Значительное место занимают вопросы политической истории Казахс­

другим, то растягиваются на расстояние ста монгольских фарсахов, а проме­
жуток между ними будет не более шага»5. Их арбы были вполне пригодны для 
передвижения по степям и даже для того, чтобы пройти по снежному насту, 
в противном случае казахам угрожала бы опасность погибнуть от жажды и 
безводья.
Арбы кочевого населения Дешт-и Кыпчака были двух родов: двуколка и 
телега на четырех больших колесах. Смотря по тяжести груза, арбы возили 
лошади, волы и верблюды. Остов и колеса арб делались обычно из березы: 
заготовки производились в апреле и мае, когда дерево легко гнется. Сама же 
постройка производилась летом. Прочные и крепкие арбы имели по меньшей 
мере двоякое назначение: при обороне кочевники образовывали укрепле­
ние, окружив свой лагерь поставленными в ряд арбами; на нихломещалось 
жилище степняков — «шатры», которые в сочинении Шараф ад-дина Али 
Йазди названы тюркским словом «кутарме». Жилищем степняков в этой без­
граничной пустыне, писал он, описывая поход Тимура в Дешт-и Кыпчак в 
1391 г., являются «шатры кутарме», которые делают так, что их не разбира­
ют, а ставят и снимают целиком, а во время передвижений и перекочевок 
едут, ставя их на телеги.
Эти «дома на колесах», крьггые повозки жителей Дешт-и Кыпчака описы­
вали многие авторы средневековья. «Ах, какие шатры! - восклицает, напри­
мер, Ибн Рузбихан. — Замки, воздвигнутые высоко, дома, построенные из 
дерева в воздушном пространстве»6. Согласно описанию И. Барбаро, остов 
таких домов-повозок строили следующим образом: брали деревянный обруч 
диаметром в полтора шага и на нем устанавливали несколько полуобручей, 
пересекающихся в центре; промежутки застилали камышовыми циновками, 
которые покрывали либо войлоком, либо сукнами, в зависимости от достат­
ка. Когда они хотят остановиться на привал, пишет далее И. Барбаро, кочев­
ники Кыпчака снимают эти дома с повозки и живут в них.
Спереди и сзади этих «подвижных домов», как их называет Ибн Рузбихан, 
делали решетчатые оконца: окошечки-зашторивались «войлочными занавес­
ками, очень красивыми и искусными». Величина, обстановка «домов-пово­
зок» и их количество отражали знатность и богатство хозяев. «Дома-повоз- 
ки», принадлежавшие султанам и знати, были искусно и красиво обставлены 
и могли вместить одновременно человек двадцать или более. Такой большой 
шатер укрепляли на повозке, в которую впрягали несколько верблюдов, и 
везли. «Дома-повозки» простых казахов «делались продолговатой формы». 
Они также были сделаны с подлинным мастерством, но отличались значи­
тельно меньшими размерами, их вез один, иногда несколько верблюдов. Эти 
подвижные, «стоящие на высоком основании дома», были до того превосход­
ны, что «разум поражается и кружится голова от красоты, мастерства и изя­
щества».
По утверждению очевидцев, кочевники Кыпчакской степи ездили на сво­
их телегах «с уверенностью, не знающей страха», хотя обитателями шатра на 
колесах были, в основном, женщины. Тот, кто заправлял большой арбой, 
садился верхом в седло на одну из везущих ее лошадей (верблюдов). В руках у 
него были плеть для погонки и большой шест, которым он направлял арбу, 
когда необходимо было сворачивать с пути. Арбы обычно сопровождали вер­
ховые, которые, в частности, при подъеме, привязав веревки к оглоблям арб, 
помогали тащить их в гору, а при спуске тормозили колеса, обеспечивая та­
450

ким образом безопасность и покой обитателей шатров. Они же обеспечивали 
переправу через реки. Это было, по словам путешественника А. Контарини, 
красивое и быстрое предприятие, но весьма опасное, заключает он.
Дома-повозки, как основной вид жилища и транспорта, вышли из обихода 
кочевников Дешт-и Кыпчака в XVII в., к началу которого относятся после­
дние по времени известные сведения об использовании жителями Дешта до- 
мов-повозок, а в более поздних источниках упоминаются только двухколес­
ные арбы и содержатся лишь описания, хотя нередко и больших по размерам, 
но разборных юрт и переносных кибиток. Повсеместный переход от кочева­
ния в кибитках на колесах к разборным юртам был крупным изменением в 
быту кочевого населения Дешт-и Кыпчака, и можно полагать, что причины 
этого изменения надо искать в процессах социально-экономической исто­
рии. Экономический упадок в условиях кочевого хозяйства может быть выз­
ван прежде всего уменьшением пастбищ и количества скота. В истории каза­
хов этот период падает как раз на XVII столетие и связан в первую очередь с 
их ожесточенной борьбой с ойратами из-за обладания пастбищами.
Издавна казахи занимались и земледелием. Но в разных регионах Казахс­
кого ханства оно было распространено крайне неравномерно, в большинстве 
из них земледельческое хозяйство занимало небольшое место или вовсе от­
сутствовало. В то же время в других районах, где издавна существовали очаги 
земледельческой культуры, и именно в Жетысу и Южном Казахстане зем­
леделие имело важное хозяйственное значение.
Казахи в основном выращивали просо (тары). О традиционности этой куль­
туры в хозяйстве кочевников Дешт-и Кыпчака свидетельствуют многие сред­
невековые авторы. Аль-Омари писал: «Посевов у них мало, и меньше всего 
пшеницы и ячменя, бобов же почти нельзя отыскать. Чаще всего встречают­
ся у них посевы проса; им они питаются»7. И. Барбаро отмечал, что когда 
дештский кочевник собирается в долгую дорогу, он берет с собой «неболь­
шой мешок из шкуры козленка», наполненный просеянной мукой из проса, 
размятой в тесто с небольшим количеством меда. Запасы этой еды позволяли 
как отдельным наездникам, так и сторожевым отрядам удаляться от «своих 
людей на расстояние добрых десяти, шестнадцати, а то и двадцати дней пути».
Переход кочевников к земледелию совершался везде под давлением эко­
номической необходимости, и к оседлости переходили прежде всего бедняки, 
не имевшие возможности кочевать. Для обозначения оседлых, лишившихся 
своих стад скотоводов, в источниках употребляется тюркское слово «джа- 
так» (букв, лежащий) или «отурак» (букв, сидящий). Характерно при этом, 
что обедневшие кочевники при первой же возможности обзавестись необхо­
димым количеством скота легко оставляли вынужденное «землепашество» и 
охотно принимались за привычное им скотоводство. Возможность кочевать 
всегда считалась у номадов признаком благополучия.
Необъятные просторы Дешт-и Кыпчака с разнообразным животным ми­
ром давали кочевникам большие возможности для индивидуальной и коллек­
тивной охоты. Хорошо знавшие эту страну средневековые авторы отмечают, 
что дештские кочевники «прекрасно умеют охотиться, употребляя преиму­
щественно луки». Об этом же пишет и Ибн Рузбихан в разделе «Описание 
отрады страны Туркестана»: «Все пустынные степи той многоблагословен­
ной страны полны дичи. Сайгаки от изобилия луговых пастбищ той степи, 
подобно жирным коровам, не в силах бегать, и охотник в той области, пресле­

жүктеу/скачать 27,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: