не могли находиться в стороне, не подвергая опасности свои национальные интересы. Америка, по его мнению, стояла перед альтернативой: самой вооружаться на море или стать, как Китай, жертвой алчности других держав. Рузвельт считал, что разоружение могло только тогда стабилизировать мир, когда в нем участвовали все крупные державы.

В 1906 году Рузвельт получил Нобелевскую премию за укрепление мира, прежде всего, учитывались его заслуги в окончании Русско-японской войны. При вручении премии в Христиании (теперь Осло) Рузвельт призвал к разоружению на море, к укреплению Гаагской судебной палаты и образованию Лиги мира, которая должна при необходимости силой карать любое нарушение мира.

О последних годах жизни политика рассказывает В.В. Носков: «Покинув 4 марта 1909 года Белый дом, Рузвельт возглавил научную экспедицию в Африку. По возвращении в 1910 году в США вновь включился в политическую борьбу, выдвинув программу "нового национализма». В 1912 году возглавил Национальную прогрессивную партию, от которой был выдвинут кандидатом в президенты, что привело к расколу республиканцев и победе кандидата Демократической партии В. Вильсона. В 1913 году отправился в экспедицию по Южной Америке, в 1914 году обследовал неизвестную реку в Бразилии, названную в его честь Рио-Теодоро.

После вступления США в Первую мировую войну предложил сформировать добровольческую дивизию, во главе которой предполагал отправиться на европейский фронт. Послал на войну всех четырех своих сыновей; младший из них, Квентин, погиб в 1918 году в воздушном бою. Позднее разрабатывал планы оказания помощи революционной России, добивался назначения на пост главы направленной туда официальной делегации (так называемая миссия Рута). Выход для послереволюционной России видел в том, чтобы найти верный путь между «романовской Сциллой и большевистской Харибдой».

В 1918 году Рузвельт считался кандидатом с наибольшими шансами на выборы президента в 1920 году. Но полученные им в бразильских джунглях травмы потребовали хирургического вмешательства - операцию он едва перенес. 6 января 1919 года Рузвельт умер в своем имении Ойстер-Бей.

Рузвельт опубликовал около сорока книг и множество статей. Долгое время он вел в письмах полемику с русским писателем Л.Н. Толстым, где критиковал его этическую концепцию и взгляды на проблемы войны и мира.




ВУДРО ВИЛЬСОН

(1856- 1924)

Томас Вильсон родился 28 декабря 1856 года в Стоктоне, что в штате Виргиния. Он был третьим ребенком в семье пресвитерианского пастора Джозефа Раглеса Вильсона. От отца он унаследовал талант оратора. Томасом его назвали в честь деда.

Из- за слабого здоровья начальное образование мальчик получил дома. Томас лишь в 13 лет поступил в школу (академию) Дерри в Огасте, Джорджия. Спустя два года его семья переехала в Колумбию (Южная Каролина), где мальчик продолжил учебу в частной школе. Он не блистал успехами. Любимым занятием мальчика была игра в бейсбол.

В конце 1873 года Джозеф Вильсон послал сына учиться в колледж Дэвидсона (Северная Каролина), в котором готовили служителей пресвитерианской церкви. Летом 1874 года Томас из-за болезни покинул колледж и вернулся к своим родным, жившим теперь в Уилмингтоне.

В 1875 году Томас поступил в Принстонский колледж, где особое внимание уделял изучению государственного устройства. Статья Вильсона «Правление кабинета в Соединенных Штатах» была отмечена в научных кругах Принстона. Здесь ему впервые в голову пришла мысль о политической карьере.

После окончания университета он всего несколько месяцев работал адвокатом в Атланте (штат Джорджия), а затем Вильсона привлекла политическая публицистика, где в полной мере раскрылся его талант.

В 1879 году Вильсон продолжил образование в юридической школе Виргинского университета. Но в конце следующего года он заболел и вернулся в Уилмингтон, где в течение трех лет занимался самостоятельно, изучая право, историю, политическую жизнь США и Англии.

Во время учебы в Виргинском университете Вильсон влюбился в свою двоюродную сестру Генриетту Вудро. Однако Генриетта, ссылаясь на близкое родство с Вильсоном, отказалась выйти за него замуж. В память о своем первом романе молодой человек в 1882 году принял имя Вудро. Летом 1882 года Вильсон прибыл в Атланту, где вскоре успешно сдал экзамен на право заниматься юридической практикой. Вудро и его знакомый по Виргинскому университету Эдвард Реник открыли контору «Реник и Вильсон. Адвокаты», но их бизнес провалился.

В 1883 году Вильсон продолжил научную работу в университете Джонса Гопкинса в Балтиморе, который уже тогда считался одним из ведущих вузов Америки. В январе 1885 года вышла его большая книга «Правление конгресса: исследование американской политики». За эту работу автор был удостоен специальной премии университета Джонса Гопкинса.

Летом 1885 года произошли изменения и в его личной жизни. Вильсон женился на Эллен Эксон. Красивая и умная женщина увлекалась литературой и искусством, хорошо рисовала, была знакома с трудами философов. Вильсон однажды сказал, что без ее поддержки он едва ли смог бы занять президентское кресло в Белом доме.

Получив в университете Джонса Гопкинса докторскую степень, Вильсон уехал преподавать историю в женский колледж Брин-Мор, около Филадельфии, затем перебрался в университет Уэслиан (Коннектикут), но и там не задержался. В 1890 году университет в Принстоне пригласил Вильсона на юридическую кафедру.

После ряда небольших сочинений в 1899 году был издан главный плод его изысканий «The State» - сравнительный анализ правительственной власти.

«В 1902 году Вильсон занял пост ректора Принстонского университета, - пишут А.А. и М.А. Островцовы. - Однако его попытки коренных реформ академического преподавания потерпели крах. Полностью рассорившись с профессурой университета, подорвав здоровье, Вильсон в 1910 году ушел в отставку.

Однако университетские конфликты сделали его известным во всей стране как реформатора высшей школы. Уже в 1906 году его имя звучало из уст членов консервативного крыла демократической партии как возможная кандидатура на пост президента. В ноябре 1910 года Вильсон был избран губернатором штата Нью-Джерси.

Здесь он провел предварительные выборы для внутрипартийного избрания кандидатов и способствовал изданию ряда социальных законов (например, о страховании рабочих от несчастных случаев). Благодаря этому Вильсон стал известен и за пределами штата как губернатор».

На президентских выборах 1912 года Вильсон одержал победу. Его внутренняя политика вошла в историю как «новая демократия», или «новая свобода»; сводилась она к трем пунктам: индивидуализм, свобода личности, свобода конкуренции.

«Он был убежден, что история - это "эра реформ, но не революций", - пишет В.В. Носков. - В своей политике руководствовался принципом: "государство существует для общества, а не общество для государства". Поэтому он выступал за максимальное равенство возможностей для всех граждан внутри страны и за неограниченный доступ к мировым рынкам. В рамках программы построения "новой демократии" осуществил тарифную (1913) и банковскую (1913) реформы, добился принятия антимонопольных законов (1914). Провел также ряд социальных преобразований в интересах фермеров и работников наемного труда. Считается, что в течение трех лет Вильсону удалось осуществить в законодательной области больше, чем кому-либо со времен президента Линкольна».

Во внешней политике Вильсон «обозначил цели, установил методы и определил характер внешней политики США в этом столетии», - пишет американский историк Ф. Кэлхун. Вильсон подчеркивал, что «президент не может быть той домашней фигурой, какой он был в ходе столь продолжительного периода в нашей истории. Наше государство и по силе своей, и по ресурсам вышло на первое место в мире… поэтому наш президент должен всегда представлять одну из великих мировых держав… Он должен всегда стоять во главе наших дел, его пост должен быть столь же видным и влиятельным, как и тот, кто его займет».

В первые годы пребывания на посту президента Вильсон в основном придерживался рамок «дипломатии доллара». Вильсон был убежден, что «если мир действительно хочет мира, он должен следовать моральным предписаниям Америки».

Вильсон проводил активную политику, направленную на укрепление американских позиций в Карибском бассейне и в Мексике. Президент приложил немало усилий для того, чтобы объединить страны Западного полушария в своеобразную панамериканскую лигу, под эгидой которой все споры разрешались бы мирным путем, с взаимной гарантией территориальной целостности и политической независимости при республиканских формах правления. Идея своеобразного Панамериканского пакта о ненападении не была воплощена из-за позиции Чили.

Когда разразилась война в Европе, США заняли позицию нейтралитета. Первые месяцы войны совпали для Вильсона с личной трагедией. В начале 1914 года умерла его глубоко любимая жена.

4 августа 1914 года президент Вильсон выступил в конгрессе с первой из 10 прокламаций о нейтралитете страны. Еще через две недели он конкретизировал свое заявление, подчеркнув, что США должны быть «нейтральными на словах и на деле», «беспристрастными в мыслях, так же как и в поступках, избегать поведения, которое может быть истолковано как поддержка одной стороны в ее борьбе против другой».

Он считал, что особое положение Америки дает ей право предлагать свое посредничество. О новой роли США в мировой политике Вильсон впервые заявил, выступая с речью перед 2000 членами организации, именуемой Лигой принуждения к миру (ЛПМ), собравшимися в Нью-Йорке 27 мая 1916 года: «США - не посторонние наблюдатели, их волнует конец войны и перспективы послевоенного мира. Интересы всех наций являются нашими собственными».

Избирательная кампания Вудро Вильсона 1916 года прошла под лозунгом: «Он удержал нас от войны». Но уже в следующем году президент добился вступления США в войну, предполагая приобрести решающий голос в определении судеб послевоенного мира. Вильсон мечтал о создании Всемирной ассоциации государств, в которой ведущую роль играли бы Соединенные Штаты.

8 января 1918 года президент произнес главную из своих речей. Она содержала американскую программу завершения войны и послевоенной организации мира - знаменитые «Четырнадцать пунктов» Вильсона. Эта речь резко расходилась с «доктриной Монро» и политикой «большой дубинки» Теодора Рузвельта. Соперник Вильсона Т. Рузвельт назвал их «четырнадцатью клочками бумаги» и утверждал, что они предвещают «не безоговорочную капитуляцию Германии, а условную капитуляцию Соединенных Штатов».

«Четырнадцать пунктов» требовали иных отношений между государствами, и в итоге на их основе было построено соглашение о перемирии, а Вильсон объявлен предтечей нового политического порядка, защитником малых наций, лидером либеральных и миролюбивых сил, основателем мирового сообщества Лиги Наций. В «Четырнадцати пунктах», в частности, провозглашалась гласная дипломатия, открытые договоры; свобода судоходства; свобода торговли; сокращение вооружений т.д. В 6-м пункте говорилось об урегулировании всех вопросов, связанных с Россией, для обеспечения ее сотрудничества с другими нациями, чтобы она самостоятельно решила свою судьбу и избрала образ правления. Последний, 14-й пункт провозглашал создание «всеобщей ассоциации наций с целью предоставления взаимных и одинаковых гарантий независимости и целостности как больших, так и малых государств».

«Устав Лига Наций, как ее видел Вильсон, должен был установить мир по всем пунктам, - пишут А.А. и М.А. Островцовы. - Поначалу Германии было отказано в членстве в Лиге Наций. Она потеряла и свои колонии, для которых предусматривались мандаты Лиги Наций. Рейнская область политически оставалась частью Германии, но одновременно на долгое время оккупировалась западными державами и должна была быть демилитаризована. За Саарскую область и Данциг отвечала Лига Наций, остальные вопросы остались открытыми: итало-югославская граница и размер репараций, которые должны были возлагаться на Германию как на одну из держав, ответственных за начало войны.

Новое германское правительство принудили подписать Версальский договор. Это произошло 28 июня 1919 года. Вильсон был убежден, что договор соответствует духу "Четырнадцати пунктов", за соблюдение которых он настоятельно выступал на тайных конференциях со своими союзниками. Однако это не было полной правдой, так как не удалось сделать Германию и новую Россию лояльными носителями нового мирового порядка».

Когда во время Парижской мирной конференции встал вопрос о продолжении интервенции в России, Вильсон и Ллойд Джордж оказались в оппозиции, они требовали ее прекращения, предлагали начать переговоры с Советами, в то время как Черчилль и Клемансо ратовали за продолжение военного вмешательства и экономической блокады.

Президент США, уверенный в своей правоте, в том, что действует «согласно воле Божьей», боролся в одиночку, явно переоценил свои возможности и в Париже не раз оказывался на грани нервного срыва. 14 февраля 1919 года он заявил: «…Посредством данного инструмента (устава Лиги Наций) мы ставим себя в зависимость в первую очередь и главнейшим образом от одной великой силы, а именно, от моральной силы мирового общественного мнения - от очищающего, и разъясняющего, и принуждающего воздействия гласности… силы тьмы должны погибнуть под всепроникающим светом единодушного осуждения их в мировом масштабе».

В результате мирный договор был подписан, устав Лиги Наций - любимого детища Вильсона - принят. Цель президента США - при минимальных издержках вывести крупнейшую экономическую державу на первые роли в мировой политике, была достигнута.

Однако договор не был ратифицирован сенатом США. Вильсон воспринял решение Сената как личное поражение. Осенью 1919 года в результате сильного перенапряжения президента разбил паралич. Он вынужден был прекратить активную государственную деятельность.

Тем не менее Вильсон продолжал бороться. Он выступал по радио, пытаясь убедить американцев, что в целях отвращения новой мировой войны создание Лиги Наций - необходимость.

В 1919 году Вильсон стал лауреатом Нобелевской премии мира за вклад в Версальский мирный договор. Сообщив о принятом решении, председатель норвежского парламента А.И. Буэн воздал должное лауреату за привнесение «фундаментального закона человечности в современную международную политику». Буэн добавил: «Основополагающее понятие справедливости никогда не исчезнет, но, напротив, будет укрепляться и запечатлеет имя президента Вильсона в сознании будущих поколений».

Приняв премию, посол США в Норвегии А.Г. Шмедеман огласил обращение Вильсона, в котором говорилось: «Человечество еще не избавилось от невыразимого ужаса войны… Я думаю, что наше поколение сделало замечательный шаг вперед. Но разумнее будет считать, что работа только началась. Это будет долгий труд».

Вильсон оставался уверенным в своей правоте до самого последнего дня жизни - 3 февраля 1924 года.


ФРИТЬОФ НАНСЕН

(1861- 1930)

Фритьоф Нансен родился 10 октября 1861 года в пригороде Христиании (ныне Осло). Его отец был юристом. Мать мальчика, очень любившая лыжные походы, привила ему любовь к природе. Еще школьником он совершал с друзьями походы по городам и лесам Скандинавии, изучая растения и животных. Неудивительно, что Фритьоф поступил в 1880 году на факультет зоологии Норвежского университета.

Еще студентом, 20-летним юношей, он получил разрешение отправиться на промысловом судне «Викинг» в Ледовитый океан.

В конце мая судно очутилось в виду Гренландии и ее величественных глетчеров. Здесь оно оставалось более месяца охваченным льдами. Часами он рисовал, фотографировал, делал метеорологические наблюдения или охотился. Посещение Гренландии произвело на юношу сильное впечатление и заронило в нем первую мысль - проникнуть в загадочную внутренность этой пустынной полярной страны.

По возвращении из плавания на «Викинге» Нансен стал работать в Бергенском музее. Здесь он под руководством профессора Даниельсена принялся за свой первый научный труд - исследование строения мизостом (червей-паразитов иглокожих). В 1885 году этот труд вышел из печати в виде монографии. В следующем году Нансен приступил к изучению строения центральной нервной системы у червей, раков, слизняков, затем у низших позвоночных, - ланцетника и миноги.

Весной 1886 года Фритьоф уехал в Италию, где занимался под руководством Гольджи в Павии и на зоологической станции Дорна в Неаполе. По возвращении домой Нансен издал обширную работу о строении и связи гистологических элементов центральной нервной системы и некоторые другие исследования.

И тем не менее, Нансен не остался кабинетным ученым. Неудержимо влекла его к себе величественная природа, слишком глубоко запала в него мысль о полярных странах, о Гренландии. В апреле 1888 года ученый защитил в Христиании докторскую диссертацию, прочел пробную лекцию, а в мае уже уехал в Копенгаген, где и стал снаряжать экспедицию. Из Копенгагена через Лондон Нансен поехал в Лейч (в Шотландии) откуда, соединившись со своими спутниками, отправился на датском пароходе в Исландию, а оттуда на промысловом судне «Язон» к восточному берегу Гренландии. Нансен предполагал вместе с тремя спутниками пройти на лыжах через ледяное плато Гренландии, пересекая ее от восточного до западного побережья.

Подойдя к берегам Гренландии, путешественники долго искали подходящее место для высадки на берег. Целых 12 дней они плыли вдоль побережья, пока наконец не нашли удобного места. Высадившись, они отправились вглубь острова. Их путь оказался очень трудным. Морозы доходили до 45 градусов.

Только в начале октября путешественники вышли на западный берег Гренландии, где им пришлось остаться на зиму в одном из эскимосских селений. Поэтому лишь в конце мая 1889 года Нансен смог вернуться в Норвегию, где его принимали как героя.

Как рассказывает Л. Третьякова: «Свое личное счастье, по иронии судьбы, Нансен тоже нашел в… снегу. Возвращаясь однажды с лыжной прогулки, он увидел в огромном сугробе две беспомощно болтающиеся ноги. Фритьоф извлек незадачливого лыжника из снега. Им оказалась очаровательная девушка по имени Ева. Несмотря на молодость, она была широко известна как камерная певица и являлась дочерью знаменитого норвежского зоолога Михаэля Сарса. Они стали встречаться, а в 1889 году Ева Саре стала госпожой Нансен.

Ева была не только тем единственным человеком, которому Нансен доверял самое сокровенное и тайное, но и мудрым советчиком, предостерегавшим от ошибок, а если требовалось, то и строгим судьей. И он хорошо знал истинную цену вклада любимой им женщины в осуществление его планов, и той жертвы, которую она приносила во имя них».

В том же году Нансен стал хранителем зоологической коллекции университета Осло и написал две книги о своих приключениях: «Первый переход через Гренландию» (1890) и «Жизнь эскимосов» (1891). Зиму 1891/92 года вместе со своим другом, профессором Гульдбергом, ученый посвятил изучению собранной им ранее коллекции зародышей китов. Результатом этих исследований был совместный труд «О развитии и строении китов».

Одновременно он начал планировать новую экспедицию, в результате которой надеялся первым достичь Северного полюса и установить, есть ли там суша.

Исследовав океанские течения, он понял, что самым легким путем будет дрейф на судне, вмерзшем в лед. Для этой экспедиции по чертежам Нансена, на средства, полученные от норвежского правительства, было построено специальное судно, получившее название «Фрам» («Вперед»). Чтобы корпус судна не был раздавлен льдами, Нансен придал ему округлую форму. При сжатии судно выталкивало наверх, и он оставался невредимым.

Нансен отплыл летом 1893 года с экипажем из 12 человек. «Фрам» продвинулся к полюсу на 450 миль и был остановлен льдами. В марте Нансен и его спутник Иогансон покинули судно и двинулись дальше на собачьих упряжках на север. Однако путь оказался значительно труднее, чем предполагал Нансен. Поэтому, достигнув 86 градусов северной широты, ученый решил повернуть на юг и направиться к земле Франца-Иосифа. После трех с половиной месяцев тяжелого пути перед путешественниками показалась открытая вода. Они спустили на воду лодки и под парусами добрались до долгожданной земли. Построив небольшую хижину из камней и земли, исследователи провели в ней зиму.

Только весной путешественники смогли продолжить движение на юг земли Франца-Иосифа. В июле 1896 года они вышли к ее южной оконечности. Внезапно они услышали лай собаки, а вскоре увидели небольшой домик. Оказалось, что здесь зимовала английская полярная экспедиция.

Норвежцам был оказан самый теплый прием, а через месяц английский пароход доставил их на родину. Ровно через семь дней после возвращения Нансена в порту Осло появился и «Фрам». Оказалось, что после ухода путешественников судно продолжало дрейфовать, но уже не на север, а на северо-запад.

Хотя Нансен и не завоевал Северный полюс, значение его деятельности было велико. Исследования, проведенные на «Фраме», показали, что в Ледовитом океане имеются глубины более 3000 метров и что на глубине 800 метров проходит мощное теплое течение из Атлантики, которое определяет климат полярных районов севера Европы. Кроме того, были собраны ценные материалы о животных и растениях Северного Ледовитого океана.

Историю экспедиции Нансен описал в двухтомном труде, который в английском переводе вышел под названием «Крайний Север» (1897).

В 1902 году Нансен создал Центральную океанографическую лабораторию в Христиании.

Завоевав международную известность, в 1905 году Нансен участвовал в переговорах об отделении Норвегии от Швеции. Ученый на переговорах в Лондоне сказал свое веское слово. Он же стал и первым послом независимой Норвегии в Великобритании (1906-1908).

В 1908 году Нансен занял в университете Осло только что созданную кафедру океанографии. Занимая эту должность, Нансен помог учредить Международный совет исследования моря, руководил его лабораториями в Осло и участвовал в нескольких арктических экспедициях. В то же время он работал над книгой «Среди северных туманов» (1910-1911).

В 1913 году Нансен совершил плавание вдоль берегов Северного Ледовитого океана к устью реки Енисей, затем путешествовал по Восточной Сибири и Дальнему Востоку.

С началом Первой мировой войны Нансен вновь поступил на государственную службу. В 1917 году его направили в США для переговоров о поставках в Норвегию предметов первой необходимости. Норвегия решительно высказалась в пользу Лиги Наций, и Нансен, возглавлявший Норвежское общество поддержки Лиги, стал в 1920 году в ней первым представителем Норвегии.

В том же году Лига Наций поручила Нансену репатриировать полмиллиона австрийских и немецких военнопленных. Возникли препятствия, так как советское правительство не признавало Лиги. Однако оно согласилось сотрудничать с Нансеном как с частным лицом.

Тогда он создал организацию «Нансеновская помощь» на деньги Красного Креста. Не имея ни транспорта, ни запасов продовольствия для репатриантов, Нансен обратился к Лиге Наций с запросом о средствах. Он убедил русские власти доставить военнопленных на границу и с помощью захваченных немецких судов, находящихся в Англии, вывез их из советских портов.

Уже в сентябре 1921 года Нансен смог сообщить Лиге, что репатриировано 447604 военнопленных из двадцати шести стран, а через год - что работа завершена. Но дел было еще много. В результате войны в Европе оказалось два миллиона беженцев, в том числе около полутора миллионов из России, несколько сот тысяч армян и греков, бежавших из Турции. Нансен делал очень много, чтобы облегчить участь людей, лишенных родины, защиты, «вида на жительство». Он разработал международные соглашения о документах для беженцев. Постепенно 52 страны признали эти документы, которые получили название «нансеновских паспортов».

В августе 1921 года Красный Крест предложил Нансену помочь голодающим России. Лига Наций отказала в деньгах. В сентябре того же года Нансен резко выступил против тех, кто считал помощь голодающим людям содействием красному режиму. «Предположим, что это укрепит советское правительство, - говорил Нансен с трибуны, - но согласен ли хоть один из присутствующих на этом заседании заявить, что вместо оказания помощи Советскому правительству он предпочел бы, чтобы 20 миллионов человек умерли от голода? Я призываю собрание ответить на этот вопрос».

Нансен обратился к частным лицам, к другим организациям, выступал на митингах и собрал невероятную по тем временам сумму - больше сорока миллионов франков. По самым скромным подсчетам, от голодной смерти было спасено 6,5 миллиона человек.

Нансен позаботился и о беженцах во время войны 1922 года между Грецией и Турцией: миллион греков, живших в Турции, и полмиллиона турок, живших в Греции, поменялись местами.

За многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным Нансен был награжден Нобелевской премией мира 1922 года. «Нобелевская премия присуждалась самым разным людям, - писал датский журналист, - но впервые она досталась человеку, который достиг в практике мира таких выдающихся успехов в столь короткий срок». Представитель Норвежского нобелевского комитета Ф. Станг в своей речи сказал: «Что больше всего поражает в нем - это способность посвятить жизнь одной идее, одной мысли и увлечь за собой других».

В своей нобелевской лекции Нансен обрисовал отчаянные условия, ставшие следствием мировой войны, и отозвался о Лиге Наций как о единственном средстве предотвратить трагедии будущего. «Именно слепой фанатизм обеих сторон переводит конфликты на уровень борьбы и разрушения, тогда как дискуссии, взаимопонимание и терпимость могут принести гораздо более значительный успех», - говорил Нансен.

Полученную денежную премию Нансен направил на создание двух сельскохозяйственных станций на Украине и в районе Волги, оснащенных по последнему слову техники.

Нансен продолжал работу до самой своей смерти 13 мая 1930 года. Семьи у ученого не было. Он умер в Осло, переутомившись после лыжной прогулки.

В конце этого года Лига Наций учредила Нансеновскую международную организацию по делам беженцев, которая начала работать в Женеве 1 апреля 1931 года. Примечательно, что эта организация получила в 1938 году Нобелевскую премию мира.




КАРЛ ФОН ОСЕЦКИЙ

(1889- 1938)

Карл фон Осецкий родился 3 октября 1889 года в Гамбурге. Перед фамилией Осецких стоит аристократическая приставка «фон», но ничего общего с аристократами и прусскими баронами у них не было. Отец, Карл Игнаций, был простым солдатом, и, отслужив в армии, он до конца жизни работал в конторе гамбургского адвоката Пределя. Мать Карла, Розалия Мария, происходила из очень бедной польской католической семьи.

Отец умер, когда мальчику исполнилось всего два года. Семь лет спустя мать вышла замуж за скульптора Густава Вальтера, чьи социал-демократические либеральные взгляды повлияли на мировоззрение Карла. Доктор Предель оказывал семье Осецких материальную помощь, позволившую Карлу возможность учиться. С 1896 по 1906 год мальчик посещал школу Румбаума в Гамбурге. Плохие оценки по арифметике, геометрии и алгебре, а также бедность заставили Осецкого отказаться от мысли продолжать учение.

Опять же при помощи Пределя Карлу удалось в октябре 1907 года поступить на службу помощником секретаря в один из судов Гамбурга. Честно говоря, то была тяжелая рутинная работа, к тому же и плохо оплачиваемая. В 1909 году Осецкий получил новую более оплачиваемую работу в отделе кадастровых книг, где прослужил до 1914 года.

19 августа 1913 года Осецкий женился на англичанке Мод Вудс, феминистке, жившей в Гамбурге и дававшей уроки английского языка. Жена стала ему верным помощником во всех начинаниях и планах. Они познакомились, когда Карлу не исполнился двадцать один год, в его родном Гамбурге. Мод вспоминала: «Он оказался ловким и умным собеседником… Лившиеся потоком слова озаряли его лицо каким-то удивительным светом… Он говорил ненавязчиво, располагая к себе, не выставляя на показ своих богатых знаний… Его большие голубые глаза на худом, теперь уже не бледном лице открыто смотрели на меня».

Мод происходила из состоятельной и знатной английской семьи, но без колебаний связала свою жизнь с небогатым и неродовитым гамбуржцем Осецким.

Гамбург тогда был крупнейшим центром рабочего и революционного движения. Его особая атмосфера наложила свое влияние и на Карла. «Мне показалось, - пишет Мод, - что ему знакомы все организации, ведущие борьбу за освобождение угнетенных и страдающих людей. Несмотря на свою молодость, он уже поставил перед собой определенную цель: бичевать социальную несправедливость, где бы она ни проявлялась, и бороться против нее».

Осецкого непреодолимо тянуло к журналистике, к литературно-публицистической деятельности. Начиная с 1911 года в различных органах немецкой печати, прежде всего в либеральной буржуазной газете «Фрейес фольк», появляются статьи, подписанные инициалами «К.О.». Тематика статей молодого журналиста была самой разнообразной: культура, актуальные политические, социальные и экономические проблемы.

Однако особое значение уже в этот период приобрели выступления журналиста против милитаризма и войны. Первым выступлением Осецкого против милитаристов была статья «Горе малым сим» в газете «Фрейес фольк» в апреле 1913 года. Комментируя события Первой балканской войны, Осецкий осудил милитаризм вообще и прусскую военщину в частности. В том же году появилась статья Осецкого, критикующая милитаристский приговор одного из судов. За эту статью автор подвергся нападкам прусского военного министерства.

Тогда же Осецкий принял участие в деятельности буржуазной пацифистской организации «Демократическое объединение Германии».

Но вот началась мировая война и Осецкий оказался в плену у официальной пропаганды! Он ошибочно считал царскую Россию единственным виновником империалистической войны! Он стремится в действующую армию, но из-за слабого здоровья его признали негодным к строевой службе. Тем не менее в ноябре 1915 года Карл ушел в армию, где почти до конца войны строил дороги и военные сооружения.

Однако скоро его взгляды решительно изменились: «Я узнал войну как она есть не по книгам, а наяву. То, что я видел, подтвердило правильность моего мнения о войне и оружии. Следует повторить снова и снова, что в войне нет ничего героического, она несет человечеству лишь ужас и несчастье». Осецкий перешел к активной антимилитаристской деятельности.

Оставив службу, Осецкий связался с Гамбургским революционным Советом. Он читал доклады о политическом положении рабочим, солдатам и матросам, составлял тексты листовок и прокламаций. В Ноябрьской революции 1918 года Осецкий видел начало новой эпохи в германской истории, эпохи свободы, демократии, подлинного мира. По его мнению, поражение пролетариата стало роковым событием в германской истории. Спустя десять лет он с грустью писал: «Революция ныне живет как воспоминание. Многие эпизоды кажутся неправдоподобными, словно из мира сказок».

То был период неудач, даже рождение дочери Розалинды 21 декабря 1919 года не принесло большой радости. К тому времени Осецкие переехали на новую квартиру на Гентинерштрассе, с сырыми и темными комнатами. Не могло быть и речи о том, чтобы взять сюда маленького ребенка. В течение пяти месяцев дочь оставалась на попечении врачей больницы, а родители могли видеть дочь лишь каждое второе воскресенье.

Осецкий возобновил свою пацифистскую деятельность, становясь председателем местного отделения Германского общества мира, и некоторое время издавал газету «Проводник». В 1920 году председатель общества Людвиг Квидде предложил Осецкому приехать в Берлин и стать секретарем организации.

Осецкий издавал ежемесячный журнал, был в числе учредителей движения «Нет войне», а в 1924 году стал редактором иностранного отдела «Берлинер фольксцайтунг».

Члены редакции «Берлинер фольксцайтунг» стали основателями новой политической партии. В марте 1924 года была основана республиканская партия, в состав правления которой вошел Осецкий. Был учрежден и новый печатный орган - газета «Республика». В отличие от своих друзей Осецкий понимал неизбежность поражения на предстоящих выборах, ведь республиканская партия практически была неизвестной избирателям.

Так и произошло. Поражение на выборах означало конец республиканской партии и ее газеты. 1 июня 1924 года Осецкий приступил к работе в редакции буржуазного литературного и общественно-политического еженедельника «Тагебух».

Прошло еще два года, и Осецкий занял пост редактора в газете «Вельтбюне», основанной З. Якобсоном. После смерти последнего с 11 октября 1927 года он руководит журналом. Осецкий превратил «Вельтбюне» в издание, которое злобно ненавидели и в военном министерстве, и в министерстве юстиции, и в имперском суде в Лейпциге, и в редакциях газет, подобных «Дейче цайтунг».

В 1927 году он опубликовал статью Б. Якоба, в которой веймарское правительство обвинялось в поддержке полувоенных формирований. По обвинению в клевете Осецкий был приговорен к тюремному заключению сроком на месяц.

Это не остановило журналиста, продолжавшего обличать дух милитаризма, распространявшийся в Германии. В мае 1929 года он опубликовал статью немецкого летчика Вальтера Крайзера, в которой разоблачалось развитие военной авиации в нарушение Версальского договора. Осецкого и Крайзера арестовали за разглашение военных секретов, но суд был отложен.

В 1930 году национал-социалистическая партия Адольфа Гитлера завоевала 107 мест в рейхстаге - законодательном собрании Германии. В декабре того же года фашисты устроили в Берлине беспорядки в связи с демонстрацией антивоенного фильма по роману Ремарка «На западном фронте без перемен». Осецкий отметил: «Фашизм выиграл свои выборы… Сегодня он убил фильм, завтра убьет что-то другое».

Еженедельник «Вельтбюне» неустанно разоблачал социальную демагогию нацистов, их лживый «социализм». Осецкий неоднократно указывал, что в «программе» нацистов нет ни грана социализма. Суть их политики - это «полная поддержка предпринимателей против рабочих».

Констатируя усилие фашистских тенденций, Осецкий в начале 1931 года с беспокойством писал: «Мы уже сейчас живем в условиях милитаристско-фашистского режима».

Суд над Осецким и Крайзером состоялся в 1931 году, и после закрытого заседания оба они были приговорены к 18 месяцам тюремного заключения. В мае следующего года Осецкий сам пришел в Тегельскую тюрьму, причем ему пришлось пройти через толпу почитателей, которые пытались отговорить его от этого решения. Проведя в тюрьме семь месяцев, Осецкий был освобожден по рождественской амнистии.

В январе 1933 года Гитлер стал канцлером Германии. Он тут же начал атаку на демократические учреждения и «врагов государства», причислив к ним и Осецкого. 7 марта 1933 года вышел из печати номер «Вельтбюне», в котором читателей информировали об аресте Осецкого. Через несколько дней журнал был запрещен нацистами.

Осецкий одним из первых попал в концентрационный лагерь Зонненбург, куда были заключены многие прогрессивные писатели, журналисты и политические деятели.

Издевательства и унижения, пережитые Осецким в Зонненбурге, были ужасными. Бывший узник Зонненбурга Фриц Кро свидетельствует: «Высшей точкой адских пыток было рытье собственных могил во дворе северного крыла лагеря, производившееся под дулами автоматов штурмовиков…»

15 февраля Осецкого перевели из Зонненбурга в концлагерь Эстервеген вблизи голландской границы. Эстервеген находился в болотистой, сырой местности. Здесь здоровье Осецкого, и без того ослабленное в результате болезни сердца и туберкулеза, стало быстро ухудшаться.

В защиту журналиста выступили многие прогрессивные люди за пределами рейха. В 1934 году Осецкий был впервые выдвинут на Нобелевскую премию. Его кандидатуру поддержали многие ведущие ученые и люди культуры. Непосредственно к Нобелевскому комитету в Осло обратился знаменитый немецкий писатель-антифашист Лион Фейхтвангер. Он напоминал о выдающихся заслугах Осецкого в борьбе против милитаризма на страницах журнала «Вельтбюне». «Весь мир знает, что Карл Осецкий подвергается по причине своей преданности делу мира духовным и физическим пыткам в немецком концлагере. Я полагаю, что трудно найти более достойного борца за дело мира, чем великий и мужественный немецкий публицист Карл Осецкий».

27 октября 1935 года послал в Осло письмо в поддержку кандидатуры Осецкого Эйнштейн: «Формально я не имею права предлагать кандидатуры на Нобелевскую премию мира. Однако в условиях нашего времени я чувствую, что совесть повелевает мне написать это письмо Нобелевскому комитету представляется редкая возможность присуждением премии совершить исторический акт, последствия которого могут наилучшим образом способствовать решению проблемы мира. Этим актом будет увенчание премией Карла Осецкого - человека, который своими делами и своими страданиями, более чем кто-либо другой, заслужил эту премию».

Среди тех, кто поднял свой голос в защиту Осецкого, был и крупнейший немецкий писатель-реалист XX век Т. Манн. Манн называл Осецкого «мучеником идеи мира», указывал, что присуждение ему Нобелевской премии мира было бы «великим, свободным, нравственным актом».

В 1935 году премия не вручалась. Присужденная Осецкому в следующем году премия «почти парализовала германское правительство». Германский посол в Норвегии выразил в этой связи возмущение, однако норвежский министр иностранных дел ответил, что Нобелевский комитет независим и правительству не подчиняется.

Извещение о награждении Осецкий получил в тюремной больнице, куда был переведен из концлагеря в связи с резким ухудшением здоровья. С учетом последнего обстоятельства германская пропаганда утверждала, что Осецкий волен поехать в Осло в любой момент. Однако паспорт ему выдан не был, а позже началась травля Осецкого как предателя. Правительство заявило, что ни один немец не станет получать Нобелевской премии, и учредило систему государственных премий.

Представитель Норвежского нобелевского комитета Ф. Станг в своей речи отметил, что Осецкий не принадлежит ни к одной политической партии и не руководствуется партийными предрассудками. По мнению Станга, действия Осецкого характеризуются «горячей любовью к свободе мысли, верой в необходимость свободного соревнования во всех областях духовной жизни, широким мировоззрением, уважением к ценностям других народов и доминирующей над всем этим идеей мира». Станг подчеркнул также, что Осецкий не просто «символ борьбы за мир», но скорее «защитник мира».

Осецкий скончался в берлинской больнице 4 мая 1938 года. После войны одна из улиц Берлина была названа его именем.


АЛЬБЕРТ ШВЕЙЦЕР

(1875- 1965)

Как писал Альберт Эйнштейн: «Вряд ли мне доведется еще когда-нибудь встретить человека, в котором доброта и стремление к красоте так идеально дополняли бы друг друга».

Альберт Швейцер родился 14 января 1875 года в городке Кайзерсберг, в Верхнем Эльзасе. Он был вторым ребенком бедного и благочестивого пастора Людвига Швейцера и его жены Адели. Всего в семье было четыре сестры и два брата. По собственному свидетельству Альберта Швейцера, у него, как и у его сестер и брата, было счастливое детство.

Вскоре после рождения Альберта его родители переехали в Гунсбах. Поскольку французская провинция Эльзас была аннексирована Германией в результате франко-прусской войны 1871 года, Швейцер получил германское гражданство. Родители его были французы, и Альберт научился бегло говорить на обоих языках. Под руководством отца он в пятилетнем возрасте начал играть на рояле, спустя четыре года он уже мог иногда подменять органиста деревенской церкви.

Посещая среднюю школу в Мюнстере, а затем в Мюльхаузене, Швейцер одновременно учился игре на органе у Е. Мюнха. Окончив школу в 1893 году, он поступил в Страсбургский университет, где изучал теологию и философию. Первый экзамен по теологии он сдал в 1898 году, тогда же ему была назначена стипендия, давшая Швейцеру возможность изучать философию в Парижском университете (Сорбонна) и брать уроки игры на органе у Видора. Всего за четыре месяца он написал диссертацию «Суть веры: философия религии» и в 1899 году стал доктором философии. Два года спустя он получил степень доктора теологии, защитив диссертацию о значении Тайной вечери.

В 1902 году Швейцер был назначен профессором теологического колледжа Св. Фомы, а через год стал его директором. Помимо чтения лекций Швейцер играл на органе и занимался научной работой. Главный теологический труд Швейцера - «Вопрос об историческом Иисусе» (1906), в нем Швейцер отверг попытки модернизировать Иисуса или отказать ему в историчности.

В то же время Швейцер становится крупнейшим специалистом по творчеству Баха, биографию которого он издал в 1908 году. Баху была посвящена и его докторская диссертация по музыковедению, защищенная в Страсбурге тремя годами позже. Кроме того, Альберт являлся крупнейшим экспертом по конструкции органов. Его книга на эту тему, вышедшая в 1906 году, спасла множество органов от неоправданной модернизации.

Несмотря на достижения в области философии, теологии, музыковедения, Швейцер чувствовал себя обязанным исполнить клятву, данную самому себе в возрасте 21 года. Считая себя в долгу перед миром, Швейцер тогда решил заниматься искусством и наукой до 30 лет, а затем посвятить себя «непосредственному служению человечеству». Статья о нехватке врачей в Африке, прочитанная им в журнале Парижского миссионерского общества, подсказала Швейцеру, что надо делать.

«Я хотел стать врачом, чтобы можно было работать, а не заниматься разговорами, - писал Швейцер позднее. - В течение многих лет я выражал себя в словах… Но, выбирая новую форму деятельности, я не мог даже представить себе, как я буду говорить о религии любви, а мог представить себе только, как я буду претворять ее в жизнь».

В 1905 году Швейцер поступил в медицинский колледж Страсбургского университета, возмещая расходы на обучение за счет органных концертов. В 1911 году он сдал экзамены. Весной 1912 года Швейцер отказался от преподавания в Страсбургском университете, а также от чтения проповедей в церкви Св. Николая. Ему нужно было время для работы над дипломом и к тому же для подготовки к предстоящей поездке в Африку.

Весной 1909 года Альберт близко сошелся с Еленой Бреслау, дочерью преподавателя Страсбургского университета. Поистине эти двое нашли друг друга. Елена всегда стремилась помогать униженным, обездоленным, оскорбленным. Много лет спустя, на ее похоронах, цюрихский пастор сказал: «Она обручилась не только с человеком, Альбертом Швейцером, она обручилась также с работой, к которой побуждало его призвание».

18 июня 1912 года состоялось бракосочетание. Тотчас Швейцер с женой стали готовиться к отъезду в Африку. Ученый дополнительно прошел в Париже курс тропической медицины.

В 1913 году Швейцер с женой отплыли в Африку, по поручению Парижского миссионерского общества они должны были основать больницу при миссии в Ламбарене (французская Экваториальная Африка, ныне Габон). Потребность в его услугах была огромной. Не получая медицинской помощи, туземцы страдали от малярии, желтой лихорадки, сонной болезни, дизентерии, проказы. В первые же девять месяцев Швейцер принял 2 тысячи больных.

«Пациентов оказалось больше, чем я ожидал, - писал доктор. - Я послал обширный заказ июньской почтой, но лекарства придут не раньше, чем через три-четыре месяца, а между тем хинин, антипирин, бромистый калий, салол и дерматол почти на исходе…

Однако что значат все эти неприятности в сравнении с радостью, которую я испытываю от того, что нахожусь здесь, работаю и помогаю людям? Какими бы ограниченными ни были наши средства, как все-таки много можно сделать с их помощью! Достаточно увидеть радость человека, которого мучила язва, в момент, когда раны его уже перевязаны и ему не приходится больше волочить по грязи свои бедные кровоточащие ноги. Достаточно увидеть это, чтобы почувствовать, что работать здесь стоит».

В 1917 году Швейцер и его жена, как германские подданные, были интернированы во Францию до конца Первой мировой войны. В 1919 году у них родилась дочь Рена.

Истощенный, больной, измученный необходимостью выплачивать долги по Ламбарене, Швейцер работает в муниципальной больнице в Страсбурге. Кроме того, он возобновил органные концерты. С помощью архиепископа Натана Седерблю Швейцер в 1920 году давал концерты и читал лекции в Упсальском университете и других местах.

В эти годы Швейцер развил систему этических принципов, которую назвал «Почтение к жизни». Свои взгляды он изложил в книгах «Философия культуры I: Упадок и возрождение цивилизации» и «Философия культуры II: Культура и этика», опубликованных в 1923 году.

В 1924 году Швейцер вернулся в Ламбарене. Существовала одна важная проблема, которая долгое время ставила под вопрос планы Швейцера: Елене по состоянию здоровья была противопоказана Африка, не говоря уже о том, что ей надо было растить пятилетнюю дочь Рену. Семье Швейцер пришлось принять суровое решение - о разлуке на долгие годы. И только благодаря тому, что Елена понимала важность замысла своего мужа и, находясь в Европе, деятельно помогала ему во всем, Швейцеру удалось заново создать, а впоследствии и расширить прославившуюся на весь мир больницу в Ламбарене. В 1925-1927 годах он построил новый больничный комплекс на холме Адолинанонго.

1927- 1932 годы доктор в основном провел в Европе. И в дальнейшем периоды работы в Африке Швейцер чередовал с поездками в Европу, во время которых читал лекции, давал концерты, чтобы собрать средства для больницы.

С 1939 по 1948 год Швейцер практически беспрерывно работал на Черном континенте. В феврале 1939 года он отправился на родину, но, услышав на пути в Европу речь Гитлера, решил повернуть назад, потому что предугадал начало войны. В период с 1949 по 1954 год основное время Швейцер отдавал своим африканским больным. Он прерывается лишь на короткое время, посвящая его поездкам в Америку и Европу.

Лишь благодаря упорному труду, его новая больница постепенно превратилась в комплекс из 70 зданий, в ее штат входили врачи и медсестры из числа добровольцев. К началу шестидесятых годов в больнице Швейцера размещалось пятьсот человек. Самые суровые критики признавали, что в больнице Швейцера соблюдались строжайшие правила антисептики и что уровень хирургии здесь был высокий. Известный американский хирург, доктор Роберт Голдуин, работавший у Швейцера, писал: «Множество раз я и другие врачи консультировались у него, и его суждения всегда оказывались правильными. Надо помнить, что большинство своих операций доктор Швейцер проделал во время Второй мировой войны (ему было тогда шестьдесят восемь лет), и его дотошные отчеты об операциях можно найти в старых журналах…»

В 1951 году Швейцер получил премию Мира западногерманской ассоциации книгоиздателей и книготорговцев. В том же году он был избран членом Французской академии.

В 1953 году Швейцер находился в Ламбарене, когда пришла весть о присуждении ему Нобелевской премии мира. Представитель Норвежского нобелевского комитета Гуннар Ян отметил: «Швейцер показал, что жизнь человека и его мечта могут слиться воедино. Его работа вдохнула жизнь в понятие о братстве, его слова достигли сознания бесчисленных людей и оставили там благотворный след». Швейцер не мог оставить своих обязанностей в Африке, чтобы присутствовать на церемонии награждения, поэтому премию принял французский посол в Норвегии. На деньги, полученные от Нобелевского комитета, Швейцер построил лепрозорий недалеко от больницы в Ламбарене.

В конце 1954 года великий гуманист и мыслитель отправился в Осло, где 4 ноября выступил с нобелевской лекцией «Проблемы мира». Швейцер напомнил в своем обращении о стремительном развитии техники, главным образом техники военной. Развитие это привело к тому, что «человек стал сверхчеловеком».

«Став суперменами, мы стали чудовищами, - говорил Швейцер. - Мы допустили, чтобы массы людей - во Вторую мировую войну число их достигло двадцати миллионов - были убиты, чтобы целые города с их обитателями были сметены с лица земли атомными бомбами, чтобы огнеметы превращали человеческие существа в пылающие живые факелы. Мы знаем об этих событиях из газет, но судим о них в зависимости от того, приносят они успех той группе наций, к которой мы принадлежим, или приносят успех нашим врагам. И даже соглашаясь, что подобные действия есть проявление бесчеловечности, мы оправдываемся, что события войны вынудили нас допустить это…

Сегодня существенно, чтобы мы все признали себя виновными в бесчеловечности».

В чем же, по Швейцеру, надежда мира и человека? В том, чтобы при помощи нового духа достичь «той высшей рассудительности, которая помешает безнравственному использованию силы, находящейся в нашем распоряжении».

Швейцер оптимист - «человеческий дух не мертв», «он живет тайно», он «в наше время способен создать новое умонастроение, основанное на этике».

«Мое глубокое убеждение заключается в том, - заявил Швейцер, - что мы должны отвергнуть войну по этическим мотивам, ибо она возлагает на нас вину в преступлении бесчеловечности». Как единственный оригинальный момент своей речи Швейцер отмечал лежащую в ее основе оптимистическую убежденность в том, что дух в наш век способен создать этическое мышление.

Швейцер зачитал согласно ритуалу свое обращение. Потом в соответствии с тем же ритуалом он поклонился королю Норвегии, но король сказал: «Это я должен вам поклониться». Потом на доктора набросились корреспонденты, которые требовали новых рецептов спасения мира, и он предложил им «возрождение духа» вместо «успехов науки и техники» или хотя бы в дополнение к ним.

И в дальнейшем доктор продолжил бороться за дело мира. В 1957 году Швейцер выступил с «Декларацией совести», переданной по радио из Осло. В ней он призвал всех простых людей мира объединиться и потребовать от своих правительств запрещения испытаний ядерного оружия. Вскоре после этого 2 тысячи американских ученых подписали петицию о прекращении атомных испытаний.

Всего за несколько дней до кончины, уже совсем непослушной рукой, Швейцер подписал обращение лауреатов Нобелевской премии к главам правительств крупнейших государств с требованием немедленно прекратить преступную войну во Вьетнаме.

Швейцер скончался в Ламбарене 4 сентября 1965 года, его похоронили рядом с женой, умершей в 1957 году. Руководство больницей перешло к их дочери.


ДЖОРДЖ МАРШАЛЛ

(1880- 1959)

Жизнь Маршалла представляет собой яркую иллюстрацию американских военных традиций. Министр обороны Г. Стимсон считал его «лучшим солдатом», какого он когда-либо знал. Трумэн называл Маршалла «величайшим американцем среди живущих», человеком, «которому Соединенные Штаты обязаны своим будущим». Британский премьер-министр Черчилль отзывался о нем как об «истинном организаторе победы».

Джордж Кэтлетт Маршалл родился 31 декабря 1880 года в Юнионтауне (штат Пенсильвания). Он был вторым сыном и третьим ребенком в семье Джорджа Кэтлетта Маршалла, процветающего торговца углем, и Лауры Брэдфорд. С детства мальчик поражал самообладанием и сильным характером. Он проявил его по окончании школы, когда вопреки желанию родителей избрал военную карьеру: в 1897 году он поступил в Виргинский военный институт. Завершив успешно учебу в 1901 году, Джордж получил звание младшего лейтенанта и отправился служить в пехоту. Через полтора года службы на Филиппинах Маршалл возвратился на родину. Теперь он попал в Форт-Рено (штат Оклахома).

В 1902 году Маршалл женился на Элизабет Картер. К сожалению, болезнь сердца не позволила ей иметь детей.

Маршалл продолжил обучение в Пехотно-кавалерийской школе в Форт-Дивенворте (штат Канзас). В 1907 году он окончил ее с отличием, а еще через год окончил армейский штабной колледж.

Маршалл снова попал на Филиппины, откуда его отозвали, и он получил назначение в Сан-Франциско, а затем в Форт-Дуглас (штат Юта). В те годы один из командиров отзывался о нем так: «С моей точки зрения, в армии не найдется и пяти человек, способных лучше, чем он, командовать дивизией».

Началась Первая мировая война. В составе 1-й пехотной дивизии Маршалл участвовал в сражениях близ Люневиля, в Пикардии и Кантиньи (1917). Способности его были замечены, и Маршалла перевели в генеральный штаб. Здесь в чине полковника он разрабатывает операции 1-й армии. В 1919 году Маршалл готовил план предполагавшегося наступления на Германию. Именно тогда на него обратил внимание генерал Д. Першинг.

С 1919 по 1924 год Маршалл состоял адъютантом при Першинге, а затем провел три года в Китае, где научился говорить и писать по-китайски. По возвращении в США он был назначен помощником коменданта армейской пехотной школы в Форт-Беннинге (штат Джорджия), где провел почти пять лет.

В 1927 году Маршалла постигло горе, после операции умерла жена. Через три года он женился вновь, на этот раз на вдове Кэтрин Таппер Браун, и усыновил троих ее детей.

На преподавательской работе Маршалл завоевал репутацию сторонника пехотной тактики. Сослуживцы уважали его за честность, доброту и профессионализм. «Мораль - главное условие победы, - излагал свои принципы Маршалл. - Мало просто сражаться. Решает дело дух, с которым мы идем в битву. Сердце и душа солдата - это все… Вера человека делает его непобедимым».

В 1938 году Маршалла назначили помощником начальника военного планирования в генеральном штабе, и он переехал в Вашингтон. Прошел лишь год и его назначили исполняющим обязанности начальника штаба в чине генерала. С началом Второй мировой войны Маршалл стал начальником штаба армии.

Большие усилия Маршалл прилагал для совершенствования американской армии. Так в 1940 году он убедил конгресс принять закон о выборочной службе и рассмотреть вопрос о национальной гвардии.

После японской атаки на Перл-Харбор президент США Ф.Д. Рузвельт сделал Маршалла своим советником по вопросам стратегии и тактики. Маршалл сопровождал президента во всех его поездках - на конференциях в Аргентине, Касабланке, Квебеке, Каире, Тегеране и Ялте. Маршалл координировал поставки оружия и продовольствия в СССР.

Не остался Маршалл в стороне и от театра военных действий. Совместно с англичанами он руководил военными действиями в Северной Африке и на Сицилии, победоносно закончил войну с Италией. Именно Маршалл спланировал крупнейшую десантную операцию по высадке войск в Нормандии.

Во время войны Маршалл участвовал в работе политического комитета по контролю над созданием атомной бомбы. В 1945 году он рекомендовал президенту Трумэну применить это оружие против японских городов Хиросимы и Нагасаки. «Бомба покончила с войной, - говорил Маршалл позже. - Поэтому мы должны были ее применить».

После капитуляции Японии Маршалл подал в отставку с поста начальника штаба. В 1947 году новый президент Трумэн назначил Маршалла государственным секретарем и возложил на него всю тяжесть задачи послевоенного восстановления международных связей.

Весной 1947 года, по словам Дина Ачесона, «Соединенные Штаты нашли идею, которая воспламенила воображение во всем мире». Эта «идея» получила название плана Маршалла, хотя сам государственный секретарь США не раз указывал, что он являлся лишь одним из ее авторов. Действительно, многие положения плана Маршалла были разработаны госдепартаментом и министерством финансов совместно с министерствами армии и ВМФ США, с крупными бизнесменами и другими представителями правящей элиты страны, главной заботой которых было «утверждение лидерства США» в европейских и мировых делах.

Как пишет Ю.М. Мельников: «Смысл "новой дипломатической идеи" США состоял в том, чтобы временно отодвинуть на второй план упоминание о "крестовом походе" против коммунизма и сплотить сперва вокруг себя как можно больше союзников под флагом "общей работы по восстановлению экономики".

Задумав сделать максимально широкий жест предложения американской помощи "без каких-либо условий" всем, кто захочет ее принять для того чтобы "встать на собственные ноги", руководители дипломатии США неизбежно столкнулись с вопросом о том, что им делать, если в числе таких стран окажется Советский Союз. После некоторых колебаний и споров Маршалл решил наконец на свой страх и риск не исключать с самого начала возможность участия СССР в "программе восстановления". Он исходил при этом из того, что такое исключение не только сразу бы разоблачило подлинные цели американского плана, но и, возможно, вызвало бы отрицательное отношение к нему других социалистических государств - стран Восточной Европы.

США намеревались фактически предложить СССР в рамках плана Маршалла не помощь в развитии собственного хозяйства, а, наоборот, "содействие" западноевропейскому капитализму, обеспечение сырьем его промышленности и т.п.».

В своем известном выступлении 5 июня 1947 года в Гарвардском университете Маршалл сделал акцент на «серьезности мирового положения», проистекающей из «развала деловой структуры Европы во время войны» и слишком медленного ее восстановления. «Помимо деморализующего эффекта на мир в целом и возможностей беспорядков, возникающих как результат отчаяния страдающих от этого народов, - говорил он, - последствия для экономики США должны быть очевидны для всех. Вполне логично, что США должны сделать все, что они в состоянии сделать, чтобы содействовать возвращению нормального экономического здоровья миру… Наша политика, - провозглашал далее Маршалл «новую дипломатическую идею» США, - направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, бедности, отчаяния и хаоса». Роль США «должна состоять в оказании дружеской помощи в составлении европейской программы и позднее в поддержке такой программы в такой степени, в какой это может быть практичным для нас».

Надо отметить, что именно в плане Маршалла наиболее отчетливо проявилась готовность американской дипломатии пойти на определенные уступки другим странам, на риск укрепления позиций своих потенциальных конкурентов ради сплочения и усиления мирового капитализма в его борьбе против сил социализма, демократии, национального освобождения и мира.

Важнейшее значение в плане придавалось восстановлению Западной Германии. План Маршалла, признавал один из американских политиков, «основывается на сильной индустриализированной Германии, что означает Германию с военным потенциалом, Германию, которая вскоре окажется в состоянии господствовать над своими соседями в Западной Европе в экономическом и военном отношении. То, что было представлено нам как мирный план европейской помощи и восстановления, принимает за сценой форму проекта превращения Западной Европы во "фронтовую линию" для войны».

В сентябре 1947 года 16 европейских стран образовали Комитет европейского сотрудничества, который разработал совместную программу экономического возрождения Европы. На эти цели конгресс США выделил 12 миллиардов долларов. Несмотря на всю идеологическую подоплеку, «План Маршалла» действительно стал самой крупной программой экономической помощи, именно он сделал возможным так называемое экономическое чудо Германии в пятидесятые годы.

Помощь Европе была не единственной проблемой, с которой пришлось столкнуться Маршаллу в период «холодной войны» В 1948 году генерал противопоставил советской блокаде Берлина воздушный мост. Он сыграл важную роль в создании Организации американских государств, начал переговоры по безопасности в Европе, которые позже привели к созданию Организации Североатлантического договора (НАТО). 20 января 1949 года Маршалл подал в отставку по состоянию здоровья.

В 1950 году обострение враждебности в Корее стало причиной того, что Трумэн попросил Маршалл вернуться в правительство в качестве министра обороны. В сентябре он приступил к реорганизации армейской системы. Ровно через год Маршалл окончательно оставил службу - пост министра обороны.

В 1953 году Маршалл был удостоен Нобелевской премии мира, причем стал первым профессиональным военным среди лауреатов. По словам представителя Норвежского нобелевского комитета К.И. Хамбро, премия была присуждена Маршаллу не за военные успехи, а за достижения мирного времени, выразившиеся в «плане Маршалла». Отвечая на критику, Маршалл в своей речи сказал: «Цена войны у меня всегда перед глазами. Это необозримое здание, которое подпирают надгробные камни. Всей душой я хотел бы найти средство избежать опасности новой войны».

После выхода в отставку Маршалл жил в Леесбурге (штат Виргиния). 16 октября 1959 года он скончался в Вашингтоне и был похоронен на Арлингтонском кладбище.


МАРТИН ЛЮТЕР КИНГ

(1929- 1968)

Майкл Кинг родился в Атланте 15 января 1929 года. Его отец служил пастором в баптистской церкви. Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец изменил его имя на Мартина Лютера в честь основателя протестантизма.

Способности Кинга были замечены в школе, где он намного опережал своих сверстников. Он прошел десятилетнюю программу за восемь лет, экстерном сдал выпускные экзамены и поступил в колледж для цветных в его родном городе.

После окончания колледжа в 1947 году, Кинг принял сан священника, став помощником отца в церкви. Через год он поступил в богословскую семинарию Крозера, и в 1951 году стал бакалавром богословия.

Как одному из лучших выпускников Кингу была предоставлена стипендия для обучения в Бостонском университете, где в 1955 году ему была присвоена степень доктора богословия. В 1953 году Кинг женился на студентке Коррете Скотт. Она была ему верной спутницей и помощницей до его последних дней. У них родились двое сыновей и две дочери.

В том же году его назначили священником баптистской церкви в город Монтгомери (штат Алабама). Там Кинг впервые столкнулся с сегрегацией цветного населения. В то время Алабама оставалась единственным штатом США, в котором негры не могли пользоваться общим транспортом с белыми жителями.

1 декабря 1955 года Роза Парк отказалась уступить место белому в городском автобусе. Не подчинилась она и шоферу, потребовавшему, чтобы она встала. По этой причине Роза Парк предстала перед белым судьей, который оштрафовал ее на 14 долларов. На проповеди в баптистской церкви в Монтгомери пастор Кинг призвал черных американцев отказаться от проезда на городском транспорте. Триста восемьдесят один день они ходили на работу пешком и победили.

Пастор Мартин Лютер Кинг стал вождем цветных американцев, подвергавшихся дискриминации, апостолом ненасильственного сближения в правах черных и белых. «Тем, кто никогда не чувствовал жестоких ударов расовой сегрегации, - писал он, - легко говорить: ждите. Когда вы видели собственными глазами, как взбешенная толпа линчует ваших матерей и отцов, как она по злобе хочет утопить ваших сестер и братьев, как полицейские, ослепленные ненавистью, безнаказанно мучают, пинают и даже убивают ваших братьев и сестер, когда вы видите, как подавляющее большинство из двадцати миллионов ваших черных братьев задыхается в тисках нищеты среди общества, живущего в изобилии, когда вы вдруг установите, что ваш язык не повинуется, когда вы должны объяснять своей шестилетней дочери, почему ей нельзя пойти в парк, где так много аттракционов, о которых рассказывали по телевидению, когда вы затем увидите, как по ее щекам текут слезы после того, как вам пришлось сказать ей, что цветным детям запрещено посещать Фантаун, когда вы видите, как сгущаются тучи комплекса неполноценности, как они омрачают ее детский горизонт, когда вы наблюдаете, как у нее начинают появляться первые признаки раздвоения личности, поскольку невольно растет чувство обиды к белым людям, когда вы должны придумывать ответ на вопрос своего пятилетнего мальчика: "Папа, почему белые так плохо обращаются с черными?", когда вам приходится часто ездить по стране на автомобиле и каждую ночь спать в машине, так как вас не пускают на ночь в мотель, когда вас ежедневно унижают слова "белый" и "цветной", когда вашим первым именем стало слово "негр", когда вашим вторым именем является "бой", сколько бы вам ни было лет, когда последним вашим именем является Джон, а к вашей жене и матери никогда не обращаются со словом "госпожа" - тогда вы поймете, почему нам так трудно ждать».

Следующим шагом Кинга стало достижение равноправия негров в сфере образования, он стал добиваться того, чтобы везде негритянские дети могли учиться в тех же школах, где учились белые. По инициативе Кинга в Верховный суд был подан иск против властей американского города Топека. Рассмотрев этот иск, Верховный суд страны вынужден был признать, что раздельное обучение белых и черных также противоречит американской конституции.

Примером для себя Кинг считал деятельность Махатмы Ганди «Ганди Мохандас Карамчанд (1869-1948) - лидер национально-освободительного движения в Индии. (Прим. ред.)» . «Ненасильственное сопротивление, - писал Кинг, - единственный метод, оправданный в борьбе за свободу». В 1960 году Кинг посетил Индию, куда его пригласил премьер-министр страны Джавахарлал Неру. Во время этой поездки Кинг еще глубже ознакомился с учением Ганди и стал убежденным сторонником его философии ненасилия.

Несмотря на то что Кинг постоянно подвергался нападениям со стороны расистов, он при каждом удобном случае старался выступать перед негритянскими общинами. Во время одной из своих лекций в сентябре 1958 года Кинг был ранен ударом ножа в грудь. В это время Кинг провел ряд кампаний за уничтожение сегрегации. Он путешествовал по всей стране, о его ораторских способностях писали все американские газеты. Выступления и проповеди Кинга собирали многотысячные толпы его сторонников.

Это не нравилось ФБР и лично ее шефу Эдгару Гуверу. По распоряжению ФБР все разговоры Кинга стали прослушивать, иногда микрофоны устанавливались даже в церквах.

Э. Янг, один из ближайших сотрудников Кинга, вспоминал: «Однажды - это было в Селме, штат Алабама, - мы нашли микрофон, спрятанный в церковной кафедре. Мы извлекли его и поставили перед оратором на виду у всех, а преподобный Абернети назвал его "маленьким мерзавцем" и сказал: "Я хочу напомнить мистеру Гуверу, нехорошо держать такой дорогой микрофон где-то внизу в дырке, где так много статического электричества. Пусть этот маленький мерзавец стоит тут перед нами - прямо, без помех". И принялся молиться в микрофон Федерального бюро расследований».

В марте-апреле 1963 года Кинга арестовали и заключили в тюрьму города Бирмингема за нарушение общественного порядка. В это время он написал знаменитое «Письмо из Бирмингемской тюрьмы», в котором изложил свои взгляды. Власти не смогли предъявить Кингу никакого обвинения и через пять дней были вынуждены освободить его.

28 августа 1963 года Кинг вместе с другими негритянскими лидерами был принят президентом США Джоном Кеннеди. В тот же день 250 тысяч участников движения за гражданские права вышли на улицы Вашингтона, чтобы этой демонстрацией ускорить принятие акта о гражданских правах. Кинг произнес речь, рефрен которой «у меня есть мечта» вскоре стал припевом популярной песни об отмене сегрегации:

«Я мечтаю о том дне, когда на красных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут сесть вместе за стол братства.

Я мечтаю о том дне, когда даже штат Миссисипи, штат, изнемогающий от зноя угнетения, будет превращен в оазис свободы и справедливости.

Я мечтаю о том дне, когда четверо моих маленьких детей будут жить в стране, где о них станут судить не по цвету их кожи, а по их характерам.

Я мечтаю о дне, когда каждая долина будет возвышена, а каждый холм и гора понижены. Неровные места будут выровнены, а кривые - выпрямлены. С этой верой я вернусь на Юг. С верой в то, что из горы отчаяния мы сможем высечь камень надежды. С верой в то, что мы сможем работать вместе, молиться вместе, бороться вместе, идти в тюрьму вместе, вставать за свободу вместе, зная, что когда-нибудь мы станем свободны…

Если мы дадим свободе звенеть, если мы дадим ей звенеть в каждом городе и поселке, в каждом штате, мы сможем приблизить тот день, когда все божьи дети - черные и белые, верующие и неверующие, протестанты и католики - смогут взяться за руки и словами старого негритянского духовного гимна сказать: "Свободны, наконец! Свободны, наконец. Великий всемогущий боже, мы свободны, наконец!"»

Эту речь цитировали во всем мире. Кадры хроники, запечатлевшие выступление Кинга, демонстрировались на киноэкранах многих стран.

После этого разведывательное управление ФБР направило Гуверу меморандум:

«Кинг на голову выше всех других негритянских лидеров, вместе взятых, если речь идет о его влиянии на огромные массы черного населения. Мы должны отныне считать его… самым опасным негром для будущего нашего государства с точки зрения коммунизма, негритянского движения и национальной безопасности…

Легальные методы борьбы с ним могут оказаться недостаточными. Было бы неразумно ограничивать самих себя юридически законными методами или обязательно убедительными свидетельствами для доказательства перед комитетами конгресса связи Кинга с коммунистами…»

Фактически это означало войну против Кинга всеми средствами. В течение всего 1964 года ФБР рассылало и предлагало магнитофонные записи, «порочащие» Кинга, известным журналистам и газетным обозревателям. Была сделана порочащая «секретная монография» о Кинге, и также подброшена в прессу.

Ничего не помогало. После убийства Кеннеди президент Линдон Джонсон пригласил Кинга в Белый дом на церемонию подписания закона об отмене сегрегации в общественных местах. Осенью того же 1964 года Мартину Лютеру Кингу была присуждена Нобелевская премия мира.

В последние годы жизни пастор стал инициатором борьбы не только с расизмом, но и с безработицей. В ноябре 1967 года он объявил о начале кампании в защиту бедняков, которая должна была завершиться демонстрацией в Вашингтоне. Тогда же Кинг открыто выступил против войны во Вьетнаме.

Наконец, в 1968 году Кинг объявил о своем плане весеннего наступления на Вашингтон, который стал известен как Поход бедноты.

Когда Мартин Лютер узнал о смерти президента Кеннеди, он сказал своей жене Коретте: «Со мной произойдет то же самое. Я же говорил тебе, что это больное общество».

«Я ничего не могла ответить ему, - рассказывает Коретта. - Я ничем не могла утешить мужа, я не могла сказать: "С тобой этого не произойдет". Я чувствовала, что он был прав. Молчание было страшно мучительным. Я придвинулась к нему и взяла его за руку…»

4 апреля 1968 года Кинг приехал со своей группой в Мемфис (штат Теннесси) и разместился в мотеле «Лоррэйн». Около шести часов вечера он вышел на балкон. В 18 часов 23 минуты прозвучал одиночный выстрел. Негритянский священник выпрямился, схватился за шею и упал. На следующий день он умер в больнице. Похороны отважного борца за права человека превратились в многолюдную демонстрацию.

Суд вынес приговор подозрительно быстро. На третий день процесса 10 марта 1969 года убийцу Кинга осудили на 99 лет тюрьмы, потому что Джеймс Эрл Рэй признался, что убил Мартина Лютера Кинга. Таким образом, он не стал обременять суд предъявлением доказательств, сохранил себе жизнь и способствовал тому, чтобы закулисная сторона покушения так и не вышла наружу. Генеральный прокурор Кейнел, очевидно тронутый «искренностью» преступника, оценил его признание и не стал требовать от суда смертной казни.

В 1986 году бронзовый бюст Кинга был установлен в здании Капитолия в Вашингтоне. Он стал первым цветным американцем, удостоенным такой чести. Тогда же конгресс США постановил отмечать день его рождения как государственный праздник.




ВИЛЛИ БРАНДТ

(1913- 1992)

«Я не переоцениваю того, что мне удалось достичь в Берлине, а потом в Бонне, - писал в своих мемуарах Вилли Брандт. - Но я знаю, что не добился бы ничего существенного, если бы в юности избрал путь, казавшийся более легким, если бы не был готов к тому, что меня могут не только не понять и оскорбить, но и угрожать самому моему существованию. Если бы сначала не почувствовал, а потом не усвоил одну простую вещь: не надо бояться глупостей, научись сносить превратности судьбы, если ты хочешь помогать обществу - в национальном и более широком масштабе - идти вперед».

Герберт Эрнст Карл Фрам родился 18 декабря 1913 года в Любеке. Отца своего он никогда не видел, воспитывала его мать - Марта Фрам, продавщица. В течение семи лет мальчик обучался в неполной средней школе Святого Лоренца. В 1927 году его перевели в реальное училище, а еще год спустя в гимназию «Иоганнеум».

«Дедушка и мать нашли свое место, как они говорили, в рядах "движения", - вспоминал Брандт. - Там они чувствовали себя как дома, там они искали свой шанс добиться признания и проявить свои способности. Едва я научился ходить, как они отдали меня в детскую группу рабочего спортивного общества, а затем в рабочий клуб мандолинистов. Вскоре я осчастливил своим участием также драмкружок и кукольный театр. Но разве могло меня, буквально с колыбели стремившегося развернуться в полную силу, все это удовлетворить? Я искал себе применение и нашел его в молодежном движении, сначала у "Соколов", затем в Союзе социалистической рабочей молодежи. В пятнадцать лет - это было 27 августа 1929 года - я выступил в любекской газете "Фольксботен", заявив, что как молодые социалисты мы должны готовиться к политической борьбе, должны непрестанно работать над собой, совершенствоваться, а не убивать свое время одними лишь танцами, играми да песнями».

26 февраля 1932 рода Фрам получил аттестат зрелости. В 1933 году к власти в Германии пришли фашисты.

«Очередной съезд партии состоялся 11-12 марта 1933 года в подполье, в одной пивной недалеко от Дрездена, - пишет Брандт в своей книге воспоминаний. - В поезде, следовавшем в Саксонию через Берлин, я воспользовался для конспирации фуражкой ученика выпускного класса "Иоганнеума" и весьма распространенным именем Вилли Брандт.

Мне было поручено помочь публицисту, автору биографии Розы Люксембург Паулю Фрелиху бежать в Данию. Оттуда он должен был переехать в Осло и создать там опорный пункт. На острове Фемарн Фрелих случайно привлек к себе внимание, попытка побега закончилась неудачей. После этого происшествия мое пребывание в Любеке стало небезопасным. СРП, во главе которой теперь стоял Якоб Вальхер, швабский рабочий-металлист, исключенный в конце 20-х годов из КПГ, поручила выполнение задания в Осло мне».

Брандт несколько лет жил в Норвегии и работал журналистом. За это время окончательно сформировались его убеждения. Он видел гражданскую войну в Испании в 1937 году, но сторонником этой модели социализма не стал. В 1940 году он принял норвежское гражданство.

В том же году он женился на Карлотте Торкильдсен, у них родилась дочь. Позже семья распалась, и в 1948 году Брандт повторно женился на Рут Хансен, норвежской журналистке, которая родила ему троих сыновей - Петера, Ларса и Маттиаса.

Когда немцы захватили Норвегию, Брандт был арестован. После освобождения из тюрьмы он уехал в нейтральную Швецию, где и пробыл до конца войны. Здесь, кроме журналистской работы, он поддерживал контакты с лидерами движения Сопротивления.

Возвращение на родину было постепенным. В 1946 году в качестве норвежского корреспондента Брандт освещал ход Нюрнбергского процесса, а в следующем году стал норвежским пресс-атташе в Берлине. Одновременно он возобновил отношения с Социалистической партией Германии.

1 июля 1948 года Брандт вернул себе немецкое гражданство. В следующем году его выбирают в бундестаг - нижнюю палату парламента.

«Осенью 1957 года я стал правящим бургомистром Берлина, - пишет Брандт. - Десять лет отвечал за судьбы людей в осажденном городе. Став в 1949 году членом германского бундестага, я оказался на передовых рубежах немецкой политики. Еще в молодости я решил бороться против нацистского господства, означавшего закабаление и войну. В Берлине я стоял на стороне тех, кто сопротивлялся насильственному распространению коммунистической идеологии и мертвой хватке сталинизма.

Это была чистейшая самооборона, мой долг по отношению к людям, которые много пережили и хотели начать все сначала. В то же время это была и забота о сохранении столь непрочного мира. Позже это стало еще очевидней: мы поступили правильно, когда в 1948 году не дрогнули перед блокадой, в 1958-м - перед ультиматумом Хрущева, а в 1961-м - перед выросшей стеной. Речь шла о праве на самоопределение, речь шла также о том, чтобы добровольной капитуляцией не вызвать цепную реакцию, которая могла бы вылиться в новый военный конфликт.

Берлинский опыт научил меня: бессмысленно пытаться пробить лбом стену, если только эта стена не из бумаги, но вместе с тем никогда не следует мириться с произвольно воздвигаемыми преградами. Не каждому это принесет пользу поначалу, но жизнь многих зависит от того, насколько упорно мы будем бороться за торжество разума и взаимопонимание. Права человека не падают с неба, гражданские свободы - тоже…»

В 1964 году его выбирают председателем Социал-демократической партии Германии (СДПГ). Еще в 1959 году ее руководство решило порвать с традиционной марксистской идеологией Брандт играл ведущую роль на этой конференции. По своим взглядам он был сторонником поддержки частной собственности, рыночной экономики и религиозной терпимости.

Укрепление позиций социал-демократов позволило Брандту проявить себя в качестве крупного политического деятеля. В 1966 году Брандт стал федеральным министром иностранных дел и одновременно заместителем федерального канцлера коалиционного правительства Курта Кизингера (лидера Христианско-демократического союза - ХДС).

В это время он разработал так называемую ост-политику, направленную на уменьшение напряжения между Востоком и Западом. Она предполагала развитие экономических и военных отношений между бывшими противниками Германии. В рамках этой политики в 1967 году Западная Германия и Румыния обменялись послами, а в следующем году были восстановлены дипломатические отношения с Югославией.

Сам же Брандт был избран бундестагом на пост канцлера 251 голосом против 235. В своей первой речи перед репортерами он заявил: «Я намерен быть канцлером не покоренной, но освобожденной Германии». С тех пор Брандт начал последовательно осуществлять курс Германии на независимость и развитие отношений с соседними странами.

В 1970 году между правительствами Советского Союза и Федеративной Республики Германии был подписан Московский договор, в котором подтверждалась нерушимость сложившихся после войны границ в Европе и содержался отказ от применения силы для решения спорных вопросов. Затем подобный договор Брандт подписал с Польшей, заключил договоры о нормализации отношений с Чехословакией. Были установлены дипломатические отношения с Болгарией и Венгрией.

Самым важным событием тех лет стало подписание в 1971 году соглашения четырех держав, оккупировавших Германию и Берлин после войны (Великобритании, Франции, США и СССР), что послужило началом свободного сообщения между Западным Берлином и ФРГ через территорию ГДР. Впервые через много лет родственники из разных частей Германии смогли увидеть друг друга.

В 1973 году оба германских государства вступили в Организацию Объединенных Наций. Брандт стал одним из «отцов разрядки». Это не осталось незамеченным: в 1971 году ему была присуждена Нобелевская премия мира в знак признания «конкретных инициатив, повлекших ослабление напряженности» между Востоком и Западом.

В своей нобелевской лекции Брандт говорил о необходимости европейского единства. «Идеологические контрасты, как и раньше, создают границы, - отмечал он, - и большим шагом вперед будет преодоление разницы в идеологии во имя общих интересов».

Дальнейшая деятельность Брандта на посту канцлера была направлена на выполнение предвыборных обещаний социал-демократов, которые при выборах впервые завоевали большинство в бундестаге. Однако свободные демократы не поддержали реформу образования и налогообложения. Правительство Брандта продолжало свои мирные инициативы.

Он побывал с визитом в Израиле, и впервые в послевоенные годы отношения между странами начали налаживаться.

Правда, всего через три года Брандт был вынужден выйти в отставку, когда один из его помощников оказался замешанным в шпионаже. С 1976 года он был председателем Социалистического интернационала, с 1977-го - Независимой комиссии по вопросам международного развития, в 1979-1984-м - членом Европейского парламента.

Обязанности председателя Социнтерна не отодвинули дела партии для Брандта на второй план. В течение 13 лет (1969-1982) социал-демократы возглавляли правительство ФРГ. Как председатель СДПГ Брандт участвовал в формировании внутренней и внешней политики страны.

В 1985 году Брандт был удостоен Эйнштейновской премии мира. В том же году появилась очередная книга Брандта «Организованное безумие. Гонка вооружений и голод в мире». Продолжая свою традиционную тему «Север - Юг», он раздвигает ее рамки, подчеркивая неоднозначность самого понятия «Юг», а тем более - «Север». Брандт признает связь сути этих понятий с тематикой «Восток - Запад», то есть видит глобальный характер проблемы развития.

«В последние годы в некоторых развивающихся странах наблюдался прогресс, но многое стало еще хуже. Об этом свидетельствует катастрофический голод в Африке, а также долговой кризис Латинской Америки. Свои выводы я сделал не для экспертов, не для того, чтобы вызвать разочарование, а, наоборот, чтобы призвать к конструктивному беспокойству.

Нашим собственным интересам противоречит то, что развивающиеся страны с их экономическими и социальными проблемами мы предоставляем самим себе, вместо того чтобы рассматривать их в качестве наших партнеров. Над всеобщим миром нависнет угроза, если конфликт между Востоком и Западом и гонка вооружений все больше будут охватывать "третий мир"…

Поэтому я обращаю внимание на взаимосвязь между проблемами Восток - Запад и Север - Юг, между гонкой вооружений и голодом в мире».

До 1987 года Брандт продолжал руководить самой массовой партией Германии и до самой смерти в 1992 году возглавлял Социалистический интернационал.


ГЕНРИ КИССИНДЖЕР

(1923)


С именем Киссинджера связаны крупнейшие дипломатические акции первой половины семидесятых, приведшие к установлению так называемой политики разрядки. Его деятельность на политическом поприще отмечена многочисленными наградами, он является и почетным доктором Московского университета, а также лауреатом престижной американской премии Гугенхейма.

Генри Алфред Киссинджер (Хайнц Киссингер) родился 27 мая 1923 года в еврейской семье в баварском селении Фюрт. Его отец преподавал в женской гимназии. В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты и десятилетнего Хайнса исключили из гимназии. В 1938 году семья Киссинджеров, спасаясь от нацистских преследований, уехала в США.

Американское гражданство Генри получил только в 1943 году, когда окончил среднюю школу. В том же году его призвали в армию. Благодаря хорошему знанию немецкого языка он служил переводчиком в 84-й пехотной дивизии.

После войны он стал работать в армейской контрразведке в американской оккупационной зоне. Ему удалось привлечь к себе внимание ряда влиятельных лиц из числа наводнивших в то время побежденную Германию военных и гражданских административных деятелей и крупных предпринимателей из США. Будучи в Германии, Киссинджер был награжден Бронзовой звездой.

Понимая, что политикой без образования заниматься невозможно, вернувшись в США весной 1947 года, Киссинджер поступил в Гарвардский университет. Уже тогда один из преподавателей Генри отмечал его необычный и оригинальный ум, понимание им философии и истории. Признавали большие интеллектуальные способности Киссинджера и его сокурсники, которые, однако, подчеркивали его эгоцентризм, заносчивость, самовлюбленность.

В 1949 году Киссинджер женился на Энн Флейшер. У них родились двое детей - сын и дочь. В 1950 году Генри получил степень бакалавра. Свою дипломную работу он назвал весьма претенциозно: «Значение истории - критика Шпенглера, Тойнби и Канта». Киссинджер написал докторскую диссертацию, озаглавленную «Восстановленный миропорядок. Каслри, Меттерних и восстановление мира, 1812-1822 гг.». В том же в 1954 году она была издана, а Генри стал доктором политологии. Так началась преподавательская деятельность Киссинджера.

Авторитет молодого политолога и его связи помогли ему в марте 1955 года получить приглашение в исследовательскую группу Совета по внешним сношениям - один из ведущих центров разработки внешней политики для американской правящей элиты. Там Киссинджер подготовил монографию «Ядерное оружие и внешняя политика». Эта работа получила широкую известность и в США и за их пределами.

Хотя в значительной мере эта работа написана по рецептам других подобных сочинений периода «холодной войны», но она имела и существенное отличие. Исходя из того, что советский ядерный потенциал к этому времени достиг внушительных размеров и в случае обмена ядерными ударами США понесли бы весьма значительные потери, Киссинджер развивает мысль о необходимости пересмотра военно-политической стратегии «массированного возмездия», выдвинутой тогдашним госсекретарем Джоном Даллесом.

Несмотря на отрицательную оценку, данную этой работе правящей администрацией, «Ядерное оружие и внешняя политика» получила самую престижную награду по политологии - премию Вудро Вильсона.

Летом 1957 года Киссинджер возвратился в Гарвардский университет на преподавательскую работу. В 1959 году он стал доцентом, а в 1962 году - профессором. К этому времени он стал известен не только как профессор-международник, но также как политический деятель и дипломат. Он продолжал расширять свои связи, работая по совместительству советником по международным вопросам в фонде братьев Рокфеллеров, а затем на посту директора так называемого Проекта специальных исследований.

Возглавив этот «Проект», Киссинджер получил возможность общаться с крупными дипломатами, государственными деятелями, учеными и бизнесменами. Тогда же Киссинджер принял участие в работе Комиссии по проблемам национальной безопасности.

В 1962- 1965 годах уже известный политик Киссинджер опубликовал многочисленные статьи по вопросам внешней и военной политики США в самых разнообразных изданиях -как американских, так и западноевропейских.

В 1964 году семья Киссинджеров распалась. Энн не выдержала одиночества из-за многочисленных деловых поездок мужа. Через несколько лет Киссинджер снова женился. На этот раз его женой стала Нэнси Меджинесс, тоже специалист-политолог, которая работала помощником у Нельсона Рокфеллера. Она стала его верной спутницей и помощницей во всех делах.

В 1965 году вышла в свет очередная книга Киссинджера - «Беспокойное партнерство - пересмотр Атлантического союза». Он признал возросшую роль западноевропейских стран в рамках НАТО и призывал американскую сторону полнее учитывать этот факт.

Но поворотным в его судьбе стало другое событие того же года: в октябре Киссинджер был направлен консультантом американского посла в Южном Вьетнаме. Уже через год он пришел к следующим выводам: уход США стал бы катастрофой, с другой стороны - переговоры неизбежны. Понимая невозможность военной победы американцев, он считал войну лишь средством добиться наилучших условий и получить максимальное количество «козырных карт» на неизбежных будущих переговорах с руководителями ДРВ и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама.

В разгар вьетнамской войны Киссинджер не только нашел возможность начать переговоры, но и сумел убедить в их необходимости обе стороны. Его усилия привели к тому, что уже в 1968 году в Париже начались мирные переговоры между США и Вьетнамом. Тогда они ничем особенным не завершились, но начало было положено. В скором времени Киссинджер стал помощником президента по национальной безопасности и продолжил активно заниматься вьетнамской проблемой.

Надо понимать, что военные монополии, чины Пентагона, милитаристская группировка в конгрессе США особенно сильно выигрывали от агрессии в Юго-Восточной Азии, получая исключительно высокие экономические и политические дивиденды. Для них продолжение войны США во Вьетнаме, даже без достижения каких-либо крупных успехов, было исключительно выгодным делом.

Развитие личных отношений Никсона с Киссинджером позволило последнему постепенно стать фактическим председателем Совета национальной безопасности, на что он не имел никаких формальных прав.

Однако очень скоро Киссинджер понял, что полнота контроля над внешнеполитическим процессом не достигается лишь ключевыми позициями в центральном аппарате, занимающемся планированием политики и контролем за ее реализацией. Необходимо было браться самому за ведение переговоров. Так он начал деятельность на дипломатическом поприще, взяв в свои руки нити переговоров по вьетнамской проблеме, по американо-советским и американо-китайским отношениям, по ближневосточной проблеме и по целому ряду других направлений внешней политики США.

В 1970 году Киссинджер начал секретные переговоры в Париже, которые привели к прекращению войны во Вьетнаме и подписанию мирного договора 1973 года. Это событие выдвинуло Киссинджера в ряд крупнейших политиков и дипломатов XX века.

За свою миротворческую деятельность он стал лауреатом Нобелевской премии мира вместе с вьетнамцем Ле Дык Тхо. Выбор Нобелевского комитета вызвал противоречивую реакцию, два его члена даже подали в отставку. Киссинджер не присутствовал на церемонии, но в Осло состоялись демонстрации протеста, когда американский посол прибыл для получения премии от имени Киссинджера.

Представитель Норвежского нобелевского комитета О. Лионес в своей речи коснулась этой критики. «Комитет сознает, что в Париже речь шла не о мирном соглашении, а лишь о прекращении огня, - заявила она. - Мы понимаем, что мир не пришел во Вьетнам и страдания вьетнамского населения не кончились. События в этой стране все еще угрожают мировой разрядке. Прекращение огня - всего лишь первый, но невероятно важный шаг на трудной дороге мира во Вьетнаме». Лионес добавила: «Присуждая премию 1973 года двум политикам, находившимся в центре событий, Нобелевский комитет подчеркивает свою веру в то, что решение многих опасных противоречий лежит на пути переговоров, а не тотальной войны до победного конца».

Обращаясь к Нобелевскому комитету, Киссинджер писал: «Народ Соединенных Штатов, как и весь мир, разделяет надежду, что все стороны конфликта усматривают свой моральный долг в скорейшем переходе от прекращения огня во Вьетнаме к продолжительному миру для страдающих народов Индокитая. Мое правительство со своей стороны намерено вести политику таким образом, чтобы превратить эту мечту в реальность».

Киссинджер стал также инициатором переговоров с СССР по ограничению стратегических вооружений. В своей наиболее важной работе шестидесятых годов, которой стала глава «Центральные проблемы американской внешней политики» в коллективной монографии Института Брукингса «Повестка дня для нации» (1968), он отмечал: «Мир стал в военном отношении двухполюсным. Только две державы - Соединенные Штаты Америки и СССР обладают огромной военной мощью. В течение следующего десятилетия ни одна страна или группа стран не будут в состоянии бросить вызов их превосходству. Разрыв в военном могуществе между двумя гигантскими ядерными державами и остальным миром скорее будет увеличиваться, нежели сокращаться».

Как считал Киссинджер, даже если в какой-либо отдаленной перспективе удалось бы создать мощную противоракетную оборону, то и она не смогла бы предотвратить в случае войны неприемлемые для Соединенных Штатов потери. Это признание предваряло американский подход к вопросу об ограничении систем противоракетной обороны в рамках начавшихся в 1971 году переговоров между СССР и США об ограничении стратегических вооружений.

В 1971 году в результате длительных переговоров четырех держав - СССР, США, Франции и Англии - было подписано соглашение, определявшее статус Западного Берлина, что привело к значительному смягчению обстановки в Европе.

В ходе визита Никсона в СССР в мае 1972 года были подписаны бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений, а также целая серия соглашений о советско-американском сотрудничестве в невоенных сферах.

Велика была роль Киссинджера и в подготовке визита Никсона в КНР, который состоялся в феврале 1972 года. В феврале 1973 года было опубликовано совместное коммюнике Китая и США. В течение каких-то полутора лет благодаря Киссинджеру китайско-американские отношения превратились из откровенно враждебных и изоляционистских по отношению друг к другу в союзные. Позднее отношения с Китаем стали именоваться на Западе китайской «картой».

С 1971 года Киссинджеру было поручено оперативное руководство американской дипломатией на Ближнем Востоке. «К концу 1971 года разногласия внутри нашего правительства, - пишет он, - привели к тупику, который я сознательно хотел создать на переговорах по урегулированию арабо-израильского конфликта. Моя стратегия не изменилась - пока какое-нибудь арабское государство не продемонстрирует своей готовности отколоться от Советов или Советы не будут готовы отказаться от максимальной поддержки арабской программы, у нас не будет оснований изменять нашу политику».

Киссинджер с конца 1973 года начал «челночные» поездки в этот регион. Израильский премьер-министр Голда Меир так говорила о его роли: «Усилия, которые он приложил, чтобы добиться мира в регионе, следует назвать сверхчеловеческими».

В итоге было заключено первое, а осенью 1975 года - второе соглашение о разъединении израильских и египетских сил на Синае. После смерти Насера, в результате политики Садата Египет покинул ряды арабских стран - участниц сопротивления Израилю и стал на путь сепаратной сделки с Израилем, оформленной в Кэмп-Дэвиде (США) уже при Картере. Однако почву для этого договора подготовил еще Киссинджер.

После отстранения Никсона от власти из-за уотергейтского скандала Киссинджер стал одним из немногих, кто сохранил свой пост при президенте Дж. Форде. Однако в 1977 году Киссинджер покинул государственную службу и начал преподавать в Институте международных отношений при Джорджтаунском университете. Одновременно он основал фирму по политическим консультациям, которая стала обслуживать крупнейших политиков и бизнесменов. Свой богатый опыт он изложил в нескольких книгах, одна из которых - «Годы в Белом доме» - даже стала бестселлером. В 1983 году Киссинджер возглавлял Национальную двухпартийную комиссию по Центральной Америке.

В 1988 году президент Джордж Буш пригласил Киссинджера для консультаций. Киссинджер предложил свои услуги в качестве личного эмиссара Буша и высказался в пользу секретной дипломатии с Горбачевым на основе «баланса интересов». Он побывал в Москве, где встретился с советскими руководителями. Дипломатия Киссинджера привела к значительному усилению позиций США в Восточной Европе.

Киссинджер по-прежнему остается непререкаемым авторитетом в сфере международных отношений. Его наблюдения печатают авторитетные журналы. Во время югославского кризиса 1999 года бывший госсекретарь высказывался против применения военной силы. В журнале «Ньюсуик» Киссинджер писал, что «судьбоносные решения», приведшие к бомбежкам, были приняты в то время, когда «оставались открытыми другие пути». Дипломат фактически делает вывод, что действия администрации США в этом конфликте были некомпетентными. В то же время Киссинджер призывает не сбрасывать со счетов Россию: «Представление России о себе как историческом игроке на мировой арене должно восприниматься всерьез».

Киссинджер на протяжении многих лет собирал коллекцию живописи, а в настоящее время является попечителем Метрополитен-музея в Нью-Йорке. Кроме того, он является попечителем Хаусоновского балета.


АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ САХАРОВ

(1921- 1989)

Удивительная судьба была у этого человека. Один из авторов самого страшного оружия - водородной бомбы, стал обладателем Нобелевской премии мира!

Над его могилой академик Д.С. Лихачев сказал: «Он был настоящий пророк. Пророк в древнем, исконном смысле этого слова, то есть человек, призывающий своих современников к нравственному обновлению ради будущего. И, как всякий пророк, он не был понят и был изгнан из своего народа».

Андрей Дмитриевич Сахаров родился 21 мая 1921 года в Москве в семье интеллигентов. Отец, Дмитрий Иванович Сахаров, профессор Московского педагогического института, был автором нескольких популярных книг и задачника по физике. От матери, Екатерины Алексеевны, урожденной Софиано, Андрей унаследовал не только внешний облик, но и такие черты характера, как упорство, неконтактность.

Детство Сахарова прошло в большой, многолюдной московской квартире, «пропитанной традиционным семейным духом».

После окончания школы с золотой медалью в 1938 году Сахаров поступил на физический факультет Московского государственного университета. После начала войны вместе с университетом Андрей переехал в Ашхабад, где серьезно занимался изучением квантовой механики и теории относительности.

В 1942 году Сахаров с отличием окончил университет. Ему, как лучшему студенту факультета, профессор А.А. Власов предложил остаться в аспирантуре. Но Андрей отказался и получил направление на военный завод сначала в Коврове, а затем в Ульяновске. Здесь Андрей познакомился с будущей женой. В 1943 году он соединяет свою судьбу с местной жительницей Клавдией Алексеевной Вихиревой, работавшей лаборанткой-химиком на том же заводе. У них родились трое детей - две дочери и сын.

После окончания войны Сахаров поступил в аспирантуру Физического института имени П.Н. Лебедева к известному физику-теоретику И.Е. Тамму. В 1947 году молодой ученый блестяще защитил кандидатскую диссертацию, где предложил новое правило отбора по зарядной четности и способ учета взаимодействия электрона и позитрона при рождении пар.

В 1948 году Сахарова включили в состав группы Тамма по созданию термоядерного оружия. В 1950 году Сахаров уехал в центр ядерных исследований - Арзамас-16. Здесь он провел целых восемнадцать лет.

12 августа 1953 года была успешно испытана созданная по его проекту первая термоядерная бомба. Советское правительство не скупилось на награды молодому ученому: его избрали академиком, он стал лауреатом Сталинской премии и Героем Социалистического труда. Последнего звания он был удостоен трижды, получив его также в 1956 и 1962 годах.

Однако, работая над самым разрушительным в истории человечества оружием, Сахаров лучше других понимал и огромную опасность, которую оно представляло для цивилизации. В «Воспоминаниях» Андрей Дмитриевич обозначил дату своего превращения в противника ядерного оружия: конец пятидесятых годов. Он был одним из инициаторов заключения Московского договора о запрещении испытаний в трех средах. Из-за того у Сахарова возник конфликт с Н. Хрущевым. Тем не менее через год после его выступления международный договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в воде и в космосе был заключен.

В 1966 году Сахаров совместно с С.П. Капицей, Таммом и еще 22 видными интеллектуалами подписал адресованное письмо Брежневу в защиту писателей А. Синявского и Ю. Даниэля.

Взгляды ученого все более не совпадали с официальной идеологией. Сахаров выдвинул теорию конвергенции - о сближении капиталистического и социалистического миров, при разумной достаточности вооружений, гласности и правах каждого конкретного человека.

Как пишет В.И. Ритус: «В эти же годы усилилась общественная деятельность Сахарова, которая все больше расходилась с политикой официальных кругов. Он инициировал обращения за освобождение из психиатрических больниц правозащитников П.Г. Григоренко и Ж.А. Медведева. Вместе с физиком В. Турчиным и Р.А. Медведевым написал "Меморандум о демократизации и интеллектуальной свободе". Ездил в Калугу для участия в пикетировании зала суда, где проходил процесс над диссидентами Р. Пименовым и Б. Вайлем. В ноябре 1970 года вместе с физиками В. Чалидзе и А. Твердохлебовым организовал Комитет прав человека, который должен был воплотить принципы Всеобщей декларации прав человека. В 1971 вместе с академиком М.А. Леонтовичем активно выступил против использования психиатрии в политических целях и тогда же - за право на возвращение крымских татар, свободу религии, свободу выбора страны проживания и, в особенности, за еврейскую и немецкую эмиграции».

Меморандум стоил Сахарову всех постов: в 1969 году академика Сахарова приняли на должность старшего научного сотрудника в теоретический отдел ФИАН. Одновременно его избрали членом многих академий наук, таких авторитетных, как Национальная академия наук США, Французская, Римская, Нью-йоркская академии.

В 1969 году скончалась первая жена Сахарова, ее утрату Андрей Дмитриевич очень тяжело переживал. В 1970 году он познакомился на процессе в Калуге с Еленой Георгиевной Боннэр. В 1972 году они поженились. Боннэр стала верным другом и соратником мужа.

В 1973 году Сахаров устроил пресс-конференцию для западных журналистов, на которой осудил то, что он называл «разрядкой без демократии». В ответ на это в «Правде» появилось письмо сорока академиков. От исключения Андрея Дмитриевича из Академии наук спасло только заступничество бесстрашного П.Л. Капицы. Однако ни Капица, ни кто либо другой не мог противостоять нарастающей травле ученого.

9 октября 1975 года Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира «за бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми» и «за мужественную борьбу со злоупотреблением властью и любыми формами подавления человеческого достоинства».

Ученого не выпустили из страны. В Стокгольм отправилась его жена. Боннэр огласила речь советского академика, в которой содержался призыв к «истинной разрядке и подлинному разоружению», к «всеобщей политической амнистии в мире» и «освобождению всех узников совести повсеместно».

На следующий день Боннэр прочитала нобелевскую лекцию мужа «Мир, прогресс, права человека», в которой Сахаров доказывал, что эти три цели «неразрывно связаны одна с другой», требовал «свободы совести, существования информированного общественного мнения, плюрализма в системе образования, свободы печати и доступа к источникам информации», а также выдвинул предложения по достижению разрядки и разоружения.

Заканчивалась она так: «В бесконечном пространстве должны существовать многие цивилизации, в том числе более разумные, более "удачные", чем наша. Я защищаю также космологическую гипотезу, согласно которой космологическое развитие Вселенной повторяется в основных своих чертах бесконечное число раз. При этом другие цивилизации, в том числе более "удачные", должны существовать бесконечное число раз на "предыдущих" и "последующих" к нашему миру листах книги Вселенной. Но все это не должно умалить нашего священного стремления именно в этом мире, где мы, как вспышка во мраке, возникли на одно мгновение из черного небытия бессознательного существования материи, осуществить требование Разума и создать жизнь, достойную нас самих и смутно угадываемой нами цели».

Апофеозом правозащитной деятельности Сахарова стал 1979 год, когда академик выступил против ввода советских войск в Афганистан. Прошло немного времени, и указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 января 1980 года правозащитник был лишен звания трижды Героя Социалистического Труда и всех других наград.

Сахаров был задержан на улице в Москве и отправлен в ссылку в город Горький, где семь лет прожил под домашним арестом. Его судьбу разделила и жена. Андрея Дмитриевича лишили возможности заниматься наукой, получать журналы и книги, просто общаться с людьми.

Единственным доступным способом протеста против произвола советских властей оставалась голодовка. Но после очередной, в 1984 году, его поместили в больницу и стали кормить принудительно. В письме президенту АН СССР А.П. Александрову, своему многолетнему товарищу по «секретной физике», Сахаров писал: «Меня насильно держали и мучили 4 месяца. Попытки бежать из больницы неизменно пресекались сотрудниками КГБ, круглосуточно дежурившими на всех возможных путях побега. С 11-го по 27 мая включительно я подвергался мучительному и унизительному принудительному кормлению. Лицемерно все это называлось спасением моей жизни. 25-27 мая применялся наиболее мучительный и унизительный, варварский способ. Меня опять валили на кровать, привязывали руки и ноги. На нос надевали тугой зажим, так что дышать я мог только через рот. Когда же я открывал рот, чтобы вдохнуть воздух, в рот вливалась ложка питательной смеси из бульона с протертым мясом. Иногда рот открывали принудительно - рычагом, вставленным между деснами».

Политическое изгнание Сахарова продолжалось до 1986 года, когда в обществе начались перестроечные процессы. После телефонного разговора с М. Горбачевым Сахарову было разрешено вернуться в Москву и снова приступить к научной работе.

В феврале 1987 года Сахаров выступил на международном форуме «За безъядерный мир, за выживание человечества» с предложением рассматривать сокращение числа евроракет отдельно от проблем СОИ, о сокращении армии, о безопасности атомных электростанций. В 1988 году его избрали почетным председателем общества «Мемориал», а в марте 1989 года - народным депутатом Верховного Совета СССР от Академии наук.

Казалось бы, судьба снова была благосклонна к нему. Однако возможности демократии оказались ограниченными, и Сахаров так и не смог заговорить в полный голос о тех проблемах, которые его волновали. Ему вновь пришлось бороться за право высказывать свои взгляды с трибуны народного собрания. Эта борьба подорвала силы ученого, и 14 декабря 1989 года, вернувшись домой после очередных дебатов, Сахаров умер от сердечного приступа. Его сердце, как показало вскрытие, было полностью изношено. Проститься с великим человеком пришли сотни тысяч людей.




МАТЬ ТЕРЕЗА

(1910- 1997)

Умершую 5 сентября 1997 года в Калькутте мать Терезу почти сразу стали называть святой, причем не только христиане.

«В первой половине XX века путь борьбы с бедностью нам освещало служение Махатмы Ганди, а во второй - матери Терезы», - сказал премьер-министр Индии Индер Кумар Гуджрал. Индийская газета «Пайонир» также сравнила мать Терезу с Ганди, говоря, что первый сумел переделать страну, к которой принадлежал, по модели своей собственной личности, а вторая сделала так, что теперь Индия дорога всему миру.

Президент Индии Нарайанан отметил: «Мать Тереза, хотя и принадлежала всей планете, была, однако, полностью индуской, укорененной в духе нашей культуры… ее смерть - это огромная утрата для миллионов людей в нашей стране».

Не случайно, что 13 сентября, в день ее похорон, в Индии был объявлен национальный траур. Иностранку, не принадлежащую ни к одной из традиционных религий Индии, а являющуюся представительницей в сущности ничтожного по численности религиозного меньшинства, действительно оплакивала вся страна. Причем оплакивала именно как женщину-апостола или «ангела-утешителя». Именно так назвал ее президент Индии.

«Маленькая, сухая, улыбчивая старушка. Проницательный взгляд, подвижное лицо, грубые, непропорционально большие натруженные крестьянские руки, - пишет Н. Кеворкова. - В ее присутствии собеседники ощущали себя осмысленной частью творения - она не действовала в укор нашему равнодушию, ни в упрек нашей праздности, ни в осуждение бессмысленной суеты, она лучезарно и умно смотрела в лицо мира, смотрела вам в глаза, извиняясь, что вынуждена спешить. Не говорила слов о Боге - ежесекундно, как святой Франциск, о Нем свидетельствовала. Не мучилась бессмысленностью человеческой участи, не искала смысла жизни, не проповедовала ни с кафедр, ни с крыш, не видела опасности в политических режимах, не доверяла социальным проектам, не верила в спасительную силу искусств и красоты. Она радостно делала то, что оказалось за пределами человеческих интересов: говорила никому не нужному, ничем не примечательному, нищему, увечному, плохо пахнущему, глупому и скверному: "Ты не один!"»

Агнесса Гонджа Бояджиу родилась 27 августа 1910 года в городе Скопье, в семье богатого албанца-бакалейщика. Это трудно объяснить, но уже в двенадцать лет девочка твердо знала, что ее служение Богу будет связано со служением бедным. Она принимает постриг, получив имя Тереза, но никаких романтических грез о монастыре Агнесса не лелеяла.

В восемнадцать лет девушка покинула семью и вступила в орден Лоретских сестер. Проведя около года в Дублине, она уехала в Индию, где долгое время преподавала географию в Калькуттском институте Св. Марии, позднее стала его директором.

«В возрасте восемнадцати лет я решила стать миссионеркой, - говорила мать Тереза. - С той поры у меня не возникало уже никаких сомнений в моем решении. Такова была воля Бога: Он сделал выбор.

Когда я еще жила у себя дома, несколько наших иезуитов отправились миссионерами в Индию. Обычно они присылали весточки, рассказывая о том, что они делают для людей в Индии. Для меня они связались с Лоретанскими сестрами, которые работали в то время в Индии. Через этих иезуитов я вошла в контакт с Лоретанскими сестрами и вступила в их конгрегацию в Ратфарнгаме в Дублине.

Всего лишь через шесть недель я уехала из Ратфарнгама. Я вступила в конгрегацию в октябре 1928 года, а уже в январе отправилась в Индию проходить новициат.

Я прошла его в Дарджилинге и приняла обеты у Лоретанских сестер. В течение двадцати лет я вела преподавательскую работу в школе Святой Марии в Калькутте, в которой в основном обучались дети среднего возраста. Не знаю, была ли я хорошей учительницей. Об этом лучше могут знать мои ученики. Но я любила преподавать.

У Лоретанских сестер я чувствовала себя самой счастливой сестрой в мире. Оставить работу, которую я там вела, было для меня большой жертвой. Я не отказалась от своего состояния монахини. Изменилось только дело. Лоретанские сестры ограничиваются только преподаванием, которое является подлинным апостольством ради Христа».

В тогдашнюю столицу Индии стекались миллионы бездомных и голодных, покинувших родные деревни. Сотни бедняков погибли на глазах Терезы. Сначала она раздавала беднякам свое скромное жалованье, потом принялась лечить их и быстро заразилась. Врачи заподозрили туберкулез, но больная чудесным образом поправилась. После этого Тереза твердо решила - Господь не случайно оставил ее на этом свете.

«У меня появилось призвание внутри призвания: что-то вроде второго призвания. Я почувствовала внутреннее повеление оставить Лоретанскую конгрегацию, где я была очень счастлива, и отправиться служить бедным на улицах.

10 сентября 1946 года, когда я ехала на поезде в Дарджилинг, на горной станции в Гималаях я услышала зов Бога.

В безмолвной, глубокой молитвенной беседе с нашим Господом я ясно услышала Его призыв…

Его призыв был совершенно ясен: я должна оставить монашеский дом и помогать бедным, живя среди них. Это было повеление.

Я явственно ощутила, что Иисус хочет, чтобы я служила Ему среди беднейших из бедных, среди брошенных, среди обитателей трущоб, среда оставленных, среди бездомных. Иисус приглашал меня служить Ему и следовать за Ним в настоящей бедности, вести такой образ жизни, который уподобит меня нуждающимся - тем, в ком Он присутствует, в ком страдает, кого возлюбил».

Мать Тереза начала хлопотать об устройстве собственного монашеского ордена. Разрешение было получено только в 1950-м, после личной встречи Терезы с папой. 30 сентября того же года в Калькутте католическая монахиня основала Орден милосердия с единственной целью - помогать бедным.

Поступавшие в орден должны были соблюдать два обета: бедности и служения беднякам. При этом Тереза, как сам Христос, требовала от своих сестер отказаться от имущества, от семьи, от радостей материнства. Их ждал только труд - бесконечный и неблагодарный.

Как рассказывает Н. Кеворкова: «В числе первых, кого мать нашла на улице, была женщина, покусанная крысами и муравьями. Устроить лазарет оказалось очень сложно. Пришлось просить власти о выделении какого-нибудь помещения, где сестры могли бы ухаживать за больными. Им дали храм богини Кали.

Христианин с опаской смотрит на многоруких и танцующих богов. Кали с точки зрения европейской ужасна: три глаза, клыки, высунутый язык, четыре руки с оружием, серьги в виде младенцев, ожерелье из черепов. Она покровительствует убийцам и грабителям из касты душителей. Ей приносят в жертву козлят.

Мать Тереза не особенно рассматривала изображения на стенах, а только успевала вместе с сестрами носить умирающих. За сутки храм был заполнен полностью. Так начались будни "Дома для умирающих бедняков".

Сестры собирали не только умирающих, но и младенцев, которых отыскивали в больницах, в тюрьмах. Иных приносили полицейские, иных оставляли у дверей миссии. Ни от одного младенца мать Тереза не отказалась. Десять тысяч прокаженных нашли убежище в лепрозории матери Терезы».

До 1964 года мать Тереза трудится в полной неизвестности, пока не попала в поле зрения журналистов во время визита в Индию папы Павла VI. К ней приходит известность, героиню награждают наградами и премиями. За свою деятельность в 1979 году мать Тереза получила Нобелевскую премию мира. Она использовала свои награды для пользы страждущим.

В. Эрлихман пишет:

«Вслед за первой больницей появились другие. За ними последовали детские дома, центры прививок, "город мира" для прокаженных. И первую в мире лечебницу для больных СПИДом открыла тоже мать Тереза. С поразительной энергией она ездила по всему миру, собирая средства для ордена. Ее называли "идеальным менеджером", но сама она объясняла свой успех так: "Самые малые дела нужно делать с большой любовью". Когда папа Иоанн Павел спросил, чем он может помочь ей, Тереза ответила: "Подарите мне кусок своего Ватикана, я устрою там больницу".

В этой святой простоте многие искали какой-то расчет. Когда после Чернобыля мать Тереза впервые появилась в СССР, ее тут же заподозрили в шпионаже. Потом забеспокоились православные верхи, сочтя помощь голодным и бездомным "пропагандой католичества". Западные газеты печатали интервью бывших монахинь, обвинявших свою руководительницу в диктаторских замашках.

А она вставала в полчетвертого утра и делала вместе с сестрами всю работу - перевязывала раны, ставила клизмы, выносила ночные горшки. Всю жизнь, до глубокой старости, не обращая внимания на инфаркты, артрит, возвратную малярию. До сентября 1997-го, когда ее сердце не выдержало, отозвавшись на гибель принцессы Дианы…»

Как говорила мать Тереза: «Святость - не роскошество немногих, а просто наш с вами долг. Будем же святы как свят Отец Небесный. Св. Фома сказал: "Святость - лишь в твердой решимости"; в героическом действии души, предающей себя Христу. То, как мы возрастаем в святости, зависит от Бога и от нас, от Божией благодати и от нашего желания. Мы должны действительно захотеть: станем святыми. Слова "я буду святым" значат: я отрешусь от всего, кроме Бога, обнажу сердце от всего тварного, буду жить в бедности и забвении, откажусь от собственной воли, склонностей, прихотей, выдумок и буду добровольно служить воле Божьей.

Отдайте себя Ему, отдайте совсем! Он использует вас для великих дел, но лишь тогда, когда вы доверитесь Его любви, а не своей слабости. Св. Августин сказал: "Будь полон, только тогда ты сможешь что-то дать". Если мы вправду хотим, чтобы Господь нас наполнил, освободим себя от всякого себялюбия.

Мы не можем делать великих дел - только маленькие дела, но с большой любовью. Однажды меня упрекнули за то, что сестры еще не начали ни одного большого дела и делают только малые дела, я отвечала: если они помогли хотя бы одному человеку, этого хватит. Христос бы умер и за одного человека, за одного грешника.

Вы можете сделать, чего не могу я. Я могу сделать то, чего вы не можете. Вместе же мы можем сделать что-то действительно прекрасное для Бога. Бог не спросит, сколько книг мы прочли, сколько чудес сотворили - Он спросит, сделали ли мы, что могли… Ничто не мало для Бога, ибо Он всемогущ, все, что мы делаем с Христом, для Христа и через Христа, дает очень много».

Ее орден живет под управлением 66-летней сестры Нирмалы, которая не позволяет называть себя «матерью», говоря: «У нас одна мать - великая Тереза». Через три года после смерти своей основательницы орден содержал около 600 больниц и приютов в 128 странах мира.




ЛЕХ ВАЛЕНСА

(1943)


«Бывший электрик гданьской судоверфи имени В.И. Ленина, лидер профсоюзного объединения "Солидарность" Лех Валенса - один из самых известных в мире поляков, - пишет В. Кулистиков. - За пределами родной страны о нем услышали еще в начале 70-х - до того, как Кароль Войтыла стал папой Иоанном Павлом II. Збигнев Бжезинский, бывший советник президента США по национальной безопасности, тоже знаменит, но по-другому - он, ученый-политик, может быть "властителем умов", однако умения горячить души и сердца у него нет…»

Лех Валенса родился 29 сентября 1943 года в местечке Попово, в семье бедняка Болеслава Валенсы. Кроме Леха в семье росли еще шесть братьев и одна сестра. Вскоре после рождения очередного сына Болеслав был угнан на принудительные работы в Германию. Вернулся отец в родную деревню только в 1946 году, но вскоре умер: здоровье в неволе оказалось подорванным. Матери Феликсе нелегко пришлось с кучей ребятишек. Хорошо, что встретился полный сочувствия человек, и она смогла вторично выйти замуж.

В 1958 году, по окончании средней школы, Лех поступил учиться в школу механизации сельского хозяйства. Продолжить образование не удалось: выходцу из многодетной семьи университет оказался не по карману. Он окончил техникум через три года и стал работать электромехаником в Государственном центре по эксплуатации машин. В 1963 году Валенсу призвали в армию, а через два года демобилизовали в чине капрала. Лех вернулся на прежнее место работы.

В 1967 году Валенса приехал в Гданьск, где устроился электриком на судоверфь, носившую тогда имя Ленина. В 1969 году женился на Мирославе Дануте. Как и в отцовской семье, дети пошли один за другим… К девяностому году в семье Валенсы было уже восемь детей.

Еще в школе Лех проявил себя как прекрасный организатор. Не остался он в стороне от общественной деятельности и когда начал работать. В 1970 году Валенса вошел в Комитет действий и возглавил забастовку рабочих против повышения цен на питание. Образовавшийся стачечный комитет стал позднее ядром «Солидарности».

В 1976 году Лех снова принял участие в рабочих волнениях и за это был уволен. Валенса поступил на работу в Гданьское объединение «Электромонтаж», где работал до 1978 года. Именно тогда Валенса задумал создать независимый профсоюз рабочих, который бы имел право на забастовки. Несмотря на преследования со стороны полиции, периодические аресты, Валенса издавал нелегальную газету «Береговой рабочий», а в 1979 году организовал нелегальный Балтийский свободный профсоюз.

В 1980 году рабочие организовали забастовку за повышение заработной платы в связи с новым повышением цен на питание. Валенса вновь возглавил стачечный комитет, призывая при этом все уладить мирным путем. Забастовка закончилась убедительной победой рабочих. Валенса и заместитель премьера Мечислав Ягельский подписали Гданьское соглашение. В соответствии с ним рабочие получили право на объединение в союзы, на забастовки, а также прибавку к зарплате. Так 17 сентября 1980 года родилась «Солидарность».

В 1981 состоялся I съезд «Солидарности», насчитывающей к тому времени свыше 9 миллионов членов. Принятая съездом программа ориентировала членов профобъединения на противостояние режиму и ПОРП как его стержневому элементу. По мнению идеологов «Солидарности», демократизм республики гарантировался мировоззренческим, социальным, политическим и культурным плюрализмом. Основу экономической системы должны были составлять предприятия, управляемые рабочими советами и директорами, избираемыми на конкурсной основе. Съезд избрал демократическим путем руководящие органы «Солидарности», а ее председателем - Леха Валенсу.

Конфронтация «Солидарности» и других общественных движений с правительственной коалицией привела к новой волне забастовок и акций протеста. Высшее руководство ПНР ввело в ночь с 12 на 13 декабря 1981 года военное положение на всей территории страны. Как и большинство руководителей «Солидарности» Валенса был арестован. Деятельность профобъединения подлежала запрету. Валенсу освободили в ноябре 1982 года, и он продолжил бороться за права рабочих.

В 1983 году за свою деятельность лидер «Солидарности» был удостоен Нобелевской премии, прежде всего по политическим мотивам, как считали некоторые. От имени Норвежского нобелевского комитета Э. Орвик заявил: «Награждение Леха Валенсы касается не только поляков; солидарность, проводником которой он является, предполагает единство с человечеством, именно поэтому он принадлежит нам всем. Мир услышал его голос и понял его послание». Орвик добавил: «Нобелевская премия лишь констатирует это. Комитет считает, что он служит вдохновляющим примером для всех, кто борется за свободу и человечность».

Опасаясь, что ему не позволят вернуться в Польшу, Валенса попросил свою жену Мирославу присутствовать вместо него на церемонии в Осло. Она прочитала его послание, в котором выражалась «самая глубокая благодарность за признание жизненности и силы нашей идеи (человеческой солидарности), которое выразилось в присуждении Нобелевской премии мира председателю "Солидарности"».

Нобелевскую лекцию Валенсы огласил Б. Цивиньски, один из лидеров «Солидарности». В частности, говорилось, что «первейшей необходимостью в Польше являются понимание и диалог. Я думаю, что это относится ко всему миру: мы не можем избегать переговоров, мы не должны закрывать двери и блокировать дорогу к пониманию. Следует помнить, что мир будет долгим тогда, когда он основан на справедливости и моральном порядке».

«Однажды, - рассказывал Валенса, - мой самый младший так расшалился, что я решил его отшлепать как следует. А он мне: "Папа, ты же лауреат Нобелевской премии мира и не имеешь права применять силу!"»

В октябре 1987 года Валенса создал руководящий центр «Солидарности», но это только углубило противоречия в руководстве. В Гдыне была создана конкурирующая со сторонниками Валенсы нелегальная структура «Солидарности» из радикально настроенных функционеров, стремившихся к силовой конфронтации с режимом.

«В феврале-апреле 1989 года Валенса, другие видные функционеры "Солидарности" вместе со своими советниками и экспертами (Т. Мазовецкий, Б. Геремек, В. Сила-Новицкий и др.) активно участвовали в заседаниях так называемого "Круглого стола", в котором правительственная коалиция совместно с представителями всех течений политической оппозиции обсуждала проблему вывода страны из кризиса, - пишет А.М. Орехов. - В результате длительных и бурных дискуссий оппозиция добилась права выражать собственную точку зрения в рамках легальных государственных и общественных структур, добиваться реализации ее парламентскими методами. "Солидарность" получила право на легальную деятельность в соответствии с законом об изменении конституции ПНР. В июне 1989 года на выборах в сейм и сенат ПОРП потерпела тяжелое поражение, в то время как "Солидарность" и близкие ей оппозиционные группировки получили значительную поддержку избирателей. Кроме того, католическая церковь однозначно поддержала "Солидарность" в избирательной борьбе. В августе 1989 года новый сейм утвердил главой Совета министров Польши Т. Мазовецкого, поставившего целью формирование коалиционного правительства национального единства. "Солидарность" получила в новом правительстве более половины министерских портфелей».

17 сентября 1990 года лидер профсоюзного объединения «Солидарность» Лех Валенса выдвинул свою кандидатуру на пост президента Польской Республики.

Субботний полдень 22 декабря 1990 года стал историческим моментом в жизни Польши. На очередном заседании Национального собрания был приведен к присяге новый президент страны, избранный демократическим путем на свободных общенародных выборах. Им стал председатель независимого профсоюза «Солидарность» Лех Валенса.

По своим религиозным убеждениям Валенса - ревностный католик и ежедневно посещает костел. Церковь всегда выступала на его стороне, и частично своим успехом он обязан этой поддержке. Он привлек к себе внимание церкви ненасильственной политикой и склонностью к компромиссам, хотя эту политику поддерживают не все его сторонники. Валенса почти всегда носит значок с изображением Девы Марии.

Валенса - прекрасный оратор, он обладает хорошим чувством юмора и не прочь иногда развеселить своих слушателей. Не избегает он в своих речах и простонародных выражений.

Рассказывает В. Кулистиков:

«Он заядлый рыбак, но не любит места, где хорошо клюет: предпочитает на зорьке посидеть подольше, наблюдая за поплавком. Его интересует кино, классическая музыка, красивые девушки ("Правда, грешу я только глазами, что нам еще остается!" - сказал он скорее не мне, а ксендзу, присутствовавшему при разговоре). Любопытен его метод чтения детективных романов: он прочитывает две-три страницы и уже сам додумывает, что произойдет дальше. Затем заглядывает в конец книги, проверяет себя и, если автор оказывается изобретательнее, чем он, читает весь роман…

Похоже, Валенса гордится, что обеспечил своим детям уровень жизни выше среднего. Он любит заметить невзначай, что у семьи есть особняк, машина, возможность повидать мир. Слабость естественная для человека, родившегося в бедной семье деревенского плотника в нелегкий для страны год и добившегося всего благодаря своему необыкновенному дару и мужеству».

Валенса вновь выставил свою кандидатуру на президентских выборах в Польше 1995 года. Однако на этот раз поляки предпочли выбрать его соперника. Валенса вернулся в свой родной город Гданьск и в 1996 году объявил о своем желании работать электриком на прежнем месте.


МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ ГОРБАЧЕВ

(1931)


Н.И. Рыжков, председатель Совета Министров СССР конца восьмидесятых годов, человек из перестроечной команды Горбачева, пишет: «Горбачев - великая Личность в нашей великой Истории. В Истории власти в нашей державе. В крохотном отрезочке демократии в огромной Истории абсолютизма. Говорю это, не боясь упреков в высокопарности стиля и уж тем более в подхалимаже. Думаю, что все, написанное до этой главы, снимает с меня всякие подозрения в последнем. А посему не страшусь и такого утверждения: счастлив, что мне довелось быть не самым последним строителем и защитником этой демократии. Другое дело, что Личность в Истории может быть великой как со знаком "плюс", так и со знаком "минус". Современникам эти знаки расставить трудно. Тем более соратникам Личности. Хотите или не хотите, а соратники всегда пристрастны. Так пусть это сделают дальние потомки. Они сумеют быть объективными».

Михаил Сергеевич Горбачев родился 2 марта 1931 года в селе Привольном Красногвардейского района Ставропольского края в крестьянской семье. Его отец погиб на фронте, оставив двух сыновей, и старшему из них, Михаилу, пришлось взять на себя основные заботы о семье. Он начал трудиться с 13 лет на сезонных работах в колхозе, а с 15 лет стал помощником комбайнера машинно-тракторной станции.

Его упорство и настойчивость помогли ему окончить школу с золотой медалью. В 1950 году Михаил поступил на юридический факультет МГУ. Здесь Горбачев не только хорошо учился, но и стал комсомольским активистом, а в 1952 году вступил в КПСС.

В 1953 году он женился на Раисе Максимовне, которая училась на философском факультете МГУ. Молодая семья перебралась на родину Михаила в Ставропольский край, где прожила двадцать три года. Горбачев заочно окончил экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института по специальности агроном-экономист.

В ноябре 1962 года от Ставропольской парторганизации Горбачев был избран делегатом на XXII съезд КПСС. С сентября 1966 года Михаил Сергеевич работал первым секретарем Ставропольского горкома КПСС. Еще достаточно молодым человеком - Горбачеву было всего 39 лет - его избрали первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.

В 1978 года Горбачев стал секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Его карьера продолжает неуклонно развиваться по восходящей - в 1979 году он стал кандидатом в члены Политбюро, а с 1980 года - членом Политбюро ЦК КПСС.

В 1982 году вокруг Андропова в Политбюро была сформирована группа политиков, настроенных на проведение реформ. Лидером этой группы и, соответственно, своим наследником больной Андропов назначил Горбачева. После прихода к власти К.У. Черненко, Горбачев стал вторым человеком в партии. Вскоре умер и Черненко, и в марте 1985 года Горбачева избрали Генеральным секретарем ЦК КПСС.

В 1986 году началась «оттепель». Из политической ссылки вернули академика Сахарова, на пленуме ЦК в январе 1987 года Горбачев заявил, что советская система нуждается в демократизации, и объявил о разработке нового избирательного законодательства. На юбилейном пленуме ЦК в октябре 1987 года он выступил с докладом, в котором упомянул о преступной роли сталинизма. Началась реабилитация репрессированных, кого не успели реабилитировать при Хрущеве. Было объявлено о начале экономических реформ.

Так впервые за шестьдесят лет в СССР появился относительно молодой лидер с реформаторскими наклонностями. С 1988 года Горбачев являлся также Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Основой его политики стал лозунг перестройки, или реконструкции, более эффективное управление экономикой, чтобы вывести страну из застоя, который руководство страны уже не могло скрывать. Именно Горбачев ввел в действие те реформы, которые так стремительно начали менять экономику и внешние связи страны. Однако ему не удалось предотвратить распад Советского Союза.

Политика Горбачева приобрела популярность и на Западе: он вывел советские войска из Афганистана и тем самым положил конец самой длительной в истории страны войне. Советский лидер подписал соглашение с США с целью уменьшения количества ракет средней дальности.

«Как говорил Макиавелли, человек, возглавляющий страну на переломном этапе, всегда одинок, - пишут А.А. и А.М. Островцовы. - С Горбачевым произошло именно это. Его возненавидели консерваторы за то, что он сломал привычный им уклад жизни, и ругали сторонники перемен за то, что он слишком робко проводил реформы. Поражение его было предрешено. Он не мог найти поддержки ни в ком, потому что "реформаторы" защищались, причем робко и непоследовательно, а оправившиеся от первого удара "консерваторы" наступали решительно и упорно. Тем не менее декларирование Горбачевым этических ценностей давало ему несомненные политические преимущества перед оппонентами и вызывало к нему симпатии и интерес, особенно за границей. Там нового советского руководителя встречали с восторгом…»

Ричард Никсон вспоминал:

«Во время первой моей встречи с Горбачевым в 1986 году в Кремле на меня произвели сильное впечатление его обаяние, интеллект, решительность. Но больше всего мне запомнилась его самоуверенность… Горбачев знал, что Советский Союз превосходит Соединенные Штаты в самом мощном и точном стратегическом оружии - межконтинентальных ракетах наземного базирования. В отличие от Хрущева и Брежнева он был настолько уверен в своих силах, что не боялся говорить и о своих слабостях.

Мне он показался таким же твердым, как Брежнев, но более образованным, более подготовленным, более умелым и не настолько откровенно проталкивающим какую-то идею. Брежнев в переговорах пользовался топором мясника, Горбачев предпочитает стилет, но под бархатной перчаткой, которую он не снимает, скрыт железный кулак… У Горбачева прекрасная реакция… Наиболее активные беседы мы вели о стратегической оборонной инициативе. Горбачев подчеркнул, что Советский Союз - мощная страна с колоссальными ресурсами и готов сделать все возможное для защиты своих интересов. Он сказал также, что разговоры о том, что Советский Союз выступает против СОИ из-за огромных расходов или из опасения, что его техника недостаточно развита, - не более чем вымысел, и добавил, что Советы имеют собственную СОИ и их разработки ведутся в ином направлении, чем наши. Он, в частности, отметил, что Советский Союз будет способен обойти и превзойти любую систему СОИ, которую разместят Соединенные Штаты… Он говорил об этом очень убедительно и горячо, но мне было совершенно ясно, что больше всего его волновало и волнует то, что огромные расходы, которые требуются, чтобы не отстать от США в развитии СОИ, приведут и без того разваливающуюся советскую экономику на грань банкротства.

Горбачев занял в нашей беседе твердую, спокойную позицию. Как только я высказывал что-то, с чем он был не согласен, он неизбежно отвечал уверенно и твердо. Порой казалось, что ему трудно сдержаться, и я пытался понять, был ли это гнев или хорошая игра. Возможно, и то и другое. Всем его поведением руководил холодный расчет… идеалистические разговоры его не занимали. В важных, содержательных беседах Горбачев, как и его предшественники, всегда оставался холодно расчетлив…

Запад должен был понять из афганского опыта, что, хотя Горбачев и меняет тактику, геополитические цели Кремля остаются неизменными».

7 декабря 1988 года Горбачев выступил с программной речью в Организации Объединенных Наций.

«Жизнь заставляет отбрасывать привычные стереотипы, устаревшие взгляды, освобождаться от иллюзий. Меняется само представление о характере и критериях прогресса.

Было бы наивно думать, что проблемы, терзающие современное человечество, можно решать средствами и методами, которые применялись или казались пригодными прежде.

Да. Человечество накопило богатейший опыт политического, экономического и социального развития в самых различных условиях. Но он - из практики и облика мира, которые уже ушли или уходят в прошлое.

В этом один из признаков переломного характера нынешнего этапа истории.

…Сегодня перед нами возникает иной мир, для которого надо искать иные пути в будущее. Искать, опираясь, конечно, на накопленный опыт, но видя и коренные различия между тем, что было вчера, и тем, что происходит сегодня.

Новизна задач, а вместе с нею и трудность их, этим не ограничиваются. Сегодня мы вступаем в эпоху, когда в основе прогресса будет лежать общечеловеческий интерес.

Осознание этого требует, чтобы и мировая политика определялась приоритетом общечеловеческих ценностей…

Дальнейший мировой прогресс возможен теперь лишь через поиск общечеловеческого консенсуса в движении к новому мировому порядку.

Мы подошли к такому рубежу, когда неупорядоченная стихийность заводит в тупик. И мировому сообществу предстоит научиться формировать и направлять процессы таким образом, чтобы сохранить цивилизацию, делать ее безопасной для всех и более благоприятной для нормальной жизни.

Речь идет о сотрудничестве, которое было бы точнее назвать "сотворчеством" и "соразвитием".

Формула развития "за счет другого" изживает себя. В свете нынешних реальностей невозможен подлинный прогресс ни за счет ущемления прав и свобод человека и народов, ни за счет природы.

Само решение глобальных проблем требует нового "объема" и "качества" взаимодействия государств и общественно-политических течений, независимо от идеологических и прочих различий».

В своей речи перед участниками международного форума «За безъядерный мир, за выживание человечества» Горбачев говорил: «…нужно новое мышление, нужно преодолеть образ мысли, стереотипы и догмы, унаследованные от безвозвратно ушедшего прошлого… Можно сказать, мы выстрадали новое мышление, которое призвано ликвидировать разрыв между политической практикой и общечеловеческими морально-этическими нормами».

Важным шагом на пути достижения европейского мира стал начатый Горбачевым процесс воссоединения Германии, а также вывода из нее советских войск. После его завершения она вновь стала единым государством. За свою международную деятельность Горбачев в 1990 году был удостоен Нобелевской премии мира.

Но внутри страны не прекращались разногласия. Экономика страны продолжала испытывать трудности. Отдельные республики (страны Балтии, Молдавия и другие) стали настаивать на большей независимости. Горбачев видел выход в подписании нового союзного договора, которое было намечено на конец августа 1991 года.

Однако реформы, которые он проводил, вызывали негативную реакцию консерваторов, и 19 августа 1991 года в стране было введено чрезвычайное положение. Горбачев был изолирован в Форосе. Но путч был сорван усилиями оппозиции, которую возглавил Верховный Совет России во главе с Б.Н. Ельциным.

После провала путча влияние Горбачева значительно ослабло. В связи с августовскими событиями он сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС.

Когда Россия, Украина и Белоруссия приняли Беловежскую декларацию и вместе с другими государствами бывшего СССР образовали новое Содружество Независимых Государств, Горбачев вышел в отставку «по принципиальным соображениям».

Всегда рядом с Михаилом Сергеевичем была его жена Раиса Максимовна. Долгое время она преподавала - сначала в школе, потом в вузах. В последнее время занималась исключительно общественной деятельностью, являлась заместителем председателя Советского фонда культуры. Смерть Раисы Максимовны стала тяжелым ударом для Михаила Сергеевича.

Популярность Горбачева и сегодня достаточно высока на Западе, где всегда была гораздо выше, чем на родине. Неудивительно, что после отставки Михаил Сергеевич совершал поездки по зарубежным странам, читая лекции и участвуя в различных мероприятиях.

С декабря 1991 года Горбачев возглавил фонд социально-экономических и политических исследований своего имени. В 1996 году он баллотировался на пост президента России, но неудачно.

В 1995 году Михаил Сергеевич выпустил книгу мемуаров «Жизнь и реформы».




Каталог: Книги -> книги%202
Книги -> “Қош,махаббат” Алматы 1988 жыл Ақынның жыр жинақтары
Книги -> Қазақcтан Республикасы білім және ғылым министрлігі
Книги -> Көкшетау 2011 Құрастырғандар
Книги -> АҚША, несие, банктер
Книги -> А. А. Букаева 5В090200 Туризм мамандығына арналаған КӘсіби қазақ тілі
Книги -> М а 3 м ұ н ы қазақ тілі леқсикологиясына кіріспе қазақ лексикологиясының мақсаты мен зерттеу объекгісі лексика
Книги -> Қ а з а қ тіліні ң грамматикас ы 1 т о м Алматы, 1967
Книги -> Сүлейменова Зәуре Екпінқызы Қошанова Мараш Төлегенқызы


Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет