Фолина М. (Москва). Типы литературных персонажей в произведениях Милана Кундеры «Книга смеха и забвения», «Невыносимая легкость бытия» и Йозефа Шкворецкого «Чудо», «История инженера человеческих душ»

Фолина М. (Москва). Типы литературных персонажей в произведениях Милана Кундеры «Книга смеха и забвения», «Невыносимая легкость бытия» и Йозефа Шкворецкого «Чудо», «История инженера человеческих душ»

Наиболее выдающимися фигурами в чешской эмигрантской литературе являются известные как в Чехии, так и за ее пределами, Йозеф Шкворецкий, основавший в Канаде издательство «Сиксти-ейт Паблишерс», и Милан Кундера, живущий во Франции. В рамках данного выступления остановимся на рассмотрении типов персонажей лишь четырех романов этих писателей: «Чудо» (1972), «История инженера человеческих душ» (1977) Йозефа Шкворецкого и «Книга смеха и забвения» (1979), «Невыносимая легкость бытия» (1984) Милана Кундеры.

Поэтика романов Кундеры и Шкворецкого различна. Романы Кундеры философичны, изображение реальной действительности соединяется в них с элементами фантастики. По сути, они представляют собой своеобразные миры, подчиненные определенным законам и принципам. Это – ни в коем случае не точное отображение действительности (общества, времени, исторических событий) и не индивидуалистический мир романа-исповеди, дневника. Это мир романного повествования, рожденного воображением автора, который ведет игру с читателем и наслаждается этим.

Произведения Шкворецкого в большей степени приближены к реальности. В связи с их поэтикой можно даже говорить об элементах автобиографизма. Особенностью стиля писателя является также сатирическое изображение действительности. Представляется интересным выявить, каким же образом различие творческих установок Шкворецкого и Кундеры проявляется в подходе к созданию персонажей их произведений?

Всех героев названных романов Кундеры можно разделить на три типа. К первому относятся реальные исторические фигуры, которые описываются с почти документальной точностью – будь то Готтвальд или Кафка («Книга смеха и забвения»), Бетховен, Сталин или Грубин («Невыносимая легкость бытия»). Способ, каким эти персонажи вводятся в повествование, можно было бы сравнить с исторической справкой. «Некоторые в отчаянии спасались от благосклонности режима, пытавшегося одарить их почестями и тем самым принудить встать на сторону новых правителей. Так, спасаясь от любви партии, умер поэт Франтишек Грубин. Министр культуры, от которого он отчаянно скрывался, настиг его уже лежавшим в гробу. Он произнес речь о его любви к Советскому Союзу. Возможно, этой нелепостью он хотел воскресить Грубина. Но мир был столь омерзителен, что никому не хотелось вставать из мертвых»¹.

Эти образы появляются на втором, если не на третьем, плане и либо помогают Кундере вписать романное действие в общеевропейский контекст, представляя собой своего рода достоверный фон повествования, либо способствуют выявлению и оживлению авторских идей и рассуждений.

Ко второму типу относятся вымышленные герои. Каждый из персонажей воплощает в себе ту или иную авторскую идею или служит развитию сюжета. Они подчеркнуто подчинены прихотливому настроению писателя-творца. Так, например, в «Невыносимой легкости бытия» Кундера одного из коллег, случайно встреченного на улице, обозначает буквой С, не считая нужным дать ему имя (следует заметить, что писатель так поступает со многими персонажами и в других произведениях). Персонаж этот появляется в повествовании только для того, чтобы дополнить выдуманную писателем ситуацию, просто как деталь обстановки, и навсегда исчезает с окончанием эпизода.

«Проходные» образы у романиста, естественно, более схематичны, чем главные герои, процесс создания-выдумывания которых автор, впрочем, тоже не скрывает: «Противоположность “тяжесть – легкость” есть самая загадочная и самая многозначительная из всех противоположностей. Я думаю о Томаше уже много лет, но лишь в свете этих раздумий увидел его явственно. Увидел, как он стоит у окна своей квартиры, смотрит поверх двора на стены супротивного дома и не знает, что делать»².

К третьей категории можно отнести один-единственный образ – лирическое «Я» романиста, – появляющийся в большей или в меньшей степени почти во всех его произведениях. Писатель по фамилии Кундера, эмигрировавший во Францию, живет, мыслит, придумывает, а подчас и действует на страницах «своих» романов наравне с вымышленными персонажами. Таким образом, Кундера намеренно обнажает процесс создания произведения, как бы приглашая читателя поразмышлять вместе с ним. Можно сказать, что для романиста сюжет представляет собой лишь отправную точку романных рефлексий, основной задачей которых является исследование жизни.

В отличие от Кундеры вымышленные герои Й. Шкворецкого приближены к реальности. Не случайно, главный герой большинства его произведений – Данни Смиржицкий – наделен многими автобиографическими чертами. Действие романов Шкворецкого происходит в маленьком вымышленном городке Костелец, в котором легко угадывается родной город писателя Наход, а биография героя похожа на биографию Шкворецкого. Как и его создатель Данни увлекается джазом, после войны заканчивает университ, занимается преподавательской, затем писательской деятельностью, а после 21 августа 1968 года оказывается в эмиграции. Однако Данни – отнюдь не копия автора, а лишь одна из его возможностей. Схожими приемами писатель пользуется и при создании других персонажей, беря за основу реально существовавшую личность, переименовывая ее и заставляя жить, действовать в своих произведениях согласно собственному усмотрению. Так, например, в поэте Недожиле легко узнается Ярослав Сейферт, а в «радикальном драматурге» Гейле – Вацлав Гавел. Остальные образы можно назвать собирательными, но в то же время они наделены характерными чертами, из-за чего современники писателя часто обижались (из-за ироничной манеры подачи героев и событий, свойственной Шкворецкому), узнавая то в одном, то в другом самих себя.

Различие типов персонажей у Кундеры и Шкворецкого неразрывно связано с внутренними установками каждого из писателей. Одно из главных, по нашему мнению, различий между ними состоит в том, что Шкворецкий пытается создать в своих произведениях иллюзию максимальной правдоподобности художественного мира. Он, несмотря на сатирический, а порой и шаржированный способ изображения, не нарушает рамок достоверности; изображая окружающую его действительность, он пытается ее осмыслить. Кундера же не только не стремится скрыть иллюзорность, выдуманность своих произведений, но всячески ее подчеркивает, предоставляя читателю возможность наслаждаться игрой его воображения.

Установки, стиль, тематика, типы персонажей этих двух выдающихся писателей разные, но они сходятся в главном: в том, что Кундера в одном из своих произведений обозначил как цель романа – поставить перед читателем какой-то вопрос, заставить людей задуматься. Благодаря высокому художественному мастерству, это им удается, что и позволило Кундере и Шковорецкому получить признание не только чешской, но и международной читательской общественности.

Литература

1. Кундера М. Невыносимая легкость бытия. Иностранная литература. 6.5, 1992. С. 102.

2. Там же. С. 6.