Значительное место занимают вопросы политической истории Казахс­

экономических связей между кочевым скотоводческим и оседло-земледель­
ческим населением. Это содействовало общению близких по материальной и 
духовной культуре тюркоязычных групп, ускоряло их интеграцию в более 
конкретных этнотерриториальных и политических рамках. Особенно отчет­
ливо протекали эти процессы в регионе Южного Казахстана и Жетысу, наи­
более важных центрах становления казахской государственности. В этих рай­
онах, на стыке оседло-земледельческого мира с кочевой степью, на перекре­
стке магистральных торговых путей происходили культурные, экономичес­
кие контакты соседних народов Казахстана, Средней Азии, Восточного Тур­
кестана.
Объективно существовавшая заинтересованность народов в хозяйствен­
ных и культурных связях свидетельствует об ошибочности представления об 
отношениях казахов-кочевников и их племен с земледельческим населением 
Средней Азии, как о непрерывной цепи военных столкновений. Временами 
так и было, например, в эпоху эмира Тимура; он предпринял в 70—90 годах 
XIV в. более десятка военных походов на территорию Ак-Орды и Могулиста­
на, значительно ослабив их. Известна роль эмира Тимура и в разгроме Золо­
той Орды: были разрушены ее города (Сарай-Берке, Астрахань, Азов и др.), 
что подорвало хозяйственную жизнь на ее территории, в том числе и Запад­
ного Казахстана, транзитную торговлю. Погибла масса населения, значи­
тельная его часть была перемещена в Мавераннахр, разграблены материаль­
ные ценности, угнано большое количество скота. Формально степные террито­
рии Казахстана не были присоединены к империи Тимура, но жизненно важный 
для кочевников Восточного Дешт-и Кыпчака район Южного Казахстана с его 
городами Сыгнаком, Отраром, Саураном, Ясы, Сайрамом был потерян. Само­
стоятельности Ак-Орды и Могулистана был нанесен ощутимый удар.
История войн эмира Тимура, его попытки создания мировой империи мно­
гократно освещены как в средневековых источниках, так и в исторической 
литературе. И следует отметить, что с точки зрения его современников эти 
набеги, в частности, на территорию Могулистана, имели некую законность, 
«историческую оправданность». Для авторов восточных источников, писав­
ших о событиях XIII-XV вв. в Дешт-и Кыпчаке, характерно восприятие улу­
са Джучи, как и улуса Чагатая, как неразделимых государственных единиц. В 
этом отразилось традиционное отношение монголов к империи (к государ­
ству) как к собственности, достоянию всего правящего рода Чингизидов в 
целом, Джучидов, Чагатаидов в отдельности, хотя на деле эти улусы-госу­
дарства давно уже распались на части. Такое восприятие действительности 
современниками и самими Чингизидами позволяло ханам Золотой Орды в 
пору ее могущества, например, хану Жаныбеку (1342-1357 гг.), ставить в Ак- 
Орде своих лиц, хотя Ак-Орда была уже фактически независимой, а ханам 
Ак-Орды в период развала Золотой Орды — добиваться власти на золотоор­
дынском троне. Также было и в улусе Чагатая: могулистанские ханы-чагата- 
иды стремились восстановить власть Чагатаидов (в своем лице) в Маверан- 
нахре. И Улугбек в своем труде «Улус-и арба'-йи Чингизи» включает в пере­
чень 28 имен ханов-чагатавдов, правивших в «улусе Чагатая», и хана Могули­
стана Тоглук-Тимура5. А эмир Тимур барлас, вовсе не Чингизид, а лишь «зять 
Чингизидов» - «гурган» — считал себя вправе через подставных ханов-чага- 
таидов домогаться законной для него власти в Могулистане и Кашгарии, под­
держивать своих ставленников в казахских степях (Узбекском улусе).

Но время монгольских улусов и государств к исходу XIV в. ушло: на их 
месте формировались новые государства, складывались народности. И в ре­
зультате эти, якобы законные, претензии на власть на этих территориях пре­
вращались в обыкновенные захватнические войны и грабежи.
Следует вновь подчеркнуть, что в едином этнокультурном пространстве 
тюркского мира, мира других соседних народов военное противостояние пра­
вителей сменялось длительным мирным общением населения, взаимообме­
ном культурными ценностями. Хозяйственные, торговые связи населения 
соседних областей Казахстана и Средней Азии взаимно способствовали ук­
реплению экономического положения, росту городов и развитию земледе­
лия, скотоводческого хозяйства. Они способствовали заимствованию кочев­
никами и земледельцами друг у друга элементов материальной культуры, быта, 
хозяйственных навыков, социальных норм, форм государственной организа­
ции, военного искусства и оружия, вели к культурному обмену. Мирные доб­
рососедские контакты помогали распространению среди степной аристокра­
тии мусульманской культуры, письменности, книжного образования. А сред­
неазиатских, иранских и других деятелей, в частности историков и хронис­
тов, эти контакты знакомили с жизнью и бытом, культурой казахов, что на­
шло отражение в письменных источниках.
С именем эмира Тимура связаны дальнейшее распространение ислама и в 
Казахстане, появление на его земле такого великолепного памятника архи­
тектуры, как мавзолей Ходжа Ахмада Ясави в г. Туркестане. По словам сред­
невекового автора Фазлаллаха Ибн Рузбихана Исфахани, этот мавзолей — 
«одно из достопримечательных построенных в мире зданий и удивительных 
творений сынов человеческих»6. Подъем культуры в Средней Азии в эпоху 
эмира Тимура и Тимуридов в XV в. положительно сказывался и на развитии 
культуры населения Казахстана.
Политические, хозяйственные, этнокультурные процессы на территории 
Казахстана в XIV — I-й половине XV вв. подготовили условия для дальней­
ших интеграционных тенденций в развитии его населения. Государственное 
объединение во второй половине XV-X V I вв. основных этнических групп 
казахской народности и ее этнической территории ускорило процесс заверше­
ния ее национальной консолидации. В Казахском ханстве впервые после мон­
гольского завоевания будут объединены в одно государство практически все тюр­
кские роды и племена Восточного Дешт-и Кыпчака, Туркестана и Жетысу.

жүктеу/скачать 27,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: