Глаголы со значением психической деятельности в хакасском языке

5 
ВВЕДЕНИЕ 
В последние десятилетия вопросы исследования глагольной лексики в 
национально-культурном аспекте, следовательно, в тесной связи с культурой 
народа – носителя языка, приобретают особую актуальность. Сохранение и 
развитие языковой культуры, в том числе исследование человека «через 
язык» стоит в ряду важнейших теоретических и прикладных вопросов 
языкознания. 
Лексическая 
система 
представляет 
собой 
широкое 
пространство взаимосвязанных лексических единиц. Ни одно слово не 
существует относительно изолированно от его общей номинативной 
системы. Слова объединяются в различные группы на основе тех или иных 
общих признаков. Рассмотрение семантических особенностей и системных 
отношений в лексике целесообразнее вести на примере глагола, что 
обусловлено его сложностью, значимостью, центральной ролью в 
предложении и тексте. Лексика представляется сложной структурно-
организованной системой, многосторонним и в то же время целостным 
объектом, проявляющимся в форме таких лексических объединений, как
поле, лексико-семантическая группа (далее – ЛСГ). Обычно в составе ЛСГ 
рассматриваются глаголы. Как писал В.В. Виноградов, глагол – «самая 
сложная и самая грамматическая категория русского языка. Глагол наиболее 
конструктивен по сравнению со всеми другими категориями частей речи. 
Глагольные конструкции имеют решающее влияние на именные 
словосочетания и предложения» [Виноградов 1947, с. 349]. 
Глагол занимает первое место по количеству словоупотреблений среди 
всей знаменательной лексики в абсолютном большинстве языков. В 
современной лингвистике, как отечественной, так и зарубежной, 
наблюдается многообразие теоретических концепций и методологических 
подходов при изучении глагольной лексики. Часто изучение данной сферы 
проводится в сочетании синтагматических и парадигматических аспектов; 
см. работы В.В.Виноградова [1986], Ю.Д.Апресяна [1967, 1974], Л.Г.Бабенко 
[1989], Л.М.Васильева [1971], Р.М.Гайсиной [1980], Н.Э.Карандашовой 

6 
[2003], 
Э.В.Кузнецовой 
[1978, 
1989], 
Е.В.Падучевой 
[2009], 
Т.А.Кильдибековой [1983, 1985] и др. В этих и других работах выявлены и 
описаны специфические черты и характеристики глагола, как богатейшей 
части речи в плане лексической семантики и синтагматики, а также 
парадигматических системных отношений. Подход к изучению глаголов, как 
микросистемы 
языка, 
предусматривает 
комплексный 
анализ 
функциональных, семантических и других существенных параметров. 
Глаголы разных ЛСГ выполняют концептуализирующую роль в процессе 
создания образа человека, чему способствуют специфическая семантика 
глаголов и разнообразие оттенков, возникающих на синтагматическом 
уровне. 
Совокупность 
анализируемых 
глагольных 
лексем, 
функционирующих в языке и речи, передает весь спектр действий, событий, 
процессов, состояний, характеризующих языковую личность.
Глаголы со значениями мышления и знания, эмоции, говорения, 
восприятия, поведения – это «самая сложная по внутренней организации 
сфера, состоящая из множества денотативных комплексов, объединенных 
областью референциальной приложимости: все они соотносятся с субъектом 
– человеком» [Русская глагольная лексика 1999, с. 121]. Эти глаголы 
соотносятся с денотативной сферой психической деятельности и 
рассматриваются 
в 
той 
парадигме, 
которая 
определяется 
как 
антропоцентризм. 
Исследование 
названных 
глагольных 
ЛСГ 
в 
антропоцентрическом аспекте позволяет выявить определенные фрагменты 
процессуально-событийной 
национальной 
картины 
мира. 
Антропоцентрический подход к изучению лексической системы языка, 
который стали применять в 80-х годах прошлого века (см. труды 
Ю.Н.Караулова, В.В.Морковкина), заключается в том, что выявляемые 
подсистемы исследуются, прежде всего, по их значимости для человека в его 
жизнедеятельности. Человек становится точкой отсчета в анализе тех или 
иных явлений; важно, что он вовлечен в этот анализ, определяя его 
перспективы и конечные цели. Антропоцентрический подход предлагает 

7 
рассмотрение языка в неразрывной связи с сознанием и мышлением 
человека, с его духовным миром. Именно понимание языка как 
антропоцентрического феномена стало характерной чертой лингвистики на 
рубеже XX-XXI вв. и выдвинуло на первый план изучение взаимоотношения 
языка и культуры. Это взаимоотношение рассматривается как диалог, ибо 
культура – это мировидение и миропонимание народа, а язык – отражение 
всего многообразия познанного мира. Язык и культура неотделимы друг от 
друга, ведь язык является средством формирования и сохранения культуры, 
своеобразным ключом к формированию ее семантики, ее кодов, ее установок. 
На современном этапе развития языкознания такие аспекты психической 
деятельности человека, как мышление, знание, эмоция, говорение, 
восприятие, поведение, и непрерывные взаимосвязи средств их выражения в 
рамках языковой системы получили освещение в трудах известных 
лингвистов [Апресян 1995б; Бабенко 1982, 1989б; Васильев 1971; Гайсина 
1975; Ганиев 1984; Глинка 2003; Исаева 2008; Обвинцева 2010; Болотина 
2012 и др.]. Целостную систему аспектов деятельности человека 
исследователи характеризуют такими понятиями, как «человек в языке» и 
«язык в человеке». Эта сложная взаимосвязь человека и языка ярко 
характеризует 
естественный 
язык, 
является 
показателем 
именно 
человеческого свойства, свойства «владеть языком». Антропоцентрический 
аспект исследований предполагает, что все многообразие объективной 
действительности, получившее выражение в языковой системе, связано с той 
или иной деятельностью человека. Например, ментальные глаголы (глаголы 
со значениями мышления и знания), называя определенные действия и 
состояния, являются важным материалом в описании одного из аспектов 
мировозррения – ментальности языковой личности. Глаголы со значением 
эмоции 
включают 
позицию 
причины 
(стимула) 
эмоционального 
переживания, что дает возможность проследить связь между человеком (или 
живым существом) и окружающей его действительностью, т.е. реакцию 
субъекта на определенные стимуляторы.

8 
Что касается целостной системы психической деятельности человека и 
антропоцентрической модели портрета человека, возникает вопрос о 
целесообразности отнесения глаголов поведения к общему полю с глаголами
со значениями говорения, эмоции, восприятия и мыслительной деятельности. 
Действительно, семантика глаголов поведения имеет свои особенности. 
Оценочная характеристика поведения субъекта содержится в семантике 
глагола, поэтому они могут в качестве атрибута изредка сочетаться только с 
наречиями с семантикой интенсивности действия. Решая вопросы 
структурирования 
системной 
организации 
глаголов 
психической 
деятельности, исследователи редко относят глаголы поведения в состав 
глаголов психической деятельности [напр., Красовская 2013]. В комплексные 
исследования глагольной лексики антропоцентрической сферы включаются
глаголы ощущения, желания, восприятия, внимания, эмоционального 
состояния, эмоционального переживания, эмоционального отношения, 
мышления, результата мыслительного акта, памяти [Васильев 1981]; глаголы 
эмоционального переживания, эмоционального отношения, зрительного 
восприятия, желания, мышления, ощущения [Карандашова 2003]; глаголы 
говорения, мыслительной деятельности, чувства [Коршунова 2002]; глаголы 
восприятия, мышления и говорения [Глинка 2003] и др. Авторы считают, что 
каждая из этих глагольных систем представляет собой антропоцентрическую 
модель, ориентированную на человеческий фактор в языке. Ю.Д.Апресян в 
основные системы, из которых складывается образ человека включает: 
физическое восприятие, физиологические состояния, физиологические 
реакции на разного рода внешние и внутренние воздействия, физические 
действия 
и 
деятельность, 
желания, 
мышление, 
интеллектуальная 
деятельность, эмоции, речь [Апресян 1995; с. 42-43]. Каждая система 
организована и разбивается на подсистемы, которые между собой 
пересекаются, сближаются и где-то отдаляются. Ю.Д.Апресян в сценарии 
эмоций просматривает связь с физическим восприятием или ментальным 
созерцанием, интеллектуальной оценкой [Апресян 1975; с. 51]. Наш опыт 

9 
изучения глагольной лексики хакасского языка позволяет нам включать в 
рассматриваемую систему глаголов психической деятельности и глаголы со 
значением поведения. Считаем, что поведение человека обычно диктуется 
его мыслями, чувствами, реакцией на окружающую действительность. 
Следовательно, поведенческая деятельность человека находится в рамках его 
психической жизни, его внутреннего мира. И, наоборот, состояние психики 
человека (эмоциональное состояние, интеллектуальный уровень, восприятие 
окружающей среды) влияет на его поведенческую деятельность. Изучение 
глаголов поведения в составе глаголов психической деятельности позволяет 
выявить скрытые в их семантике особенности характера и привычек 
субъекта, эмоциональные и рациональные составляющие выражаемого ими 
действия. Другой аспект семантики глаголов поведения заключается в том, 
что в них содержится психический компонент, в зависимости от его 
характера глаголы называют действия субъекта: а) с точки зрения их оценки 
наблюдателем (вести себя хорошо / плохо); б) с точки зрения его намерений 
(кокетничать, выпендриваться и т.д). 
Таким образом, поле глаголов психической деятельности состоит из 
лексических единиц, называющих действия и состояния, связанные с 
включением человеческого фактора, обладающих национально-культурным 
своеобразием семантики и употребления. Данная лексика, формальная и 
семантическая ее стороны, структура взаимоотношений внутри ЛСГ, 
отражают особенности и специфику национального мировоззрения, 
ментального и духовного опыта поколений. Все виды своей деятельности, а 
также свое отношение к явлениям действительности человек выражает в 
языке. Глаголы поля психической деятельности, являясь одним из 
структурных образований в лексической системе языка, существуют в 
нескольких проявлениях: как наименования (способы отражения) 
деятельности 
человека, 
как 
лексические 
единицы, 
обладающие 
функциональным потенциалом, как единицы, взаимодействующие между 
собой в целях проявления прагматики языка.

10 
Помимо описанного аспекта антропоцентризма, наше обращение к 
изучению глаголов антропоцентрического направления, объясняется
интересом к становлению и развитию национальной культуры, к познанию и 
сохранению национального языкового менталитета, а также особенностям 
проявления в языковом выражении национальной картины мира. Данное 
исследование позволяет выявить когнитивное содержание, которое 
репрезентирует фрагмент сложившейся у представителей хакасского этноса 
картины мировидения. Исследование глагольной лексики хакасского языка, 
известной своим богатством и выразительностью, особенно актуально на 
современном этапе времени, когда динамичные процессы глобализации и 
языковой ассимиляции охватили многовековую культуру и древний язык 
нашего народа. На наш взгляд, исчезновение хакасскому языку в ближайшем 
будущем не грозит, но в последние 20-30 лет заметно сужается как в устном, 
так и письменном пользовании лексический состав языка, в том числе, языка 
современных писателей. Язык практически функционирует только на 
бытовом 
уровне, 
теряются 
прежние 
красочность, 
экспрессия 
и 
выразительность речевого выражения носителей языка, мощным потоком 
хлынули иноязычные заимствования, которые обозначают не только какие-
либо новшества в жизни общества, но и заменяют имеющиеся хакасские 
наименования отдельных предметов, явлений и процессов и т.д. По данным 
социологических исследований, в последние десятилетия наблюдается 
неуклонное сокращение лиц, владеющих хакасским языком. «Российские 
переписи населения 2002 и 2010 г.г. не содержали сведений о родном языке, 
однако, в них был включен вопрос о владении языками. Выяснилось, что в 
2002 г. 69 % хакасов указали, что владеют хакасским языком, а в 2010 г. их 
доля снизилась до 58,3%. Таким образом, за последние годы в республике 
произошел весьма ощутимый рост количества хакасов, признающих себя 
русскоязычными монолингвами» [Боргоякова, Гусейнова 2012, с. 234]. 
Изложенное выше отчасти объясняет актуальность темы нашей работы. 
Более конкретно, 

жүктеу/скачать 2,62 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: