Гарри Поттер и философский камень pdfdrive com

разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе.
Прикосновение  к  человеку,  отмеченному  таким  сильным  и  добрым
чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль.
Дамблдор  замолчал  и  начал  с  интересом  изучать  сидевшую  на
подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся
на глаза слезы.
—  А  мантия-невидимка,  —  спросил  он,  когда  к  нему  вернулся  дар
речи. — Вы знаете, кто мне ее прислал?. — Когда-то твой отец оставил ее
мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. — Глаза Дамблдора
засияли.  —  Полезная  вещь…  Твой  отец  в  основном  использовал  ее  для
того,  чтобы  тайком  пробираться  на  кухню  в  поисках  еды.  Это  было,  когда
он учился в Хогвартсе.
— И еще кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри.
—  Давай,  —  приободрил  его  Дамблдор,  словно  почувствовав,  что
Гарри боится его разозлить.
— Квиррелл сказал, что Снегг…
— Профессор Снегг, Гарри, — поправил его Дамблдор.
— Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он
ненавидел моего отца. Это правда?
—  Да,  они  испытывали  друг  к  другу  сильную  неприязнь,  —  признал
Дамблдор  после  секундного  раздумья.  —  Примерно  как  ты  и  мистер
Малфой.  А  затем  твой  отец  сделал  кое-что,  чего  Снегг  так  и  не  смог  ему

простить.
— Что? — выдохнул Гарри.
— Он спас ему жизнь.
— Что?
Гарри не верил своим ушам.
—  Да-а-а…  —  мечтательно  протянул  Дамблдор.  —  Меня  всегда
забавляло  то,  какими  странными  путями  порой  следуют  человеческие
мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед
твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий
к  тому,  чтобы  спасти  тебя.  Профессор  Снегг  верил,  что  таким  образом  он
вернет  долг  твоему  отцу.  И  спокойно  сможет  продолжать  ненавидеть
память о нем…
Гарри  попытался  понять  услышанное,  но  у  него  сразу  разболелась
голова.
— И, сэр, — осмелился он. — Еще один вопрос…
— Всего один? — улыбнулся Дамблдор.
— Как мне удалось достать камень из зеркала?
—  А!  —  воскликнул  Дамблдор.  —  Я  рад,  что  ты  задал  этот  вопрос.
Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так,
что  только  тот,  кто  хочет  найти  камень  —  найти,  а  не  использовать,  —
сможет  это  сделать.  А  все  прочие  могли  увидеть  в  зеркале,  как  они
превращают  металл  в  золото  и  пьют  эликсир  жизни,  но  не  боле  того.
Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я
предлагаю  тебе  заняться  этими  сладостями.  О!  Драже  на  любой  вкус
«Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты.
И  боюсь,  что  с  тех  пор  я  несколько  утратил  к  ним  интерес.  Но  вот  эта
конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь?
Дамблдор  улыбнулся  и  закинул  в  рот  золотисто-коричневую
карамельку. И тут же поперхнулся.
—  Не  повезло!  —  выдавил  он.  —  Вкус  ушной  серы,  не  самый
приятный на свете, ты не находишь?
*
Мадам Помфри, хозяйка больничного крыла, была очень приятной, но
весьма строгой женщиной.
—  Ну  пожалуйста,  всего  на  пять  минут,  —  умоляющим  тоном
произнес Гарри.

— Это исключено.
— Но ведь вы пустили ко мне профессора Дамблдора…
— Разумеется, но это совсем другое дело, ведь профессор Дамблдор —
директор школы. А сейчас тебе нужен отдых.
—  Я  и  так  отдыхаю,  правда,  —  не  сдавался  Гарри.  —  Я  ведь  лежу  и
все такое…
— О, ну хорошо! — смилостивилась мадам Помфри. — Но ровно пять
минут.
Она открыла дверь, впуская в палату Рона и Гермиону.
—  Гарри!  —  завопила  Гермиона,  кидаясь  к  нему.  Гарри  показалось,
что  сейчас  она  снова  заключит  его  в  объятия,  и  обрадовался,  когда  она
этого не сделала. Голова его по-прежнему раскалывалась, и от объятий ему
стало бы только хуже.
—  О,  Гарри,  мы  были  уверены,  что  ты…  —  Гермиона  осеклась,  не
произнося слово «умрешь». — Дамблдор был так обеспокоен…
— Вся школа говорит о том, что случилось, — сообщил Рон. — А что
там произошло на самом деле?
Это  был  один  из  тех  редких  случаев,  когда  правда  оказывается  куда
более  странной  и  волнующей,  чем  самые  нелепые  слухи.  Гарри  рассказал
им  все  —  про  Квиррелла  и  зеркало,  про  Волан-де-Морта  и  камень.  Рон  и
Гермиона  были  очень  хорошими  слушателями.  Они  изумленно  открывали
рты как раз тогда, когда Гарри от них этого ждал. А когда он рассказал им о
том, что пряталось под тюрбаном Квиррелла, Гермиона громко вскрикнула.
—  Значит,  камня  больше  нет?  —  спросил  Рон,  когда  Гарри  замолк  —
Значит, Фламель умрет?
— Я тоже задал этот вопрос, — кивнул Гарри. — А Дамблдор сказал…
сейчас  вспомню…  Он  сказал,  что  для  высокоорганизованного  разума
смерть — это очередное приключение.
—  Я  всегда  говорил,  что  он  сумасшедший,  —  с  обожанием  в  голосе
откликнулся  Рон.  Дамблдор  был  его  кумиром.  Рон  готов  был  восхищаться
всем,  что  связано  с  профессором,  даже  крайней  степенью  его
сумасшествия.
—  А  с  вами  что  было  после  того,  как  мы  расстались?  —  в  свою
очередь поинтересовался Гарри.
—  Ну,  я  вернулась  назад,  привела  в  порядок  Рона  —  это  оказалось
непросто. — Гермиона закатила глаза. — А потом мы поспешили туда, где
спят совы. Но на выходе из школы столкнулись с Дамблдором. Он уже все
знал, представляешь? Он просто спросил: — Гарри пошел за ним, да? — и
полетел на третий этаж, к люку.

—  Ты  думаешь,  он  специально  так  все  подстроил?  Может,  он  хотел,
чтобы  именно  ты  это  сделал?  —  задумчиво  спросил  Рон.  —  Раз  это  он
прислал тебе мантию-невидимку и все такое…
—  Ну,  знаете!  —  взорвалась  Гермиона.  —  Если  это  он…  Я  хочу
сказать, это ужасно, ведь тебя могли убить…
—  Да  нет,  все  было  правильно,  —  после  паузы  ответил  Гарри.  —  Он
странный человек Дамблдор. Я думаю, что он просто хотел дать мне шанс.
И что он, в общем, знает обо всем, что здесь происходит. Так что Дамблдор
был в курсе того, что мы задумали. Однако вместо того чтобы остановить
нас,  он  меня  кое-чему  научил,  подготовил  меня  к  тому,  что  должно  было
случиться.  Не  думаю,  что  я  случайно  нашел  зеркало  Еиналеж,  —  это  он
подталкивал меня к тому, чтобы я его нашел, и сам объяснил мне, как оно
действует.  Мне  даже  кажется,  это  он  решал,  есть  ли  у  меня  право
встретиться  один  на  один  с  Волан-де-Мортом.  И  я  доказал,  что  готов  к
этому…
—  Нет,  Дамблдор  действительно  псих!  —  гордо  воскликнул  Рон.  —
Слушай, Гарри, тебе тут не следует залеживаться — завтра будет банкет по
случаю  окончания  учебного  года.  Конечно,  особенно  праздновать  нам
нечего  —  разумеется,  соревнование  между  факультетами  выиграл
Слизерин, да и в квиддиче мы не преуспели. В последней игре, которую ты
пропустил,  нас  начисто  разнесли  ребята  из  Когтеврана  —  как  паровым
катком раскатали. Но еда на банкете будет вкусной, это я тебе обещаю…
В этот момент в комнату ворвалась мадам Помфри.
—  Вы  уже  пятнадцать  минут  тут  сидите,  —  строго  заявила  она.  —  А
теперь — марш отсюда!
Той  ночью  Гарри  не  снились  кошмары,  поэтому  утром  он
почувствовал себя значительно лучше.
—  Я  хотел  бы  пойти  на  банкет,  —  сказал  он  мадам  Помфри,  когда  та
раскладывала  на  столике  рядом  с  кроватью  Гарри  его  сладости,  которые
уже с трудом там помещались. — Я могу пойти, правда?
— Профессор Дамблдор говорит, что я должна вас отпустить. — Судя
по  тону,  мадам  Помфри  не  одобряла  решение  Дамблдора.  Похоже,  она
считала,  что  банкеты  очень  опасны  для  здоровья,  и  потому  просьба
Дамблдора неразумна. — Да, к вам пришел еще один посетитель.
—  О,  прекрасно!  —  воскликнул  Гарри.  —  Кто  это?  В  ту  же  секунду,
словно  услышав  слова  Гарри,  в  дверь  протиснулся  Хагрид.  Оказываясь  в
помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как
примостился рядом с Гарри, покосился на него и вдруг разрыдался.
—  Это…  все…  моя…  чертова…  вина!  —  выдавил  он  сквозь  слезы,

закрывая  лицо  руками.  —  Это  ж  я  сказал  этому  чудовищу,  как  Пушка
усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И все из-за какого-то яйца драконьего!
В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к маглам,
чтоб я с ними жил!
Гарри был потрясен видом плачущего великана. Хагрид в буквальном
смысле  сотрясался  от  рыданий,  а  по  его  лицу  катились  огромные  слезы,
скрываясь в густой бороде.
—  Хагрид,  успокойся,  он  бы  все  равно  узнал,  —  произнес  Гарри,
пытаясь утешить Хагрида. — Ведь мы же говорим о Волан-де-Морте. Даже
не  выведай  он  все  у  тебя,  он  бы  нашел  другой  способ  выяснить,  как
нейтрализовать Пушка.
— Но тебя ж убить могли! — простонал Хагрид. — И это… Гарри…
не произноси ты его имя, ради всего святого!
— ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! — во весь голос прокричал Гарри. Хагрид был
так поражен, что даже перестал плакать. — Я встречался с ним, я видел его
лицо,  и  потому  я  буду  называть  его  по  имени.  И  хватит  плакать,  Хагрид,
выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его
использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у меня их тут сотни…
Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом.
—  Ты  мне  тут  напомнил  кое  о  чем…  э-э…  подарок  у  меня  для  тебя
есть.
—  Надеюсь,  это  не  бутерброд  с  мясом  горностая?  —  обеспокоенно
спросил Гарри.
И  тут  Хагрид  наконец-то  улыбнулся,  хотя  улыбка  получилась  еле
заметной.
— Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально
выходной  дал,  чтоб  я  все  сделал.  Ему,  если  по  правде,  уволить  меня  надо
было, а он… Короче, вот, держи…
То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом
кожаном  переплете.  Гарри  с  интересом  раскрыл  ее.  Книга  оказалась
альбомом  для  фотографий.  С  каждой  страницы  ему  улыбались  и  махали
руками его родители.
— Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе
дружили…  да  и  после  нее  тоже,  —  пояснил  Хагрид.  —  Чтоб  фотографий
прислали, потому как нет у тебя ни одной… Ну что, нравится тебе?
Гарри не смог ничего ответить, но Хагрид понял его и без слов.
Гарри  пришел  на  банкет,  когда  зал  уже  был  полон.  Он  хотел  сначала
зайти в Общую гостиную Гриффиндора, чтобы прийти на банкет вместе со
всеми.  Но  мадам  Помфри  сломала  его  планы,  настояв  на  последнем

осмотре.  Поэтому  когда  Гарри  вошел  в  Большой  зал,  все  факультеты  уже
были там.
Поскольку  соревнование  между  факультетами  в  седьмой  раз  подряд
выиграл  Слизерин,  то  зал  был  оформлен  в  зелено-серебряной  цветовой
гамме.  На  стене  за  преподавательским  столом  висело  огромное  знамя
Слизерина, на котором была изображена змея.
Стоило Гарри войти в дверь, как в зале наступила полная тишина, а в
следующую  секунду  все  одновременно  заговорили.  Гарри,  не  поднимая
головы, быстро подошел  к своему столу  и сел между  Роном и Гермионой.
Он пытался делать вид что не замечает направленных на него взглядов всех
собравшихся.  Многие  даже  встали  со  своих  мест,  чтобы  получше  его
видеть.
К  счастью,  буквально  через  несколько  секунд  в  зале  появился
Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли.
—  Итак,  еще  один  год  позади!  —  радостно  воскликнул  Дамблдор.  —
Но  перед  тем  как  мы  начнем  наш  фантастический  пир,  я  немного
побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади
остался  отличный  учебный  год!  Я  надеюсь,  ваши  головы  немного
потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем,
впереди  у  вас  все  лето  для  того,  чтобы  привести  свои  головы  в  порядок  и
полностью опустошить их до начала следующего семестра.
Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз.
—  А  сейчас,  как  я  понимаю,  мы  должны  определить,  кто  выиграл
соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял
факультет Гриффиндор — триста двенадцать очков. Третье — Пуффендуй,
у них триста пятьдесят два очка. На втором месте Когтевран — четыреста
двадцать  шесть  очков.  А  на  первом  Слизерин  —  четыреста  семьдесят  два
очка.
Стол,  за  которым  сидели  слизеринцы,  взорвался  громкими  криками  и
аплодисментами.  Гарри  видел,  как  Малфой  победно  стучит  по  столу
золотым кубком. И тут же отвел глаза: ему не понравилось это зрелище.
—  Да,  да,  вы  прекрасно  потрудились,  —  произнес  Дамблдор,
обращаясь  к  сидевшим  за  столом  Слизерина.  —  Однако  мы  не  учли
последних событий…
Зал затих. За столом Малфоя улыбались уже не так радостно.
Дамблдор громко хмыкнул.
—  Итак,  —  продолжил  он.  —  В  связи  с  тем,  что  в  свете  последних
событий  некоторые  ученики  заработали  некоторое  количество  очков…
Подождите, подождите… Ага…

Дамблдор задумался — или сделал вид, что задумался.
— Начнем с мистера Рональда Уизли…
Рон побагровел и стал похож на обгоревшую на солнце редиску.
—  …за  лучшую  игру  в  шахматы  в  истории  Хогвартса  я  присуждаю
факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Крики, поднявшиеся за столом, где сидел Гарри, наверное, долетели до
заколдованного  потолка.  По  крайней  мере  звезды  на  потолке  задрожали.
Гарри  отчетливо  слышал,  как  Перси,  обращаясь  к  другим  старостам,
безостановочно выкрикивает:
—  Это  мой  брат!  Мой  младший  брат!  Он  выиграл  в  заколдованные
шахматы МакГонагалл!
Наконец снова наступила тишина.
—  Далее…  мисс  Гермиона  Грэйнджер,  —  произнес  Дамблдор.  —  За
умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю
факультету Гриффиндор пятьдесят очков.
Гермиона  закрыла  лицо  руками.  Гарри  не  сомневался,  что  она
расплакалась.  За  их  столом  творилось  что-то  невообразимое  —  за  одну
минуту факультет заработал сто очков.
—  И  наконец,  мистер  Гарри  Поттер,  —  объявил  Дамблдор,  и  в  зале
воцарилась 
абсолютная 
тишина. 
— 
За 
железную 
выдержку 
и
фантастическую  храбрость  я  присуждаю  факультету  Гриффиндор
шестьдесят очков.
Поднявшийся  шум  оглушил  Гарри.  Все,  кто  умел  считать  и
одновременно  хрипло  вопить,  уже  поняли,  что  у  Гриффиндора  теперь
четыреста  семьдесят  два  очка.  То  есть  столько  же,  сколько  и  у  Слизерина
Они  почти  выиграли  соревнование  между  факультетами.  Если  бы
Дамблдор дал Гарри еще одно очко…
Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать.
— Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. —
Надо  быть  достаточно  отважным,  чтобы  противостоять  врагу.  Но  не
меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я
присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу.
Если  бы  кто-то  стоял  за  дверями  Большого  зала,  он  бы  подумал,  что
здесь  произошел  взрыв,  —  настолько  бурно  отреагировали  на  слова
директора  за  столом  Гриффиндора.  Гарри,  Рон  и  Гермиона  вскочили  и
зааплодировали  Невиллу,  подбадривая  его  громкими  криками.  А  Невилл,
весь  белый  от  изумления,  исчез  под  кинувшимися  обнимать  его
школьниками. До этого он ни разу не принес факультету ни одного очка.
Гарри, продолжая аплодировать, ткнул Рона под ребра и кивком указал

на  Малфоя.  Вид  у  него  был  такой  обескураженный  и  испуганный,  словно
Гермиона наложила на него заклятие, полностью парализовавшее его тело.
— Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить
аплодисменты,  которые  только  усилились  оттого,  что  факультеты
Когтевран  и  Пуффендуй  тоже  возликовали  по  поводу  поражения
Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации.
Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелено-серебряное знамя
стало  ало-золотым,  а  огромная  змея  исчезла,  и  вместо  нее  появился
гигантский  лев  Гриффиндора.  Снегг  протянул  руку  профессору
МакГонагалл и начал трясти ее с вымученной улыбкой. Гарри на мгновение
встретился  с  ним  взглядом  и  сразу  почувствовал,  что  отношение  к  нему
Снегга  ни  на  йоту  не  изменилось.  Но  сейчас  Гарри  это  не  беспокоило.
Главным было то, что в следующем учебном году он будет чувствовать себя
куда  лучше,  чем  в  конце  этого.  Он  будет  чувствовать  себя  так  же  хорошо,
как чувствовал, пока не подвел своих друзей.
Это  был  лучший  вечер  в  жизни  Гарри.  Он  был  Даже  лучше,  чем  те
вечера,  когда  он  выигрывал  в  квиддич,  встречал  Рождество  и  сражался  с
горным троллем. И он знал, что этот вечер он никогда не забудет. Никогда в
жизни.
У Гарри как-то вылетело из головы, что впереди его ждало объявление
результатов экзаменов. Но оказалось, что ему и не стоило беспокоиться. К
его огромному удивлению, они с Роном получили хорошие отметки — ну а
Гермиона,  разумеется,  стала  лучшей  ученицей.  Даже  Невилл  умудрился
кое-как сдать экзамены: его хорошая оценка за травологию компенсировала
невероятно плохую оценку за зельеварение.
Гарри с Роном надеялись, что Гойл — который был настолько же туп,
насколько и злобен — будет отчислен. Но и он каким-то образом умудрился
сдать экзамены. Это было обидно, но, как справедливо заметил Рон, нельзя
получить сразу все.
Буквально  через  несколько  минут  после  объявления  результатов
экзаменов все шкафы опустели, чемоданы были упакованы, а жабу Невилла
поймали  в  тот  момент,  когда  она  пыталась  улизнуть  сквозь  дырку  в  стене
туалета.  Всем  ученикам  вручили  предупреждения  о  том,  что  они  не
должны прибегать к волшебству на каникулах.
— А я-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки,
— грустно заметил Фред Уизли.
Хагрид  проводил  их  к  берегу  озера  и  переправ  вил  на  лодках  на  ту
сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. За окном дикая природа
сменялась  ухоженными  полями  и  аккуратными  домиками.  Они  дружно

поедали  конфеты,  проезжая  мимо  го  родов  маглов,  а  потом  не  менее
дружно сняли с себя мантии и надели пиджаки и куртки. И наконец поезд
подошел к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс».
Им  понадобилось  немало  времени  для  того,  чтобы  покинуть
платформу.  Перед  выходом  с  нее  стоял  старый  мудрый  смотритель,
выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов.
Если  бы  из  сплошной  стены  вдруг  появилась  толпа  школьников  с
огромными чемоданами, маглы бы точно переполошились.
— Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока
они стояли в очереди. — И ты, Гермиона, тоже. Я пошлю вам сову.
— Спасибо, — с благодарностью откликнулся Гарри. — Рад, что этим
летом меня ждет что-то приятное.
Они возвращались в мир маглов в ужасной суматохе и толчее.
— Пока, Гарри! — раздалось несколько голосов.
— До встречи, Поттер! — прокричали еще несколько человек.
— Ты по-прежнему знаменит и популярен, — ухмыльнулся Рон.
— Но не там, куда я еду, это точно, — заверил его Гарри.
Он, Рон и Гермиона вместе прошли через стену.
— Вот он, мам, смотри!
Это  был  голос  Джинни  Уизли,  младшей  сестры  Рона,  но  показывала
она вовсе не на брата.
— Гарри Поттер! — пропищала Джинни. — Смотри, мам! Я его вижу.
—  Потише,  Джинни,  —  одернула  ее  мать.  —  Не  надо  показывать
пальцем, это некрасиво.
Миссис Уизли улыбнулась им.
— Нелегкий выдался год?
— В общем, да, — признался Гарри. — Большое вам спасибо за свитер
и сладости, миссис Уизли.
— О, не стоит благодарности, мой дорогой, — откликнулась она.
— Ну, ты готов?
Голос принадлежал дяде Вернону — такому же усатому как год назад,
такому же багроволицему с такой же яростью взирающему на племянника.
Дядя  был  явно  возмущен  его  наглостью.  Подумать  только  —  стоять  среди
обычных  людей  с  огромной  совой  в  клетке!  За  дядей  виднелись  тетя
Петунья и Дадли, с ужасом глядевший на двоюродного брата.
—  Вы,  должно  быть,  родственники  Гарри!  —  воскликнула  миссис
Уизли.
—  В  каком-то  смысле,  —  прорычал  дядя  Вернон.  —  Поторопись,
мальчик, я не собираюсь ждать тебя целый день.

Дядя Вернон отошел в сторону, а Гарри повернулся к Рону и Гермионе.
— До встречи, — улыбнулся он.
—  Надеюсь,  что  у  тебя…  что  у  тебя  будут  веселые  каникулы…  —
неуверенно  выдавила  Гермиона,  явно  пораженная  нелюбезностью  дяди
Вернона.
—  О,  не  сомневайтесь!  —  воскликнул  Гарри.  Рон  и  Гермиона  с
удивлением заметили, что он широко ухмыляется: «Мои родственники ведь
не  знают,  что  на  каникулах  нам  запрещено  прибегать  к  волшебству.  А
значит, этим летом я хорошенько повеселюсь с Дадли…»