Правовая библиотека legalns.com
Страница 135 из 155
ляла: двойную сумму причиненного ущерба при тайном похищении (furtum пес
manifestum), тройную при обнаружении вещи у вора в присутствии свидетелей,
а при открытом похищении (furtum manifestum) злоумышленник подвергался
разнообразным личным ущемлениям вплоть до убийства или продажи в
рабство. Претор заменил личные санкции в случаях открытого похищения
взысканием компенсации причиненного ущерба в четырехкратном размере.
Впоследствии уплата троекратной компенсации полностью выходит из
употребления, поскольку в период империи
частные обыски производить
запрещалось, и ответственность начинает строиться in duplum (вдвойне) при
тайном и in quadruplum (учетверенно) при открытом похищении.
3.
Damnum injuria datum
(дословно—несправедливо причиненный ущерб)—
деликт, имевший своим последствием повреждение или уничтожение
имущества. Не доставляя каких-либо доходов причинителю, этот деликт
отличался от кражи, а не нанося потерпевшему личного урона, он выходил
также за рамки injuria. Если в законе XII таблиц фигурировали лишь
разрозненные
случаи причинения ущерба, то в законе Аквилия,
предположительно относящемся к III в. до н. э., предприняты попытки их
систематизации. Там различаются уничтожение раба или крупного скота и их
повреждение. При любой степени вины нарушителя с него взыскивали в
первом случае высшую стоимость вещи в течение последнего года и во втором
— в течение последнего месяца. Благодаря усилиям римских юристов правила
закона Аквилия были затем распространены на все без изъятия факты
причинения имущественного ущерба, хотя объем компенсации определялся по-
разному для повреждения или уничтожения вещи, с одной стороны, и ее
утраты, с другой. Утрата, не связанная с уничтожением, давала право требовать
лишь возмещения ущерба, но не высшей цены
утраченного имущества в
пределах какого-то заранее установленного периода.
4.
Rapina
(грабеж) выделяется из состава кражи и стано-новится
самостоятельным деликтом в I в. до н. э. в силу пре-торского эдикта, изданного
в целях усиления борьбы с такими кражами, которые сопровождались насилием
либо совершались группой нарушителей. Ответственность в этих случаях
повышалась до четырехкратной стоимости похищенного и лишь по истечении
года с момента правонарушения не могла уже выходить за рамки
действительно причиненного ущерба.
5.
Metus
(угроза) на ранних этапах развития римского права вообще не
принималась во внимание: был ли заключен договор по доброй воле или под
влиянием угрозы, он все равно подлежал исполнению. И только в I в. до н. э.
претор объявил угрозу деликтом, введя за нее такую же ответственность, как и
за грабеж,—в четырехкратном размере имущественных предоставлений,
полученных в результате угрозы. Однако в
случае добровольной выдачи
неправомерно полученного до принятия решения судьей или даже после его
принятия только этим дело
136
Правовая библиотека legalns.com
Страница 136 из 155
и ограничивалось, и ответственность, учетверенная в своих размерах, уже не
могла быть^ применена.
6.
Dolus malus
(обман) не вызывал отрицательной реакции в древние времена
в такой же мере, как и угроза. Правовое реагирование на это правонарушение
также впервые обнаруживается в I в. до н. э. и обязано своим формированием
деятельности претора. Как и за угрозу, санкция за обман имела
обесчещивающее (инфамирующее) действие для нарушителя.
Однако
возмещение, к уплате которого он обязывался, равнялось не четырехкратной, а
всего лишь однократной величине фактически причиненного ущерба.
7.
Fraus creditorum
(«обман кредиторов» или «в ущерб кредиторам»)—один
из важнейших деликтов, неизвестных цивильному праву и сконструированных
правом преторским. Надобность в этой конструкции возникла из-за того, что,
когда меры против неисправного должника начали выражаться не в личных
ущемлениях, а в обращении взыскания на имущество, появилась опасность
совершения должником дарственных, кредитных и иных /подобных актов со
специальной целью уменьшить объем принудительных платежей, доступных
его первоначальным кредиторам. Чтобы ликвидировать
последствия таких
действий, кредиторы получили возможность оспаривать имущественные акты
должника, наносящие урон их интересам. Связанный - с совершением этих
актов иск они могли предъявить лишь после того, как ввод во владение
имуществом должника (missio in possessionem) выявлял несостоятельность
последнего. Иск предъявлялся одновременно к должнику и к тем его
контрагентам, с которыми он заключил договоры in fraudem creditorum. Если
контрагенты действовали недобросовестно, они обязывались к возмещению
всего понесенного кредиторами ущерба. Добросовестные, а по истечении года
любые контрагенты несли перед кредитором ответственность лишь в пределах
полученных ими от должника безэквивалентных предоставлений.
Достарыңызбен бөлісу: