ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
§ 1. жизненный путь и литературная репутация
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| § 1. жизненный путь и литературная репутация
I. Василий Кириллович Тредиаковский принадлежал к типу авто- . Василий Кириллович Тредиаковский принадлежал к типу авто- дидактов: свои представления о Вселенной, человеке и духовно- моральных аспектах его бытия, о языке, о красоте и искусстве, то есть о том, что больше всего занимало его ищущий ум, он не заим- ствовал у кого-то в готовом уже виде, но вырабатывал сам. Эти пред- ставления возникали, разумеется, не на пустом месте — они вырос- ли на почве европейской ренессансной и постренессансной культу- ры в любопытном сочетании с некоторыми идеями православной церкви, восходили к весьма определенным источникам и по своему генезису не могли считаться абсолютно оригинальными. Однако Тре- диаковский, во-первых, заимствовал не систему тех или иных взгля- дов, не законченные концепции, а, скорее, отдельные мысли и по- ложения, которые соединял между собою во многом по-своему, благодаря чему создавалось нечто своеобразное. Во-вторых же, к чужим идеям он относился исключительно творчески, не просто подхватывая их, но в них вживаясь — и тем самым делая их отчасти и собственными. Так же как бессмертный гоголевский герой, Тре- диаковский мог бы сказать, что до всего дошел он своим умом; толь- ко к нему, в отличие от Ляпкина-Тяпкина, данные слова смело мож- но приложить без всякого иронического оттенка. Люди такой самобытной интеллектуальной складки нередко встре- чаются среди художников, при этом художников самого крупного калибра: автодидактизм подобного рода способствует выявлению неповторимого творческого лица. Оставаясь в пределах русской ли- тературы можно назвать, например, А. С. Шишкова, Л. Н. Толстого, Н. С. Лескова. С ними по своему типу вполне однороден и В. К. Тре- диаковский — возможно, наиболее самостоятельный и оригинальный русский литератор XVIII в. Так же, как и они, Тредиаковский от- XVIII в. Так же, как и они, Тредиаковский от- в. Так же, как и они, Тредиаковский от- личался чрезмерным упорством в отстаивании выношенных им мне- ний, увлеченностью и страстностью суждений. Причем — а это среди мыслителей автодидактического покроя встречается как раз редко — он не был самоучкой. Напротив, получив прекрасное об- разование, Тредиаковский не переставал систематически расширять свои знания. Он был по-настоящему ученым человеком (а не само- родком), и ученость его в целом ряде областей была огромной. Тредиаковский родился в Астрахани 22 февраля 1703 г., проис- ходил он из духовной среды (мы знаем, что и дед его, и отец были священниками). Окружавшая Тредиаковского в детстве и юности об- становка церковного быта во многом объясняет не только его превос- ходное знание славянского слова, но и общую приверженность учению православия (и вообще апостольской церкви), которая отчасти вы- деляла писателя из круга литераторов XVIII в. Конечно, и они в аб- XVIII в. Конечно, и они в аб- в. Конечно, и они в аб- солютном своем большинстве были людьми верующими и хотя и в разной мере, но церковными, однако мало кто в такой степени, как Тредиаковский, чувствовал собственную принадлежность к Русской церкви и свою за это ответственность. Церковное начальство в целом платило ему за это благорасположением: Тредиаковский имел прочные связи в Священном синоде. Правда, тут надо сделать одну существен- ную оговорку: в начале 1730-х Тредиаковский приобрел чуть ли не репутацию опасного вольнодумца, а только что сказанное о его вер- ности Церкви относится к более позднему времени. Примерно в 1720 г. (более точная дата не известна) в жизни Тре- диаковского произошло событие огромной важности: он поступил в школу монахов-капуцинов, которых провидение посредством при- чуды русского правительства привело в Астрахань и в ней задержа- ло. Именно здесь, как уже отмечалось ранее, Тредиаковский позна- комился с А. Д. Кантемиром. Школа дала ему чрезвычайно много, определив как общие его взгляды и реакции, так и некоторые из- вивы судьбы. Прежде всего у братьев-капуцинов он превосходно выучил латынь. Во-вторых, необычайно расширился круг его интеллектуально-религиозных представлений — ведь учителями в школе были католики. Вести сколько-нибудь открытую проповедь католицизма они, разумеется, не могли: русские церковные власти были в этом отношении крайне щепетильны и неуступчивы. Но сам дух преподавания был пропитан католицизмом — и религиозными его идеями, и, главное, его культурой. Благодаря этому Тредиаковский смог глубоко проникнуться постренессансным гуманистическим культурным сознанием в католической его огласовке — именно оно определяло тот тип схоластической по форме учености, которую преподавали в школе. В-третьих, Тредиаковский завязал во время учебы некоторые полезные знакомства, которые пригодились ему в годы жизни за границей, когда он, очевидно, выполнял и определен- 340 341 ные церковно-политические поручения русского правительства. Во всяком случае, капуцинской школой он был подготовлен к общению с католическим миром. Кроме того, сам факт того, что Тредиаковский начал свое серьезное образование в заведении, находящемся — хотя и не географически — в пространстве западной цивилизации, пред- ставляется весьма существенным. Благодаря этому он в совершенно особой перспективе увидел Славяно-греко-латинскую академию, бывшую следующим этапом его прохождения через «врата учености»: Тредиаковскому не могла не броситься в глаза близость московского преподавания к тому, чему его учили капуцины. Я имею в виду не круг предметов, но общий характер образования: в обоих случаях он столкнулся с одним и тем же типом образованности. «Европей- скость» Заиконоспасской школы (так в обиходе называли Славяно- греко-латинскую академию, разместившуюся в московском Заико- носпасском монастыре) — пусть весьма специфическая и предельно маргинальная — была для него бесспорна: он, так сказать, опознал эту «европейскость» с позиций самой Европы. В этом Тредиаковский оказывается отчасти созвучным Кантемиру: их юношеский культур- ный опыт позволил им осознать ту словесную культуру, которая сло- жилась в петровское время, как культуру европейскую — а значит, такую, с опорой на которую (при условии плавного ее развития) можно смело не просто вступить в сообщество «политических на- родов», но и оказаться полноправным его членом. II . Начало пребывания Тредиаковского в Славяно-греко-латинской академии пришлось на 1723 г. По его собственным словам, привела его в Москву (как позднее главного его соперника — М. В. Ломоно- сова) страсть к знаниям. «По охоте к учению… оставил природный город, дом и родителей, и убежал в Москву» 1 , — писал он в 1744 г. К обучению в академии Тредиаковский был подготовлен не только воздействием церковной атмосферы, неприметным образом (как вы- разились бы во второй половине XVIII в.) приобщившей его к рели- XVIII в.) приобщившей его к рели- в.) приобщившей его к рели- гиозной славянской письменности, но и полученными у капуцинов знаниями. Известную роль тут сыграло и его знакомство с И. Ильин- ским, оказавшимся (в составе окружения князя Дмитрия Кантемира) в то время в Астрахани. Не исключено, что именно Ильинский и подал Тредиаковскому идею отправиться за знаниями в Москву. Кро- ме того, Ильинский познакомил молодого астраханца с современным силлабическим стихотворством, тем самым введя его в контекст поэтических исканий эпохи. Скорее всего, не без его влияния Тре- диаковский и сам предался упражнениям в словесных искусствах — 1 Цит. по: жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|