ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Клейн Й.
Реформа стиха Тредиаковского в культурно-историческом контексте // Клейн Й. Пути культурного импорта: Труды по русской литературе XVIII века. М., 2005. С. 256–260. 11 Пумпянский Л. В. Тредиаковский // История русской литературы: в 10 т. Т. 3. М.; Л., 1941. С. 217. 12 Цит. по: Кузнецов В. А. Тредиаковский. С. 410 13 Там же. С. 410. тельный прием, который встретила его книга («Езда в остров любви» и сопровождающие ее оригинальные «Стихи на разные случаи») у многих читателей — прежде всего у придворной молодежи. Впрочем, и люди зрелого возраста, в том числе и сановники, роман весьма одобряли: «Я не смел и рассчитывать на успех, которым почтил его сиятельство (имеется в виду князь А. Б. Куракин, покровительство- вавший Тредиаковскому в Париже, в доме которого он жил в начале 1731 г. — П. Б. ) мою книгу. Все люди с хорошим вкусом желают приобрести ее поскорее» 14 — это из письма, датированного январем 1731 г. А вот что Тредиаковский пишет тоже в январе, 27-го числа: «Поистине я могу сказать, что книга моя вошла здесь в моду, и, к несчастию или же к счастию, я вместе с нею» 15 . Тут автор лукавит — конечно же, он был резонансом, который вызвала «Езда…», весьма доволен. И то, что резонанс этот имел привкус скандала, его ничуть не смущало. Напротив, он пишет об этом (все тому же Шумахеру) не без оттенка удовлетворенного тщеславия: «Суждения о ней (кни- ге. — П. Б. ) различны соответственно различию людей, их профес- сий и вкусов. Придворные ею вполне довольны. Среди духовенства одни ко мне благожелательны, другие обвиняют меня, как некогда обвиняли Овидия за его прекрасную книгу, где он рассуждает об искусстве любить, утверждают, что я первый развратитель россий- ского юношества, тем более что до меня оно совершенно не знало чар и сладкой тирании любви» 16 (письмо от 18 января 1731 г.). Останавливает на себе внимание стилистика письма. Она, во- первых, совсем не в меньшей степени, нежели французские стихи Тредиаковского, свидетельствует о свободном владении французской языковой культурой, в данном случае — эпистолярной. Письмо — да и другие письма 1731 г. Шумахеру — написаны свободной и уверен- ной рукой. А во-вторых (и это представляется еще более важным), за уверенностью стиля проступает уверенность человека. И одним лишь покровительством князя Куракина подобную уверенность не объяснить: так писать может только человек, осознающий собствен- ную значимость, полный веры в свои силы. Ранние эти письма Тре- диаковского неожиданным образом созвучны письмам главных его соперников, Ломоносова и Сумарокова, — созвучны высокой са- мооценкой, какой-то внутренней свободой, с которою автор рассужда- ет о жизни и культуре. Бросается в глаза и отчетливое осознание 14 Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980. С. 44. 15 Там же. С. 47. 16 Там же. С. 46. 346 347 собственной способности сказать в словесном искусстве новое сло- во, обновить русскую литературу. Тут Тредиаковский сближается с молодым Н. М. Карамзиным — также (правда, на шестьдесят с слиш- ком лет позднее) вернувшимся из-за границы и глубоко модернизи- ровавшим отечественную прозу. И что очень важно — не только сам Тредиаковский видел себя подобным образом, но и окружающие относились к нему точно так же: «В этот короткий период беспечности и славы он походил, долж- но быть, на пушкинского Моцарта. Благодаря известности и связям Тредиаковский был определен в Санкт-Петербургскую Академию наук. Это была своего рода ниша для молодого русского европейца, талантливого литератора, уже заявившего о себе новыми литератур- ными вкусами. По-видимому, так понимал положение Тредиаковско- го в Академии наук ее фактический глава И.-Д. Шумахер», — пишет об этом периоде его жизни Н. Ю. Алексеева 17 . В 1732 г. он был пред- ставлен императрице Анне Иоанновне, с того же года началась его служба в Академии наук — сперва переводчиком, а с 1733 гг. в учреж- денной специально для него должности секретаря. Круг его обязан- ностей был достаточно широк, но одновременно вполне определен: «вычищать язык руской пишучи как стихами, так и не стихами; да- вать лекции… окончить грамматику… и трудиться совокупно с про- чими над дикционарием русским; переводить с французского на русский все что ему дастся» 18 . Речь, как видим, идет о словесных занятиях, в которых его, однако, мало что ограничивало — он мог делать то, «что ему дастся». «Далось» ему многое. IV. В 1730-е, да и в первой половине 1740-х гг. жизнь Тредиаков- . В 1730-е, да и в первой половине 1740-х гг. жизнь Тредиаков- ского складывается скорее благополучно. Это, разумеется, не озна- чает, что в ней отсутствовали встряски, неприятности и даже траги- ческие моменты: всего этого более чем хватало. Так, его преследо- вали пожары: в 1737 г. он лишился почти всего имущества, но еще страшнее были последствия октябрьского пожара 1747 г., когда сго- рел дом Тредиаковского, едва не погиб его двухлетний сын Лев и был вместе с другим имуществом уничтожен перевод части «Римской истории» Ш. Роллена, только что завершенный. Подвергался Тре- диаковский и многочисленным унижениям при дворе: «статус ли- тератора-плебея в эпоху Анны Иоанновны был совсем невысок» 19 , 17 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|