В русской культуре
жүктеу/скачать 4,52 Mb. Pdf көрінісі
|
form 312-42002
Раздел 1. Наши статьи При осмыслении собранных источников мы ориентировались на актуальные направления сибиреведческих научных исследований и стремились осмыслить геопоэтику Горного (Русского) Алтая через призму личности и образа Г. И. Гуркина с учетом новейших направ- лений в изучении сибирского аспекта историко-культурного насле- дия России. Мы рассматривали геопоэтику Горного (Русского) Алтая в рамках проблемного поля «национальное, имперское, колониаль- ное в русской литературе» (ориентируясь в данном вопросе на ма- териалы одноименной Международной научной конференции, орга- низованной литературоведами ТГУ в сентябре 2016 г.) и тех новей- ших сибиреведческих исследований, в которых «азиатская (восточ- ная) компонента представляется ценностно-эстетической реально- стью анализируемого материала [Комаров, 2016]. Значительным под- спорьем для нас были выводы и наблюдения авторов коллективной монографии «Геопоэтика В. М. Шукшина» [Богумил, 2017]. Уже при первых упоминаниях сибирского художника из инород- цев в столичной периодике («Нива», 1903–1905 гг.) к имени худож- ника добавляется приложение «алтаец»; Гуркин и сам начинает де- лать подобные уточнения: «Рисовал алтаец Гуркин» — подпишет он обложку книги А. И. Макаровой-Мирской [Макарова, 1912]. В конце Х1Х-начале ХХ вв. слово «алтаец» ещё не является этнонимом, а ука- зывает на связь с местом, с топосом Алтай. В отличие от современ- ного нам словоупотребления Алтаем в гуркинскую эпоху тради- ционно называли Русский Алтай , то есть принадлежащую России часть Алтайской горной страны к северу от реки Бухтармы. «Этот русский Алтай не есть собственно горная окраина, а могучая пере- довая горная группа, вдающаяся от Алтайской системы в Барабин- скую и Киргизскую степи; кроме востока, он со всех сторон окружен равнинами», — как утверждал известнейший справочник того вре- мени [Энциклопедический словарь, 1890, С. 480]. Юридически р ус- ской эта часть горной страны становится только после подписания Чугучакского протокола о размежевании русско-китайской грани- цы (25 сентября 1864 г.). В обыденном словоупотреблении и «Сибирская жизнь» (СЖ), и «Жизнь Алтая» Алтаем называли собственно горные пространства на юге Томской губернии; барнаульцы о поездке в Чемал тогда гово- рили: «Поедем в Алтай». И в Томске, и в Петербурге Гуркин первоначально восприни- мается не как экзотический представитель одного из сибирских 202 Алтайский текст в русской культуре инородческих народов, а как житель дикого , экзотического в при- родном отношении Алтая. Постепенно в сознании современни- ков он становится певцом этой экзотической горной страны. Его творчество привлекает к Горному Алтаю внимание и губернской, и столичной публики. Не будет натяжкой сказать, что практически с него начинается формирование туристического бренда Горного Алтая. Мы пришли к выводу, что собственно с формирования в СМИ образа алтайского художника начинается и целенаправленное фор- мирование геопоэтики Горного Алтая, ведь во многочисленных га- зетных публикациях талант Гуркина расценивался как естественный дар могучей природы Алтая. Образ богатырской мощи Алтая неод- нократно появляется в лирике бывавших у Гуркина в Аносе барна- ульской поэтессы М. Г. Васильевой и жившего тогда в Томске Г. Вят- кина [Вяткин, 1917]. Они вторят Потанину, который в «Сибирской жизни», акценти- руя свой излюбленный тезис о взаимодействии науки и искусства в познании Алтая, писал: «Величественный образ Алтая хотя и мед- ленно, но с каждым годом все более и более обрисовывается перед нами, благодаря трудам и усилиям его друзей, представителей на- уки и искусства. Его имя за последнее время стало гораздо известнее за пределами Сибири… … господствующий тон в картинах Алтая — богатырская мощь…» (см. заметку «Алтай в фотографии» // СЖ. — 1911. — № 117); Потанин утверждал, что алтайские картины «застав- ляют работать мысль» — см. рецензию на книгу проф. В. В. Сапожни- кова «Пути по Русскому Алтаю» (СЖ. — 1912. — № 236). Осмысление собранных материалов под этим углом зрения по- зволило сформулировать одно из отправных положений нашей ра- боты: художественно-идеологическое воображение Горного (Русско- го) Алтая — одной из типичных восточных окраин Российской импе- рии имеет свои особенности: в отличие от других окраин, в которых литература выполняла репрезентирующую функцию — см. подроб- нее [Отечество, 1916], то есть представляла свой народ и свою зем- лю всему государству, транслируя этот образ на все имперское про- странство, здесь эту функцию первоначально взяла на себя живопись, о чем свидетельствовал факт возвращения из столичной Академии художеств на Алтай художника из алтайских инородцев Г. И. Гурки- на и внимание к его творчеству научного сообщества и — в целом — всей сибирской интеллигенции. |