а) в пользу какой теории или против какой теории по психофизической проблеме приведен каждый из представленных аргументов

1. Элементарнейшее размышление о природе нашей души должно было бы убедить нас, что мысль о ее бессмертии является простой иллюзией. Действительно, что такое наша душа, как не принцип чувствительности? Что значит мыслить, наслаждаться, страдать, как не чувствовать? Что такое жизнь, как не совокупность модификаций и движений, свойственных организованному существу? Поэтому, как только тело перестает жить, чувствительность не может больше функционировать, вследствие чего идеи, а значит, и мысли более не могут возникать в мозгу. Идеи, как уже было доказано, являются к нам через посредство органов чувств; но как сможем мы, будучи лишены этих органов, иметь восприятия, ощущения, идеи?… Разве не очевидно, что душа зависит от размещения частей тела и от порядка, в котором совместно функционируют эти части? Поэтому раз уничтожена органическая структура, то, несомненно, уничтожена и душа.

2. Все многочисленные материалисты демонстрируют, что их теория мозга/разума соответствует законам природы. Однако это заявление опровергается двумя очень вескими соображениями. Во-первых, нигде в законах физики, или в законах производных наук - химии и биологии - нет упоминания сознания или разума... Несмотря на всю сложность электрических, химических или биологических структур, в «законах природы» нигде не говорится о возникновении этой странной нематериальной субстанции – сознания или разума. Мы говорим это не для того, чтобы утверждать, что сознание не возникает в процессе эволюции, а просто для того, чтобы констатировать, что его возникновение не совместимо с законами природы в таком виде, в каком они понимаются сегодня

3. Как мы можем вообще сознавать время! Почему наша мысль относится к прошлому и будущему как к чему-то бесспорно реальному? Если в нашем сознании содержится только то, что дано теперь, то как мы сознаем то, чего теперь никоим образом не дано, а что или уже прошло, или еще не наступило! Как для сознания может оказаться действительным то, что недействительно по всему своему составу? а таково, как мы знаем, время... сознание реальности времени есть самое очевидное, самое точное, самое бесспорное доказательство сверхвременной природы нашего я… Для нас, далее, должно быть ясно, что если, при отрицательной природе времени, все в нем данное непрерывно исчезает, то само время для этого в нем данного не может представить реального объекта восприятия, как некоторое целое, растянутое в прошлом и будущем. А это значит, что время не может быть сознано и понято тем, что само временно. Для сознания времени нужно, чтобы во временном процессе стояло нечто такое, что им не поглощается и в нем не исчезает и что поэтому может находиться в положительном отношении к его различным моментам. Если можно так выразиться, сознание времени есть субстанциальная функция души.

4. Атом есть все-таки некоторый объект, вещь, некоторая реальность, сохраняющая свое единство через все разнообразиe переживаемых ею явлений. Напротив, дух только явление, и притом явление, находящееся в совершенно исключительном положении между другими явлениями природы. По господствующему теперь учению, сознание со всем, что его составляет, есть только эпифеномен, только сопровождающее обстоятельство телесных процессов, всецело обусловленное ими по своему содержанию, но не оказывающее на них самих никакого влияния: это явление— без действий и последствий, совсем лишенное способности быть причиною каких-нибудь реальных событий. Получается крайне парадоксальный результат: падение малейшей пылинки оказывается бесконечно более могущественным по отношению к миру в его целом, нежели глубочайшие порождения мысли или самые возвышенные подвиги нравственного героизма: ведь падете пылинки вызывает в окружающей среде неограниченный ряд действий, хотя для нас и незаметных,—напротив, мысль своим идейным содержанием, воля в своих психических мотивах и нравственной цене, ничего не производят и не меняют в природном ходе.

5. Ахиллесова пята материализма—в том, что сознание решительно необъяснимо из материальных условий: от материи нельзя перекинуть мост к каким бы то ни было явлениям духа. Если реальность принадлежит одной материи и ее состояниям, если единственный свойства материи — протяженность, непроницаемость и движение (а в этих утверждениях точка отправления всякого материализма), то и явлениями материи могут быть только различные виды движений протяженно- непроницаемых тел и никаких других явлений в ней происходить не должно. А это значить, что когда возникает даже самое элементарное ощущение, мы имеем в этом факте, с точки зрения материализма, некоторый абсолютно непостижимый абсурд, и таким абсурдом должна неизбежно представиться вся психическая сфера существования. Как бытие чисто внешнее по всем своим свойствам, путем только внешних передвижений, может вдруг стать внутренним,— миром нашего сознания, с его ощущениями и чувствами, с его единым, себя знающим я, с его мыслями и решениями воли? Или, взяв частный пример: как простое перемещение и переталкивание в себе бесцветных атомов (а что атомы по себе бесцветны, признается еще со времен Демокрита) превратится в ощущение того или иного цвета?

6. материалистическое воззрение на человека не мирится с весьма существенными требованиями закона сохранения энергии. Закон этот, утверждающий постоянное равенство суммы потенциальной и кинетической энергии в процессах природы, имеет, как я уже указывал, строго физический смысл и обнимает отношение различных форм механической работы. Но именно поэтому возникновение явлений сознания из материальных движений представляется совсем немыслимою вещью: сознание не есть движение, и его внутренние признаки далеко не совпадают с тем понятием, которое мы можем составить о разных видах механической работы. Самый решительный материалист согласится, что между психическими фактами в их субъективно ощутимой природе и отвечающими им движениями в нашем мозгу есть известная разница, — что, наприм., наша мысль о бестелесном духе или о бесконечности и вызывающая такую мысль движения в тех или иных мозговых центрах — не одно и то же. Если верно, что закон сохранения энергии есть окончательная формула всякой причинности, то как из движения выйдет то, что не есть движение, и как механическая работа превратится в нечто такое, чего нельзя определить и выразить, как механическую работу? Скажут, что психический мир в его субъективных качествах есть только эпифеномен... Но эпифеномен, с точки зрения закона сохранения энергии, представляет не менее немыслимое понятие: сообразно этому закону, возникновение каждого явления подразумеваем трату физической энергии, и эта трата не может быть ее уничтожением; энергия должна оставаться источником механической работы, в какие бы новые формы она ни облекалась. Предположим ли, наоборот, что психические явления оказывают на физические процессы определенное действие? Тогда закон сохранения энергии будет нарушен двояко: механическая работа будет и исчезать в некоторое физическое ничто (психические состояния), и возникать из ничего. Такими образом, при всех предположениях, закон сохранения энергии в материалистической гипотезе является ограниченным в своем действии, и мы вынуждаемся признать, рядом с ним, причинную связь иного типа.

7. Между физическими и психическими явлениями нет отношений причинности: явления сознания не суть ни действия, ни причины явлений физических, и, наоборот, физические явления не могут ни породить чего-нибудь в душевной сфере, ни испытать на себе ее влияния. Оба ряда явлений — и физический, и психический—развиваются одновременно, но независимо друг от друга и по своим особым законам. Оттого всякое тело — и живое, и мертвое— одинаково есть автомат, и все изменения в нем вызываются механическими причинами; оттого, с другой стороны, ни одно психическое явление не бывает следствием материальных движений, но все психические факты порождаются другими психическими фактами. Поэтому, далее, душевная область не ограничивается человеческими сознанием и сознанием животных; она широко расстилается на весь мир: нет ни одного психического явления без сопровождающего его движeния, и нет ни одного движения без сопровождающего его психического явлeния.

8. Мы имеем два замкнутых в себе, никогда друг друга не задевающих и друг в друга не переходящих, бесконечных круга явлений. Явления того и другого по существу различны,— начиная хотя бы с того, что физические явления совершаются в пространстве, а душевные явления, по общему признанно психологов, непротяженны. С другой стороны, явления каждого круга связаны между собою по своим особым законам и правилами, не только неодинаковыми, но даже противоположным. Почему же эти круги совпадают во всех точках, и могут ли они совпадать? Я уже неоднократно высказывал мысль, что в доказательстве этой гипотезы мы имеем своего рода квадратуру круга современной философии. В самом деле, рассмотрим условия задачи: связи между физическими и психическими явлениями нет никакой, нет и никакого внутреннего соответствия между ними. Законы, ими управляющие, не представляют ничего общего. И тем не менее, каждому данному психическому явлению всегда соответствуете определенное физическое, которое вытекает из своего предшествующая, как психическое из своего, по своему особому закону, причем этот закон не имеет никакого подобия с мотивами, определяющими возникновение психического факта из психических причин, — и все-таки необходимость возникнуть и для психического, и для физического явления совершенно одинакова. И это непрерывно повторяется во всех точках вселенной. Везде порядок психического развивается так, как будто совсем нет физического, физический порядок развивается, как будто вовсе нет психического, и тем не менее они, употребляя сравнение Фехнера, выражают одно и то же содержание только разным языком.

9. Мы не считаем непосредственно переживаемый мир своего собственного сознания за всю реальность, — вот в чем лежит корень метафизики. Мы совершенно не можем удовлетвориться предположением, что вся действительность заключена в случайном содержании нашего единоличного опыта и что кроме мо- его я, с наполняющими его мимолетными субъективными образованиями, ничего нет на свете.

10. Самые привычные для нас образы всемирной поэзии не имеют и никогда не имели физической реальности; Гамлета, Фауста, Дон-Жуана, Дон- Кихота, Чацкого, Печорина, как их воображали их творцы или воображаем себе мы, физически никогда не было, даже в человеческих головах. Мы, конечно, мало знаем о том, что делается в клетках мозга, когда в нас протекают различные душевные переживания, но мы можем быть вполне уверены в одном: совершающиеся в них физические события не имеют с этими переживаниями в их внутреннем содержании никакого сходства. Там нет ни наших мыслей, ни наших фантазий, ни наших воспоминаний, там даны только движения атомов, происходящие в неуловимый момент настоящего. Мир мозга, как физической реальности, и мир духа — совсем два разных мира, и наличное в одном совершенно отсутствует в другом. А это все значит: ничто психическое физически не протяженно. Между тем если это так, то из материи и духа как самостоятельных начал нельзя строить одного внутренне целостного мира.

11. Гилозоистические теории едва ли допускают принципиальное критическое рассмотрение: они целиком основываются на простом смешении понятий. Когда, например, утверждают тожество ума и сознания с огнем, то это оказывается возможным только благодаря тому, что совсем не замечают явного различия между внутренними и субъективными свойствами ума и совершенно объективными и внешними свойствами огня. Когда же его заметят, тогда, конечно, поймут, что ум в своих внутренних качествах так же мало похож на огонь, как он не есть земля или воздух. Во всяком случае тогда отношение внешнего бытия и внутреннего обратится в проблему, а не будет представляться по себе ясным. А раз это произойдет, почва наивного гилозоизма будет навсегда покинута.

12. Легко также заметить, что в спиритуалистической теории есть одно колоссальное преимущество перед всеми другими метафизическими предположениями, в ней не приходится духа — внутреннего и субъективного бытия сознания — выводить из бытия ему инородного и по всему существу чуждого; в ней не приходится непосредственно нам известного и абсолютно наличного объяснять из элементов, по всем своим признакам ему противоположных или даже не имеющих в ним ничего общего. Ведь вся сущность спиритуалистического миросозерцания в том, что для него бытие духа является непроизводным и первоначальным, а через это и вся внешняя нам реальность признается внутренне однородною с существованием нашего духа. Нет сомнения, что при этом проблема обоснования нашего субъективного сознания теряет значительную долю своей остроты: субъективное бытие духа признается изначала данным, вопрос может идти только о частных особенностях в субъективном бытии нашего ограниченного Я.

№ 8. Прочитайте данный текст Ж. П. Сартра и напишите: