Война во Вьетнаме (1946—1975 гг.)
жүктеу/скачать 11,23 Mb.
|
|
В стане главных противников курса на изматывание неприятеля находились: заместитель помощника министра обороны Таун-сенд Хупс, генерал-лейтенант Джеймс Гэвин, британец сэр Роберт Томпсон, успешно проводивший мероприятия по подавлению восстания в Малайзии, и посол Роберт У. Комер, главный американский специалист в области политики умиротворения Вьетнама в период 1967 — 1969 гг. Хупс и Гэвин отстаивали идею некоего варианта стратегии анклавов. Хотя в деталях оба эти человека расходились, она считали, что войска Соединенных Штатов должны контролировать густонаселенные прибрежные районы и проводить там политику умиротворения. Хупс и Гэвин предлагали отказаться от операций по обнаружению и уничтожению неприятеля, поскольку они не обеспечивали надежной защиты населения. Оба советовали прекратить бомбардировки Северного Вьетнама и тем подвигнуть Хо Ши Мина к переговорам. Проведение в жизнь концепции Хупса и Гэвина влекло к уступке врагу большей части территории Вьетнама. Кроме всего прочего, согласно документам самих руководителей Северного Вьетнама, прекращение бомбардировок в 1965-м не способствовало бы проявлению со стороны коммунистов большей готовности решать дело миром. Симптоматично, что в результате посещения Вьетнама в 1968-м генерал Гэвин заявил генералу Вестморленду, что тыловые базы, созданные Вестморлендом в прибрежных районах, “как раз и являлись теми самыми анклавами, о которых он (Гэвин) говорил”<32>. Вестморленд совершенно справедливо называет замечание Гэвина “нелогичным”. Существует огромная разница между береговыми базами, предназначенными для поддержки наступательных действий, и анклавами, по сути своей призванными решать задачи чисто оборонительного характера. Сэр Роберт Томпсон, выступая с позиции победителя малайзийских повстанцев, порицал не только самого Вестморленда и его стратегию, но всех американских лидеров и их советников, как военных, так и гражданских. Он считал, что США во Вьетнаме в период между 1965 и 1969 гг. не определили своей цели, развивали неправильную стратегию и упускали три важнейших аспекта войны — не устраняли военной угрозы, не занимались государственным строительством и не проводили политику умиротворения. Томпсон бы назначил “проконсула”, вероятно американского генерала, вверив под его полный контроль все действующие в стране службы США. Томпсон затем выработал бы официальный механизм координации усилий Соединенных Штатов и Южного Вьетнама и выдвинул бы на первые позиции программу умиротворения, сделав военные действия “довеском” к ней. Томпсон прояснил бы цели Соединенных Штатов во Вьетнаме, причем не только в том, что мы там, собственно, собирались делать, но и чем и до каких пределов были готовы пожертвовать — сколько войск могли послать, какие средства и какое время потратить<33>. Время? Это что-то новенькое. Роберт Комер, великолепный политик и виртуозный бюрократ, в значительной мере поддерживал критику Томпсона в адрес стратегии Вестморленда. Комер, занимавшийся “деланием политики” в Вашингтоне и Сайгоне с 1966 по 1969 гг., указывал, что концепция войны на истощение плоха тем, что неприятель может сокращать потери, не вступая в серьезные сражения с американцами, и пополнять свои ряды за счет инфильтрантов с Севера. Комер сходится с Томпсоном и в том, что США напрасно разделяли союзнические силы и действовали отдельно от южных вьетнамцев. Комер поддерживал Томпсона в его мнении, что усилия разведчиков во Вьетнаме были направлены не на тот сектор организации противника — на части Главных сил, вместо инфраструктуры Вьетконга. И наконец, Комер утверждает, что попытки проведения в жизнь политики умиротворения практически не предпринимались до 1967 года, когда было уже поздно<34>. Анклавные стратегии и теории прекращения бомбардировок, по Хупсу и Гэвину, не выдерживают никакой критики. С Томпсоном и Комером “совладать” не так просто. Вместе с тем Вестморленд задает “искателям блох на своей шкуре” простой вопрос: “Если не война на истощение, то что взамен?”<35> По политическим причинам он не мог предпринять вторжения в Северный Вьетнам, как не мог и ввести войска в Лаос, хотя и имел под рукой несколько детально разработанных планов, как перерезать тропу Хо Ши Мина. Не мог генерал и нанести удар по военным штабам коммунистов, в частности по центральному управлению Южного Вьетнама (ЦУЮВ), базировавшемуся в Камбодже и руководившему всеми операциями Вьетконга на Юге. Войска Соединенных Штатов должны были применяться только в Южном Вьетнаме и при этом наступать. За два с лишним тысячелетия до этого Сунь-Цзы описал ситуацию, в которой оказался Вестморленд, такими словами: “Наложить узду на талантливого военачальника и в то же время велеть ему покорить хитроумного врага — это все равно что привязать гончего пса, а потом приказать ему ловить прытких зайцев”<36>. Вестморленд не обсуждает возможность задействовать войска США в программе умиротворения. Ответ на вопрос, почему это не делалось, можно получить, прочитав другую часть его книги и изучив официальные военные донесения. По мнению Вестморленда, главная опасность, подстерегавшая правительство Южного Вьетнама, проистекала не от партизан и не от Национального фронта освобождения с его политической инфраструктурой, а от частей Главных сил как Вьетконга, так — и особенно — АСВ. Генерал сравнивал партизан с термитами, подтачивавшими здание правительства Южного Вьетнама. Части Главных сил противника он называл “громилами”, которые, если их не приструнить, разнесут это самое здание по кирпичику. Чтобы они не могли терроризировать местное население, Вестморленд считал необходимым владеть инициативой — находить их повсюду и атаковать. Еще одним аргументом в защиту своей концепции обнаружения и уничтожения Вестморленд выдвигал то соображение, что части Главных сил противника нередко действовали в труднодоступных и малонаселенных районах. Отправляясь на поиски врага, войска Соединенных Штатов покидали места дислокации (как раз густонаселенные территории), вследствие чего возникало меньше разного рода конфликтов на местах. Кроме того, в удаленных районах американцы могли воевать, не связывая себя по рукам и ногам координацией собственных действий с действиями южных вьетнамцев, то есть — вести свою войну без оглядки на союзников. И последним доводом в пользу концепции, суть которой выражалась словами “найти и уничтожить”, заключалась в том, что при таком раскладе проблемами умиротворения по большей части могли заниматься южновьетнамские войска. Как считал Вестморленд, южные вьетнамцы подходили для этой работы куда лучше, чем американцы, пусть даже самые подготовленные. Интересно, что позднее как Комер, так и Томпсон, похоже, умерили критику стратегии Вестморленда. В 1972-м Комер отмечал, что, хотя концепция войны на истощение, скорее всего, ошибочна, подходя с реалистических позиций, трудно предложить нечто принципиально иное. Основное, подчеркивает Комер, это то, что имеющийся опыт и бюрократические препоны вынуждали службы США и Южного Вьетнама вести войну теми средствами, которые у них имелись, сражаться так, как они умели. В качестве примера он отмечает, что армия Соединенных Штатов была подготовлена и экипирована для ведения боев с крупными частями. Естественно, что именно так она и подходила к войне. В то же время сотрудники ни одной из принимавших участие в боевых действиях в Южном Вьетнаме американских служб не были обучены проводить политику умиротворения и вообще традиционно не интересовались данным вопросом. В результате, как пишет Комер, никакого умиротворения и не получалось. Сэр Роберт Томпсон делает еще более широкий шаг в сторону запоздалого признания разумности избранной Вестморлендом стратегии. В середине семидесятых, во время семинара о Вьетнамской войне, проводимого им и другими “экспертами”, он заявлял, что в конце 1972-го американцы довели-таки противника до “истощения”<37>. Прочие участники встречи возражали, однако, что ситуация 1972 года отличалась от той, которая существовала в 1965 — 1968 гг. Они говорили, что тяжелое состояние, в котором находился противник в 1972-м, было в значительной мере обусловлено оказавшимися пагубными для него наступлениями 1968 (Новогодним) и 1972 годов, а не начинаниями Соединенных Штатов в 1965 — 1968 гг. Томпсон, конечно, и тут остался при своем мнении, но запоздалое признание его “не выстрелило”. Концепция войны на истощение не давала и не дает покоя не только таким авторитетным специалистам, как Гэвин, Хупс, Комер и Томпсон. Один из бывших адъютантов Вестморленда, генерал Д. Р. Палмер, со всей категоричностью заявляет: “Истощение — не может быть стратегией. В действительности такой подход является неопровержимым доказательством отсутствия всякой стратегии. Командующий, прибегающий к войне на истощение, признает тем самым, что не способен ни на что другое. Он отвергает войну как искусство... Льет кровь, вместо того чтобы напрягать мозги. Не стоит сомневаться, политики сделали все, чтобы у военных не осталось выбора, кроме как вести войну на истощение, однако неприятная правда остается неприятной правдой — в 1966 году с точки зрения стратегии США во Вьетнаме оказались полными банкротами”<38>. Трудно понять, что же все-таки пытался сказать этим Палмер. Судя по всему, он не ставит в вину Вестморленду выбор стратегии, поскольку сам говорит, что выбора-то у командующего не было. Но вот здесь Палмер ошибается. Вестморленд имел возможность избрать так любезный Комеру и Томпсону путь политики умиротворения. Более того, заявление Палмера о том, что-де “истощение — не может быть стратегией” безапелляционно и безосновательно. Истощение — стратегия, а в правильное время и в правильном месте — стратегия хорошая. Великий Клаузевиц говорил, что если кому-то не удается уничтожить войска противника, то надлежит сконцентрировать силы на “изматывании” (это ровно то же самое, что и истощение). Необходимо сделать войну болезненной для врага через опустошение его территорий, увеличение страданий его людей и ослабление его в моральном и физическом смысле. Американская военная история предоставляет классические примеры такого “изматывания”. Как Первая, так и Вторая мировые войны были войнами на истощение. Грант, Шерман и Шеридан{6} одержали победу в Гражданской войне, используя ту же стратегию. Грант фактически взял на вооружение концепцию поиска и уничтожения противника. Начиная с 1864-го он сосредоточил силы на изматывании армии Ли, атакуя ее при любом удобном случае, что в конечном итоге привело к истощению сил конфедератов и их сдаче. Тем временем Шерман, вторгнувшись в долину реки Шенандоа в Виргинии, опустошал “хлебные амбары” южан. Между прочим, Гранту и его подчиненным повезло, что в то время не было телевизионщиков, а то бы его живо отстранили от командования, стоило только передать в вечерних новостях репортажи о тех огромных потерях, которые понесли северяне во время сражения в Глуши{7}. Шермана и Шеридана, вне всякого сомнения, либералы тоже сожрали бы с потрохами за “несправедливую” и “аморальную” войну, которую те вели. Стратегия войны на истощение работала и в других случаях. Американские индейцы, эта грозная партизанская сила, были покорены благодаря сериям безжалостных кампаний, направленных на их изматывание и лишение средств к существованию. И хотя американской армии пришлось потратить на это полтора века, все равно, она сломила сопротивление противника не в результате нескольких блистательных побед, а вследствие тяжелой и изнурительной борьбы — войны на истощение. Другие критики, полковник ВВС США Дональдсон Д. Фриззел, стратег-теоретик из Военно-воздушного колледжа, и гражданский служащий мистер Томас К. Тэйер, во время войны работавший в ведомстве Макнамары, неустанно повторяли, что США не могли должным образом измотать противника, умевшего избегать крупных сражений, обладавшего значительными ресурсами живой силы и готового нести большие потери<39>. Но ни эти двое, ни Палмер не предложили никакой альтернативы стратегии поиска и уничтожения. Дебаты относительно правильных и неправильных стратегических концепций заходят в тупик из-за идеологических пристрастий, личного опыта и своекорыстия сторонников различных теорий. Вестморленд, Шарп, члены Объединенного комитета и прочие старшие офицеры рассматривали конфликт как один из вариантов традиционной войны, вести которую они умели. Президент, Макнамара, Раек и иже с ними видели все под несколько иным углом, для них задача сухопутных войск и авиации состояла в том, чтобы своими действиями создать благоприятные условия для ведения переговоров. Сэр Роберт Томпсон и посол Комер фактически ставили знак равенства между этой войной и борьбой с повстанцами. Взгляды Томпсона отражали его личный опыт победителя инсургентов Малайзии (заметим, чистого восстания, без вмешательства войск другого государства). Репутация Комера была тесно связана с успехом (или неуспехом) программы умиротворения, а потому он смотрел на проблему как бы в одной плоскости. Хупс и Гэвин набрасывались на концепцию обнаружения и уничтожения потому, что по идеологическим соображениям питали глубокое отвращение к войне во Вьетнаме и к вводу американских войск в эту страну. Когда силы Соединенных Штатов все же были развернуты во Вьетнаме, Хупс и Гэвин сделались адвокатами оборонительной стратегии анклавов, мотивируя свою точку зрения тем, что так удобнее всего воевать с повстанцами. Перед нами классический пример того, как несколько слепцов, ощупывая с разных сторон слона, пытаются составить правильное описание животного. Все хорошо, только у всех у них получается разный слон. Так что же насчет концепции Вестморленда? Была ли она верна? Может быть, стратегия умиротворения, с ее операциями по очищению и удержанию территории, сработала бы лучше? Ответа нет. Комер сам признается, что эти вопросы так и останутся извечными “историческими "если"”<40>. И все же, почему у всех этих высокообразованных и умудренных опытом людей такие разные мнения? Беда в том, что все они спорят не о том. Обсуждать надлежит не то, какой же надлежало бы быть правильной стратегии войны на территории Южного Вьетнама, а то, какого рода войну вели США во Вьетнаме в тот или иной период времени. Лучше всего отозвался о подобной проблеме Клаузевиц, сказав: “Первое, самое главное и в долгосрочной перспективе наиболее важное, что должны сделать государственный муж и полководец, — это определиться с тем... каков характер войны, на которую они отправляются... не заблуждаясь (в отношении нее) и не пытаясь свести ее к чему-то чуждому ее природе. Это первейший и наиболее всеобъемлющий из вопросов стратегии”<41>. Если “государственный муж и полководец” верно определятся в отношении того, какую именно войну они ведут, то смогут выработать верную стратегию. Для выявления верной стратегии для Соединенных Штатов на любой из моментов нужно сфокусировать внимание на стратегии и фазах революционно-освободительной войны, которую вели северные вьетнамцы, поскольку именно северным вьетнамцам принадлежала стратегическая инициатива. Огромное преимущество, которым располагали коммунисты, оказывалось у них в руках по причине ограничительных рамок, за которые не могли выйти Соединенные Штаты. Так вот, если революционно-освободительная война во Вьетнаме находилась в фазе I (восстание), тогда верной была бы одна американская стратегия. Если же процесс уже перетек в фазу III (война обычного типа), тогда верной оказалась бы другая стратегия Соединенных Штатов. Соответственно, если борьба представляла собой комбинацию из повстанческих акций и традиционных военных операций (фаза II), требовалась третья стратегия. Принимая во внимание данное соображение и находясь на выгодной позиции человека, которому известен ответ задачки, можно попробовать установить, какую именно войну должны были бы вести США в тот или иной период. В конце пятидесятых, когда началось неудержимое втягивание Америки в события во Вьетнаме, коммунистические инсургенты с их борьбой находились на первом этапе (в фазе I), или же, как высказался непререкаемый авторитет и знаток вьетнамского коммунизма Дуглас Пайк, вели революционную партизанскую войну<42>. Разумеется, даже на том этапе действия южан направлялись Политбюро ЦК ПТВ, однако именно направлялись, а не находились под жестким контролем северян. Главные усилия сосредотачивались на политической дay трань, дополняемой иногда вооруженными акциями. В начале шестидесятых революционно-освободительная война все еще оставалась в фазе I, хотя по характеру боевых действий медленно, но верно дрейфовала от чисто партизанской борьбы к обычной, то есть “правильной”, войне. Так продолжалось до середины 1965 года, когда на территории Южного Вьетнама сконцентрировались сопоставимые по размерам соединения Главных сил Северного Вьетнама и войск США. Американские пехотные дивизии и “полевые силы” (корпуса) стали сражаться с коммунистическими пехотными дивизиями и фронтами (равными по численности корпусам). У американцев все более широкое применение находили авиация и артиллерия, и у обеих сторон имелись разветвленные инфраструктуры тыла. Вместе с тем Вьетконг, по-прежнему опиравшийся на мощную сеть политических учреждений, сохранил приверженность к партизанским методам ведения войны, преимущественно когда речь шла о противодействии программе умиротворения. Таким образом, в период с 1965-го и до начала 1968 года война перешла в фазу П. Такое положение сохранялось до начала Новогоднего наступления 1968-го, когда процесс вступил в фазу III. Отныне стороны вели самые обычные боевые действия. Партизаны Вьетконга и коммунистическая инфраструктура на местах, “проводники восстания”, оказались почти полностью уничтоженными в результате Новогоднего наступления. Коммунисты все больше и больше “затыкали дыры” в номинально остававшихся вьетконговскими частях за счет пополнений из АСВ. С середины 1968-го до 1972 года методы ведения войны со стороны противника регрессировали от традиционных форм к партизанским, причем партизанской деятельностью занимались хорошо подготовленные северовьетнамские коммандос (которых вьетнамские коммунисты называли “саперами”). Помимо подрывной деятельности время от времени то тут, то там на территории Южного Вьетнама проводились “главные удары”, то есть атаки силами более или менее крупных подразделений АСВ. Все эти акции, вместе взятые, являлись лишь временными мерами и должны были закончиться новым всплеском, новой широкомасштабной агрессией, что и привело в 1972-м к пасхальному наступлению войск Северного Вьетнама. Теперь, проанализировав переходящую от одной фазы к другой революционно-освободительную войну, попробуем подобрать подходящую стратегию США к той или иной из них. В фазе I, то есть на этапе коммунистического восстания (примерно до середины 1965-го), следовало сосредоточить силы на процессе умиротворения, сопровождаемом военными операциями, направленными на очистку территорий (от противника) и удержание их (под своим контролем). Пассивная стратегия отдавала инициативу крупным подразделениями коммунистов, но до 1965 года у тех не было таких формирований в Южном Вьетнаме. У данного подхода имелись свои преимущества. Первейшим из них была простота. Не требовалось ни напряженной штабной работы, ни сложных коммуникаций, ни тяжелых вооружений. Все усилия направлялись против главного (в данной фазе) противника — партизан и политической инфраструктуры восстания. Конечно, возникали и сложности. Операции по очистке и удержанию того или иного района приводят к тесным контактам войск с населением, что требует от первых высокой дисциплины. Грабежи, убийства и другие акты насилия со стороны военнослужащих способны свести на нет даже самую лучшую программу умиротворения. Контакты местных жителей с солдатами особенно взрывоопасны, если солдаты — подданные другого государства. В фазе I есть свои преимущества и у концепции анклавов. При таком подходе значительная часть населения получает реальную защиту на длительный период времени, что необходимо при длительном процессе умиротворения. Как считал генерал Максвелл Тейлор, у американских войск в таких условиях появляются дополнительные удобства — возможность быстрого вывода контингента воздушным или морским путем. Однако были и недостатки, поскольку, создавая анклавы, американцы отдали бы большую часть территории на откуп инсургентам, равно как и совершенно уступили бы им инициативу. При сохранении тенденции перехода от повстанческих форм ведения боевых действий к традиционным можно было бы ожидать, что, сконцентрировав крупные боевые части вблизи анклавов, противник рано или поздно нанесет по ним решающий удар. Кроме того, такой подход также предполагал очень высокий уровень дисциплины. С точки зрения стратегии наиболее сложно выбрать правильный курс действий именно в фазе II, поскольку на этом этапе США и их союзникам пришлось иметь дело как с инсургентами, так и с регулярными войсками противника. Тут часть сил могла быть направлена на операции по очистке и удержанию районов (южные вьетнамцы), а другая (американцы) — вести с Главными силами АСВ и Региональными силами Вьетконга войну обычными средствами. Именно так и пытался действовать Вестморленд с июня 1965-го по 31 января 1968 года. Специалистам не дает покоя вопрос, сколько же все-таки американских войск и для какого типа операций следовало задействовать во Вьетнаме. Критики Вестморленда утверждают, что на очистку и удержание направлялась слишком малая часть боевого контингента США. Мало — много и больше — меньше — слишком неопределенные категории, чтобы дать точный ответ. И наконец, в начале 1968-го война трансформировалась в фазу III, то есть в чисто традиционные боевые действия. К этому этапу относятся Новогоднее наступление, осада базы Ке-Сань и наступление 1972 года. Партизанская активность южновьетнамских коммунистов практически прекратилась, местные инсургенты оказались фактически полностью разгромленными. С этого момента восстание уступило место вторжению одного государства на территорию другого, где стороны от диверсионной и антидиверсионной деятельности перешли к обычным военным действиям. Критики могут не без некоторых оснований возразить, что, мол, обсуждение фаз Второй Индокитайской войны и различных стратегических концепций есть не что иное, как попытка упрощения. Ведь после Новогоднего наступления 1968-го коммунисты вернулись к ведению боевых действий партизанского характера, и генерал Абраме (возглавлявший КОВПЮВ с середины 1968 года) правильно сконцентрировал усилия на операциях по очистке и удержанию районов и программе умиротворения. Дуглас Пайк называет этот этап “неореволюционной партизанской войной”, подразумевая переход к ведению боевых действий инсургентного характера. Он совершенно прав в том, что касается возвращения коммунистов к тактике диверсионно-подрывных акций, однако важно помнить, что действия эти велись не местными партизанами, вьетконговцами (то есть повстанцами), а солдатами соседнего государства, “саперами” (диверсантами) из частей Главных сил АСВ. Сложная проблема определения фазы революционно-освободительной войны еще более усложняется, и “государственным мужам и полководцам” Клаузевица надлежит определить не только характер текущего этапа борьбы, но предугадать будущее на месяцы и даже на годы вперед. Обученная, снаряженная и организованная для ведения борьбы с инсургентами армия окажется в невыгодном положении, если ей придется сражаться с противником в войне, ведущейся обычными средствами. Потребуется много времени, чтобы перепрофилировать противоповстанческие силы в обычные и, соответственно, наоборот. Вьетнам ясно продемонстрировал, что такое может оказаться и вовсе не возможным, однако это уже другая история. жүктеу/скачать 11,23 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|