Эзотерические рассмотрения кармических взаимосвязей

Михаил же находится теперь в особенном положении. Ког­да в другие времена какой-либо из Архангелов не является правителем земных дел, он все же ниспосылает свои импульсы в деятельность других Архангелов. Ибо на протяжении всех семи следующих друг за другом архангельских эпох правле­ния импульсы проистекают от них всех, но главенствует всегда только один из них. Когда, например, в прежние времена Гав­риил был руководящим духом в развитии человечества, то от него по преимуществу притекало в земное развитие то, чем ему надлежало руководить; но и другие Архангелы принимали в этом участие. Теперь же, в последнюю эпоху правления Гав­риила, Михаил был в особенном положении: он не имел воз­можности, находясь на Солнце, принимать участие в земных делах. Это для руководящего Архангела совсем особое поло­жение: видеть, что его деятельность, которую он развивал в течение долгих времен, так сказать, прекратилась. И это приве­ло к тому, что Михаил сказал своим приверженцам: «На то время, пока мы не можем посылать свои импульсы на Землю, — на то время, которое окончится приблизительно в 1879 году, мы должны найти для себя особую задачу, должны изыс­кать задачу, выполнимую в самой солнечной сфере. — Для тех душ, карма которых ввела их в антропософское движение, дол­жна быть дана возможность заглянуть в сферу Солнца, чтобы увидеть, что сделали Михаил и его приверженцы в то время, пока на Земле продолжалось правление Гавриила.

Это было нечто совсем отличное от всего того, что обычно совершается между богами и людьми. Связанные с Михаилом души — ведущие души времен Александра и великих деятелей доминиканского времени, а также и души менее значительных людей, группировавшихся вокруг них, и еще большее количе­ство стремящихся и ищущих, развивающихся людей в союзе с ведущими Духами — эти люди почувствовали себя вырван­ными из прежней связи с духовным миром. И тогда в сверх­чувственных мирах душами, которым предопределено было сделаться антропософами, было пережито нечто такое, что преж­де еще не переживалось в сверхземных сферах душами людей между смертью и новым рождением. Прежде между смертью и новым рождением душами переживалось то, как при участии ведущих духовных существ вырабатывается карма их буду­щего земного существования. Но карма еще никогда не выра­батывалась так, как вырабатывалась карма тех, которые теперь в силу означенных свершений были предназначены стать ант­ропософами. Никогда прежде в сфере Солнца не работали между смертью и новым рождением так, как теперь, когда ста­ла возможна работа под водительством освободившегося от земных дел Михаила.

Тогда в сверхчувственных мирах произошло событие, кото­рое ныне покоится в сокровеннейших глубинах сердца боль­шинства антропософов — пусть и неосознанно, в состоянии глубокого сна или же в сновидческом состоянии. И антропософ поступит правильно, если, обратившись к своему сердцу, он ска­жет себе: «Тут, внутри, заложена некая, пока мною, может быть, и неосознанная тайна, являющаяся отблеском деяний Михаила в сверхземных сферах во времена XVI —XVIII вв., где я перед моим нынешним схождением на Землю работал под руковод­ством Михаила, чья работа тогда носила особый характер, ибо он тогда освободился от своих текущих обязанностей». И Ми­хаил собрал свое воинство, собрал сверхчувственных существ, тех Ангелов и Архангелов, которые были ему верны, и собрал также те человеческие души, которые так или иначе были с ним связаны. И вот образовалось нечто вроде сверхчувственной школы, — могучей, обширной школы. Подобно тому, как в нача­ле XIII столетия имел место своего рода небесный собор с совместным участием платоников и аристотеликов, так теперь, в период с XV до XVIII вв., действовала сверхчувственная школа под непосредственным водительством самого Михаила. Миро­вой Распорядок избрал в качестве великого руководителя этой школы самого Михаила. Итак, тому, что произошло в первой половине XIX столетия, о чем я уже говорил вам, — тому сверхчувственному культу, который протекал в мощных имагинациях, предшествовало сверхчувственное обучение большого числа душ людей; результаты его эти люди несут теперь бессоз­нательно в глубине своих душ. Результат этого обучения обна­руживается только в том, что души этих людей испытывают влечение к антропософии. Это влечение к антропософии есть последствие означенного обучения. Можно сказать, что некогда, в конце XV в., Михаил созвал свое небесное и человеческое воинство в сфере Солнца и обратился к ним с речью, которая звучала в течение долгого времени и которую можно выразить примерно следующими словами:

«С тех пор как род человеческий населяет Землю в ны­нешнем образе, на Земле существовали мистерии: мистерии Солнца, Меркурия, Венеры, Марса, мистерии Юпитера и Са­турна. В эти мистерии Боги ниспосылали свои тайны; там в них посвящали подготовленных для этого людей. Так что на Земле могли знать, что происходит на Сатурне, Юпитере, Марсе и т. д. и как действует происходящее там на развитие чело­вечества на Земле. Посвященные, находившиеся в мистериях в сношениях с Богами, всегда обладали этим. Древним инстинктивно-ясновидческим образом посвященные восприни­мали то, что приходило к ним в мистериях как импульсы.

Теперь же, — так говорил Михаил, — все это на Земле — за исключением немногих традиций — исчезло. Ничего этого больше нет. Эти импульсы более не проникают в земной мир. Единственно лишь в одной, самой низшей области, в области воспроизведения потомства, Гавриил имеет еще возможность вносить в развитие человечества лунные импульсы. Все древ­ние традиции исчезали с Земли, а с ними и возможность забо­титься об импульсах, входящих в подсознательное бытие че­ловека, а тем самым и в его различные тела. Но мы обращаем теперь наш взор назад, на все то, что некогда давалось людям в мистериях как дар неба, мы окидываем своим взором эту чудесную панораму. Наш взор проникает в ход времени в обратном направлении. И мы находим тогда святилища мис­терий; мы видим, как небесная мудрость проникала в них, как люди благодаря ей получали посвящение. Из нашего солнеч­ного святилища на людей нисходил космический Разум таким образом, что великие учителя человечества имели мысли и понятия, исполненные спиритуальности; их они получали бла­годаря инспирации из солнечного святилища. Теперь все это исчезло с Земли. Мы видим, когда обращаем свой взор к древним эпохам земного развития, как, начиная со времен Александра и его преемников, все это постепенно исчезает, и как внизу среди людей постепенно распространяется разум, ставший земным. Но мы имеем эту панораму, она сохранилась для нас: мы тут взираем на те тайны, в которые некогда посвящали учеников мистерий. Давайте же сделаем это дос­тоянием сознания! Давайте же сделаем это достоянием созна­ния тех окружающих меня духовных существ, которые еще никогда не появлялись в земном теле, а жили лишь в эфир­ном роде. Сделаем это достоянием сознания также и тех душ, которые уже неоднократно находились на Земле, но теперь здесь и принадлежат к сообществу Михаила. Раскроем им великие учения, дававшиеся посвященным, — учения, некогда на древний лад притекавшие через мистерии на Землю; раз­вернем их перед душами тех людей, которые на разумный лад были связаны с Михаилом».

И тогда была пройдена, если я могу позволить себе употре­бить такое земное, здесь почти тривиально звучащее выражение, — была усвоена древняя мудрость посвященных. Это было великой, всеобъемлющей небесной школой. В ней Миха­ил учил людей тому, чего он сам тогда больше не мог осуще­ствлять. Это было нечто грандиозное, такое, что глубочайшим образом обеспокоило ариманических демонов на Земле в XV — XVIII столетиях, привело их в страшное возбуждение. А затем произошло примечательное. Разыгралось нечто, что обнаружи­ло созревшую к этому времени полярную противоположность между небесными и земными деяниями. Вверху, в духовном мире — некая высокая школа, которая на новый лад сводит воедино древнюю мудрость посвященных и поднимает ее в мыслящее сознание, в душу сознательную тех людей, которые предназначены к этому и находятся между смертью и новым рождением, — внедряет в них то, что прежде, в древние време­на, было достоянием мудрости души рассудочной, души ощу­щающей и т. д. В форме некоего внутреннего слова, которое во многих отношениях звучало сурово, Михаил изъяснял сво­им приверженцам мировые закономерности, космические связи, антропософские связи. Эти души получали учение, раскрыва­ющее мировые тайны. А внизу, на Земле, действовали ариманические духи. Здесь необходимо прямо указать на некую тайну, на некую истину, которая при внешнем рассмотрении, конечно, покажется современной цивилизации неправдоподобной, но которая все же есть тайна Богов; антропософы должны знать о ней для того, чтобы верным образом направлять развитие цивилизации к концу двадцатого столетия так, как я на это уже указывал.

В то время, когда Михаил обучал наверху свое воинство, внизу, непосредственно под земной поверхностью, была осно­вана своего рода подземная ариманическая школа. Поэтому можно говорить о том, что в сверхземном мире существовала школа Михаила, а непосредственно под земной поверхностью, по которой мы ходим, была основана ариманическая школа супостата (ибо и в подземном царстве есть и действует духов­ное). Поскольку в то время, когда разум на Земле был предо­ставлен самому себе, и от Михаила не исходило вниз никаких инспирирующих небесных импульсов, то ариманическое воин­ство тем более силилось посылать свои импульсы снизу в развитие разума у человечества. Грозная картина возникает пе­ред глазами. Представьте себе: поверхность Земли; в высшем мире Михаил поучающий свое воинство, открывающий ему в великих, могучих словах космического значения то, что со­ставляло древнюю мудрость посвященных; этому противосто­ит находящаяся под землей ариманическая школа. На Земле развивается ниспавший с небес разум; Михаил пока еще раз­лучен с Землей; от него не проистекает никаких токов на Землю; в небесном уединении ведет он свою школу; ариманические силы с тем большей энергией посылают свои импульсы наверх.

На Земле в эти времена, в течении упомянутых столетий, все же находились такие воплотившиеся души, которые приме­чали всю тревожность создавшегося положения. Кому знако­ма духовная история Европы того времени, тот везде наталки­вается на своеобразные факты: в различных местах живут люди, — часто совсем простые, — которые примечают тревож­ность создавшегося положения — покинутость человечества водительством Михаила и поднимающиеся снизу с демоничес­ким духовным чадом импульсы, которые хотят захватить ра­зум.

Примечательно, как тесно должны быть связаны с челове­ком откровения духовной мудрости, чтобы все, произрастаю­щее из нее, развивалось во благо, — это — та истина, та тайна, которой мы должны тут коснуться. Ведь тот, кому предстоит возвестить мудрость Михаила, чувствует, что он окажется на правильном пути, если будет добиваться верных формулиро­вок, бороться за точность выражений для передачи того, что есть мудрость Михаила. Так же он считает себя вправе соб­ственноручно записывать эту мудрость Михаила. Ибо тогда то спиритуальное, что связано с человеком, втекает в формы написанного им, — в дело рук его. И вот, несмотря на то, что приходится переносить эту принадлежность нашего времени, все же вызывает зловещее чувство, когда видишь размножен­ные механическим способом печатные книги, содержащие в себе мудрость Михаила, которую хотелось бы записать соб­ственноручно и в таком виде дать читать людям. Это чувство недолжного и даже зловещего по отношению к печатным книгам определенно испытывает тот, кому предстоит быть про­возвестником истин духовной жизни.

Но на этом пути может произойти нечто пагубное. Мне хочется сказать вам следующее; существуют некоторые тайны во Вселенной, которые можно прозреть, лишь достигнув доста­точно зрелого возраста, лишь к старости. Каждый возраст дает возможность человеку, обладающему способностями, получен­ными благодаря посвящению, узреть определенные тайны бы­тия. Так, в возрасте от 21-го до 42-го года можно узреть солнечный тайны, а до этого — нет. В возрасте 42-49 лет можно узреть тайны Марса, в возрасте от 49 до 56 лет — тайны Юпитера. Если же хотят видеть общую связь мировых тайн, тогда надо перешагнуть через 63-летний возраст. Поэто­му прежде чем я не достиг этого возраста, я не мог говорить о некоторых вещах, о которых теперь могу сказать без обиня­ков. Ибо если хотят узреть все то, что относится к тайнам Михаила, к тому, что действует из духовной сферы Солнца, тогда с Земли на мировые тайны надо взирать, исходя из муд­рости Сатурна. Тогда надо суметь почувствовать ту сумереч­ность в духовном мире (и жить в этой сумеречности), которая исходит от управителя Сатурна Орифиила, бывшего ведущим Архангелом во время Мистерии Голгофы и который снова будет ведущим Архангелом после того, как истечет время прав­ления Михаила.

И вот тогда в отношении нашего времени открываются потрясающие истины, поистине потрясающие! Вследствие того, что ариманическая школа, направленная против Михайловой школы, распространила по Земле книгопечатание, на Земле широко распространилось «писательство». Кто был прежде, пока не существовало книгопечатания, писателем? Писателями в те времена были люди, которые могли распространять свои писания только среди узкого круга людей, — тех, которые были подготовлены к их чтению. И до скольких людей дохо­дила такая рукопись во времена до распространения книгопе­чатания? Как с этим обстоит дело, можно легко установить, если обдумать следующее. Еще в древней китайской культуре имелся некий суррогат книгопечатания, достигший высокой сте­пени совершенства. Там имелось уже нечто вроде книгопеча­тания, созданного тоже во время водительства Михаила в выш­нем мире, которому внизу противоборствовала ариманическая власть. Но это не повлекло за собой ничего особенного: Ариман в то время не был еще достаточно силен. Он не мог еще делать достаточно серьезных попыток отвоевать у Михаила власть над Разумом. Эта попытка была повторена во время Александра, но опять неудачно.

А теперь ариманизм получил с помощью книгопечатания Нового времени большое влияние. Писательство стало, так сказать, популярным. И вот стало возможным нечто чудесное, блистательное и ослепительное, что тем не менее должно вос­приниматься с полным равновесием всех душевных сил, но и значение чего должно быть оценено по достоинству. Эти пер­вые попытки могут быть обозначены так: из сферы Михаила Ариман выступает в качестве писателя! Для кругов Михаила это ныне является значительным событием: Ариман — писа­тель! Люди не только становятся одержимыми им так, как я указал на примере первой мировой войны, но, возвещая о себе через человеческие души, живущие на Земле, сам Ариман выс­тупает в качестве писателя. А то, что Ариман является блиста­тельным писателем, не должно удивлять, ибо Ариман есть вели­кий, многосторонний, могучий дух. Правда, он как раз — тот дух, который на Земле не способен содействовать поступатель­ному движению человечества в направлении, предначертанном благими Богами, но является их противником. Однако в своей сфере он не только вполне пригодная, но и приносящая благо сила, ибо те существа, которые на одном плане мирового бы­тия обнаруживают себя как благотворные, на другом плане будут необычайно пагубными. Поэтому отнюдь не следует предполагать, что, характеризуя произведения Аримана, к ним можно отнестись с пренебрежением. Ими можно даже восхи­щаться, сознавая вместе с тем, что это такое. А именно — нужно опознать их ариманический характер!

И Михаил теперь учит — если только ему хотят внимать — опознавать их. Ибо Михайлова школа продолжает дей­ствовать, и к ней можно найти доступ еще и сегодня. Тогда она учит видеть, как Ариман впервые сделал попытки стать писа­телем, — первые попытки глубоко потрясающего, трагическо­го характера. Они, естественно, осуществлены были через че­ловека: это — «Антихрист» Ницше, его «Ессе Homo» или его автобиография, а также все его заметки в книге «Воля к влас­ти»* (*Фридрих Ницше (1844—1900 гг.) Некоторые сочинения: «Антихрист» (1888 г.), «Ессе Homo» (1888 г.), «Воля к власти» (не завершено, первое посмертное издание 1901 г.). Ср.: Рудольф Штейнер. Фридрих Ницше — борец против своего времени (1895 г., ПСС, т. 5).), — все это блистательные произведения современной ли­тературы, но зачастую с таким сатанинским содержанием! Их, осуществляя свою власть над тем, что подчиняется ему на Земле через книгопечатание, написал Ариман. Таким образом Ариман уже начал свои выступления как писатель и будет продолжать эту работу. И в будущем на Земле надо быть бдительными, чтобы не принимать одинаково без разбора все, что появляется в литературе. Будут выходить в свет произве­дения, написанные людьми, но люди должны знать, что «некто» готовится к тому, чтобы стать одним из самых блестящих пи­сателей в ближайшем будущем: это Ариман! Тексты будут на­писаны руками людей, но автором будет Ариман. Подобно тому, как некогда древние евангелисты были инспирированы свыше и написали книги своих сверхчувственных существ, которые их вдохновляли, — так будут написаны людьми произведения Аримана.

И дальнейший ход развития человечества будет двойствен­ным. С одной стороны, должно существовать стремление наса­дить, взрастить на Земле то, чему Михаил учил в надземных школах души тех людей, которые предназначены благоговейно сохранять, насколько это возможно в Антропософском обще­стве, эти познания, чтобы научить тех, кто придет на Землю в следующих воплощениях еще до окончания XX столетия. Тогда многие из тех, которые сегодня слышат об этих вещах в первый раз, появятся опять на Земле, — что произойдет, следо­вательно, в недалеком будущем. Но, с другой стороны, за это время на Земле появятся также многочисленные произведе­ния, написанные Ариманом. Одной из задач антропософов тогда будет — сохранять верность Михайловой мудрости и правиль­но культивировать ее; с мужеством в сердце отстаивать Миха­йлову мудрость и прозревать первое проникновение духовно­го меча Михаила в земной разум в том, что отныне этим ду­ховным мечом Михаила владеет то человеческое сердце, в ко­торое вступила мудрость Михаила. Так что образ Михаила появится в новой форме, могущей вдохновить каждого антро­пософа, — в образе Михаила, стоящего в сердцах людей и попирающего ногами то, чем станет ариманическая литература. Не потребуется той внешней живописи, с помощью которой во времена доминиканцев часто фиксировался следующий образ*(*Например, на картинах Беноццо Гоццоли в Лувре в Париже и Таддео Гадди в Сайта Мария Новелла во Флоренции.): наверху стоят схоластики-доминиканцы со своими книгами, а внизу находится языческая мудрость, представленная в виде фигур Аверроэса, Авиценны** (**Аверроэс: Ибн Рушд (1126—1198 гг.) —знаменитый врач и фило­соф. Авиценна: Ибн Сина (980—1037 гг.)—врач и философ.) и других, которых доминикан­цы попирают ногами. Такие картины можно было видеть везде, где наглядно изображалась подобная борьба и победа христи­анской схоластики над язычеством. Но в духе надо иметь следующий образ: преданность Михаилу, вступающему в этот мир и отвоевывающему на Земле разум, и бдительность, чтобы с ее помощью восстать против блистательной, ослепительной работы Аримана в качестве писателя в течение всего XX сто­летия. Он будет писать свои книги в самых различных облас­тях; эти книги возникнут. И он подготавливает своих учени­ков. Уже в наше время появляется много такого, что действу­ет на подсознание душ, побуждая их возможно скорее опять воплотиться и сделаться тогда орудиями Аримана как писате­ля. Он будет писать произведения во всех областях: будет писать и по философии, будет писать и поэтические произведе­ния, будет писать в области драматической и эпической поэзии; он будет писать произведения в области и медицины, и юрисп­руденции, и социологии! Во всех областях будет писать Ариман!