Он вцепился в руку попавшегося на пути человека и спросил низким голосом

Когда Лян Яньбэй вернулся с обхода, атмосфера во всем военном лагере была тяжелой. Все,
кто встречал его, склоняли головы, не осмеливаясь посмотреть в глаза, и вели себя осторожно.
На него нахлынуло плохое предчувствие, и первое, о чем он подумал, был Вэнь Чань.
Он вцепился в руку попавшегося на пути человека и спросил низким голосом: 
— С Его Высочеством девятым принцем что-то случилось?
Человек задрожал всем телом. Он долго решался и, наконец, сказал: 
— Его Высочество ходил с визитом к генералке Цяо.
Лян Яньбэй нахмурился, как только услышал это: 
— Я же приказал не пускать его к Цяо Яньцы.
— Генерал, мы правда не в силах удержать его! — Мужчина выглядел напуганным. Он сказал
тихим голосом: — У Его Высочества и генералки Цяо возникло разногласие, и ему... ему
разбили голову...
Да, это было ужасное событие. Из-за этого военный лагерь все утро находился в подавленном
состоянии.
Любой мог видеть, что генерал Лян делал все ради Его Высочества. Принц захочет пить — он
его напоит, а если будет голоден — накормит. А иногда и спать уложит.
Некоторые солдаты до сих пор ясно помнили, что когда Его Высочество привел в военный
лагерь вспомогательные войска, всегда доброжелательный генерал Лян стал неузнаваемым и
как будто превратился в мрачного Яньло*. Каждый раз, слыша в сторону Его Высочества
девятого принца дурные слова, он расправлялся с виновниками на месте.
*阎罗 (yánluó) — Янь-ван, Яньло-ван, владыка загробного мира
Он защищал Его Высочество девятого принца, оберегал как самую ценную вещь, хотя статус
Его Высочества действительно был благородным.
Само собой, при этом известии глаза Лян Яньбэя засверкали гневом. Он процедил сквозь
зубы: 

— Я отлучился всего на утро, как можно было не уследить за ним?
Солдат не выстоял против его устрашающей ярости ​​и тут же опустился на колени: 
— Генерал, помилуйте! Этот покорный слуга осознал свою ошибку!
У Лян Яньбэя сейчас не было желания разбираться и обвинять. Когда он услышал, что Вэнь
Чаню разбили голову, его обуяли невыразимые эмоции, внутри клокотал гнев.
Поэтому он ускорил шаг и направился к его комнате.
У двери охраняли двое солдат и служанка с лекарственными травами в руках. Когда они
увидели Лян Яньбэя, их лица застыли в страхе. Они сделали несколько шагов вперед и
преклонили колено перед Лян Яньбэем:
— Генерал.
Лян Яньбэй перевел взгляд с закрытой двери на травы и марлю, глубоко вдохнул и спросил,
выдыхая: 
— Почему вы не заходите?
Служанка растерянно сказала: 
— Его Высочество запрещает нам входить, но необходимо перевязать рану.
Лян Яньбэй протянул руку, чтобы взять травы, и сказал: 
— Расступитесь.
Солдаты быстро отступили, выполнив приказ. Лян Яньбэй шагнул вперед и тихо постучал в
дверь.
Ответа не последовало, поэтому он толкнул ее.
Пугающе бледный Вэнь Чань сидел на кровати с прямой спиной, бездумно смотря в одну точку
пустым взглядом.
Его длинные волосы были небрежно рассыпаны по плечам, а марля на голове пропиталась
алой кровью.

Он не заметил, как вошел Лян Яньбэй. Его мысли занимали оскорбительные слова Цяо Яньцы.
Он привел подкрепление, но немного опоздал. Цяо Яньцы находилась на грани гибели, и когда
ее спасли, она была залита кровью, а лицо пересекал ужасающий длинный шрам,
уничтоживший подобную цветку и яшме красоту.
Вэнь Чань тогда обезумел от страха. Неважно, как быстро ее доставят залечивать раны,
главное было спасти жизнь.
Лица, красотой которого все восхищались, больше не существовало.
Вэнь Чань долго думал перед тем, как решить навестить ее, хотя Лян Яньбэй неоднократно
велел ему этого не делать.
Цяо Яньцы бессильно лежала на кровати. Половину ее лица перевязали марлей, а
единственный открытый глаз был красным от лопнувших капилляров. Когда она увидела Вэнь
Чаня, в ней вскипела и вырвалась наружу злость, пронзающая его кинжалом.
— У тебя еще хватило совести, чтобы прийти?! — с ненавистью сказала Цяо Яньцы.
Вэнь Чань молчал.
— Ты, — Цяо Яньцы показала холодную, словно снега последнего зимнего месяца, усмешку. —
Ты давно мечтал о моей смерти, не так ли, Вэнь Чань? С тех пор, как я вступила в военный
лагерь, ты стал относиться ко мне равнодушно и враждебно. Вот и подвернулся тебе удачный
случай. Погляди, я не похожа ни на человека, ни на призрака, теперь ты доволен? Ты
счастлив?
Слова Цяо Яньцы безжалостно полоснули по сердцу, перекрыв воздух.
Так и есть. Он признал, что действительно испытывал к Цяо Яньцы ненависть, особенно когда
она жеманничала и смеялась рядом с Лян Яньбэем. Он мечтал о том, чтобы она поскорее
убралась из военного лагеря и вернулась в свой дом Цяо.
Однако у него и мысли не было навредить ей. Даже если он знал, с какой целью она уехала в
военный лагерь, его силы уходили на сражение во имя своей семьи, и как бы ни была сильна
его неприязнь, он не решился бы тронуть Цяо Яньцы.
Чтобы скорее доставить подмогу, Вэнь Чань на всей скорости мчался со своими солдатами,
едва ли останавливаясь на передышку. Флягу, которую он опустошил, не было возможности
заполнить водой, и она так и оставалась пустой.

Все из-за того, что они спешили спасти Цяо Яньцы еще до того, как она получит травму.
К сожалению, они опоздали.
Вэнь Чань не мог ничего объяснить, ему оставалось только опустить глаза: 
— Прости меня. Это я виноват.
Эти слова, конечно же, пробудили в Цяо Яньцы еще больший гнев. Незажившей рукой она
схватила с края столика чайник и швырнула его в сторону Вэнь Чаня.
Вэнь Чань не уклонился. Удар пришелся по лбу, в голове помутилось. Вслед за сильной болью с
нее схлынул жар.
В ушах стоял истерический рев Цяо Яньцы.
— Я тебя ненавижу! Вэнь Чань! Ты узколобое ничтожество, презренный трус! Чтоб ты попал в
ад!
Он испугался не потому, что Цяо Яньцы назвала его ничтожеством и трусом, а из-за ужасного
проклятия попасть в ад.
Лян Яньбэй осторожно положил вещи на стол.
Этот звук вырвал Вэнь Чаня из мыслей. Подняв глаза, он увидел Лян Яньбэя. В нем
промелькнула ранимость. Он открыл рот, но не издал ни звука.
При виде этого человека от прежней злости Лян Яньбэя не осталось и следа. Он посмотрел на
рану на лбу и спросил: 
— Болит?
Вэнь Чань не ответил на вопрос, лишь сказал: 
— Я ходил к Цяо Яньцы.
Лян Яньбэй молчал и спокойно ждал, пока он продолжит.
— Она тяжело ранена, лежит на кровати не в состоянии пошевелиться. Половина ее лица
обезображена. — Голос Вэнь Чаня не колебался, но слегка дрожал: — Если бы... если бы я был

быстрее...
Лян Яньбэю стало до боли жалко его. Он сел рядом с Вэнь Чанем, крепко обнял его хрупкое
тело, бережно прижимая к себе, и мягко сказал: 
— Это не твоя вина. Никто не будет тебя винить. — Лян Яньбэй гладил его спину, надеясь
утешить.
— Но Цяо Яньцы сказала, что ненавидит меня. — Вэнь Чань уткнулся лицом в одежду Лян
Яньбэя, его голос стал приглушенным.
Лян Яньбэй знал, что сейчас Цяо Яньцы не выносила свою внешность, и для нее нормально
было испытывать ненависть. 
— Каждый, кто вышел на войну, играет жизнью и смертью, повесив голову на меч. Смерть —
нечто обыденное для нас. Цяо Яньцы спасли жизнь, и это уже благословение.
Это верно, но Вэнь Чань не мог убедить себя в этом. Лишиться здорового тела и красивого лица
для Цяо Яньцы хуже, чем умереть.
— Да я ведь ничего не могу сделать как надо. — Всхлипы Вэнь Чаня становились чаще. —
Лучше бы в роду Вэнь остался второй брат или наследный принц. Да даже десятый брат принес
бы больше пользы, чем я.
Вэнь Чань не раз сожалел о своей лени и нежелании серьезно учиться в прошлом. Теперь же
он борется с мятежниками, но показывает одни сплошные недостатки. Столько людей
возлагают надежды на такое ничтожество, как он.
Лян Яньбэй почувствовал, как одежду пропитывает влага, и на сердце стало тяжело. Ему
потребовалось много усилий, чтобы вывести Вэнь Чаня из кошмара, вызванного разрухой
страны и потерей семьи, но пара фраз Цяо Яньцы снова погрузила его в бездну.
У Вэнь Чаня были очень красивые глаза. Он редко смеялся, обычно просто слегка улыбался.
Неясно почему, Лян Яньбэю нравилось смотреть в эти глаза.
Но после несчастья с Западной Лян эти глаза, казалось, потеряли цвет и редко когда горели.
Он высвободил руку и поднял лицо Вэнь Чаня, чьи глаза наполнились слезами и невыразимым
горем.
Лян Яньбэя поглотило чувство безысходности, у него заболело сердце. Он поспешно сказал: 

— Ты молодец. И ты не хуже, чем любой из твоих братьев. Если бы ты не выжил, я бы не смог
стать генералом Ляном.
Вэнь Чань как будто задумался над тем, что он сказал.
Но в следующий момент Лян Яньбэй четко и ясно сказал: 
— Я предан не семье Вэнь, а именно тебе.
Глади воды коснулся камешек, покрывая ее рябью. Эти слова успокоили сердце Вэнь Чаня, но
и вызвали яростный прибой волн внутри.
Он моргнул, роняя накопившиеся слезинки.
Вэнь Чань редко плакал, ведь он настоящий мужчина, как-никак. Но после восстания Чжунов,
завершившегося успехом, он уже не мог терпеть. Более того, всякий раз, когда он плакал, Лян
Яньбэй мягко утешал его и обнимал, позволяя ему слушать свое сердцебиение. У Вэнь Чаня
словно сформировалась зависимость.
Вэнь Чань не знал что, несмотря на его красоту, при виде его слез не возникало тонкого образа
капель дождя на цветах груши*. На его обычно нежном лице появлялось такое горькое,
ранимое выражение, что Лян Яньбэй, желая защитить его, порывисто заключал его в объятия.
*梨花带雨 (líhuā dài yǔ) — слезы красавицы льются ручьем
Выслушав Лян Яньбэя, Вэнь Чань перестал плакать и только пошмыгивал носом.
— Голова болит? Давай я наложу повязку, — сказал Лян Яньбэй, доставая вышитый узорами
платок, чтобы вытереть слезы на его щеках.
Стоит ли говорить, что сражавшийся днями напролет Лян Яньбэй всегда носил с собой платок,
приготовленный для Вэнь Чаня?
Вэнь Чань послушно кивнул.
Лян Яньбэй улыбнулся и потрепал его за щеку. Он хотел попросить не рубить с плеча в
следующий раз, но боялся вызвать плохие воспоминания, поэтому ничего не сказал и
потянулся за марлей.
На ране длиной с фалангу пальца уже образовалась корка, смешанная с желто-зелеными

травами. Она выглядела как порез.
— Чем она запустила в тебя? — спросил Лян Яньбэй тяжелым тоном.
— Похоже, что чайником. — Вэнь Чань сделал паузу и продолжил: — Он разбился.
Лян Яньбэй больше ничего не сказал. Он легкими движениями нанес новую мазь.
Наложив марлю, он принес еду, и после того, как Вэнь Чань доел и лег спать, ушел.
Из-за раны, нанесенной Цяо Яньцы, Вэнь Чань потом мучился еще несколько ночей.
Лян Яньбэй осторожно закрыл дверь и пошел в сторону Цяо Яньцы.
Все в военном лагере знали, что генералка Цяо ушла на войну, чтобы следовать за генералом
Ляном, и уже с давних пор из уст в уста передавались интересные истории об этой блестящей
паре, перекочевавшие из лагеря в простонародье.
В то утро генералка Цяо разбила голову Его Высочеству девятому принцу, и все дрожали от
страха.
Вернувшийся генерал Лян отправился прямиком в покои девятого принца, залечил его рану,
принес еду и примерно в полдень вышел оттуда.
Во второй половине дня ​​генерал Лян вошел в комнату генералки Цяо и пробыл там долгое
время. Оттуда не было слышно ни звука.
Никто не знает, о чем они разговаривали.
Когда старые министры узнали о происшествии, влиятельные лица собирались вынести
генералке Цяо смертный приговор, но генерал Лян всеми силами их отговаривал. Он
предложил выслать ее из военного лагеря и найти ей замену, пока она выздоравливает.
Однако генералка Цяо не могла смириться с обезображенным лицом и покончила с собой.
На этом и закончилась их история, вызвавшая печальные вздохи у людей.
Вэнь Чань пробудился ото сна с капельками пота на лбу. Он поднял голову и выглянул в окно:
на сумрачном небе сияла тонкая золотисто-желтая полоса.

На востоке пробивался рассвет, принося с собой утро.
Вэнь Чань вытер пот и сел на кровать. После долгих размышлений его осенило.
Он, наконец, понял, как Лян Яньбэю удавалось оттаскивать его от края пропасти каждый раз,
когда он собирался свалиться вниз.
Потому что Лян Яньбэй всегда говорил ему: “Пусть все люди в этом мире не будут нуждаться в
тебе, но ты нужен мне. Если не ты, то никто другой”.
Вэнь Чань чувствовал, что он был нужным. И когда эта нужда исходила от человека, которого
он любит всей душой, все в этом мире начинало иметь значение.
От этой мысли Вэнь Чань рассеянно улыбнулся и позвал подчиненного, чтобы переодеться.
Как здорово, что сегодня утром он снова увидит Лян Яньбэя.
http://tl.rulate.ru/book/50413/1404563