Алаштың АҚИЫҚтары мақалалар, деректі құжаттар, аудармалар жинағы


БЫВШИЕ ВИДНЕЙШИЕ РУКОВОДИТЕЛИ АЛАШ-ОРДЫ



бет36/69
Дата11.12.2023
өлшемі0,7 Mb.
#196277
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   69
Байланысты:
АЛКА

БЫВШИЕ ВИДНЕЙШИЕ РУКОВОДИТЕЛИ АЛАШ-ОРДЫ


осуждают свою прошлую деятельность и разоблачают


националистическую контрреволюционную сущность
алаш-ордынской организации

ОТ РЕДАЦИИ


Публикуемые ниже заявления Ермекова и Ауэзова, бывших виднейших руководителей контрреволюционной алаш орды, являются документами большого политического зна­чения. Они говорят о повороте в сторону советской власти бывших крупнейших представителей алаш-орды. Их заявле­ния о полном идейном разоружении и об осуждении всей своей прошлой контрреволюционной деятельности являются свидетельством краха и разложения идеологии и практики контрреволюционной националистической алаш ордынской интеллигенции, выразителя и защитника интересов байской верхушки аула.


Огромные успехи социалистического строительства в Союзе, успешное завершение пятилетки в четыре года, грандиозные задачи всемирно-исторического значения, по­ставленные партией перед второй пятилеткой - пятилеткой построения бесклассового социалистического общества, неопровержимо доказывают тщетность и безнадежность всяких попыток восстановления помещичьей буржуазной власти.
Грандиозны успехи партии и советской власти в Казахстане. На основе последовательного проведения ленинской национальной политики, при помоши пролетариата Союза, Казахстан из края архи-отсталого превратился в край аграрно-индустриальный, строящий социализм. Эти успехи заставляют наиболее честные элементы буржуазно-нацио­налистической интеллигенции осознать всю гибельность их прежних идейно-политических установок и все больше от­ходить от старых националистических, контрреволюционных и интервенционистских позиций. Заявления Ермекова и Ауэзова о полном их идеологическом разоружении и готовности смыть тяжелые преступления, совершенные ими перед пролетарской революцией и казахскими трудящими­ся массами «честным служением делу революции» (Ауэзов), лишний раз подтверждают гнилость и ложность контрреволюционной болтовни разных Чокаевых, интервенционалистов и националистов, о «деградации» Казахстана и невозможности превращения бывшей царской колонии, каким |являлся Казахстан в прошлом, в передовую социалистиче­скую республику.
Не вдаваясь сейчас в разбор отдельных, неточных положений в заявлениях Ермекова и Ауэзова, редакция счита­ет, что эти заявления требуют того, чтобы авторы их доказали свою искренность активным участием в социали­стическом строительстве Казахстана.

ЗАЯВЛЕНИЕ АУЭЗОВА


Общественная оценка, данная моему литературному и политическому прошлому казахстанской партийно-советской обшественностью в виде резкого, категорического, но спра­ведливого осуждения меня, как идеолога байства и алаш ордынски настроенной интеллигенции в литературе, извест­но всей общественности и мне самому. Известно мне также и то, что к такой заслуженной мной, исторически правдивой, необходимой оценке привела деятельность казахтанской партийно-советской печати в частности критиче­ские, полемические выступления в течение ряда лет рево­люционно-марксистских критиков, писателей, журналистов из группы КазАПП.


Решив настоящим обращением высказать свое тепереш­нее отношение к суду общественности, получившему более полное оформление на последней конференции КазАПП, сейчас хочу открыто и искренне объявить о своем полном безоговорочном отказе и резком осуждении своего прош­лого - теперь.
Происходившая во мне в течение ряда последних лет длительная внутренняя эволюция привела меня к усвоению теоретических основ марксизма-ленинизма с материа­листическим пониманием истории как научного метода миропонимания - в начале, и как усвоенного мировоззре­ния - в последующие периоды и сейчас. В связи с этой идейной и приниипиально-научной, определяющей тепереш­нее мое содержание и направление позицией - с одной стороны, и в связи с уже исторически бесспорно оправданными и утвержденными победами и достижениями борюще­гося за новую лучшую жизнь пролетариата при полном безнадежном крушении идеалов чуждых, враждебных про­летариату групп, подгрупп, я считаю своим долгом перед всей советской общественностью к голосу КазАППовской критической оценки моего прошлого прибавить и свой голос признания прежних ошибок, самоосуждения и ис­креннего идейного разоружения.
Прежде всего определившей заранее все роковые по­следствия моей политической и литературной деятельности основной своей ошибкой считаю долгую связанность с идео­логической установкой националистической, алаш-ордынской по существу контрреволюционной группы. В непосредственно органической связи с этим фактом определялись сущность и характер моей политической и литературной деятельности, при чем определялись как сугубо классовые и враждебные интересам пролетарской революции качества.
Я, как и другие алаш ордынски настроенные писатели, несомненно был идеологическим выразителем интересов, чаяний байства и полуфеодальной верхушки казахского аула как в прошлом, так и за время диктатуры пролетариата.
Соответственно с этим же фактом я долго оставался на несостоятельном, вредном идеологическом понимании соци­альных явлений и сущности разных видов идеологических надстроек. Неправильно, ошибочно отстаивал замкнутую, оторванную от остальной социально-экономической действи­тельности, якобы обособленную роль, назначение и природу литературы. Не учитывал и долго не принимал бесспорно верные марксистско-ленинские определения о подчиненной роли литературы всей существующей государственной сис­теме и ее политике, наконец.
Считаю, что все эти научно-несостоятельные, историче­ски ошибочные идеологические установки сейчас уже бес­пощадно осуждены, опрокинуты всем ходом истории, усиливающимися ростом и темпами социалистического строи­тельства во всем Союзе и безусловно справедливым ленин­ским разрешением национального вопроса как во всех бывших окраинах царской России, так, в частности, и у нас в Казахстане.
Между тем, как естественный результат моих невер­ных, узких односторонних [оценок] исторических ситуаций величайшей эпохи строительства социализма - явилось мое отрицательное отношение ко многим из крупнейших рево­люционных мероприятий, проводившихся партией и прави­тельством в Казахстане. Не понимал важности их для целей коренного изменения и переключения с пути капита­листического развития на путь социализма всего социально-экономического уклада жизни нашего края.
Конкретно, я недопонимал и внутренне не принимал крупнейшее значение конфискации баев-полуфеодалов.
Относился вначале скептически, отрицательно к после­дующим решительным гигантским мероприятиям власти в области колхозного и совхозного строительства в недавнем первобытном кочевом, полукочевом ауле и его дикой, косной, веками дремавшей в условиям изолированной от­сталости степи.
Также страдал неверием в возможность широкого разви­тия промышленного строительства в Казахстане, что на самом деле сейчас уже стало совершившимся фактом и по-новому, в корне преобразовывает весь облик Казахстана. Сейчас, уже жизнью и историей на опыте великой стройки всего Союза и Казахстана, на опыте обновленной и сознательной жизни борющихся за социализм масс -доказаны ошибочность, вредность всех указанных моих пониманий и оценок.
И теперь, вопреки всем чаяниям и чуждым настроени­ям всех внешних и внутренних враждебных (для трудящих­ся Казахстана) групп и лиц, утверждаю, что их путь – это безусловно отвергнутый историей, призрачный, гибельный путь. Политические установки этих групп в прошлом - это уже перевернутая страница истории, при чем, надо при­знать, что это бесславная страница ее.
Их претензии сняты новыми этапами развития жизни трудящихся Казахстана. Как раньше, так тем более сейчас, эти претензии исторически, объективно вредны, как вред­ны все факты, тормозящие успешный ход развития, расцве­та жизни трудящихся Союза.
Осудив, в результате такого решительного пересмотра свое, связанное с такими группами прошлое, я пришел теперь к бесповоротному, окончательному решению по­рвать с этим своим прошлым и порвать со всем, что сближало, связывало меня с ним.
Обозрев теперь в свете этих новых пониманий и уста­новок пройденный мною путь литературной и исследова­тельской (по истории Казлитературы) деятельности, я счи­таю, что он не совпадал, а наоборот шел в разрез с путем и устремлениями культурной революции в Казахстане.
Характерные для моей прошлой литературной деятельности произведения, как «Энлик-Кебек», «Кара-Коз», отражающие далекий от современной революционной действительности быт казахов, представляли собой по выбору тем, как созна­тельный уход от революционной тематики в лагерь национа­листических писателей. А эти писатели, в том числе и я, стремясь овладеть (в период с 1920 по 1928 и часть 1929 тт.) органами печати в Казахстане и отчасти в городе Ташкенте, влияли на массы в духе узко-националистическом: проводили организованное воздействие на тех же читателей через литературные произведения, через соответствующую крити­ку, развивая националистические настроения среди молоде­жи. Все это шло принципиально в разрезе с задачами и стремлениями коммунистической партии и советской власти перевоспитать эти массы и молодежь в духе интернационализма. Я осуждаю теперь не только исключительный выбор однородных, далеких от современности тем, но и характер и способы их освещения, пути художественно-исторического оформления их. Большинство из известных моих трудов, как романтические произведения, были далеки от романтики революционной и от революционного освещения героики прошлого. Наоборот, с большинством из этих произведений, наряду, правда, с изобличением некоторых позорных инсти­тутов прошлого, с частичным идейным разоружением сторон­ников их, я по существу оказался одним из явно выражен­ных националистически настроенных писателей. А этот путь в процессе последующего хода исторического развития на­шего края, объективно вел к контрреволюции, так как по­добные произведения не могли не оказывать своего отрица­тельного идейного и эмоционального воздействия на созна­ние и психику современной казахской молодежи, представи­телей только что осознающей свое прошлое отсталой нацио­нальности. И объективно моя литературная практика служила не преодолению, а наоборот укреплению националистическо­го настроения в психо-идеологии этой молодежи,
В данный момент я отношусь отрицательно не только к своей прежней литературной позиции в области творческой деятельности, но также осуждаю свои позиции и в области исследовательской работы, как историка казахской литературы. В частности, считаю абсолютно не соответствующими социальному заказу революционных лет и революционной общественности свои ранние идеологически вредные вы­сказывания на страницах журнала «Чолпан» о путях казах­ской литературы пореволюционных лет.
Признаю, что эти ошибки не были преодолены, изжиты и в некоторых позднейших моих исследованиях, как, на­пример, в работах о казахском поэте Абае Кунанбаеве.
Также считаю своей ошибкой признание платформы «Алка», как за новое революционное направление в литературе, тогда как она только ссылаясь на марксизм, по существу углубляла, оформляла и вновь утверждала в лите­ратуре тот же самый ограниченный национализм. Я оши­бочно переоценивал ее принципиальные установки. Сейчас в понимании революционных задач, стоящих перед казах­скими писателями, я перерос неправильные националисти­ческие установки этой платформы и в дальнейшем ничего общего с нею не имею.
Другой не менее глубокой ошибкой считаю свое невни­мание к голосу революционно-марксистской критики на страницах казахской печати.
Односторонне, необоснованно приписывая всей критике в целом одно только враждебное отношение к беспартий­ным писателям, и про себя ошибочно сводя ее роль и назначение к литературному избиению писателей не ком­мунистов, недооценивал ее обьективно-научную, объектив­но революционную ведущую роль.
Со своим отрицательным отношением к существующей критике я остался до последних лет и в виде личной, сознательной реакции не высказывался перед общественно­стью о своих ошибках и своем отходе от прежних литера­турных позиций, что тоже считаю своей ошибкой.
Решив через «Казахстанскую правду», «Социалды Казах­стан» объявить открыто всей казахстанской общественнос­ти о таком решительном и искреннем осуждении своего литературно-политического прошлого, я хочу теперь испра­вить свои прежние ошибки дальнейшим честным сис­тематическим служением вплотную делу революции на самых ответственных, боевых участках культурного, идео­логического фронта.
Ауэзов М.
«Казахстанская правда», 10 июня 1932 года

В БОРЬБЕ С ГОЛОДОМ






Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   69




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет