Тема 3. Завоевание монголами Казахстана

1.Политическая ситуация в Центральной Азии накануне монгольского нашествия.

4. Казахстан в составе Золотой Орды

5. Улус Чагатая.

Цель лекции: ознакомить студентов с положением на территории Казахстана накануне монгольского нашествия, показать ход завоевания и образования улусов.

1.Уже в первом десятилетии XII века монголы подчинили себе народы Южной Сибири и затем вторглись в Китай, фактически контролировали весь Восточный Туркестан и Китай к северу от Хуанхэ. Теперь на пути Чингисхана в Восточную Европу и Переднюю Азию лежали Казахстан и Средняя Азия.

В своих отношениях с тюркскими народами Чингисхан активно использовал дипломатию под лозунгом объединения всех кочевников Центральной Азии, их консолидации в единую империю. Нередко это приводило к заключению союзнических отношений, в том числе и сопровождавшихся династий-ными браками. В период возвышения Чингисхана его главными противниками были уйгуры, кереиты, найманы, меркиты. Союзнические отношения монголы установили с уйгурами, а историк Рашид-ад-Дин писал о том, что, когда монголы вторглись в Семиречье, глава карлуков Арслан-хан добровольно им подчинился, принес дары Чингисхану и выразил желание стать его сыном. Присоединившиеся к монголам уйгуры, карлуки, часть найманов, кып-чаков и других тюркских племен воевали на их стороне.

До прямого вооруженного вторжения и завоевания Казахстана монголы уже проникали на его территорию. Так, в 1211 году, преследуя разбитых найманов во главе с Кучлуком, которые направились к карахытаям в Семиречье, здесь появилось монгольское войско во главе с Хубилай-нойоном. Поскольку хан карлуков Арслан добровольно подчинился монголам, а они воевали с Китаем, в том же году Хубилай вернулся на восток. В 1216 году Чингисхан послал своего старшего сына Джучи до конца разбить меркитов, откочевавших в кыпчакские степи. Джучи вторгся в Тургайскую степь, но здесь произошла встреча монголов с войском хорезмшаха Мухаммада, который во главе 60-тысячной группировки выступил в поход против кыпчаков. Встреча закончилась сражением, продолжавшимся весь день, а ночью монголы, оставив зажженными костры, ушли.

Государство монголов было устроено по принципу военной организации. Вся территория и население делились на центр, правое и левое крыло; в основе лежала десятичная система, была установлена строжайшая дисциплина и четкая организация. У чингисхана гвардия состояла из воинов аристократического происхождения. Высшей воинской единицей была тьма- 10 тысяч воинов, но был еще и туг - 100 тысяч воинов. Была тяжелая (мечники) и легкая конница (лучники). Монголы применяли разнообразные приемы боя-притворное бегство, заманивание противника в засаду, воевали знаменитой «монгольской лавой» до пяти параллелей воинов. Кони монголов были «выдрессерованы как собаки», благодаря чему они то стремительно размыкались, то собирались в кучки, и монголы грозили атакой то в одном, то в другом месте, сами не принимая сомкнутой атаки противника. Такими действиями они изматывали врага физически и морально настолько, что он иногда сдавался еще до вступления в дело тяжелой кавалерии.

2.ЗАВОЕВАНИЕ МОНГОЛАМИ ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА
Уже в первом десятилетии XII века монголы подчинили себе народы Южной Сибири и затем вторглись в Китай, фактически контролировали весь Восточный Туркестан и Китай к северу от Хуанхэ. Теперь на пути Чингисхана в Восточную Европу и Переднюю Азию лежали Казахстан и Средняя Азия.

В своих отношениях с тюркскими народами Чингисхан активно использовал дипломатию под лозунгом объединения всех кочевников Центральной Азии, их консолидации в единую империю. Нередко это приводило к заключению союзнических отношений, в том числе и сопровождавшихся династийными браками. В период возвышения Чингисхана его главными противниками были уйгуры, кереиты, найманы, меркиты. Союзнические отношения монголы установили с уйгурами, а историк Рашид-ад-Дин писал о том, что, когда монголы вторглись в Семиречье, глава карлуков Арслан-хан добровольно им подчинился, принес дары Чингисхану и выразил желание стать его сыном. Присоединившиеся к монголам уйгуры, карлуки, часть найманов, кыпчаков и других тюркских племен воевали на их стороне.

До прямого вооруженного вторжения и завоевания Казахстана монголы уже проникали на его территорию. Так, в 1211 году, преследуя разбитых найманов во главе с Кучлуком, которые направились к карахытаям в Семиречье, здесь появилось монгольское войско во главе с Хубилай-нойоном. Поскольку хан карлуков Арслан добровольно подчинился монголам, а они воевали с Китаем, в том же году Хубилай вернулся на восток.
Завоевание Чингис-ханом Средней Азии и Южного Казахстана.

Весть о победах, одержанных Чингисханом в Китае, породило массу толков в Дешт-и-Кыпчаке и Средней Азии. Хорезм-шах, желая проверить слухи и получить достоверные сведения об этом завоевателе, отправил в Монголию посольство. Чингисхан не остался «в долгу» и осенью 1218 г. также направил на запад посольство. Послы предлагали заключить мирный договор с гарантиями безопасности торговых сношений между обоими государствами. Хорезм-шах Мухаммед Султан дал согласие на мирный договор с Чингисханом.

Поводом для вооруженного вторжения монголов в Казахстан послужила так называемая “Отрарская катастрофа”. Чингисхан готовился к походу долго и тщательно. Вести о победах монголов, в свою очередь, волновали правителей Средней Азии. Хорезмшах Мухаммад отправил в Монголию два посольства, а Чингисхан свое — в Хорезм. Весной 1218 года оно было принято хорез-мшахом Мухаммадом. Вслед за тем монголы направили в Среднюю Азию торговый караван, состоявший из 500 верблюдов, его сопровождало 450 человек, летом 1218 года он прибыл в Отрар. Правитель Отрара кыпчак Гайир-хан Иналчик заподозрил купцов в шпионаже и приказал убить их, а караван разграбил. Чингисхан через своих послов потребовал выдать ему Гайир-хана, но в ответ послы были убиты. Это и послужило поводом к войне.

Уже весной 1219 года монголы начали сгонять скот в долину Иртыша, где находились бескрайние пастбища сочных трав, полным ходом шла подготовка к войне, тем более, что для нее теперь был предлог.

Поход начался в сентябре 1219 года с берегов Иртыша, когда, вероятнее всего, около 150 тысяч воинов Чингисхана (одних только инженеров, рабочих, мастеров осадочных машин было около 15 тыс. человек) со своими союзниками — семиреченскими карлуками и восточнотуркестанскими уйгурами двинулись через Семиречье до Сырдарьи. Осень и зима были любимыми временами года для монголов, поскольку реки, болота и топи покрывались льдом и не представляли преграды для их конницы. Подойдя к Отрару, сыновья Чингисхана Чагатай и Угэдей остались, чтобы захватить его, а Джучи направился со своим отрядом к низовьям Сырдарьи — на Дженд и Янгикент, покорять эти города, сам же Чингисхан со своим сыном Тулуем двинулся на Бухару и Самарканд — столицу Мавераннахра, один из крупнейших торговых центров мира того времени.

Правитель Отрара Гайир-хан защищался отчаянно с войском от 20 до 50 тыс. человек. Но на исходе пятого месяца осады хорезмский военачальник Караджа-хаджиб с десятитысячным войском сдались монголам, впустив их в город, за что впоследствии ими же и были казнены как предатели. Отрар еще месяц оборонялся силами воинов Гайир-хана, укрепившихся в цитадели, которая все же в феврале 1220 года была взята. Гайир-хан был подвергнут жестокой казни и умерщвлен.

Героическое сопротивление оказал монголам и Сыгнак — центр государственного объединения п рисырдар ьинских кыпчаков. Осада его продолжалась семь дней и ночей, а после его взятия весной 1220 года все население было перебито монголами. Также мужественно оборонялся Ашнас, множество жителей которого тоже погибло.

В марте 1220 года за несколько дней они взяли Бухару, в апреле — Самарканд, несмотря на то, что этот город оборонял гарнизон численностью 110 тыс. человек и 20 боевых слонов, а вся армия хорезм-шаха Мухаммада составляла не менее 400 тыс. воинов. В 1221 году Джучи, взяв Гургендж (Ургенч), во главе многочисленного отряда отправился в поход к северо-востоку от Арала в степи Казахстана, преодолевая сопротивление кыпчаков. Осенью 1224 года Чингисхан вернулся в Монголию. Таким образом, в результате нашествия 1219-1224 годов Казахстан и Средняя Азия вошли в состав Монгольской империи.

Чингисхан умер в возрасте 72 лет в год “гаха”, год кабана, и похоронен у истоков реки Онон на горе Бурхан-Калдан в месте, которое избрал еще при жизни. Покорил “сотрясатель Вселенной” четыре пятых территории Старого Света с населением свыше 1 млрд человек. И над всей обширной равниной Европы и Азии в XIII веке установилось “единое геополитическое начало Монголосферы” Монгольское нашествие внесло существенные изменения в этнополити-ческое развитие Казахстана, оно принесло с собой разрушения и опустошения, неисчислимые бедствия. Об этом свидетельствовал Плано Карпини, посол Папы Римского при дворе великого хана монголов, который в 1245-1247 годах побывал в Южном и Юго-Восточном Казахстане. Монголы полностью уничтожили южноказахстанские города Отрар, Сыгнак, Ашнас. Монгольское завоевание сопровождалось истреблением людей, обращением их в рабство, разрушением оазисов, производительных сил, уничтожением материальных и культурных ценностей. Арабский историк Ибн аль-Асир писал об этом: “Если бы кто сказал, что с тех пор, как Аллах Всемогущий и Всевышний создал человека, по настоящее время мир не испытывал ничего подобного, то он был бы прав... Может быть, род людской и не увидит ничего подобного этому событию до представления света и исчезновения мира... Монголы ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародыши”. Немало представителей племен, населявших Казахстан, оказалось из-за монгольского завоевания в Венгрии, на Балканах, Индии, Египте, Китае.

Жители Казахстана не прекращали освободительной борьбы против завоевателей. По данным арабского писателя Ибн-Васыля, в 1229-1230 годах в Западном Казахстане вспыхнуло восстание против монголов. В 1237 году оно разгорелось с новой силой, здесь выделялся отряд кыпчаков во главе с Бачманом. Об этом также сообщают китайские и персидские источники XIII-XIY веков. О масштабах восстания под руководством Бачмана из племени ольбур-лик говорит тот факт, что для его поимки внуком Чингисхана Мункэ был снаряжен отряд из 20 тыс. воинов, а когда он укрылся на одном из островов на Волге, то была снаряжена флотилия из 200 судов. Плененного Бачмана перед казнью монголы хотели поставить на колени, на что тот ответил: “Я сам вождь и не боюсь смерти. Я не верблюд, чтобы становиться на колени”.

Оказавшиеся на пределами своей Родины эмигранты, а также гулямы и мамлюки из Казахстана сыграли значительную роль в развитии соседних государств и целых регионов. Примером могут служить Делийский и Египетский султанаты.

По сведениям мусульманского автора Ибн аль-Асира, в 1220-1221 годах 30 тыс. тюрков из государства Хорезмшахов, преследуемых монголами, с боями пришли в Индию. В их составе были не только воины, но и поэты, ученые, религиозные деятели, вследствие чего в XIII веке Дели стал одним из значительных центров культурной жизни Индии и всего Востока. Сюда стекались эмигранты из Самарканда, Бухары, Отрара, Герата и других городов — жертв нашествий Чингисхана. Основателем кыпчакской правящей династии Шам-сийя в Делийском султанате стал кыпчак Музаффар Ельтутмиш. Его дочь Разийя была единственной законной наследницей, коронованной в странах исламского мира. Она носила титулы: “Опора женщин, владычица эпохи”, “Любимица мира и веры”. Сам Ельтутмиш, его предшественник Айбек и последователи Разийя и Балбан оказали заметное влияние на развитие Индии, защитили ее от монгольского порабощения.

Египет тоже испытал пришествие к власти выходцев из Казахстана, что было вызвано монгольскими завоеваниями XIII века. Кыпчаки Кутуз и Бей-барс сделали многое для того, чтобы остановить продвижение монголов на мусульманский Восток. А кыпчак Калаун положил начало династии, которая правила в этой стране 103 года. Особенно выделялся его единственный сын Ан-Насир от монгольской принцессы Аслун, который правил Египтом 43 года. Все эти правители оставили после себя не только боевую славу, спасли своим мужеством и героизмом арабскую мусульманскую цивилизацию от нашествия монголов, но и внесли огромный вклад в ее культуру, в развитие искусства, науки, литературы. Шедеврами архитектуры являются мечети, мавзолеи, медресе, муристаны, акведуки и др. грандиозные сооружения. Всего за время правления мамлюков только в Каире было построено 150 великолепных зданий — произведений архитектурного искусства.

Влиятельными политическими деятелями в Китае после завоевания его монголами и создания империи Юань были также выходцы из Казахстана кыпчаки Чжан.


Территория Казахстана вошла в состав трех монгольских улусов: большая (степная) часть - в состав Улуса Джучи, Южный и Юго-Восточный Казахстан - в Улус Чагатая, северо-восточная часть Семиречья - в Улус Угэдэя. Улус Джучи занимал обширные земли к западу от Иртыша и охватывал северную часть Семиречья и весь Восточный Дешт-и Кыпчак до Нижнего Поволжья включительно. Улус Чагатая, помимо названных земель, включал в себя Восточный Туркестан и Мавераннахр. Угэдэй владел Западной Монголией, районами Верхнего Иртыша и Тарбагатая. Чингизиды стремились превратить свои улусы в независимые владения. После смерти Чингисхана, последовавшей в 1227 году, эта тенденция стала нарастать, и империя распалась на несколько независимых государств.

Преемником Джучи, умершего в том же, 1227 году, стал его сын Бату. Он предпринял завоевательные походы на территорию Западного Дешт-и Кыпчака, в земли волжских булгар и далее на запад. Были разгромлены крупнейшие русские княжества, опустошены Польша, Венгрия, Чехия и другие страны. В итоге семилетнего похода (1236—1242 гг.) под властью Батыя оказались земли к западу от Волги до низовьев Дуная, включая Крым, Северный Кавказ, западно-кыпчакские (половецкие) степи. Батый основал в низовьях Волги новое монгольское государство Золотая Орда. В него вошли территории Улуса Джучи - Восточный Дешт-и Кыпчак, часть территории Хорезма и Западной Сибири, а также вновь завоеванные земли на западе. В вассальную зависимость от Золотой орды попали разгромленные полчищами Батыя русские княжества.

Юго-Восточный Казахстан стал центром, где сходились границы трех наиболее крупных монгольских улусов. В Семиречье находились главные ставки улусных ханов. Чингизиды стремились превратить свои улусы в независимые владения. После смерти Чингисхана эта тенденция стала нарастать, и империя распалась на несколько независимых государств.

2.Какие события явились поводом для вторжения монгольских войск на территорию Казахстана.

3. Причина «Отрарской катастрофы».

4. Тактика монголов при завоевании территории Семиречья.

5. Города, оказавшие героическое сопротивление монголам.

6.Когда и как был завоеван Казахстан.

7.В состав каких улусов вошла территория Казахстана.
Тема 4. Духовная культура XIII-XV вв.

План.

1.Взаимодействие культур. Фольклор.

2.Устная индивидуальная поэзия.

3.Письменная литература.

4.Музыкальное искусство.

3.. Религиозные верования. Ислам в XIV-XV вв.

4..Архитектура и искусство в развитии городской культуры Южного Казахстана и Семиречья в XIII-XV вв.

Духовная культура этого периода характеризуется тесным взаимодействием на территории Дешт-и Кыпчака исконно тюркской, монгольской и исламской культурных традиций. Она бытовала и развивалась главным образом в формах фольклора, устной народной поэзии, письменной (рукописно - книжной) литературы и музыкально – поэтического искусства.

Древнейшими образцами фольклора того периода были разнообразные мифы космогонического, тотемистического, этиологического и эсхатологического характера. В них рассказывалось о возникновении Космоса и Земли из Хаоса, о происхождении Солнца, Луны и других небесных светил. Мифы повествовали также о том, как появились на свет первые люди и животные, каким образом возникли горы, озера, реки и другие природные объекты. Они объясняли, почему у зверей такой вид, такое поведение и повадки. В них излагалась и мифическая история рода и племени, возводящая их генеалогию к тем или иным животным, - к тотемным предкам. Все эти мифы выполняли своеобразную «познавательно-информативную» функцию и наивно, порой превратно, объясняли устройство мира, природные явления, человеческие поступки и повадки зверей. В то же время в связи с возрастанием влияния исламской монотеистической религии происходило разложение древней мифологии. При исламе прежние верования объявлялись ересью и подвергались преследованию, в результате чего многие архаические мифы не успели систематизироваться и войти в фольклорный цикл. Они стали разрушаться и превращаться в другие жанры, не теряя при этом полностью своей познавательной функции. Эти мифы не образовали стройной системы и философско-эстетической целостности, что было присуще мифологии древних рабовладельческих государств.

В рабовладельческих государствах, как известно, первобытные родовые мифы не только циклизировались, но и заново разрабатывались соответственно новому общественному строю. Происходила новая мифологизация, при которой циклизированные архаические мифы переосмыслялись и приспосабливались к новым, теперь государственным условиям, сформировавшим и утвердившим политеизм. Благодаря этому была создана стройная, цельная мифология, которая выполняла тогда не только познавательную, но и художественно-идеологическую функцию и играла такую же роль, как фольклор в жизни феодального общества, но не имела, как прежде, чисто прикладного или же этиологического характера.

Среди жанров фольклора наиболее распространены были обрядовые песни, сказки, героические сказания, пословицы и поговорки. Они выполняли социально-бытовую функцию. Обрядовые песни носили преимущественно утилитарно-прикладной характер и сопровождали всевозможные семейно-бытовые обряды, обычаи и игры, а также календарно-трудовые процессы. Большое значение придавалось обрядовым песням во время свадебных и похоронных ритуалов, поскольку рождение, женитьба и смерть каждого человека считались событиями большой важности и должны были сопровождаться особыми действами и песнями.

Сказки, в отличие от обрядовых песен, рассказывались в воспитательно-развлекательных целях, поэтому в народе большой популярностью пользовались сказки волшебно-героического и назидательного содержания («Құламерген-Жоямерген», « Жерден шыққан Желім батыр», « Желкілдек», « Ер Төстік», « Керқұла атты Кендебай», « Хан Шентей», « Еркем Айдар», « Аязби» и др.). В них нашли отражение многие мифологические предствавления и религиозные верования более древних обществ, а также элементы действительности сравнительно поздних эпох. Самые архаические сказки повествуют об аңшы-мергене (охотнике-богатыре), истребляющем различных чудовищ и очищающем землю от демонов и других злых сил. В процессе устного бытования в течение столетий сказки видоизменялись и впитывали реалии разных эпох. К таковым относятся сказки, в которых рассказывается о ханском государстве, об умных и мудрых людях ханства, о справедливых правителях и везирях («Аяз би»).

Не менее широко бытовали среди населения общевосточные сказки и апологи нравоучительно-новеллистического характера. Если волшебно-героические сюжеты были в основном исконно тюркские, то новеллистические и апологические имели большей частью индо-иранское и арабское происхождение («Панчатантра», «Хитопадеша», «Калила и Димна», «Тоты-нама», «Тысяча и одна ночь» и др.).

В этот период старые, в некоторой мере разрозненные сказания об Алпамысе, Кобланды, Саине, Козы Корпеш циклизировались и превратились в эпические повествования с многоходовыми фабулами и многочисленными героями. Первоначальный сюжет «Алпамыса», возникший в VI-VIII вв. на Алтае, к XIII в. прошел фольклорную циклизацию и из мифологического превратился в героический эпос о батыре, защищающем честь не только своей семьи, как это происходит в алтайском «Алып-Манаше», а всего племени конырат.

Архаические основы эпоса о Кобланды батыре также возникли в VIII-IX вв., в огузско-кыпчакскую эпоху, а в XIII-XIV вв. старый сюжет претерпел историческую циклизацию и, пополнившись многими эпизодами, стал эпическим произведением о совместных действиях кыпчаков и кыятов, которые до Золотой Орды входили в состав огузов, против кзылбашей и калмыков. В процессе расширения и обновления в старый сюжет проникли имена исторических лиц времени Золотой Орды: Алшагир, Казан, Караман, Айбак и др.

Подобным же образом оформлен эпос «Ер Сайын». Древний сюжет разработан в духе эпической традиции XIII-XIV вв., и в него включен Сайын, отождествляемый иногда в источниках с Бату. Однако эпический Сайын далек от исторического, а его эпическая биография описана наполовину в мифологическо-сказочном плане. Эпос «Ер Сайын», несмотря на самостоятельно развивающуюся фабулу, выглядит как часть эпоса о Кобланды батыре. Чудесно родившегося и растущего Сайына в поход ведет Кобланды, который выступает здесь как старший и известнейший батыр. По существу, в эпосе описан только один поход Сайына на калмыков, и этот поход возглавляет Кобланды, который затем, после гадания на лопатке, отказывается вступить в бой и уговаривает Сайына не воевать, но тот не слушается. Сайын воюет один и погибает, а его жена Аю-Бикеш находит мертвого батыра и чудесным образом воскрешает его.

В XIV-XV вв. особенно расцветает историко-героический эпос ногайлинского цикла («Ер Тарғын», « Ер Едіге», « Қарасай-Қазы», «Орақ- Мамай», « Ер Көкше», « Ер Қосай» и др.), дошедшего до нашего времени как в виде отдельных жыров, так и в эпическом цикле «Қырымның қырық батыры» (Сорок богатырей Крыма). Этот цикл включает в себя большое количество эпизодов героических спевов, в которых действуют и реальные деятели Золотой Орды, и вымышленные персонажи. Благодаря различным формам фольклорной циклизации (сюжетной, биографической, генеалогической, исторической и географической) эпос превратился в устную народную эпопею, охватывающую события нескольких веков и рассказывающую о деяниях нескольких правителей-батыров, участвовавших в какой-либо форме в политической жизни Золотой Орды, Ногайской Орды и Казахского ханства.

Эпопея начинается с повествования о батыре Аншыбае-эпическом предке всех ногайлинских богатырей. Затем поочередно повествуется о его потомках: Парпарие, Куттыкие, Едыге, Нурадыне, Мусахане, Ораке, Мамае, Карасае, Казы. Конечно, эпическая традиция не может точь-в-точь воспроизвести исторические события, описать в точности конкретные деяния реальных лиц, поэтому в эпосе имеются довольно значительные отклонения от исторических фактов и реальной биографии действующих лиц.

В эпопее «Қырымның қырық батыры» произошло смещение событий и исторических лиц, в отдельных случаях довлеет художественно-фольклорная поэтика, что придает ей некоторую условность. Прежде всего, к ногаям отнесены не только реальные ногайские богатыри. Ногайцами являются все, начиная от Аншыбая и кончая батыром Кобланды: здесь Нарык батыр с сыном Шора, Ер Кокше и его сын Ер Косай. Вообще похоже, что время ногайлинского цикла-это время эпическое и поэтому многие события и деяния батыров перенесены в эпоху Ногайской Орды, а сами батыры, будь они конратцами или таминцами, названы ногайцами.

Центральным в ногайлинском цикле произведением являются эпос об Едыге, знаменитом эмире Золотой Орды, который в 1396-1412 гг. был фактическим правителем. Эпические сказания о нем сложились в Ногайской Орде, вероятно, еще при его жизни. Этому в большей степени способствовали его личные качества и высокий авторитет как полководца и правителя, сумевшего на какое-то время восстановить политическое единство Золотой Орды и установить порядок в стране, что не удавалось ни Мамаю, ни Тохтамышу. В народном сознании он воспринимался как поборник независимости своего государства и его защитник от набегов завоевателей. Едыге стал идеализироваться, о нем слагались различные предания и легенды. Так была создана его сильно мифологизированная эпическая биография, по которой Едыге рождается чудесным образом от брака святого Баба Тукти Шашты Азиза с дочерью Пери, которая жила под водой и исчезла, когда ее муж нарушил ее три важных запрета, а ребенка оставила в безлюдном месте, отчего отец дал сыну имя Едыге. Рождение героя в необычных обстоятельствах как бы подчеркивало его исключительность и особое предназначение.

Тем не менее, следует отметить, что эпос об Едыге отражает в своеобразном форме основные моменты борьбы между ним и Тохтамышем: бегство Едыге от Тохтамыша к Тимуру, его поход вместе с Тимуром против Тохтамыша, гибель Тохтамыша и месть его сыновей. Мотивировка же вражды между Тохтамышем и Едыге, обстоятельства их гибели изложены в эпосе в духе фольклорной поэтике и эстетики: защита и идеализация невинно гонимых. Это проявляется в жыре в форме мотива необоснованной подозрительности со стороны хана по отношению к Едыге, приведшей последнего к вынужденному бегству. В некоторых же вариантах эпоса Едыге выставляется как незаслуженно обездоленный человек: он с малолетства остается сиротой, проводит свое детство в бедности, занимается пастушеством. А это типичное для фольклора возвышение «низкого» человека. В то же время «низкое» положение будущего богатыря как бы подчеркивало его близость к народу, показывало его выходцем из низов.

Конечно, в возникновении таких эпических сюжетов и идеальных образов велика роль дружинных певцов - первых создателей песен о событиях, очевидцами или участниками которых они являлись. Их имена забывались при объединении отдельных песен в большой эпос и их исполнении сказителями - жыршы, которые в последующем выделились из среды дружинных певцов и стали профессиональными исполнителями богатырских и романических эпосов.

Устная индивидуальная поэзия. В культурной жизни Дешт-и Кыпчака XIII-XV вв., наряду с коллективным и анонимным устным народным творчеством, существовало и развивалось индивидуальное искусство слова, которое проявлялось и функционировало весьма своеобразно:

импровизационное сочинение, устное исполнение и устная передача. Для него были характерны авторство, относительная устойчивость текста, конкретность его содержания, наличие адресата, а также личностное начало, попытка выразить свое «я».

Самые ранние, дошедшие до нас образцы авторской поэзии, датируются XIII-XV веками. Это фрагменты песен акынов Кетбуга (XIII в., именуемого в источниках Улы жыршы- Великий певец), Котана ( XIV в.) и Сыпыра-жырау (XIV-XV вв.). Сведения об их биографии и творчестве крайне скудны и весьма легендарны. Тексты по содержанию и жанру разные и свидетельствуют о том, что в ту эпоху в художественном творчестве золотоордынского общества преобладали акыны и жырау.

Наиболее древний из этих типов творцов - акыны, прошедшие путь от өленші (песенника) в семье и дружинного певца в роду до общепризнанного мастера импровизации как на семейно-бытовые, так и на общественно значимые темы. Они заслуживали звания акына лишь после участия в нескольких айтысах (поэтических состязаниях) и победы над одним из именитых акынов. В то время акыны участвовали и в военных походах, и в общественных делах, а также как знатоки обычаев и традиций руководили и сами совершали различные обряды, связанные с важными этапами жизни человека, слагали песни о важных событиях и вехах в истории народа, о знаменитых людях и т.д. Среди таких импровизаций бывали и хвалебные посвящения, и воинские призывы, и похоронные причитания, и личные размышления и т.п.

Одна из таких песен-извещений (естірту) принадлежит акыну Кетбуге, жившему во времена Чингиз-хана. Текст песни в отрывках записан в XIII в. арабским историком Ибн аль-Асиром. Она дана в форме поэтического диалога между великим певцом Кетбуга и великим правителем Чингиз-ханом. Кетбуга, как положено было по обычаю, в иносказательной форме сообщает Чингиз-хану о гибели его старшего сына Джучи:

Море загрязнилось от истоков,

Кто же очистит, о хан мой?!

Тополь рухнул с корнями,

Кто же поднимет, о хан мой?!

На это Чингиз отвечает:

Если море загрязнилось от истоков,

Очистит его сын мой Джучи ведь!

Если тополь рухнул с корнями,

Поднимет его сын мой Джучи ведь!

Из глаз твоих текут слезы,

На душе у тебя не печаль ли?

Песня твоя заставляет плакать душу,

Джучи не мертв ли?

Тогда Кетбуга поет:

Я не волен говорить,

Ты сам сказал, о хан мой!

Твое веление- тебе ответ,

Что задумал, о хан мой!

И Чингиз-хан заключает:

Словно кулан, потерявший жеребенка,

Я лишился своего жеребенка!

Словно разлученные лебеди,

Я лишился моего храброго сына.

В этих строках обнаруживается высокая поэтичность. Трагедийное событие излагается не прямым текстом, а метафорами и символами. И погибший герой изображается образно, называется «тополем», «жеребенком», «лебедем». Состояние же человека, потерявшего сына, схвачено точно и описывается с помощью психологического параллелизма, метафор, эпитетов и сравнений. Здесь присутствуют художественные образы и автора, и безвременно погибшего героя, и отца, безутешно горюющего. Налицо также элементы лирического психологизма. Все это характеризует приведенный текст как произведение индивидуального творчества.

Одним из известных акынов Дешт-и Кыпчаке был Котан, который, согласно, генеалогическим преданиям, является родоначальником племени аргын, а по другим источникам Котан (варианты: Кодан, Кодян, Котян)- один из половецко-кыпчакских ханов. О том, что Котан был выдающимся поэтом, говорит знаменитый акын Жанак, живший в XIX веке:

В древности жил праотец Аргын одаренный,

Он был человеком особым.

Прародителем Аргына был акын Котан,

Кто в поэзии был намного даровитее нас.

Из творчества Котана сохранились несколько строк, представляющих собою отрывок его песни-плача по поводу гибели сына Акжола (вариант Дайыркожа) от рук каракыпчакского батыра Кобланды:

С каракыпчаком Кобланды

Зачем ты связался, мой жеребеночек?

Когда мне перевалило за восемьдесят

И скоро будет девяносто,

Оборвался мой спонной мозг,

Что я не в силах встать.

[Когда] блуждающих сынов ногайских

Мы на верный путь вывели,

Мой текущий ручей, мой светоч яркий,

Ты погас в один день!

Ну зачем же с каракыпчаком Кобланды

Ты связался, мой жеребеночек?

В песне выразительно передано состояние престарелого отца, который оплакивает сына и изливает свое горе, называет сына ласковым словом «жеребеночек» и выражает разные чувства, разом охватившие его: переживание и сожаление, упрек и жалость к себе.

Известно, что Акжол (он же – Дайыркожа) был при хане Абулхаире знатным бием, прозванным Акжолом за то, что решал все споры справедливо. Умер он в 1456 году. Если учесть, что его отцу Котану в это время было под девяносто лет, то можно предположить, что акын Котан родился в 1370-х годах.

В XIII-XIV вв. творил один из известнейших певцов Дешт-и Кыпчака –Сыпыра-жырау Сургантайулы. «Народные предания сообщают, что Сыпыра-жырау жил очень долго, до глубокой старости. Он пережил нескольких ханов, царствовавших в степях Дешт-и Кыпчака, поэтому он хорошо знал все события, происшедшие в степи за 200 лет… Будучи уже глубоким старцем, он последний раз выступает в ставке Тохтамыша по его приглашению…».

Устная литературная традиция донесла до наших дней несколько его толгау-монологов, адресованных тогдашним правителям Золотой Орды, которые в трудные минуты обращались к нему за советами. В этих толгау-монологах он давал характеристику самому правителю, его предкам и ближайшему окружению, оценивал ситуацию и предсказывал будущее, а затем давал советы. Известны его толгау, спетые им с целью примирения враждующих батыров с ханами, которые, оказавшись в затруднительных ситуациях, просят помощи у Сыпыра-жырау. Эти толгау свидетельствуют о том, что Сыпыра-жырау выступал в основном как вещий певец и миротворец. Классическим образцом его толгау является песенное обращение к хану Тохтамышу, запечатленное в эпосе об Едыге. В нем Сыпыра-жырау сперва представляет себя и говорит, что он видел и знал восемь предков Тохтамыша, в том числе и Чиншиз-хана, дает каждому из них соответствующую характеристику. Затем он поет о том, что бегство Едыге от Тохтамыша не случайно и что Едыге может образовать мс Тимуром союз и прийти с войной обратно. При этом он красочно рисует картину разоренного улуса Тохтамыша и судьбы его полоненных дочерей и жен. Чтобы не допустить этого, Сыпыра-жырау советует Тохтамышу отправить посланника к Едыге и примириться с ним, а потом обманом убить его.

Толгау Сыпыра-жырау полон метких поэтических характеристик и образных выражений. Жырау ярко описывает местности, по которым должен проходить Едыге, дает сочные определения действующим лицам. Этот толгау, высказанный перед Тохтамышем, был последним в жизни Сыпыра-жырау и произнесен предположительно в 1390 г. Если полагаться на предания, что певцу в это время было 180 лет, то есть основание считать примерным годом рождения Сыпыра-жырау-1210 год. Это значит, что он действительно мог видеть Чингиз-хана, о чем он сам говорит.

В культурной жизни Дешт-и Кыпчаке XIV-XV вв. заметную роль играл выдающийся жырау Хасан Сабитулы, известный в народе и источниках под именем Асан Кайгы (Асан Скорбящий). Он родился предположительно в 1370-х годах на берегу Едиля в семье знатного сокольничего и получил неплохое для того времени образования. Его знание и природный талант помогли ему стать популярным в обществе, и он, в конце концов, оказывается во дворце правителей. Как говорят источники, Асан уже в зрелые годы стал одним из самых приближенных и влиятельных сановников хана Улуг-Мухаммеда, с которым он не порывал связи и тогда, когда тот был свергнут и изгнан из Орды. Вместе с Улуг-Мухаммедом Асан жил некоторое время в Казани, являлся его советником и вернулся в Дешт-и Кыпчак после смерти своего покровителя Улуг-Мухаммеда, правившего Казанью. Вернувшись в Дешт-и Кыпчак он оказался в гуще событий политической борьбы между правителем Абулхайром и его противниками Жаныбеком и Гиреем, занял сторону оппозиционеров и был с ними до конца своих дней, сопровождая мятежных султанов, отделившихся от Орды и основавших Казахское государство.

Из поэтического наследия Асана Кайгы до нас дошло несколько его толгау-размышлений о жизни, о судьбе народа, об обществе и взаимоотношениях хана и народной массы. Широкую популярность имело поэтическое обращение Асана к хану Жаныбеку, в котором жырау поднимает проблемы общественного бытия и показывает себя выразителем интересов и чаяний народа. В этом толгау впервые в устной словесности того периода высказана оппозиционная мысль по отношению к правителю и его политике. Этим Асан Кайгы положил начало традиции, ставшей одной из главных черт поэзии жырау XVI-XVIII вв. Асан Кайгы открыто выразил свое отрицательное отношение к тому, что Жаныбек и Гирей отделились от Ногайской Орды. Жырау был за прочный союз казахов и ногайцев, за сохранение единства и дружелюбных отношений родственных племен. Асан ратовал за сохранение традиций эпического хана Орманбета, время правления которого считал «золотой эпохой» казахско-ногайской совместной жизни. Это нашло отражение в том, что Асан в своем толгау, осуждая перекочевку, которая к тому же была длительной и изнурительной, противопоставляет новую землю, куда они перекочевали, исконной родине, идеализирует прошлую жизнь на берегах Едиля и Жайыка, на Приаралье, приукрашивает родные места, озера и реки:

В родной степи было много зверья,

В озерах- играющих рыб,

А в зарослях наших лесов всегда

Мы пищу найти могли б…

Оппозиционное отношение Асана к Жаныбеку послужило почвой для возникновения легенд об Асане, который будучи недовольным недальновидными и непродуманными поступками хана, решает покинуть пределы ханства и искать «обетованную землю» Жеруюк. Так в казахской устной традиции зарождаются социально-утопические легенды мессианского характера, отчего Асан получает прозвище «кайгы» (скорбящий, печальный, горемычный).

Для поэзии Асана не характерен панегирический стиль, присущий творчеству жырау в целом, особенно в XVI-XVIII вв. В его поэтическом наследии большей частью звучат несогласие с ханом и тревога за будущее народа, за судьбу государства, хотя надо сказать, что Асан так же, как и другие жырау, назидает, советует и пророчествует:

Эй, Жаныбек, задумайся,

Не наступит ли безвременье?

Щука, что живет в воде,

Не заберется ли на макушку ели?

Одним из ярких представителей устной индивидуальной поэзии XV в. был Казтуган-жырау Суюнишулы. Считается, что он родился в 30-х годах XV в. на территории современной Астраханской области и принадлежал к военной аристократии. По неизвестной причине во второй половине XV в. он покинул родные края и переехал в Казахское ханство со всеми родами и племенами, которые были в его подчинении. Других, более точных, биографических сведений о нем нет. Из его литературного наследия до нас дошла очень малая часть, но и она вполне характеризует Казтуган как поэта- певца незаурядного дарования. Его поэзия резко выделяется своим содержанием и стилем. В ней нет дидактики, позирования и пророчества, но зато ощущается какой-то бунтарский дух, непокорность, наблюдается удивительное сочетание воинственной и лирической настроенности. Весьма оригинальна поэтическая самохарактеристика Казтуган-жырау, построенная полностью на художественных определениях и изложенная, в отличие от подобных приемов предшествующих авторов, от третьего лица.

В песнях Казтугана-жырау создан образ воина, решительного и категоричного, и образ человека, тонко чувствующего движения души, образ сына, любящего родителей и свою родину. Казтугану, видимо, несладко жилось на родине, которую пришлось покинуть. Он трогательно поет о родной земле, нежно прощается с нею, идеализирует ее, щедро используя для описания гиперболические приемы. Таким образом, творчество Асана Сабитулы и Казтугана Суюнишулы показывает, что в культуре и в поэтической традиции XIII-XV вв. зародилось устное авторское творчество с характерным индивидуальным началом. Оно являлось детищем своего времени и было тесно связано с ним, разрабатывало темы, продиктованные эпохой. Путем творческого соединения прежней фольклорной поэтики с новой, зарождающейся, индивидуальная поэзия по – своему отобразила события в Дешт-и Кыпчаке этого периода, по-своему создала литературные образы исторических лиц и вымышленных персонажей. Главной для нее была идея сохранения единства народа Дешт-и Кыпчака и защиты его независимости.

Наиболее значительные литературные произведения писались в основном в придворной среде талантливыми поэтами, которые, как правило, находились на государственной службе или правителях и нередко свои творения посвящали либо приносили им дар.

Из общего количества созданных в тот период произведений можно выделить такие безымянные памятники, как «Кодекс Куманикус», «Огуз-наме», а также авторские творения «Мухаббат-наме» Хорезми, «Хосров и Ширин» Кутба, «Гюлистан би-т-тюрки» Сайфа Сараи, «Жусуп-Зылиха» Дурбека, «Киссас уль-анбия» Рабгузи и другие.

«Кодекс Куманикус» (XIV в.) – классический образец научно-учебной (и частично художественной) литературы периода господства кыпчаков (куманов) на огромной территории от Джунгарских ворот до Дуная. Это, как показывает его содержание и структура, - специальный словарь и в некоторой мере учебник кыпчакского языка, предназначенный для европейцев, приехавших в Орду с разными целями и знавших латынь, а также для кыпчаков, желавших овладеть латынью. Словарь состоит из двух разделов, которые, как полагают тюркологи, написаны разными авторами в разных целях. Первый раздел, составленный, очевидно, итальянцами, представляет собой хорошо продуманный трехъязычный латинско-персидско-кыпчакский (куманский) словарь и охватывает 110 страниц рукописи. Второй раздел «Кодекса Куманикуса» состоит, главным образом, из фольклорных материалов: местных сказок, сказаний, пословиц, поговорок, загадок и переведенных на кыпчакский язык христианских проповедей и легенд о жизни девы Марии, Христа и его апостолов. Раздел занимает 161 страницу рукописи и составлен, вероятно, немцами с миссионерской целью. В этом разделе немалое количество слов дано в куманско-немецком переводе, а иные лексические единицы – в смешанном куманско-латинском виде. Приведенные в качестве примеров тексты, а также словарная лексика характеризуют не только язык того времени, но и художественную культуру Дешт-и Кыпчака. Многие загадки, пословицы и поговорки, афористические и метафорические выражения, не говоря уже о словах и словосочетаниях, сохранились в современном казахском языке и фольклоре.

В начале XIV в. появилась рукописная книга Насреддина Рабгузи «Кисса-и Рабгузи», больше известная в народе под названием «Кисса-сульанбия». Рукопись в течение веков неоднократно переписывалась и во многих списках разошлась в разные страны. Самый ранний список, относящийся к XV в., хранится в Британском музее. Он издан в Ташкенте в 1990-1991 годах. Автор родился в Мавераннахре, в местности Рабати Огуз.

Книга посвящена описанию жизни и приключений пророков до Мухаммеда, жизнеописанию самого Мухаммеда и мусульманских халифов. В ней содержатся мифологические рассказы о сотворении мира, о всемирном потопе и начале новой жизни на Земле, различные легенды, сказки и апологи. Отдельные сказания восходят к историческим хроникам раннего средневековья, например, «Истории» ат-Табари.

По идейно-тематическому содержанию произведения, включенные в «Кисса-и Рабгузи», можно подразделить на три группы: а) повествования о возникновении мира, неба, земли, о происхождении человека, животных, демонов и других существ; б) сказания о пророках и халифах, жития святых, восточные притчи, народные легенды и сказки; в) хроника основных событий первых десяти лет хиджры, сведения о названиях годов, месяцев и дней, о знаменательных датах мусульманского календаря. Все это излагается с позиций ислама, но здесь явственно проступают народное мировосприятие и фольклорная идеализация героев. «Киссас уль-анбия» - не только популярное прозаическое переложение коранических сюжетов, проповедей и изречений. В книге немало дидактических рассказов и стихов, свидетельствующих о большом поэтическом даровании автора. Особенно показательны в этом отношении стихотворные строки любовного характера в хикаяте о Жусупе и Зылихе. Сюжеты же коранических сказаний и легенд изложены увлекательно, понятным простым людям языком. Они носят не только религиозный, но и познавательный характер, в них много бытовых реалий и примет времени. В книге содержатся также сведения об обычаев не только тюркских, но и других народов, о которых рассказывается в повествованиях.

Одно из значительных произведений эпохи Золотой Орды – дастан «Хосров и Ширин», автором которого является поэт Кутб, кыпчак по происхождению, подробных сведений о жизни которого нет. Известно лишь, что он в 1330-1340 гг. жил в г. Сыгнаке – столице Ак-Орды и там написал свой дастан, посвятив его правителю Тыныбеку и его жене Малике-хатун. Вероятно, оригинал своего произведения автор подарил повелителю, поскольку сам обратился к нему с просьбой принять его на службу, и тот исполнил желание Кутба. Однако Тыныбек правил страной недолго, по одним данным с 1337 по 1340 гг., а по другим – с марта 1342 г. до начала 1343 г. В результате дворцового переворота Тыныбек был убит своим братом Жаныбеком, а как сложилась судьба Кутба – неизвестно.

Общепринято считать, что Кутб завершил свой дастан в 1341-1342 годах. Рукопись, по всей видимости, имела несколько списков. Один из них был увезен кыпчакским поэтом Берке Факихом в Египте, где он в 1383 г. по просьбе своего родственника Кутлыкожа переписал дастан, рукопись которого ныне хранится в Парижской национальной библиотеке под номером 312. Каким образом она попала в Париж, остается загадкой. Вполне возможно, что рукопись, находившиеся в Алеппо (Александрии), могла быть увезена во время наполеоновских экспедиций в Северную Африку. Именно эта рукопись и введена учеными в научный оборот в XX в. и изучается поныне.

Дастан Кутба «Хосров и Ширин» написан в духе назиры по мотивам одноименной поэмы Низами. Кутб сохранил всю фабулу поэмы Низами, оставил без изменения основные эпизоды и главных действующих лиц. Как Низами, он тоже разрабатывает в своем дастане две темы: беспредельной чистой любви и идеального правителя. Обе темы опираются на идею от том, что всепоглощающая любовь – основной ключ к совершенствованию человека и общества, что любовь не только очищающее и облагораживающее, но и преобразующее человека чувство.

Идея справедливого правителя и идеального общества издавна выдвигалась в народных утопических сказаниях и в научных трактатах ибн Сины, аль-Фараби и других мыслителей. Художественное воплощение она находила у Фирдоуси, Кул-Гали, Низами. Непосредственным же источником для Кутба была поэма Баласагуни, народом должен править мудрый и справедливый человек, который обязан заботиться прежде всего о благе народа, вести жесткий контроль над своими приближенными, сановниками и чиновниками и безжалостно наказывать их за употребления. Если властелин не будет таким, его ждет проклятие народа (иль-каргышы).

Кутб не во всем следует Низами в поэтической разработке сюжета. В отличие от него Кутб сжато дает диалоги героев, а также заменяет иранские реалии тюркскими: показывает жизнь и быт не сасанидских правителей, а ханов Золотой Орды, описывает пейзажи Дешт-и Кыпчака. И образы своих героев, в особенности женские персонажи, Кутб рисует в соответствии с тюркским пониманием роли женщины в жизни, с реальным общественным положением женщины в эпоху Золотой Орды.

Замечательным образом художественной литературы XIV в. является лирическая поэма «Мухаббат-наме» («Любовные послания») Хорезми-Равани. Сведения об авторе и истории создания поэмы имеются в самом произведении. В нем сообщается о том, что Хорезми много путешествовал, бывал в Руме (Византия) и Шаме (Сирия) и, живя в Белой Орде, завершил «Мухаббат-наме» на берегу Сырдарьи в 754 г. (хиджры-С.К.), т.е. в 1353-1354 гг. Как пишет сам автор, поэма написана по просьбе конратского бека Мухамедкожа, который приходился родственником хану Жаныбеку, который занял престол, совершив переворот в 1342 г. и убив брата Тыныбека. Он правил страной в 1342-1357 гг.

Рукописи Хорезми, дошедшие до наших времен, являются копиями. Исследователи до недавнего времени считали, что сохранились два списка «Мухаббат-наме»: один на арабском шрифте, а другой – на уйгурском, и оба хранятся в Британском музее.

Однако в обобщающем труде турецких ученых сообщается, что имеются еще две копии «Мухаббат-наме», которые находятся в библиотеке в Стамбуле.

«Мухаббат-наме» - новое по форме и содержанию произведение в тюркской средневековой литературы. Поэма написана в форме посланий страстно любящего юноши к своей возлюбленной. Она включает несколько частей: обращение к всевышнему, восхваление бека Мухамедкожа, заказавшего поэму, любовные стихи-послания, повторное обращение к богу с просьбой о прощении, сомохарактеристика и рассказ о себе. Между любовными посланиями и отдельными частями даются авторские обращения к слушающим и виночерпию. Содержание поэмы чисто любовное. Лирический герой посылает 11 поэтических писем, в которых красочно описывает свою любимую и изливает свои чувства к ней, рисует ее внешний облик и характеризует ее поведение.

Язык поэмы отвечает традициям поэтики и стиля восточной классической лирики, в которой герой восторженно говорит о той, кто заставляет его страдать. Это свидетельствует о том, что Хорезми хорошо знал творчество великих поэтов Востока и синтезировал в своем произведении арабо-персидскую и тюркскую поэтику.

Как показывают содержание, построение и язык поэмы, Хорезми был, очевидно, общепризнанным выдающимся поэтом, создавшим, вероятно, большое количество произведений, и в период, когда писал «Мухаббат-наме», находился в зените славы и вращался в аристократическом обществе Ак-Орды. Он, рассказывая об истории проявления поэмы, воссоздал атмосферу «салонной» жизни дворца, где собиралась интеллектуальная публика, и с чашей вина люди вели беседу о поэзии и искусстве, поэмы сочиняли и декламировали стихи с обращениями к далекой любимой и виночерпию как к спасителю его страждущей любви души.

Поэма «Мухаббат-наме» Хорезми явилась началом зарождения в духовной культуре Дешт-и Кыпчака новой литературы, воспевающей высокое чувство обычного человека.

Музыкальное искусство. Наряду с устным народным творчеством, индивидуальной поэзией и письменной литературой, в духовной жизни общества в XIII-XV вв. большую роль играла музыка: вокальная и инструментальная. Широкое распространение имело песенное творчество, выполнявшее утилитарно-практическую и художественно-эстетическую функции. Оно было многообразно в жанровом и тематическом отношениях. Наиболее древними жанрами были трудовые и лирико-бытовые песни, в которых отражались скотоводческо-кочевой образ жизни и семейно-бытовой уклад людей Дешт-и Кыпчака. Большинство песен сопровождало трудовые процессы и семейно-бытовые ритуалы и обряды. Изготовление кошмы и войлока, ковра и ткани, выделка кожи и изготовление сбруи, доение и стрижка животных – все это делалось в сопровождении песни. В оседлых же зонах пелись песни о сеянии пшеницы, о колосьях, о жатве и зерне, и каждый этап ухода за урожаем имел свою песню. По характеру и типу деятельности людей различались песни табунщиков и пастухов, хлебопашцев и кузнецов.

Весьма массовыми были лирико-бытовые песни на семейные, житейские и любовные темы. Женитьба, рождение ребенка, его взросление, смерть – все имело специальные песни. Свадебные песни той бастар, жар-жар, беташар, похоронные причитания жоктау, песни-утешения естірту, көңіл айту и жұбату были одновременно частью быта и произведениями искусства.

Лирические песни разнообразны не только по тематике, но и по содержанию. В них тонко передаются волнующие чувства любви, воспевается природа родного края. В лирических песнях отражаются и горестные размышления о безвозвратно ушедшей молодости, сожаления о гибели любимого коня или ловчей птицы».

Большой популярностью в народе пользовалось музыкально-песенное исполнение больших эпических произведений. В XIII-XV вв. ногайлинский эпос героического характера и романические сказания любовного содержания исполнялись, в основном, профессиональными сказителями-жыршы. В то время пелись «Алпамыс батыр», «Қобыланды батыр», «Едіге» и другие эпические сказания. Ученые-музыковеды считают, что «для героического эпоса (батырлар жыры) были характерны песенно-речитативная и музыкально-завершенная инструментальная форма, а для лиро-эпического – песенно-речитативная и музыкально-иллюстративная формы воплощения, при этом чаще в вокальном исполнении».

Не меньше вокального искусства ценилась инструментальная музыка, называемая кюй (состояние, настроение). Они также разнообразны по тематике и содержанию. Были кюи-раздумья о быстротечности жизни и бренности мира, кюи о скакунах и ловчих птицах, кюи о покинутом родном крае и т.д. Создавались и исполнялись также кюи на исторические, богатырские и любовные темы. В народе до наших дней сохранились кюи «Ескендір» («Александр Македонский»), «Қамбар батыр», «Қобыланды батыр», «Шора батыр» и другие.

Из инструментальной музыки эпохи Золотой Орды до нас дошло несколько кюев-легенд (күй аңыздар): «Жошы ханның жортуылы» («Поход хана Джучи»), «Ақсақ құлан» («Хромой кулан»), «Әмір Ақсақ» («Эмир Хромой»), «Ел айырылған» («Разъединение народа»), «Сағыныш» («Ностальгия»). Часть их-безымянна, а некоторые из них народная память приписывает Кетбуге («Ақсақ құлан»), Асану Сабитулы («Ел айырылған»), Казтугану Суюнишулы («Сағыныш»).

Кюи-легенды – это инструментальные пьесы, сопровождаемые при исполнении рассказами, поясняющими содержание края. Они слагались преимущественно на исторические и важные общенародные темы и проблемы. самая ранняя фиксация кюев-легенд относится к XIV в. В «Кодекс Куманикус» учеными обнаружена квадратная нотная запись, при расшифровке которой оказалось, что ее «начальный раздел (такты 1, 2, 3) ассоциируется с интонационным строем древнего кюя «Ақсақ құлан» и с более поздней исторической песней «Елім-ай». Как известно, кюй-легенда «Ақсақ құлан» связывается с именами чиниг-хана и его сына Джучи. В нем музыкальным языком излагается история гибели Джучи во время охоты на куланов и показывается реакция Чингиз-хана на эту трагедию. Смерть Джучи раньше отца – факт исторический, и это нашло отражение в кюе – легенде.

Совпадение первых тактов музыки, записанной в XIV в., с началом известной песни «Елім-ай» может быть свидетельством того, что мелодия этой песни возникла еще в то время, как отзвук ухода народа с родных мест, а в XVIII в. при аналогичных ситуациях она использована по-новому, возможно, с другими словами. В эпоху больших исторических перемен, судьбоносных событий прежние песни, кюи, эпосы подвергались новым обработкам, циклизировались и перепевались наравне с вновь созданными произведениями. Каждый раз, когда народ и общество испытывали трудности, возникали новые произведения, разрабатывавшие, подобно обновленным старым творениям, актуальные проблемы времени. Таковыми были кюи – легенды «Ел айырылған» Асана Сабитулы и «Сағыныш» Казтугана Суюнишулы, в которых снова звучала идея единства народа, выраженная в «Елім-ай» в XIV в., и нашли отражение события откочевки казахов из Ногайской Орды в XV в. и народное понимание этих событий, приведших к образованию самостоятельного Казахского государства.