Искатели теплых местечек - ч. 3

Искатели теплых местечек - ч. 3

— Нет! — вспыхнул Линкольн. — Нет! У меня ничего общего с этим нет. Не принимаете ли вы президента Соединенных Штатов Америки за маклера? Вы обратились не по адресу. Вот дверь на выход!

Визитер поспешно выскользнул.

Летом 1863 года Линкольн написал министру почт Блэйру письмо, которое стало достоянием печати. Его долго обсуждали солдаты, читавшие письмо вдоль и поперек для большей убедительности.

Речь шла о должностях почтмейстеров, которые намечалось предоставить вдовам солдат, павших в бою. Президент утвердил этих вдов почтмейстерами такой мотивировкой: «Этот вопрос заставил меня продумать более внимательно... порядок устройства людей, которые воюют за наши цели и несут на себе основные тяготы в деле спасения страны. Я пришел к выводу, что при равных правах и квалификациях им должно отдавать предпочтение. Это в особенности применимо к солдату-инвалиду и к семье умершего солдата».

Солдат без одной ноги, на костылях пришел просить о какой-нибудь работе; ногу он потерял в бою.

— Покажите мне ваши бумаги, — сказал Линкольн.

У солдата их не оказалось; он полагал, что ему поверят на слово.

— Что?! Никаких бумаг, никаких справок, никаких доказательств, что вы потеряли ногу! А откуда я знаю, что вы ее потеряли в бою, а не в капкане, когда залезли в чужой сад?

Президент явно «валял дурака», но честный немец, рабочий, ставший солдатом, пробормотал искренние извинения. Линкольн увидел, что перед ним не профессиональный проситель должностей. Большинство приходили со слишком тщательно подготовленными бумагами. Принципиально предпочтение отдавалось любому солдату, потерявшему ногу в бою.

— Знайте, что армейцу опасно появляться здесь без бумаг и доказательств, откуда он и кто он, но я попытаюсь что-нибудь сделать для вас.

Он направил просителя к квартирмейстеру, которому письменно предложил найти работу для подателя.

Однажды, рассматривая прошения и рекомендации, Линкольн сказал, что он согласен со всеми предложениями Стентона.

— Единственно, чего я добиваюсь, — заметил он, — это сделать нечто такое для немцев, что было бы воспринято ими как неоспоримое доказательство, что это сделано в их интересах. С этой целью я требую назначения Шимельфенига.

— Мистер президент, может быть, у этого Шимель... как его там? — нет таких прекрасных рекомендаций, как у других офицеров немецкого происхождения?

— Это не имеет значения. Его фамилия возместит нехватку рекомендаций, я рискну в надежде, что он справится с делом. Шимель-фениг должен получить это назначение, — сказал он с усмешкой, сделав ударение на последнем слоге фамилии.

Некий спекулянт неоднократно требовал выдачи ему пропуска на право перехода через линию фронта, а также разрешения министерства финансов на закупку хлопка. Неизменно он получал отказ.

Искатели теплых местечек - ч. 4

Этот спекулянт все же нашел влиятельных людей, и Линкольну пришлось выдать ему пропуск.

— Теперь отнесите бумагу к Стентону, — сказал президент, — необходимо, чтобы он скрепил это своей подписью.

Вскоре спекулянт вернулся, возмущенный тем, что Стентон разорвал пропуск в клочки и растоптал их ногой. Линкольн сделал удивленное лицо и просил рассказать подробно о поступке министра. После небольшой паузы он сказал спекулянту:

— Вот что, пойдите к Стентону и передайте ему, что еще до конца недели я порву дюжину его документов.

Однажды делегацией во главе с Ловджоем был предложен план переброски и объединения воинских частей с тем, чтобы перемешать войска с запада с войсками с востока. Линкольн написал Стентону записку с предложением перемешать полки.

— Вы утверждаете, что Линкольн согласился с вашим планом? — спросил министр.

— Да, сэр, — ответил Ловджой.

— В таком случае он дурак из дураков! — сказал Стентон.

— Вы хотите сказать, что президент дурак из дураков?

— Да, сэр, если он отдал такое приказание. Вернувшись в Белый дом, Ловджой честно рассказал, как было дело.

— И Стентон сказал, что я дурак из дураков? — спросил Линкольн.

— Да, сэр! Больше того, он повторил это. Президент задумался.

— Если Стентон сказал, что я дурак из дураков, значит это действительно так. Он почти всегда прав и обычно говорит то, что думает. Я сейчас пойду к нему, узнаю, в чем дело.

Торлоу Уид сказал Лионарду Свэтту, что «Линкольн вел «настоящую бухгалтерскую книгу», куда он заносил все назначения в Нью-Йорке, покровительствуя поочередно каждой партии... и давая каждой стороне ровно столько, чтобы им еще хотелось». Как полагал Свэтт, он ничего не давал зря и всегда старался угодить противникам больше, чем своим друзьям; вот почему в обвинениях друзей, что он не отплачивал им выгодными должностями за их преданность ему, всегда была доля правды. Он поступал так, потому что он не мог дать больше того, что у него было... А у него всегда было больше лошадей, чем овса.

Хукер. Чанселорвилл. Большая беда - ч. 1

Снова обострилась политическая активность крайних элементов демократической партии, оживились пораженцы. Самнэр писал Францу Либеру в январе: «Пришла мрачная пора. Некоторые сенаторы в полном отчаянии, я не в их числе. Президент мне сказал, что ок теперь боится «огня с тыла», имея в виду демократов, особенно на северо-западе...» Когда Бэрнсайд попросил опубликовать письмо, в котором он брал на себя всю вину за катастрофу у Фредериксберга, Линкольн сказал ему, что он первый человек, пожелавший снять хоть частицу ответственности с президента.

Бэрнсайд решил ночью атаковать армию Ли. В ночь на 20 января, когда армия выступила в поход, пошел небольшой дождь, поднялся ветер, потом дождь превратился в мокрый снег. Кони и фургоны увязли в грязи и застряли на всю ночь. Не удалось продвинуться с понтонами, простояли впустую и кони, не доставлена была в части утренняя порция виски, которую Бэрнсайд распорядился выдать каждому солдату.

На следующее утро после завтрака в главной штаб-квартире армии генерал Хукер в беседе с журналистами сказал, что командующий армией не компетентен, что президент и вашингтонское правительство глупы и уже «выдохлись». Нужен диктатор, и чем скорее, тем лучше.

Бэрнсайд подал в отставку; его убедили взять ее обратно, но 25 января 1863 года его освободили от обязанностей — командующим потомакской армией президент назначил Хукера. Этому обрадовались Чэйз и члены комитета по ведению войны. В числе довольных назначением были и люди, которым Хукер импонировал своими боевыми качествами.

— Теперь все в руках Джо Хукера, — сказал президент. — Воевать он умеет. Это, мне думается, установлено, но может ли он управлять большой армией? В этом я не уверен.

Лэймон убеждал Линкольна обратить внимание на то, что существуют замыслы свергнуть его и назначить вместо него военного диктатора. Линкольн его высмеял и обвинил в том, что, будучи лично храбрым человеком, он впадает в панику и выдумывает несуществующие опасности. Он показал ему письмо, адресованное генералу Хукеру, датированное 26 января 1863 года. Позже оно было опубликовано и широко обсуждалось.

«Генерал, я поставил вас во главе потомакской армии. Для этого у меня было достаточно оснований. И тем не менее лучше будет... если вы будете знать, что я не совсем доволен вами. Я знаю, что вы храбрый и искусный воин, что мне, конечно, нравится. Я знаю также, что вы не путаете политику со своими военными обязанностями, и в этом вы поступаете правильно... Мне недавно сообщили... ваше мнение, что армии и правительству нужен диктатор... Только победоносные генералы назначают диктаторов. Я требую от вас победы и готов рисковать в вопросе о диктаторе. Вы получите всемерную поддержку правительства, и это будет не больше и не меньше, чем та поддержка, которая оказывалась и будет оказываться всем командующим. Я очень боюсь, что ваша критика действий командующего (Бэрнсайда), приведшая к подрыву у солдат доверия к нему, теперь обратится против вас... Ни вы, ни Наполеон, если бы он восстал из мертвых, ничего хорошего не могли бы сделать с армией, в которой преобладают такие настроения.