Исследование этого аспекта творчества поэта начиналось еще в 60-е годы ХХ века, и многие работы были посвящены вопросам о способах и средствах выражения казахской



Pdf көрінісі
бет4/16
Дата29.10.2022
өлшемі0,54 Mb.
#155565
түріИсследование
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
Байланысты:
01 Naurzbayeva final

Результаты
Итак, в чем тайна этого практически 
невозможного в идеальном исполнении, 
необъяснимого логическим языком 
творческого процесса?! Если язык,
в соответствии с известной мыслью
М. Хайдеггера, «это дом бытия»,
то, принимая во внимание, что языковое
сознание является главной составляющей 
ментальности, потери, по всей 
вероятности, неизбежны… и мир
изначального языкового бытия поэзии 
закрыт для «другого»?! И как его 
преобразить в открытый, постигаемый 
воображением этого «другого» мир? 
И, более того, само литературное 
творчество, по мнению Р. Барта,
это «языковое ухищрение» преодоления 
«исконной неадекватности языка
и реальности» (Барт 554). Думается, 
что на этом вопросе и завязана вся 
интрига трудностей и «раздражающего» 
молодого автора требования его мастера 
столь долгой работы над созданием 
«Аргамака». 


Centr
al Asian J
ournal o
f Art Studie
s
V
olume 6. Issue 3. 2021
13
Хотя начинающему переводчику
и поэту О. Сулейменову показалась 
совсем незатейливой эта задача:
«Самое характерное для степи –
это конь. Над этим долго думать не надо
было. Конь и всадник – это самый 
конкретный и любимый образ степной 
поэзии. Вдохновение, которое объединяет 
коня и всадника, – атака. Это состояние 
я и хотел передать. Стихотворение было 
написано быстро и длинно» (Сулейменов 
79). Но, как поведал много позже сам 
О. Сулейменов, руководитель семинара 
заставлял работать над стихотворением 
снова и снова, и продлился этот 
утомительный труд над одним небольшим 
произведением на целый год. 
Чего же добивался Л. Озеров?
По всей видимости, рождения поэта
с его творческим индивидуальным
стилем и национально выраженной 
картиной мира, которая слагается
из того космоса, в котором бытие 
обретает свой смысл. И, пожалуй,
дело не только в оттачивании слога 
поэтического текста, его «красивостей»
и «вскусностей». Ведь «только поэты 
могут объяснить значение слов, 
созданных древними языкотворцами», – 
считает и сам О. Сулейменов. 
За требованиями классической
теории и практики перевода
вызревала непопулярная и, пожалуй,
еще несформулированная в то 
время позиция, которая была 
концептуализирована позднее
Ю. Лотманом: «Неадекватность перевода 
обеспечивает динамику культуры». Этот
тезис в эксплицированной формулировке 
означает, что от «пересекаемости» 
и «непересекаемости» кодов 
коммуникантов зависит порождение 
смысла. «Более того, чем труднее 
и неадекватнее перевод одной 
непересекающейся части пространства 
на язык другой, тем более ценным 
в информационном и социальном 
отношении становится факт этого 
парадоксального общения. Можно 
сказать, что перевод непереводимого 
оказывается носителем информации 
высокой ценности», – писал автор труда 
«Культура и взрыв» (Лотман 29). 
С этой мыслью ученого перекликаются 
слова Ж. Делеза о том, что «всякий 
субъект выражает абсолютно различный 
мир. Несомненно, выражаемый мир 
не существует вне субъекта, который 
его выражает, но он выражен как 
сущность, не самого субъекта, а Бытия, 
или той области Бытия, которая 
открыта субъекту… Не индивидуумы 
конституируют мир, но свернутые миры, 
сущности, конституируют индивидуумов. 
Это миры, которые мы называем 
индивидуумами и которые без искусства 
мы никогда не познаем» (Делез 69).
Творческие поиски поэта столкнулись 
с потребностью раскрытия культурного 
кода на уровне этнокультурной 
коннотации базовых концептов 
ментальности казахского народа.
В данном случае ими, как и определил 
их сам поэт, были конь и всадник, 
вдохновение, объединяющее коня
и всадника. А для этого требовалось 
воссоздать целостность картины мира 
казахов, воссоздаваемой и хранимой 
культурой. Поэтому «перерыв сотни 
исторических книг», О. Сулейменов 
укреплялся в своем убеждении 
«разыскать потерянную историю своего 
народа». Год, потраченный на небольшое 
по объему сочинение, был временем 
открытия какого-то, прежде всего
для себя, еще малоизведанного смысла 
этнически означенной концептосферы, 
объединяющей языковое сознание, 
эстетико-символические традиции 
казахов. Каждый вновь рождаемый смысл 
вытесняет из сознания предшествующие 
стереотипы: конь, всадник, степь – такое 
вот незамысловатое представление
о национальной картине мира,
о народной поэзии перерождается
в исследовательскую интенцию. 
И, более того, эта интенция 
была нагружена особенностями 




Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет