Поэтому люди из Яобао ведут себя разнузданно и безобразничают на Уюэ

— За пределами острова есть Шуди, Цзиньлин, Фэнчуань и Дасин, а на острове — Яобао, Тань и
Цзилечэн. Мужчина, который ушел, — это Яо Яньмин, второй сын главы секты Яобао. 
Выступившим вперед оказался слуга постоялого двора. Он родился и вырос на острове Уюэ,
поэтому знал обо всем.
Глава Яобао, о котором он говорил, был предыдущим владыкой павильона героев, Яо Мэнпин.
— Семья Яо живет на западе острова, а Тань — на севере. Вместе с Цзиличэном в центре
острова, они являются тремя основными влиятельными силами на Уюэ.
Чжун Вэньцзинь и Се Чжаосюэ, которые сначала стояли наверху, спустились вниз. Вскоре на
нижнем этаже скопилось много людей.
— Просто люди из секты Тань живут в уединении и не вмешиваются в скандалы на Уюэ. А
местонахождение градоправителя неизвестно, он бывает здесь меньше месяца, и то раз в год.
Поэтому люди из Яобао ведут себя разнузданно и безобразничают на Уюэ.
— У вас нет правительственного учреждения? — спросил Вэнь Чань.
— Конечно же есть. Хоть остров Уюэ — независимая территория, он по-прежнему принадлежит
Западной Лян. Правительственное учреждение и ямэнь находятся недалеко от Цзилечэна.
Просто семья Яо хочет занять доминирующее положение. Она много раз подавляла местных
чинуш, а один не выдержал угрозы и, выйдя в отставку, сбежал в столицу. Говорят, сюда
направили новую партию чиновников.
— Какой же беспредел, — вздохнул Вэнь Чань. Остров Уюэ находится далеко от всех мест и
является обособленной территорией. Даже если установить тщательный контроль, не
получится подчинить его целиком.
Кроме того, в Цзилечэне уже есть градоправитель, а ямэнь существует только на словах.
— Тогда ты наверняка знаешь, из-за чего тут у секты Тан возник конфликт с сектой Яо*? —
спросил Лян Яньбэй, который сидел в углу стола, небрежно закинув ноги на табурет, и
неторопливо ел бобы.
— Второй молодой господин Яо — известный любитель красивых женщин. Он спал в кроватях
многих красавиц Цзилечэна. Только что здесь ужинали люди из секты Тан. Второй молодой
господин Яо заметил среди них красивую девушку и начал на нее пялиться. Откуда ж ему было
знать, что у нее окажется дурной характер. Она сразу же ударила по столу и разразилась
бранью. Сказала, что вырвет ему оба глаза. И обе стороны начали драку.
*Яо — фамилия главы одноименной секты, но в упоминаниях этой секты в конце часто пишется

иероглиф “堡” как знак принадлежности к местности и переводится как “крепость”
Вэнь Чань тоже стал жертвой этой буйной девушки. Он невольно втянул носом воздух, все еще
чувствуя остаточную тупую боль.
— Второй сын Яо — узколобый человек, он должен заплатить за ущерб имуществу. Завтра я
обязательно приведу сюда людей, чтобы они все осмотрели, — раздался тихий голос владельца
постоялого двора. — Я не стерплю второго погрома в своем скромном жилище.
Дань Кэ с пониманием ответил: 
— Не беспокойтесь, мы уедем завтра же утром. Если они заявятся снова, лучше вам исчезнуть
в неизвестном направлении.
Поболтав еще некоторое время, многие собрались обратно спать. Дань Кэ и Се Чжаосюэ ушли
первыми.
Шухуа отказывался снова меняться с Чжун Вэньцзинем местами и настоял, что будет спать в
комнате с Вэнь Чанем. Однако Чжун Вэньцзинь не согласился возвращаться в свою комнату и
потребовал потесниться втроем.
Лян Яньбэй широко зевнул. Он взглянул на Вэнь Чаня, оказавшегося в трудном положении, и
не подумавши ляпнул: 
— Не хочет ли молодой господин Вэнь поночевать в моей комнате? Я сплю спокойно и не
потревожу тебя.
Тело Вэнь Чаня напряглось. Он робко посмотрел на него: 
— Молодой господин Лян все шутит. Иди скорее спать.
На самом деле Лян Яньбэй не был спокойным, когда спал. Он вечно разговаривал во сне и
много бубнил, хоть и не слишком шумно. Но Вэнь Чань не ненавидел эту особенность.
Пожав плечами, Лян Яньбэй больше не настаивал и сказал с улыбкой: 
— Тогда спокойных снов, молодой господин Вэнь. Увидимся завтра утром.
Вэнь Чань в ответ выдавил какой-то звук через нос. Проводив взглядом поднимающегося по
лестнице Лян Яньбэя, он обернулся и увидел, что Чжун Вэньцзинь все еще спорит с Шухуа.

Первый покраснел как рак, а второй придерживался хороших манер, но не уступал.
— Ладно, хватит препираться. Раз вы оба стоите на своем, тогда мы потеснимся втроем. Разве
что понадобится еще одна постель, — примирил их Вэнь Чань.
Он и сам хотел, чтобы Чжун Вэньцзинь остался с ним в комнате, потому что, когда он увидел
рану на груди, хоть зарубцевавшуюся, там проглядывалась красная плоть, а марля
запачкалась. Так уж вышло, что Сыту Чжоулань дала ему мазь, так что будет не лишним
намазать рану и сменить марлевые бинты.
Подумав об этом, Вэнь Чань попросил у владельца двора марлю и повел тех двоих обратно в
комнату.
После долгих уговоров Вэнь Чаня Чжун Вэньцзинь снял одежду и сменил повязку. Увидев, что
он ранен, Шухуа не выказал удивления и даже предложил свою помощь.
После того, как Вэнь Чань снял верхнюю одежду и обувь, на рану Чжун Вэньцзиня наложили
новую марлю и постелили ему лежанку недалеко от Шухуа.
Как только потушили фонарь, Вэнь Чань быстро заснул. Кажется, за последние два дня его
отношения с Лян Яньбэем стали действительно ближе. Этой ночью он явился к Вэнь Чаню во
сне.
В этом сне Лян Яньбэй был старше, чем сейчас, выше и привлекательнее.
После его победоносного возвращения с войны император устроил его во Дворец боевых
искусств, чтобы обучать юное поколение.
В то время Вэнь Чань, подобно трехлапому коту, разбирался только в теории кунг-фу и после
выговора императора был вынужден заниматься во Дворце боевых искусств.
Единственным близкии другом Вэнь Чаня был Лян Шухун, который целыми днями заливал ему
о плохих поступках Лян Яньбэя, поэтому у него сложилось предубеждение. Случилось так, что,
когда он пришел туда, Лян Яньбэй наказывал мальчика, который издевался над стариком.
Он сказал мальчику стоять в стойке всадника под палящим солнцем, держа в руках большой
камень. Жара была невыносимой. Мальчик так устал, что по его лицу струился пот. Его руки и
ноги дрожали, он плакал и наизусть зачитывал обрядовые правила.
Если спина была в неправильном положении или поза менялась, Лян Яньбэй хлестал его
ивовой плетью. Вэнь Чань услышал это даже издалека.

Он струсил и захотел вернуться во дворец, но император знал его характер и послал
стражников, чтобы они наблюдали за ним и проводили до Лян Яньбэя.
Лян Яньбэй был закален на поле битвы, и осанка молодого господина сменилась выправкой
генерала. Увидев Вэнь Чаня, он улыбнулся и сказал: 
— Ваше Высочество девятый принц, этот подданный уже заждался.
День знакомства с Лян Яньбэем был наихудшим в жизни Вэнь Чаня. Из-за его слабой воли
упражнения на первом занятии во Дворце боевых искусств были невыносимыми. Вдобавок, он
питал к Лян Яньбэю неприязнь и часто прерывал тренировки.
Другие мастера боевых искусств не могли найти управу на девятого принца. Его не
позволялось ругать или наказывать физически, так что они смотрели на него сквозь пальцы.
Однако Лян Яньбэй нашел способ справиться с ним. Если Вэнь Чань не выполнял план
тренировок, ему не давали еду и морили голодом.
А-Фу жалел своего хозяина и тайком выбегал на улицу, чтобы купить ему еды. Однажды перед
тем, как он вошел в дверь, его застукал Лян Яньбэй и отобрал кушанья. Сказал либо съедать
все полностью на глазах у Вэнь Чаня, либо отдать другим. Так или иначе, Вэнь Чань остался
голодным.
Вэнь Чань скрежетал зубами от гнева. Он спал и видел, как избивает Лян Яньбэя. После
полутора дней голодания он быстро пошел на уступки.
Он добросовестно выполнял упражнения, требуемые Лян Яньбэем. С тех пор, если Вэнь Чань
хотел набить брюхо, ему все равно приходилось полагаться на свое усердие.
Мало-помалу он привыкал к нагрузке Дворца боевых искусств, и день ото дня его тело
становилось сильнее, а изначально мягкая плоть окрепла и подтянулась. С усилием,
необходимым для удержания меча, он научился легко поднимать булыжники.
Одновременно с этим Вэнь Чань обнаружил, что Лян Яньбэй не был таким заносчивым и
своенравным, каким его описывал Лян Шухун.
Он редко когда злился, по крайней мере, на Вэнь Чаня, и часто улыбался. Хоть он обучал со
всей строгостью, после занятий он собирался с юношами, чтобы выпить и повеселиться.
Иногда они брали к себе в компанию Вэнь Чаня и все вместе шли в Юйфулоу.
Лян Яньбэй рассказывал, что обучение боевым искусствам — для укрепления здоровья, а

физическая сила — для защиты; что нельзя обижать женщин, детей и стариков; что кулак
должен поддерживать справедливость, а меч — защищать семью и родину.
Вэнь Чань считал его настоящим другом, поэтому его тянуло все ближе и ближе в другому
мужчине. Из благородных приятелей они превратились в друзей по выпивке, затем в родных
душ, что могли спать на одном ложе*.
*抵足而眠 (dǐzú'érmián): имеется в виду, что их дружба переросла в более близкую и глубокую
Лян Яньбэй был и учителем, и другом. Он многому научил Вэнь Чаня, и как-то даже показал
способ передвижения Лян, названный в свою честь.
Вэнь Чань был очень искренним и относился к нему как к близкому другу. В обычные дни,
обнимая друг друга за плечи, они не считали это чем-то особенным.
В ту ночь Вэнь Чань спал очень крепко, потому что Лян Яньбэй велел не беспокоить его. Когда
солнце взошло на высоту трех шестов*, все уже проснулись и сидели на нижнем этаже,
ожидая, когда проснется Вэнь Чань.
*日上三竿 (rìshàngsāngān) — обр. в знач.: солнце уже высоко, позднее утро
Он так не хотел просыпаться, но, к сожалению, сон подходил к концу. Боль в носу мгновенно
разбудила его. Он открыл глаза и, все еще дезориентированный, сел на кровати, замечая
отсутствие двоих соседей.
Нос Вэнь Чаня болел, поэтому он не стал трогать его. Он медленно встал, аккуратными
движениями оделся и обул шелковые сапоги. Завязав свои длинные, спутанные ото сна волосы
в хвост, он открыл дверь.
Внизу все с нетерпением ждали этого момента. Когда послышался звук открывающейся двери
на третьем этаже, они одновременно задрали головы. Вскоре показался Его Высочество
девятый принц с заспанными глазами и подошел к перилам.
Увидев, что все смотрят на него, он оторопел и вздохнул про себя. Почему они все сидят? Его
ждут?
Лян Яньбэй не сразу поднял голову. Съев ложку каши, он поднял глаза и увидел Вэнь Чаня. На
его очаровательном лице расцвела улыбка: 
— Молодой господин Вэнь, что-то ты рановато встал!

— Господин, ты голоден? Что захочешь, то А-Фу и купит тебе! — крикнул ему вставший А-Фу. —
В это время в постоялом дворе не подают завтрак.
Вэнь Чань хотел улыбнуться, но, как только он поднял уголки губ, нос так засаднило, что ему
пришлось опустить их. Он кивнул и ровно сказал: 
— Угу.
Ответ был слишком тихим, и внизу его не было слышно. А-Фу хотел спросить еще раз, но
увидел, что Вэнь Чань уже повернулся и пошел к лестнице.
По выражению лица Вэнь Чаня А-Фу решил, что тот не в настроении, и спросил Шухуа: 
— Вы двое вчера потеснили молодого господина, из-за этого он такой несчастный?
Циньци тоже подладился: 
— Ага. Как вы втроем вместились в комнате? Любая мелочь могла прервать отдых господина, и
что тогда делать?
У него с самого начала не сложилось хорошего впечатления о Чжун Вэньцзине. Он до
сегодняшнего дня держал в памяти тот момент, когда Чжун Вэньцзинь обозвал Вэнь Чаня
маленьким ублюдком.
А Чжун Вэньцзинь, сидящий неподалеку, вгрызался в мясную булочку, прикидываясь, что
ничего не слышит.
Шухуа знал, что допустил промах, и тихо сказал: 
— Это я недоглядел. Попрошу господина наказать меня.
— Ну, довольно! Это просто пустяк. По-моему, молодой господин Вэнь великодушен и не
придаст этому значения, — влез Се Чжаосюэ, который больше не мог это слушать.
— Но господин даже не улыбнулся. Если он хорошо спит, то обязательно улыбается по утрам,
— сказал А-Фу.
— Не улыбнулся, наверное, потому что болит нос, — задумчиво вмешался Лян Яньбэй. —
Думаю, действие болеутоляющего прошло.
“Так вот как, оказывается”, — осенило остальных.

В это время Вэнь Чань спустился на первый этаж и подошел к столу. Не успел он заговорить,
как Сыту Чжоулань протянула руку с белой пилюлей. Вэнь Чань с недоверием посмотрел на
нее.
Сыту Чжоулань слабо улыбнулась: 
— Молодой господин Вэнь, это пилюля от боли. Она лучше по сравнению со вчерашним
болеутоляющим. У тебя боль в носу. Прими ее, и станет лучше.
Вэнь Чань даже не подумал об этом и машинально хотел отказаться, но А-Фу взял пилюлю и
сказал с улыбкой: 
— У молодой госпожи Сыту поистине золотое сердце, большое спасибо!
Поблагодарив ее, он поднес пилюлю к лицу Вэнь Чаня, как сокровище: 
— Господин, скорее, кушай.
Вэнь Чань: — ...
На мгновение он застыл в нерешительности, притягивая взгляды. Казалось, они глазами
спрашивали, почему он не проглатывает пилюлю. Вэнь Чань пошевелил губами и, не имея
другого выбора, взял пилюлю и запихнул ее в рот.
У пилюли с рисунком был сладкий вкус, и после того, как Вэнь Чань проглотил ее, она
растворилась.
Рецепты лекарств семьи Сыту передавались из поколения в поколение, и их эффективность не
преувеличивали. Вскоре после того, как Вэнь Чань принял пилюлю, боль в его носу медленно
отступила и совсем исчезла. Наконец, он пошевелил ртом и произнес первые слова после
пробуждения:
— Я хочу лапшу.
http://tl.rulate.ru/book/50413/1360765