Аударма айшыќтары
Особенности жанра Қарғыс в творчестве
жүктеу/скачать 1,14 Mb.
|
Хрестоматия 2009
| Особенности жанра Қарғыс в творчестве
Махамбета Утемисова в переводе на рускиий язык С.С. Дутбаева При переводе художественного текста очень важно учитывать комплексный подход к анализу произведения. Текст как высший лингвистический уровень, помимо страноведческих реалий, несет в себе информацию об особенностях национального мироведения, психологии и менталитета носителей языка, на котором он написан. Религия и мифология в разных своих проявлениях участвовали в формировании казахской словесной культуры. В казахском фольклоре есть немало жанров, связанных с магией и имеющих древние корни. Это так называемые магические жанры, среди которых наиболее архаичными являются: жалбарыну, алғыс, арбау и каргыс. “Будучи магическими по генезису, эти жанры являют собою художественные явления, имеют необходимые художественным жанрам структурно-поэтические атрибуты. Для них характерны... формульность стиля, стеротипность понимания роли произносимых слов или выражений”.(1,5) В магических жанрах слова имели сакральный смысл. В зависимости от назначения магию подразеделяют на белую (благодетельную) и черную (вредоносную). Вторую группу магии составляют арбау и каргыс. По характеру “қарғыс” – проклятия – один из видов вербальной магии. Его назначения в том, чтобы призвать сверхъестественные силы произвести какое нибудь отрицательное действие. Қарғыс как наиболее опасная форма магии, у всех народов является символом недоброго. Он употребляется в исключительных случаях, когда между людьми происходит не просто ссора, а непримеримая вражда. Для каргыса типична цепь недоброжеланий. Цель каргыса – сразить, уничтожить противника морально. Такое ритуальное проклятие не просто произносилось, а выкрикивалось в состоянии транса перед большим количеством людей. Композиционно каргыс построен в основном путем использования синтаксического параллелизма. Использование в каргысе “особого подбора звуков, создающего гармонию гласных, звуковой инструментовки... подчеркивает... художественное своеобразие и оригинальность... жанра проклятия. В каргысе используются сравнения, метафоры, эпитеты, гиперболы, литоты” (1,22). Структура каргыса основана на естественной и свободной импровизации. Каргысы обычно создаются экспромтом, иногда в совершенно ненеожиданных ситуациях. В проклятиях используется короткие стихи, построенные в форме тирады: это четверостишия, 6-стишия и т.д. В них встречаются различные способы рифмовки. В творчестве Махамбета Утемисова – выдающегося представителя казахской поэзии начала ХІХ века – как бы слились и предстали в синтезе многовековой эстетический, ...духовный опыт народа, а также традиция мифопоэтического сознания” (2.167). Одним из произведениий Махамбета, близких к образцу древнего каргыса по образным ритмикоинтонационным признакам, является его проклятие в адрес хана Джангира. “Семантическая нагрузка каргыса сконцентрирована на выразителных адресовках, лексике с отрицательным значением “албасты”, “ылан”, ”жылан”, “шаян” – образных именований демонологического, анималистического рядов... Экспрессивная сторона произведеий при этом образуется за счет концентрированного применения выразительных просторечных конструкции, идиом, сравнений, олицотворений из народного языка, художесвенно подчинненых одной цели – уничтожению адресанта, нивелированию его социального статуса, десакрализации и уничтожению авторитета хана, поэтому адресант сравнивается с демоном: “хан емессің, қасқырсың, қас албасты басқырсың”. Энергетизм усиливается за счет эффекта нагнетания – количество слов с отрицательным лексическим значением возрастает от строки к строке, при этом применяются такие крайние экспресивные выражения, как “айыр құйрық шаянсың!” (ты скорпион с раздвоенным жалом)” (2,71). В проклятье Махамбета слова “қасқыр”, “албасты”, ”ылаң”, “жылан”, “аян”, “шаян” являются этнокультурным реалиями, мифологическими символами. В терминологической реконструкции этнолингвиста Т.Омырзакова мир (әлем, дүние) состоит из трех взаимосвязанных сфер. 9-слойный небесный мир называется Тенгри... Физический мир людей, живой природы называется Телекей... находится в срединной позиции общей архитектоники. Трансфизический нижний (хтонический) мир, состоящий из 7- слоев, населенный “демонами, покойниками...”, находится под физическим уровнем”(2,40). Понятия “ылаң” – древнее кипчакское слово, обазначающее то же самое, что и “жылан”- змея, “аян”, “шаян” означают скорпион и по древним верованиям казахов являются символами низшего мира. Эти слова имеют магическое значения, их используют в вербальной магии, в проклятьях. Коварство, жестокость, беспощадность и безжалостность хана Махамбет отождествляет с повадками волка, змеи, скорпиноа – степных тварей, несущих смерть людям. Причесления хана Джангира, представителя степной аристократии, равного самому богу, к символам низшего мира, было особенно унизительно, но самым ужасным было само проклятие, которое впервые было сказано хану в присутсвии людей: Достарың келіп табалап, Достарың келіп басқа ұрсын. “Бұл... қазақ әдебиеті тарихындағы ақындардың билеушіге қарсы айтылған сөздерінің ең ауыры болып ерекшеленеді”(3,208). Проклятие Махамбета хану Джангиру носит название “Жәңгірге айтқаны”. Это произведение привлекает многих переводчиков своей экспрессией, мощной энергетикой, огромной силой воздействия, особой смелостью и резкостью. Существует несколько вариантов перевода этого произведения в исполнении А.Никольской, А. Кодара, Б.Карашина, К.Жанабаева, А.Устинова, А.Атабека, О. Жанайдарова, Х.Баймена. История создания этого прооизведения такова. “В ханской ставки Букееевской Орды произошло событие, после которого имя Махамбета зарей взметнулось над степью. Хан собрал людей, чтобы объявить им: отныне все овцы, сдаваемые ему в налог, должны быть не стрижены. Чтоб и клока шерсти не оставалось бедняку”, пишет А.Устинов в своей книге “Песни воина”. И в наступившей тишине раздался голос чернобородого человека, который бросил в лицо хану резкие оскорбительные слова проклятия. С тех пор они стали кровными врагами (4,8). Функциональная направленность текста зависит от того, какие ведущие элементы составляют его жанровые признаки. Для жанра қарғыс характерны: выражения желания, рифма, аллитерация, ассонанс, сравнения, эпитеты, тропы, которые используется для передачи национального своеобразия, специфики каргыса. На примере многочисленных переводов этого произведения Махамбета на руский язык можно рассмотреть, как переданы этнокультурные реалии и сохранен жанр проклятия –қарғыс. Первая, строка Махамбета “Хан емессің, қасқырсың” переведена: Ты коварный волк, а не хан! (А.Никольская, Х. Баймен). Нет, не хан ты – лютый волк, а не хана! Отпрыск волка, а ен хана! Кровопийца ты, не хан! (Б.Карашин). Эти переводы более близки к оригиналу, в котором хан сравнивается с волком – хищником, приносящим огромные бедствия народу. “Ты не хан – выродок волчий” в переводе А. Атабека и “Ты не правитель, ты шакал!” А. Кодара, хотя и являются эмоционально выразительными и соответствуют духу проклятия, но семантически не тождественны подлиннику. “Қасқыр” как поэтический символ более масштабен, чем “шакал” и “выродок волчий”. Строка А.Устинова “Ты разве хан, что богом дан? Да лютый волк ты – Вот кто!” содержит много нарушений: стиля, эквиритми, эквилинеарности, эвфонии, и в целом, жанра. Строка Махамбета из трех слов трансформировалась у Устинова в три строки из 12 слов. Нарушение эквилинеарности привело к нарушению ритма, что является важнейшей этнокультурной реалией, особенностью национального мышления. Со второй строки собственно начинается проклятие Махамбета “Хас албасты басқырсың”, в которой он прибегает к помощи демонической силы (в словаре – по древним верованиям – нечистая сила в женском образе): “Албасты – наным бойынша әйел бейнесіндегі қас күш, марту (албасты басты – құдай атты, қара басты) (5). Эту строку перевели: Пусть задушит тебя шайтан (А.Никольская). Чтоб на тебя злой дух напал! (А.Кодар) Позорной смертью кончишь ты: Задушит черный албасты.(А.Устинов). В данном случае переводы А.Устинова и А.Кодара более близки к оригиналу. У Кодара передан пафос, стиль каргыса, а у Устинова использована реалия архетип “албасты”, связанная с мифопоэтическим творчеством казахского народа, и не имеющая конкретного значения в русском языке. А.Устинов в своей книге переводов “песни воина” в примечании дает объяснение слову “албасты”. Перевод А.Никольский подходит по структуре к каргысу, но замена одного мифологического понятия на другое повлияла на смысл всей строки: “албасты” – это не “шайтан” ( а в русском языке “черт”) и по отношению к мужчине является унизительным. Перевод К. Жанабаева “Дух, карай того, кто зол!” является более нейтральным. У А. Атабека албасты –это ведьма. В его переводе хан – “выродок волчий”, “ ведьму покрывающий ночью”. Х.Баймен и О.Жанайдаров отождествляют хана с оборотнем. Эти переводы неверны. Надо помнить о том, что перед нами “қарғыс” в котором каждое слово имеет функциональное значение. Махамбет называет хана конкретным словом “волк”, значение которого было понятно всей степи, и далее произносит магическое заклинание, призыает нечистую силу – албасты – напасть на Джангира. Этого, к сожелению, нет в переводах. Третья и четвертая строки – само проклятие Махамбета – “Достарың сені табалап, дұшпаның сені басқа ұрсын”. Смысл проклятия: чтобы все друзья выступили против хана, а враги бы били его по голове. Ударить по голове, по самому святому месту, означало смертельно оскорбить человека. Из всех переводов к жанру каргыс близки строки Б.Карашина. Чтобы побит ты был врагами, Не имел нигде друзей. К каргысу также близок перевод А.Никольской третьей строки, четвертая строка неверно передает смысл проклятия. Пусть тебя осмеют друзья И коня по черепу бьют! Бить коня по голове (“по черепу”) означает глубоко оскорбить воина. В нашем случае, Махамбет желает, чтобы именно Джангирхана враги били по голове, смертельно оскорбив его (имеется в виду высокое происхождение хана). Четвертая строка Махамбета, в которой выражена месть поэта, переведена по-разному: “Враги побьют тебя камнями” (А.Атабек), “...Враги ударят кнутом” (Х.Баймен), “...Враг тебя прибьет” (О.Жанайдаров), “Чтоб враг твой череп в прах втоптал!” (А.Кодар), “Башку дубиной раскроят, - Чтоб так издох ты!” (А.Устинов). Совершенно разные переводы одной строки говорят о том, что пресуппозиции Махамбета и переводчиков не совпадают, поэтому одни и те же слова вызывают различные ассоциации у разных людей: “Махамбет поэзиясы тілінің өзіндік табиғаты, терең ұлттық-мәдени, тарихи-мәні, образдарының мән-мағынасы толық танылып ашылмауы – бұл қазіргі кездегі оқырман пресуппозициясы мен ақын пресуппозициясының сай келмеуінде болса керек”, считает Хабиева А.А. (6,75). Можно сказать, что в переводах мысль поэта раскрыта не полностью. В переводе А.Устинова использование разговорных, грубых слов “башка”, “издох” противоречат стилю Махамбета, произведение которого отличается целостностью структуры. Слово “дубина”, использованное А.Устиновым, не соответстует исторической эпохе. Во времена Махамбета любой мужчина, достигший физической зрелости, владел настоящим оружием – саблей, копьем, луком. Перевод К.Жанабаева также не конкретен, как остальные: “Враг приди, в расправе скор!”. У Махамбета ясно выражено, какой должна быть расправа. Далее Махамбет сравнивает хана со змеей, скорпионом, имея в виду его коварство, низость, лицемерие. Как же звучат эти строки в переводах? Близки к оригиналу переводы А.Никольской: Ядовитая ты змея, Ты заразой черной рожден! Ты на тароне жесток лют, Вилохвостый ты скорпион! Последняя строка Махамбета в точности переведена Никольской: “вилохвостый” от слова “айыр”-“вилы”. К.Жанабаев наделяет скорпиона своеобразным эпитетом и метафорой: Нет,не хан ты,ты – злодей, Змей пятнистый, подлый змей! Разве ты не лицедей, Рогохвостый рак степей! Поэт указывает на цвет змеи – черный, пятнистый. Слово “черный” используется по отношению к человеку непорядочному, злому, жестокому (“қара жанды” – черная душа). Переводчики указали по одной качественной характеристике змеи. Лишние слова, отсутствующие в художественном тексте, “отсебятины” позволяют себе некоторые переводчики. У. О. Жанайдарова хан - “скользкий змей – питон”. Слово “питон” является излишним, т.к. Махамбет вряд ли имел в виду этот вид змеи, не характерный для казахской степи. А.Кодар использует синекдоху для сравнения хана: “В тебе одном – всех змей клубок”. В арсенале выразительных средств языка А.Атабека гипербола: Ты гад, ползущий в перед раком, И солнца свет гасящий мраком!” Х.Баймен: Ты кошмарный сон, ты шайтан И тебя презираю я! О. Жанайдаров. Ты не хан, развратник, в грязь Вползший скользкий змей - питон. Б. Карашин: ... Испохабленный грехами Хват, ханжа, хапуга, хам. В переводе Б. Карашина этот текст состоит из двух частей по 8 строк. Первые три строки второй части перевода Б.Карашина раскрывают смысл І части, а последние 5 строк 2 части добавлены автором перевода. “Сохранение оригинала, не урезывая его и не прибавляя ничего лишнего, является единственно правильным методом ” при переводе, считал И. Джансугуров (7,48). В интерпретации Б. Карашина 2 часть “Памфлетов Махамбета на хана Жангира” по содержанию и структуре не соответствует стилю каргыса Махамбета Утемисова. Произведение поэта “Жәңгірге айтқаны” Б. Карашин в своем переводе “Памфлетами”, тем самым наруши жанр каргыса. “Памфлеты” – это сатирическое произведение. В Обращении Махамбета к хану Жангиру сильна сатирическая струя, но по жанру оно относится к древнему виду поэзии – каргысу. “Ритм произведения характеризуется традиционным 7-8 сложником с энергичной монорифмой. Сквозная монорифма типа а, а, б, а, а, а, а, а, а, акцент на последнем слоге, выраженная предикативность завершающих строк, наличие анафоры в наличии стихов, применение аллитерации, консонансов и другие явления свидетельствуют о каноничности поэтической формы, о жанровой устойчивости, поддерживаемой длительностью эстетической традиции”. (2,71) Хан емессің, қасқырсың, а Қас албасты басқырсың. б Достарың келіп табалап, а Дұшпаның сені басқа ұрсын. а Хан емессің, ылаңсың, а Қара шұбар жылансың. а Хан емессің, аянсың, а Айыр құйрық шаянсың. а Большую роль в структурно-композиционной организации проклятий играет сходство и созвучие звуков. Звукавая инструментовка создается за счет аллитерации и ассоннса: Хан емессің қасқырсың, Хас албасты басқырсың. “В большинстве рифм казахской поэзии полная и глубокая созвучность слов достигается прежде всего путем повторения одних и тех же гласных звуков,” – писал академик З.Ахметов (8,120). В этом небольшом произведении Махамбета Утемисова, состоящим из 8 строк, использовано большое количество гласных звуков “а” – 23 раза, ”ы”-15 раза, “ұ”-4 раза и согласных звуков “с”-1 раза, “ң”-12, “қ”-7, “х”-4, “р”-8, “н”-8. Многократное повторение гласных “а”, “ы”, твердых согласных “ң”, “қ”, “р”, “х”, “с” придает твердесть, жесткость, особую силу словам каргыса. Все это способствует тому, что слова в каргысе произносятся резко, так сказать, “таспен ұрғандай”. А использование свистящего звука “с” придает речи особую выразительность и экспрессию и вызывает ассоциации удара плеткой. Звуки и слова в проозведениях Махамбета участвуют не только в создании зрительной картины, но и в особой звукописи. Это говорит о большом художественом мастерстве поэта. Переводчик, воспроизврдящий звуковую сторону стихов Махамбета, должен обратить внимание и на количество использованных гласных – согласных звуков, так как они участвуют в составлении яркого индивидуального стиля Махамбета, (быстрый темп, напор, ярость, динамизм и т.д). Анализ эвфонии стихов Махамбета, в данном случае, каргыса, позволяет сделать вывод о том, что ни один переводчик не смог передать звуковую инструментовку, фонику великого поэта, у которого каждый звук играет определенную роль. В этом произведении, как и в других, Махамбет использует анафору, которая передана в переводах А.Кодара, А.Атабека, А.Никольской, К.Жанабаева, О.Жанайдарова и Х.Баймена. Отрадно, что переводчики пытаются воспроизвести не только идейно-художественный смысл, но и ретмико-композиционную структуру поэтического текста. Нациоальная особенность стихосложения - 7-8 сложные строфы – сохранена у всех переводчиков, кроме А.Устинова. У А.Устинова строфика стиха неравномерна, в переводе использованы строфы из 2,4,5,8 слогов: Ты разве хан, что богом дан? –8 Да лютый волк ты –5 Вот кто! –2 ... Там плач и стон, -4 Где ты схвостом, -4 Хан скорпион. –4 Корткие 4-сложные строфы нарушают ритм каргыса, так как вызывают непреднамеренную паузу. По мнению А.Жовтиса, “немотиированная интонация иногда страшнее для поэзии, чем даже самая грубая ошибка в передаче смысла фразы” (9,32). 8-стишие Махамбета в переводе А.Устинова трансформировалась в 14 строк, а у Б.Карашина – в 16 строк. Все эти нарушения сказываются на структуре жанра, который характеризуется устойчивостью. Воссоздание интонационного строя ритмически организованной речи является одним из важнейших задач переводчика – поэта. Форма тирады в стихе Махамбета, которая произносится на одном дыхании (в тексте Махамбета, одни запятые и точки), передана у переводчиков по-разному. По интонации Махамбету соответсвуют А. Атабек, О. Жанйдаров. Другие переводчики А.Кодар, А.Никольская, Х.Баймен, Б.Карашин используют восклицательные знаки для придачи речи эмоцианльности, экспресси. В переводах А.Устинова и К.Жанабаева использованы риторические вопросы, что не характерно для жанра каргыс. В переводах на русский язык встречаются стилистические ошибки. Например, в тексте А.Устинова использование разговорного слова “башка”, у Жанайдарова – слова “мразь” не соответствуют стилю каргыса Махамбета. Махамбет, будучи настренным враждебно против хана, не бросает ему в лицо оскорбительные слова, затрагивающие его личную жизнь: “Ты не хан, развратник...” (О.Жанайдаров), “Испохабленный грехами, хват, ханжа, хапуга, хам” (Б.Карашин). В творчесте Махамбета на первом месте стоят проблемы социального характера, а не личного. Его волнует судьба народа, которая безралична хану. Невозможно назвать хана Жангира – одного из образованнейших людей своего времени, почетного члена Казанского университета хамом. Видимо переводчик Б. Карашин использовал это выражение для рифмы к слову “грехами”. Одной из ошибок А.Кодара является использование слова “правитель” вместо “хан”, подчеркивающиего социальный статус адресанта. “Полноценность перевода, - писал А.В.Федоров, - означает исчерпывающую точность в переводе смыслового содержания подлинника и полноценного функционально-стилистического соотвеветсвия ему”.(10,132). к сказаннаму можно добавить высказывние и другого теоретика перевода Г.Гачечиладзе: “Первостепенная задача реалистического перевода заключается в правильном отображении действительности подлинника и следовательно, его национальной специфики (11,136). Таким образом. на основе полного анализа текстов переводов можно сделать следующие заключение: к адекватным переводам, в которых форма и содержание более или менее соответсвуют духу каргыса Махамбета можно отнести работы А.Никольской, А.Кодара, и К.Едиля (Жанабаева). Остальные работы относятся к вольным переводам, интерпретациям, так как в них ощутимо вольное, свободное обращение с текстом оригинала и несоблюдение многих жанрово- стилистических норм перевода. Многие ошибки происходят из-за того, что переводчики оказываются недостаточно знакомыми с историей произведения, обычаями и традициями казахского народа. Как сказал один из крупных теоретиков перевода В.Комиссаров: “Успешное выполнение социальной функции перевода возможно лишь в том случае, если переводчик глубоко и всесторонне знает язык оригинала и отраженную в нем историю и культуру народа” (12,9). 1. Оспанова Б.Р. Магические жанры казахского фольклора. а/реф. на...к.ф.н. Алматы, 2002. 2. Жаксылыков А.Ж.. Образы. Мотивы и идеи с религиозной содеожательностью в произведениях казахской литературы. Типология, эстетика, генезис. Алматы, Қазақ университеті,1999. 3. Тілепов Ж. “Тарих және әдебиет”, (ХY-ХХ ғ басындағы қазақ әдебиетінің тарихилығы. Алматы, “Ғылым” 2001 Устинов А. “Песни воина” Қазақ тілінің түсіндірме сөздігі. ҚазССР Ғылым Акад.. тіл бөлімі институты, 1том, Алиаты, “Ғылым” баспасы, 1974. Хабиева А.А. “Махамбет шығармаларының пресуппозициялық мәні”.(ҚР ҰҒА Хабарлары. Тіл, әдебиет сериясы.2005.№4) Джансугуров И. Что дал перевод А.С. Пушкина казахской литературе.// Литературный Казахстан. Книга 2-3.-Алма-Ата,1937. Ахметов З.А. Казахское стихосложение (Проблемы развития стиха в дореволюционной и современной поэзии). Под общей редакцией М.С.Сильченко. А-Ата: Наука, 1964. – 460 с. Жовтис А. Стихи нужны. Статьи. А-Ата: Жазушы, 1968. Федоров В. “Введение в теорию перевода”.– М.,1958. Гачечиладзе Г. Вопросы теории художественного перевода. Тблиси: Литература да хеловнеба, 1964. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): учебник для институтов и факультетов иност. языков.- Москва: Высшая школа, 1990.–253с. жүктеу/скачать 1,14 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|