Весеннее равноденствие

— Смахивает, будто ты пытаешься командовать.
Она и раньше меня касалась — когда прятала от солнца. А потом я нес ее в 
постель на руках. Но сейчас я почувствовал странный внутренний толчок и жар, 
там где на мгновение оказались ее руки — не от ее горячих ладоней, наверное. 
Ведь этот жар мгновенно мигрировал вверх и в центр, и тяжелым плотным 
шаром сосредоточился где-то у желудка.
— Даже не думала. Меня напрягает, когда ты такой предупредительный. Моей 
волчьей части гораздо комфортнее, когда я хочу надрать тебе задницу. Не 
лишай меня душевного равновесия.
— Существование вампира довольно скучное. Мы не спим, не устаем, на 
получение полезного опыта у нас целые столетия и к тому же способность к 
сверхвысокой эффективности в его усвоении. Нам почти нечем заняться в 
собственной вечности, так что мне это буквально ничего не стоит.
— И тем не менее меня это раздражает.
— Это та твоя кофеиновая гиперактивность?
Она зловеще усмехнулась.
— Я еще даже не начинала.
Лично мне это неначало казалось обнадеживающим. Навязчивая и
гиперактивная — значит ли это, что она будет касаться меня снова? Вдруг меня
осенила импульсивная идея. Я снова подключил наушники к телефону. Нашел
композицию, которая ей наверняка понравилась. Ли стояла возле мойки, мыла
стакан. Я подошел из-за спины и протянул наушники, она подвинулась поближе,
давая понять, что не против. Я вдел ей наушники и переложил телефон из 
своего
кармана в её. Я чувствовал, как он скользит вдоль ее бедра, и жар в моей
груди вспыхнул сильнее, хотя я сам непосредственно не прикасался к Ли.
Она слушала с удовольствием, домыла стакан, затем чашку, и собиралась 
вытереть их полотенцем. Я не дал, забрал из ее рук полотенце и потянул за 
мокрую ладонь в гостиную. Мы дошли до открытого пространства, и я взял ее в 
объятия – чтобы танцевать. Она удивилась, но не боялась и не брезговала от 
моего запаха так близко. В наушниках у нее сейчас играло танго — Fuga y 
Misterio. И я повел ее. Не тем пошлым пафосным образом, как это показывают в 
примитивных мелодрамах, а так, как танцуют аргентинские милонгеро — 
компактно, уютно, только друг для друга.
Ли была совсем неопытная, но очень послушная, интуитивная. Я убрал все то, о 
чем ей следовало бы знать как партнерше, и оставил только те движения, на 
которые мог бы повести — и она оправдала все мои ожидания. У Элис никогда не 
было такого уровня понимания.
Постепенно, чувствуя, как Ли расслабляется в моих объятиях, полагается на 
меня и на музыку, я прижимал ее ближе. И она послушно прижималась, уже 
держа левую руку у меня на шее, а не на плече, положив голову мне на грудь, 
закрыв глаза, горячо дыша куда-то ниже ключицы. Она была намного ниже, но 
нам обоим было удобно. Огненный шар в моей груди расширился до облака и 
70/364

поглотил плечи, шею, живот… Он уже не был тяжелый или плотный, скорее 
уютный, но до сих пор чертовски горячий.
В гостиной был совсем не подходящий пол, покрытый плиткой. Гораздо лучше 
было бы в пустой спальне на втором этаже, но я бы не решился тянуть Ли еще 
куда-то, ведь она начала бы думать, сомневаться, задавать вопросы. Мелодия 
кончилась слишком быстро и мы замерли, я не выпускал ее из объятий и больше 
всего надеялся, что она не отстранится сейчас. Ли стояла так же тихо. Наконец-
то зазвучала следующая Prepárense, и я повел снова. Ли переставила один 
наушник из своего правого уха в мое. Я и до этого хорошо слышал, но 
обрадовался, потому что это был ее осознанный поступок, действенное 
поощрение, а до того она только не противилась выбранному мной. Я чувствовал 
совершенство, наполненность, счастье и толику возбуждения. Не знаю, что из 
этого было мое, что ее, а что наше общее, и не было ни одной эмоции, которая 
бы точно принадлежала только Ли. Не было ничего инородного или нелогичного 
для моего нынешнего состояния. В этот раз, когда мелодия кончилась, она сразу 
отступила.
— А теперь теорию, пожалуйста, я ведь ничего не умею. Это даже ещё лучше, 
чем просто слушать! — она сложила ладони в замок, прижала их к ключицам и 
чуть не подпрыгивала — как шестилетний ребенок в Диснейленде.
Я не ожидал, что она так очевидно выскажет свое восхищение. Ли казалась 
довольно закрытой, хоть и вспыльчивой.
— Ты не замерзла, дарлин?
— Да нет же! Я же говорю, оборотни не мерзнут. Так как? Ты научишь меня? Или 
тебе нужно работать?
Конечно, я бы не отказался от возможности касаться ее и дальше. И чтобы она 
касалась меня. И было бы даже лучше, если бы это было в такой невинной 
форме, как обучение. И это может продолжаться очень долго, если она и 
дальше будет заинтересована. Я приложу усилия, чтобы ее заинтересованность 
не ослабела как можно дольше.
— Нам нужна обувь и какой-то бумбокс, или что-то приличное, с пятью 
колонками и сабвуфером…
— А это не подождет?
— Подождет, если тебе невтерпёж, дарлин.
Она проигнорировала мою иронию и выжидательно смотрела с надеждой.
— Пойдем во вторую спальню, нам будет лучше на паркете.
Я отсоединил лэптоп от кабеля, и мы поднялись на второй этаж. В обеих 
спальнях интернет был проведён. Я скачал несколько классических старых 
композиций в исполнении аргентинских оркестров, потому что музыка 
Пьяццолы, на мой вкус, воспринималась слишком чувственно, чтобы танцевать с 
Ли. Нашел на ютубе что-то более-менее приличное, чтобы показать Ли, как это 
должно выглядеть в паре. Снял конверсы и носки, так было удобнее, пока не 
было под рукой нормальной обуви.
71/364

И мы начали. Я показал салиду, очос, мулинете. У Ли хорошо получалось, и она 
быстро все запоминала. Все это, кроме пятого шага салиды, хорошо велось, все 
это мы и так танцевали, еще в гостиной. Я добавил ганчо и барриду. Ли была в 
восторге от ганчо
[3]
. А я от барриды
[4]
, потому что наши босые ноги касались 
друг друга в этот момент. И мне снова подумалось, что я, должно быть, фут 
фетишист. Это действительно казалось мне интимным, потому что люди часто 
касаются друг друга руками по самым разнообразным причинам, а босыми 
ногами… Разве что в постели.
Для первого раза было более чем достаточно. Впрочем, я не удержался и 
показал ей волькаду. Это отнюдь не фигура для новичков. Однако она 
предполагала позицию близких объятий, даже очень близких. Просто не смог 
удержаться.
Ли была присуща та самая звериная пластика, которая у танцовщиков приходит 
только с годами практики. Но Ли оборотень, поэтому у нее есть туз в рукаве. 
Танцевать с ней было настоящим удовольствием — и как тангеро, и как 
мужчине. Я показывал, мы танцевали, импровизировали, я снова показывал — и 
снова мы просто танцевали. Я вел, она следовала, ей не нужно было думать. 
Удивительно, все, что нужно было — танго. И Ли была мягкая, покладистая, 
увлечённая. С Элис такое не работало. Мы провели так невесть сколько времени. 
На улице стемнело, а я еще долго не решался включить свет, чтобы не 
вспугнуть эту необъяснимую магию… Мы оба хорошо видели в темноте.
Потом позвонила Элис. Еще не было слишком поздно, около девяти, не было 
надобности меня торопить, просто она беспокоилась о нашей утренней ссоре. Я 
пообещал, что буду через час. Мог бы добежать минуты за три, но не собирался 
отправляться прямо сейчас.
— Извини, я отняла у тебя кучу времени. Так стыдно…
— Мне понравилось, дарлин. Я уже лет пятнадцать не практиковался. Мне не 
нужно работать. Я делаю это ради удовольствия. Танго — гораздо лучшее 
развлечение. А на что-то полезнее у меня есть целая вечность.
— Не знаю, какое это может быть развлечение, если я ничего не умею. Ее 
восхищение постепенно вытесняла скованность и неловкость. Я блокировал их, 
аккуратно, потому что вскоре мы должны были попрощаться, и тогда ее 
настоящие эмоции выйдут на поверхность, она может что-то заподозрить, если 
это будет слишком резкий переход.
— Будем дальше учиться?
— Ой, я бы очень хотела, но не желаю тебя обременять.
— Тогда будем считать, что это то самое мелкое поручение, которое, в 
соответствии с контрактом, не унижает твое достоинство. Давай выберем тебе 
обувь, дарлин. Думаю, не стоит доверять такое дело Энди. Похоже, ты любишь 
обувь…
— Ой, нет, лучше не надо! Я обувной шопоголик и сейчас в завязке, — панически 
пискнула Ли.
72/364

— Серьезно?
— Я собираю на колледж! А еще мой обувной комод забит, и там нет ни одного 
кандидата на место в мусорнике. Не заставляй меня смотреть на обувь!
Она закрыла лицо ладонями в подтверждение своих слов. Смешная.
— Давай, ты выберешь туфли, а я — обувной шкаф, максимально эргономичный.
— Ты вообще слышишь? Я в завязке!
— Из богатого опыта жизни с шопоголиком скажу, что это безнадежно и вредно 
для душевного здоровья. По меньшей мере — для моего. Неудовлетворённые 
люди злые, а оборотни, наверное, еще злее.
Она скрипнула зубами и прожигала меня гневным взглядом. Я взял ее в стойку и 
снова повел в танце, без музыки, но звук ее сердцебиения был отличным 
ритмичным сопровождением.
— Ты ведь не думаешь, что я не буду потворствовать твоей маленькой 
трогательной слабости? — я склонился и шептал ей на ухо, изредка касаясь 
губами, — Дарлин, у меня тоже есть слабость, и когда я срываюсь, то убиваю 
какого-нибудь человечка. Так что расслабься. В моем окружении слишком много 
святош, здесь им не место, — я крепко прижимал ее к себе гладил по спине 
сквозь тонкую чёртову ткань ее футболки, на пивотах наши бедра 
переплетались, — знай, я буду соблазнять тебя, пока ты не поддашься 
искушению.
Я не планировал этого, это должна была быть шутка. Но возбуждение поглотило 
ее... или только меня? Нет, ее, точно, тоже. Не нужно быть эмпатом, чтобы это 
понять: Ее сердцебиение ускорилось, тело немного расслабилось, и я чувствовал 
ее ошеломляющий острый запах. И не мог остановиться. Все, что мы делали до 
сих пор, было детским лепетом. Аргентинское танго можно танцевать 
совершенно по-разному. Мы, видимо, попали в уроборос моего дара: она 
провоцировала во мне еще большее возбуждение, а я нечаянно проецировал на 
нее. Наконец она вырвалась, выдернула правую руку из моей и, задыхаясь, 
прижала к груди.
— Мне нужен выходной!
Кажется, я все испортил. Я, должно быть, оцепенел. Ли не стала ждать, пока я 
что-нибудь отвечу. Она стремглав рванула с лестницы и выбежала во двор, за 
долю секунды я услышал мягкую поступь четырех волчьих лап по размякшей 
лесной подстилке, она не стала раздеваться, чтобы обернуться.
Черт, я даже не знал, не передумает ли она танцевать дальше. Мне стоило бы 
этого желать, потому что это уже совсем! Но я не желал. Мне уже осточертело 
корить себя виной. Я не паинька, никогда не претендовал на эту жалкую роль! Я 
не перейду черту. Это все, что мне нужно знать.
Хотелось позвонить Ли и уговаривать ее не отказываться от занятий. Так тупо… 
Это скорее имело бы обратный эффект. Надо выждать, пока Ли успокоится. Она 
сама вскоре решит, что напридумывала то, чего нет, что событие — ничего 
особенного. А если нет, я сумею её переубедить. И какого черта я так 
73/364

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: