Г. В. Гриненко история философии
Глава 21. ОТ СТРУКТУРИЗМА - К ПОСТМОДЕРНИЗМУ
жүктеу/скачать 3,57 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 21.2. Постструктурализм (Poststructuralism)
- Часть V. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
Глава 21. ОТ СТРУКТУРИЗМА - К ПОСТМОДЕРНИЗМУ21.1. Структурализм (Structuralism)Структурализм — особый метод анализа в гуманитарных науках (лингвистике, семиотике, этнографии, философии и т.д.), возникший в XX в. и основанный на исследовании структуры изучаемого объекта, т.е. на выявлении в объекте составляющих элементов и подсистем различного уровня, а также отношений между элементами, подсистемами и всей системой в целом. Применение этого метода привело к появлению внутри ряда научных дисциплин особых направлений, например структурной лингвистики, структурной этнографии. Открытым остается вопрос, можно ли говорить о структурализме как самостоятельном философском направлении или только о применении структурализма в философских исследованиях. Структурализм и общая теория систем. Говоря о структурализме, нельзя не отметить его сходство с таким направлением в философии и естествознании XX в., как системный подход (системный анализ, общая теория систем), в котором понятие «система»1 и тесно связанных с ней понятий «структура», «элемент», «подсистема» являются центральными. Структурализм можно считать частным случаем системного подхода в целом, хотя структурализм возник раньше, долгое время развивался самостоятельно и в значительной степени сохранил свою специфику даже после появления общей теории систем. С другой стороны, в настоящее время не прослеживается и за- 1 Термин «система» происходит от греческого «целое, составленное из частей, соединение». 564 метного влияния структурализма на развитие системного подхода. Таким образом, здесь скорее можно говорить о двух различных воплощениях (в гуманитарных и естественных науках) «идей, носящихся в воздухе». Первые представления о системах, а точнее, об упорядоченности космоса1, а значит, о необходимости системного знания о нем, можно обнаружить уже в античности (Платон, Аристотель, стоики, Евклид и др.). В Новое время эти идеи развивались как в философских работах (Спиноза, Лейбниц, Кант, Шеллинг, Гегель, Конт, Маркс и т.д.), так и в естествознании (классификация Линнея, эволюционная теория Дарвина, периодическая таблица Менделеева и т.п.). В 1913—1917 гг. русский врач, революционер и философ Александр Богданов2 (1873—1928) опубликовал книгу «Всеобщая организационная наука (тектология)», в которой были сформулированы основные идеи современного системного подхода. Правда, эта работа Богданова стала известна и оценена по достоинству только во второй половине XX в. Поэтому в становлении общей теории систем и системного подхода решающую роль сыграла программа австрийского биолога Людвига фон Берталанфи (1901 —1972), разработанная им в конце 1940-х гг. Системный подход стал широко применяться в самых различных областях знания, поскольку практически любой объект может рассматриваться как система. Особенно плодотворным было его применение в языкознании, что, с одной стороны, способствовало появлению в XX в. новой научной дисциплины — семиотики3, а с другой — сыграло определенную роль в развитии структурной лингвистики и «опирающегося» на нее структурализма в целом. Исторические этапы развития структурализма. В развитии структурализма можно выделить следующие периоды (табл. 119). 1 Как уже отмечалось, греческое слово «космос» переводится как «порядок»; и в античной культуре считалось, что космос (порядок) возникает из хаоса и тем самым противостоит ему. 2 Богданов — это псевдоним, настоящая его фамилия — Малиновский. 3 Семиотика — это наука о знаках, объектом рассмотрения в семиотике являются знаки любой природы, а не только языковые, поэтому она является более общей наукой, нежели лингвистика. Кроме того, семиотика рассматривает знаки не сами по себе, а как входящие в определенные системы знаков. Основы семиотики была заложены ранее — в 1870-е гг., у ее истоков стоял американский философ Чарльз Пирс, бывший, кроме того, одним из основоположников прагматизма. 565 Таблица 119. Основные периоды развития структурализма
Период предструктурализма. В начале XX в. подход к языку как системе, обладающей определенной структурой, был предложен и разработан швейцарским лингвистом Фердинандом де Соссюром (1857— 1913) в прочитанном им в Женеве курсе лекций (1906—1911)1 Этот метод структурного анализа языка получил дальнейшее развитие в работах Романа Якобсона (1896—1982) и Николая Трубецкого2 (1890—1938); их собственные исследования и работы их последователей и привели к возникновению структурной лингвистики. В 1920—1940 гг. началось развитие идей структурализма в литературоведении (важную роль сыграли при этом работы Владимира Проппа (1895—1970) по исследованию сюжетов русских сказок. Период структурализма. С 1940-х гг. область применения структурного метода значительно расширилась. Именно в это время оформилось то, что можно назвать структурализмом в узком смысле слова, т.е. особым методом анализа в гуманитарных науках, основанном на исследовании структуры изучаемого объекта. Так, Клод Леви-Стросс3 (родился в 1908 г.) стал последовательно применять его в исследовании первобытных культур (этнография), Ролан Барт (1915—1980) — в литературоведении и при изучении массовой культуры, Жак Лакан (1901 —1981)— в области психоанализа, Мишель Фуко (1926—1984) — в истории науки. С 1960-х гг. начинается широкое использование структурализма в семиотике культуры 1 Его ученики на основе своих конспектов издали в 1916 г. тексты этих лекций под названием: Ф. де Соссюр «Курс общей лингвистики». 2 Якобсон и Трубецкой после Октябрьской революции эмигрировали из России. Н. Трубецкой — сын известного русского философа Сергея Трубецкого, ученика и соратника В. Соловьева. 3 Свой подход Леви-Стросс стал развивать во многом благодаря знакомству с Якобсоном, с которым он вместе работал в Нью-Йорке в 1943 г. 566 Юрием Лотманом (1922—1993) и возглавляемой им Тартуско-Московской семиотической школой. Основные труды. Барт Р.: «Нулевая степень письма» (1953), «Мифологии» (1957), «Элементы семиологии» (1964), «Система моды» (1967). Лакан Ж.: «Стадия зеркала и ее роль в формировании функции Я» (1949), «Функция и поле речи и языка в психоанализе» (1953), семинар «Реальное, символическое, воображаемое» (1974—1975). Леви-Стросс К.: «Раса и история» (1952), «Печальные тропики» (1955), «Структурная антропология» (1958), «Тотемизм сегодня» (1962), «Неприрученная мысль» (1962), «Мифологики» (1964—1971), «Путь масок» (1975), «Структурная антропология — два» (1973), «Взгляды издалека» (1983). Фуко М.: «Безумие и неразумие: история безумия и классический век» (1961), «Генезис и структура Антропологии Канта» (1961), «Рождение клиники: археология взгляда медика» (1963), «Слова и вещи: археология гуманитарных наук» (1966), «Археология знания» (1969), «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975), «Микрофизика власти» (1977). Философские воззрения. Общей чертой структуралистских исследований в разных областях гуманитарного знания является то, что изучаемый объект понимается, прежде всего, как специфический язык или текст, «написанный» на этом языке. Этот язык или текст рассматривается как некая система, обладающая внутренней структурой: со своими элементами, устойчивыми подсистемами различных уровней, определенными отношениями между элементами, элементами и подсистемами и т.д. И к этому языку или тексту применяются методы, разработанные в лингвистике. Так, Лакан (в свой структуралистский период — 1950—1960 гг.) стремился к пониманию и объяснению бессознательного в человеческой психике через структурно-языковые параметры; Лотман и его последователи широкий круг культурных объектов и явлений трактовали как тексты. А исследования в области этнографии Леви-Стросса и его последователей были, в первую очередь, направлены на выделение так называемых бинарных оппозиций в архаической культуре (природа — культура, мужское — женское, сырое — вареное, растительное — животное и т.п.). При этом различные стороны жизни первобытных племен — отношения родства и семейно-брачные отношения, мифы и ритуалы, характер украшений и татуировок и т.п. — рассматривались как особые «языки», бессознательно функционирующие в обществе и передающие социально-значимую информацию. 567 Схема 187. Развитие системного подхода и структурализма 568 Схема 188. Структурализм: сферы применения 569 Судьба учения. Структурализм сыграл важную роль в интеллектуальной жизни XX в., он способствовал выработке особой методологии научного анализа и на ее базе — специфических методик исследования в самых различных сферах знания (см. схему 188). Но начиная с 1980-х гг. структурализм оказался полностью вытесненным постструктурализмом. 21.2. Постструктурализм (Poststructuralism)Постструктурализм (неоструктурализм1) зародился на базе структурализма в середине 1970-х гг. — в период его максимального расцвета. В это время ряд французских структуралистов перешел на позицию постструктурализма (Барт, Лакан, Фуко и др.), идеи постструктурализма подхватили и развили такие французские авторы, как Жиль Делез (1925—1995), Жак Деррида (род. 1930), Жан-Франсуа Лиотар (род. 1924), Юлия Кристева2 (род. 1941) и др. И начиная с 1980-х гг. постструктурализм практически полностью вытеснил структурализм. Постструктурализм можно оценить, с одной стороны, как результат последовательного развития структурализма, а с другой стороны, как его преодоление или отрицание. Как и структурализм, постструктурализм является междисциплинарным и международным явлением, особое распространение он получил во Франции и США.
Делез Ж.: «Логика смысла» (1969), «Фуко» (1986), «Что такое философия?» (1991), «Критика и клиника» (1993). Деррида Ж.: «Письмо и различие» (1967), «Нечто, относящееся к грамматологии» (1967), «Шпоры. Стили Ницше» (1978), «Почтовая открытка. От Сократа к Фрейду и далее» (1980), «Сила закона» (1994), «Монолингвизм другого» (1996). Лиотар Ж.-Ф.: «Состояние постмодерна» (1979), «Спор» (1983), «Склеп интеллигенции» (1984). 1 Термин «неоструктурализм» для названия этого течения применяется в основном в Германии. 2 Ю. Кристева — французский философ болгарского происхождения (проживает во Франции с 1965 г.), начало ее известности во Франции связано с осуществленными ею переводами и комментариями к работам М.М. Бахтина. 570 Фуко М.: «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975), «Микрофизика власти» (1977), «История сексуальности. В 3-х т.» (1976—1984). Философские воззрения. Важным этапом на пути от структурализма к постструктурализму стали общественно-политические волнения во Франции в мае 1968 г. Тезис «структуры не выходят на улицы и не строят баррикады», родившийся в это время, означал, что изучение безличных и объективно существующих в культуре структур мало что дает для понимания социальных процессов. Постструктурализм (в отличие от структурализма) не стремится более к выявлению строго объективного состояния дел, не зависящего от субъекта, его не интересует поиск устойчивых оппозиций внутри структуры и т.д. В центре внимания постструктурализма оказалась «изнанка» структур, т.е. то в субъекте, что влияет на становление структур. Субъект при этом рассматривается как думающий, переживающий, действующий, стремящийся к максимальному получению удовольствия и с раскрепощенными желаниями1. «Изнанками» структур может быть все выходящее за пределы структур, и отсюда объектом исследования становятся: вместо порядка — случайность, вместо целостности — фрагментарность, вместо безличной логики — личные эмоции и переживания и т.д. «Выпадение» из структуры может произойти в область до-структуры (набора несвязанных «атомов») или после-структуры («магмы»). Тем самым структуре как устойчивой целостности противопоставляются области неустойчивой и хаотичной фрагментарности, которые предшествуют или наследуют структуру.
Уже некоторые структуралисты (Фуко, Барт, Леви-Стросс и др.) отмечали, что упорядоченной структуре в любой сфере исследования противостоит область беспорядочного, хаотичного. Но при этом в 1 Но одновременно при этом признается, что любое человеческое желание в реальности является «отсроченным», да и вообще для человека невозможно реальное наслаждение чем бы то ни было. 571 структурализме основным объектом исследования был «порядок», или структура, а в постструктурализме им становится «хаос», лежащий за пределом структур1. Схема 190. Структурализм и постструктурализм: объект исследования Проблема интертекстуальности. Особо широкое применение и развитие постструктурализм получил в современном литературоведении при рассмотрении проблем интертекстуальности — взаимодействии различных текстов в сознании субъекта. И здесь постструктурализм особым образом смыкается и вступает в борьбу с герменевтикой, предлагая свой метод анализа и интерпретации текста. Герменевтика стремится к адекватному, объективному пониманию текста, выделяя при этом различные пласты смысла текста, зависящие от того или иного его «прочтения» в разные культурно-исторические эпохи и различными субъектами. Так что, например, по Гадамеру, современное, наиболее «полное» и «правильное» понимание текста вырастает на базе всех предыдущих. Тогда как в постструктурализме речь идет прежде всего о понимании текста отдельным субъектом, а значит, о тех субъективных ассоциациях, которые у него возникают при чтении текста. Так, какой-то
фрагмент текста Сартра может напомнить субъекту идею, вычитанную у Гегеля, а идея Гегеля — какую-то мысль Платона, а та, в свою очередь, — ту интерпретацию, которую она получила у Аврелия Августина. Эта историческая ассоциация ведет в сознании этого субъекта к «перекличке времен». Другой фрагмент вызывает у него воспоминание об идее, вычитанной у иностранного современного автора, тогда мы имеем дело с некой «перекличкой» современных культур и т.д. Возможна перекличка между разными сферами культуры, когда соответствующий фрагмент письменного текста вызывает в памяти картину, скульптуру, спектакль, фильм, песню и т.д., между разными жанрами письменных текстов — литературных, философских, научных, юридических и т.д.1 Схема 191. Интерпретация текста субъектом в постструктурализме При таком подходе единый цельный текст автора разрушается, распадается на множество отдельных фрагментов, связь между которыми значит гораздо меньше, чем субъективные ассоциации читателя. Такое разрушение, или деконструкцию, авторского текста возвел в принцип и в метод анализа французский исследователь Деррида. Эта деконст- 1 С аналогичной идеей мы сталкиваемся и в современной семиотике (семиологии) — общей науке о знаках, но задача в ней ставится принципиально иная: отыскать то общее, что есть в явлениях различных сфер культуры, связанных с одним и тем же знаком, текстом, образом. Например, поиски общего между фортепьянной пьесой Ф. Листа «Часовня Вильгельма Телля» и соответствующим архитектурным сооружением, пьесой Шекспира «Ромео и Джульетта» и написанными на ту же тему драматической симфонией Г. Берлиоза и увертюрой П.И. Чайковского и т.д. 573 рукция состоит также в поиске «несказанного» в «сказанном», выявлении текстовых противоречий, конфликтов и неувязок и при этом возведение их к глубинным предпосылкам западного мышления и философии. Таким образом, если в герменевтике центральным объектом исследования является некий исходный текст с «надстроенными» над ним интерпретациями, а целью — получение как можно более правильной его интерпретации, то в постструктурализме — чужой, ранее написанный текст оказывается всего лишь поводом для собственных размышлений субъекта, а целью — реализация, выведение «наружу» работы собственного сознания (сцепления ассоциаций) по поводу данного текста. Поэтому работы, написанные в духе постструктурализма, представляют собой, с одной стороны, своеобразный анализ того или иного исследуемого объекта (вербального или невербального текста, социального явления и т.п.), но, с другой стороны, скорее воспринимаются не как анализ чего-то, а как материал для последующего paциoнaльнoго анализа.
21.3. Постмодернизм (Postmodernism) Термин «постмодернизм» происходит от латинских «post» — «после» и «modernus» — «современный»; от тех же латинских слов происходит и термин «постмодерн». В настоящее время термин «постмодернизм» используется для обозначения особого направления в философии конца XX в., а термин «постмодерн» — для обозначения особой эпохи современной цивилизации, а также специфического направления в культуре и науке в эту эпоху. Сам по себе термин «современный», его аналоги и производные от него слова относятся к числу слов со скользящим, переменным значением, зависящим от контекста использования и субъекта, употребля- 574 ющего данный термин1. Поэтому не удивительно, что термин «модерн», или «модернити», в смысле «современная эпоха» неоднократно использовался в истории культуры и философии различными авторами, жившими в самое различное время. Использование этого термина служило всегда для указания на принципиально новые явления культуры, появившиеся в современную этим авторам эпоху и отсутствующие в предшествующих. Так, например, этот термин употреблялся в V в. христианскими теологами для противопоставления новой христианской эпохи прежней языческой, а в Новое время философами-просветителями для противопоставления новаций эпохи Просвещения прежним феодальным порядкам. Соответственно, и термин «постмодерн» служил для фиксации неких новаций, на разрыв с традициями эпохи модерна в «еще более новую», следующую за модерном эпоху. В XX в. широкое распространение терминов «постмодерн» и «постмодернизм2» фиксируется примерно с середины века. В 1960-е гг. термин «постмодерн» связывался в первую очередь с архитектурой, позднее он начал применяться в самых различных сферах культуры (в изобразительном искусстве, литературе, психологии и теории языка и т.д.). При этом разные авторы указывали различные временные рамки как эпохи модерна, так и, соответственно, эпохи постмодерна, но чаще всего начало последней относилось к XX в. (начало века, конец Первой мировой войны, конец Второй мировой войны и т.д.)3. Как философское направление в европейской и североамериканской философии постмодернизм сформировался в конце XX в. Впервые этот термин в области философии применил Жан-Франсуа Лиотар (1924) в работе «Состояние постмодерна» (1979), где предложил говорить о «постмодернистском состоянии» современного общества. 1 В современной логике подобные термины выделяются в группу так называемых «демонстративов». К ним относятся, например, все персональные местоимения: так, значением «я» всегда является тот субъект, который использовал это местоимение, а значением «ты» — собеседник этого субъекта и т.д. К демонстративам относятся и такие слова, как «сегодня», «вчера», завтра», и их значение всегда зависит от того момента времени, когда они используются, т.е. «сегодня» — это тот день, когда это слово произносится. 2 Отдельное их использование имело место и раньше, например в книге Р. Ранвица «Кризис европейской культуры» (1917), в работах Тойнби 1940-х гг. и т.д. 3 Одним из аналогов термина «постмодерн» можно считать принятый в советской исторической науке термин «период Новейшего времени», начало этого периода связывали с Октябрьской революцией 1917 г. 575 Постмодернизм представляет собой крайне разнородное течение, не получившее никакого организационного оформления. Истоком постмодернизма можно считать постструктурализм, а первыми представителями — французских постструктуралистов (Барт, Фуко, Лакан, Делез и т.д.). В 1980—1990-е гг. в духе постмодернизма начинает действовать уже более широкий круг исследователей: французы Жак Деррида (1930), считающийся основоположником «философии деконструкции», Жан Бодрийяр (1929), американец Ричард Рорти (1931), ранее действовавший в рамках аналитической философии, и т.д. По мере развития постмодернизма, в нем стала проявляться тенденция по поиску «своих корней».1 Это привело исследователей к выводу, что в идейном смысле постмодернизм стал зарождаться в 1950-е или даже в 1930-е гг. Тогда к постмодернистам был причислен французский философ Жорж Батай (1897—1962), а к числу предшественников постмодернизма — М.М. Бахтин (1895—1975), «поздний» Л. Витгенштейн (1889—1951) (как создатель теории «языковых игр»), а также Й. Хейзинга (1872—1945) (автор концепции об «игровой» природе культуры), Гуссерль и Хайдеггер (с учением о «жизненном мире»), Сартр (с учением о «бытии-в-мире»), кроме того, Ницше, Кант и многие другие. Впрочем, отнесение того или иного философа к предшественникам постмодернизма производится достаточно субъективно и далеко не всегда является общепринятым в среде самих постмодернистов. В настоящее время постмодернизм является междисциплинарным и международным явлением, но особое распространение он получил во Франции и США. Основные труды2. Барт Р.: «Империя знаков» (1970), «С/3» (1970), «Удовольствие от текста» (1973), «Текстовый анализ одной новеллы Эдгара По» (1973). Батай Ж.: «Внутренний опыт» (1943), «Виновный» (1944), «О Ницше» (1945), «Литература и зло» (1957), «Сумма атеологии» (1972). Бодрийяр Ж.: «Система вещей» (1968), «Символический обмен и смерть» (1976), «Соблазн» (1979), «Фатальные стратегии» (1983), «Прозрачность зла» (1990).
другом разделе. 576 Делез Ж.: «Ницше» (1965), «Логика смысла» (1969), «Фуко» (1986), «Что такое философия?» (1991), «Критика и клиника» (1993). Деррида Ж.: «Письмо и различие» (1967), «Шпоры. Стили Ницше» (1978), «Почтовая открытка. От Сократа к Фрейду и далее» (1980), «Сила закона» (1994), «Монолингвизм другого» (1996). Лиотар Ж.-Ф.: «Состояние постмодерна» (1979), «Спор» (1983), «Склеп интеллигенции» (1984). Рорти Р.: «Случайность. Ирония. Солидарность» (1986). Фуко М.: «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы» (1975), «Микрофизика власти» (1977), «История сексуальности. В 3-х т.» (1976—1984). Философские воззрения. Если постструктурализм зародился в попытке преодолеть структурализм, то постмодернизм можно рассматривать как более широкую тенденцию — стремление к преодолению вообще всей современной философии «эпохи модерна». Но несмотря на декларацию данного тезиса, в постмодернизме (как в постановке проблем, так и в их решении) явно просматриваются следы практически всех течений современной философии, предшествующих ему. Постмодернизм можно рассматривать и как попытку философского осмысления человеческой культуры конца второго тысячелетия (эпохи постмодерна) и одновременно как выражение самоощущения человека этой эпохи. В основе постмодернизма лежит сознательный отказ от фундаментальных идей и идеалов эпохи Нового времени. Постмодернизм ставит задачу избавления культуры от диктата разума и традиций. Учение постмодернистов во многом противоречиво трудно сказать, замечали ли они это сами, а если замечали, то считали ли это недостатком или же еще одним специфическим способом «преодоления» разума. Поскольку деятельность разума проявляется наиболее очевидным образом в языке или через язык, то важнейшее место в этом течении заняли языковые проблемы. Фундаментом для их рассмотрения стала теория «языковых игр» Витгенштейна и игровая теория культуры Хейзинги. Целый ряд идей, совпадающих с их убеждениями, постмодернисты позаимствовали также из герменевтики, семиотики, лингвистической философии и т.д. Свобода и игра. Своей главной целью постмодернисты (вслед за экзистенциалистами) провозгласили свободу. В экзистенциализме «свобода от» (вещей, обязанностей, некоторых традиций и т.п.).имела характер вспомогательной, а главной была «свобода для», т.е. для выбора себя как личности, берущей на себя ответственность за все проис- 577 ходящее. Тогда как в постмодернизме, напротив, ведущую роль играет свобода от чего бы то ни было, и в первую очередь от любого давления, ответственности, диктата. Поэтому в постмодернизме имеет место отрицание любых норм и традиций (религиозных, политических, этических, эстетических, методологических и т.д.), провозглашен отказ от любых авторитетов (начиная с государственной власти и кончая правилами поведения людей в обществе). Особое место в постмодернизме заняла борьба с «диктатом» разума, традицией рациональности, утвердившейся в философии Нового времени. Лозунг об абсолютной свободе, нежелание подчиняться каким-либо правилам привел постмодернистов к провозглашению своим идеалом спонтанной человеческой деятельности, в том числе и сознания. Эта деятельность стала рассматриваться не как «работа» (по постижению и преобразованию мира, людей, общества), а как «игра» и, в частности, деятельность сознания как «языковая игра». При этом постмодернисты не замечают, что игра не может быть абсолютно спонтанной, игра не возможна, если в ней нет хоть каких-то правил. И, сокрушая существующие нормы, традиции и правила человеческого существования, постмодернисты не уничтожают их как таковые, а просто вводят новые — свои — правила игры. Так, характерный прием постмодернистских сочинений, состоящий в отказе от последовательного развертывания текста, в разбиении его на множество фрагментов, часто не связанных друг с другом или связанных «поверхностной» ассоциативной связью, сам по себе вполне «тянет» на правило создания текста1. Аналогично обращение к спонтанности как средству борьбы с «диктатом» можно оценить как навешивание на себя новых цепей — на этот раз диктатуры спонтанности. Идея «игры» как собственно человеческой деятельности получила различное выражение у разных авторов и в различных сферах применения. Философия «поверхности». У Делеза философия превращается в игру потому, что лишается всякого высокого или глубинного смысла, философ больше не должен «докапываться» до сути бытия, а всего лишь ползать по поверхности, как клещ или блоха2. В работах «Ницше» и «Логика смысла» Делез различает в истории философии три типа философов — в зависимости от того, какие цели они перед собой ставили (табл. 120). 1 Доводя этот прием до конца, мы вполне можем создать компьютерную программу, формирующую текст путем случайного подбора фрагментов различных текстов (например, пронумеровав такие фрагменты и воспользовавшись датчиком случайных чисел). Но только кому нужны такие тексты? 2 Это сравнение принадлежит самому Делезу. 578 Таблица 120. Три типа философов (по Делезу)
Таким образом, если почти все предшествующие философы стремились обнаружить суть бытия, скрывающуюся за поверхностью, то Делез просто отрицает существование чего-либо, кроме самой этой «поверхности». Превращение философа в «блоху», а философии — в «извращение» лишает философию всякого серьезного значения, она обретает статус «развлечения» и в этом смысле становится игрой. А ведь постмодернизм обещал решить серьезную социальную проблему: избавить человечество от всякого диктата! Далее, отказываясь от исследования тех закономерностей, которые лежат за «поверхностью» и порождают ее, постмодернисты скорее уподобляются ребенку, закрывающему глаза при виде опасности. Ведь сколько ни провозглашай, что за «поверхностью» ничего нет, что она совершенно автономна, это не уничтожит ни «глубину», ни «высоту» — если те действительно существуют. Аргументом в пользу их существования являются достижения науки, открывающей законы бытия, и техники, использующей эти законы, т.е. того, на чем основана современная цивилизация и благодаря чему она живет. Доказать же их отсутствие еще никому не удалось, хотя нечто подобное провозглашалось и ранее1. 1 В основном в субъективном идеализме. Например, в адвайта-веданте мир объявляется иллюзией, наваждением, созданным колдовской силой, но и там за этой «поверхностью» стоит творец этой иллюзии Брахма. В феноменологии, сосредоточенной исключительно на феноменах сознания и отказывающейся говорить о том, что стоит в действительности за этими феноменами, тем не менее идет поиск «глубин» сознания, т.е. его структуры, функций и т.д. 579 Учение об истине. Несколько иное отношение к действительности, философии и науке прослеживается в учении Рорти. Он говорит о том, что любое знание выражено в языке, и истина — характеристика, относящаяся исключительно к высказываниям, текстам, а не миру. Языковые тексты никоим образом не связаны с реальным миром. Действительность не говорит, говорят только люди, причем на языке, созданном ими же. И истина — это свойство текстов, которое проявляется при сравнении одних текстов с другими1. Истина не открывается, а создается в процессе говорения и написания2. Отсюда следует вывод, что человечество в целом и ученые в частности должны отказаться от притязаний на всеведение и признать относительность любых обретенных истин3, ранее открытых в философии, науке, искусстве и т.д. Любая истина может и должна быть подвергнута сомнению и деконструкции. Постмодернизм отрицает и естественнонаучную картину мира, построенную на выявлении причинно-следственных связей; она объявляется догмой, вымыслом, служащим орудием власти. Возможно построение бесконечного количества таких картин, причем ни одна из них не может считаться истинной, так как всегда зависит от человеческих желаний, потребностей, используемого языка и т.п. Сам процесс построения картины мира, так же как и любая другая интеллектуальная деятельность, объявляется игрой и, в частности, языковой игрой. Философия деконструкции. Французский философ Деррида получил в современной философии титул «создателя философии деконструкции», хотя деконструкция — это скорее цель, общий принцип и метод анализа, ведущий к разрушению целостного текста. Она состоит в поиске в «сказанном» — «несказанного», выявлении текстовых противоречий, конфликтов и неувязок и при этом возведение их к глубинным предпосылкам западного мышления и философии4. 1 Возможно, что при этом на Рорти, который начинал как сторонник аналитической философии, повлияло одно из неопозитивистских определений истины, а именно — как доказуемости (суждение считается истинным, если оно по правилам логики выводится из других истинных суждений). 2 Здесь Рорти вплотную подходит к учению об истине в прагматизме, а конкретнее, в инструментализме Дьюи. С другой стороны, заметна перекличка с идеей Гадамера: «Бытие, которое может быть понято, есть язык». 3 В европейской философии идея относительности всякой истины впервые прозвучала еще у Конта. 4 Подробнее о деконструкции см. с. 572. 580 Постмодернисты и, в частности, Деррида утверждали возможность бесконечного количества интерпретаций любого текста, одинаково правильных или, что то же самое, одинаково неправильных. При этом они отталкивались от соответствующей идеи Ницше. Но если у Ницше каждый субъект объявлялся «перспективным центром», из которого возможно свое видение любой проблемы, свои оценки ее, то в постмодернизме проводится дальнейшая децентрализация: и сам субъект, доселе представлявший собой некоторое единство, теперь распадается на множество не связанных друг с другом воззрений, ассоциаций, точек зрения, позиций и т.д. в различных вопросах. Бунт против языка. Одна из интереснейших проблем в постмодернизме — это «бунт» против власти языка и дискурса. Как отмечал Барт1, язык предлагает собственную классификацию мира, задает границы того, что может и не может быть сказано, а для того, что может быть сказано, язык детерминирует то, как это может быть сказано (например, благодаря грамматическим и стилистическим нормам). В качестве способа спасения от диктатуры языка Барт предлагал введение «языковой анархии», т.е. использование в обществе множества различных естественных (национальных) языков, отказа от твердых значений слов и широкое использование многоименности вещей (т.е. называть одну и ту же вещь совершенно различными именами) и т.д. Наука о знаках, по мнению Барта, должна стать наукой об игре со знаками. Подхватив эту идею «игры со знаками», в постмодернистских произведениях искусства ведется заведомое смешение стилей и жанров, намеренное забвение имен и дат, в литературных произведениях отсутствуют герои, последовательность изложения постоянно нарушается за счет бесконечных отступлений и т.д. Целью становится жизнь при забвении традиций, жизнь не по правилам, ироническое отношение ко всему, ранее созданному, и пародирование его. Высшей ценностью объявляется новизна, способная принести наслаждение2. Постмодернизм становится апологией случайного, а философия «поверхности», утратив всякую глубину, превращается в литературу, причем литературу для развлечения. Однако при этом постмодернисты забыли, что всякое новое быстро приедается, в том числе и бесконечная погоня за новизной. 1 В основе этого утверждения Барта лежит предложенная еще в 1930-е гг. гипотеза «лингвистической относительности», носящая также в честь ее авторов название «гипотеза Сепир — Уорфа». 2 Этот тезис опирается на соответствующее высказывание Фрейда. 581 Судьба учения. Постмодернизм, вызывавший огромный интерес в 1980—1990-е гг., к настоящему времени, по-видимому, себя в основном исчерпал. В частности, стало очевидным, что разрушение и деконструкция хороши только тогда, когда расчищают место для строительства нового, а не когда ведутся ради самих себя. Утонченные интеллектуальные игры, которые вели постмодернисты в своих книгах и статьях, оказались доступны в сущности небольшому кругу таких же интеллектуалов, и потому не могли оказать серьезного влияния на более широкие круги интеллегенции. Литература Первоисточники Антология мировой философии. В 4 т. М., 1969—1972. Т. 4. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1. СПб., 1909. Т. 2. М., 2002. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993. Жильсон Э. Разум и откровение в Средние века / / Богословие в культуре средневековья. Киев, 1992. Камю А. Бунтующий человек. М., 1970. Кассирер Э. Избранное, Опыт о человеке. М., 1998. Кун Т.С. Структура научных революций. М., 1975. Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. Маркс К. К критике политической экономии. Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. М., 1990. Сартр Ж.-П. Избранные произведения. М., 1992. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм. Тошнота. Избранные произведения. М., 1994. Фрейд 3. «Я и Оно». Т. 1—2. Тбилиси, 1991. Фромм Э. Душа человека. М., 1992. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999. Хайдеггер М. Бытие и время. Статьи и выступления. М., 1993. Шопенгауэр А. Сочинения. В 2 т. М., 1992. Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. В 50 т. 1955—1981. T. 20. Юнг Г. «О психологии восточных религий и философий». М., 1994. Учебники Зотов А.Ф. Современная западная философия. М., 2001. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. СПб., 1994—1997. Т. 4. Новая философская энциклопедия: В 4 т. М., 2000—2001. 582 Справочники Новая философская энциклопедия. В 4 т. М., 2000—2001. Постмодернизм. Энциклопедия. Минск, 2001. Монографии Джонс Э. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. М., 1997. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель. М., 1993. Мельвиль Ю.К. Чарльс Пирс и прагматизм. М., 1968. Франк Ф. Философия науки. М., 1961. Часть V. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯжүктеу/скачать 3,57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|