ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Еремин И. П
. Театр и драматургия начала XVIII века. С. 115. 88 Там же. С. 116. 89 О русских интермедиях XVIII в. см.: Пезенти М. К . Комедия дель арте и жанр интермедий в русском любительском театре XVIII века. СПб., 2008. 90 Может быть, самой представительной и литературно ярко одаренной является в этом отношении фигура Феофана Прокоповича: он преподавал в Киево-Могилянской академии, был автором «Поэтики» и «Риторики», написал трагедокомедию «Владимир». 86 87 Применительно к драматическому роду школьные руководства выделяли следующие жанры: трагедию, комедию и трагедокомедию. Регламентировались также количество действий, их содержание и роль в развитии интриги, соотношение с прологами, которыми пред- лагалось открывать пьесу, а то и каждое действие; кроме того, пере- числялись желаемые в пьесах серьезного содержания (трагедиях и трагедокомедиях) аллегорические фигуры; имелись рекомендации и другого типа. Однако подобное многообразие не мешало и определенному един- ству и многочисленным репертуарным перекличкам между театрами: отмеченные выше предпочтения были именно предпочтениями, не препятствовавшими, например, в придворных театрах ставить пьесы прямо религиозного содержания. Вообще, можно говорить о извест- ной общности театрального репертуара. Во многом единообразными были и принципы оформления спектакля, декорации и костюмы, сценические эффекты. Еще более важными были общие черты, про- ступающие в большинстве сочинений драматического рода. Некото- рые из них были отмечены А. С. Деминым 91 ; выделенные на мате- риале московских школьных театров, они могут быть, в несколько смягченном виде распространены на петровскую драматургию в целом. Во-первых, это отчетливый и тотальный аллегоризм. В школь- ных пьесах он проявлялся в доминировании аллегорических или предельно обобщенных персонажей. В переводных пьесах и в ин- сценировках аллегоризм был, пожалуй, менее заметен, однако и там он продолжал быть одним из важных принципов смыслообразования. Подобный аллегоризм был во многом обусловлен ориентацией на церковные представления о мире, вплоть до прямого обращения к богословским концепциям или, что встречалось еще чаще, к библей- ским сюжетам. Во-вторых, драматическая литература начала XVIII в. отличалась композиционным и стилистическим однообразием, «вплоть до постоянного повторения отдельных выражений и ме- тафор» 92 ; можно сказать, что большинство пьес создавалось по одно- му и тому же принципу из одних и тех же слов и композиционно- речевых форм, расположенных при этом в одинаковой последователь- ности. В-третьих, драматическая композиция строилась во многом на контрастах: между добром и злом, радостью и горем, благопо- лучием и несчастьем и т. д., причем перепады между противопо- ложными состояниями были, как правило, резкими и внезапными. 91 См.: Демин А. С. Эволюция московской школьной драматургии. С. 9–18. 92 Там же. С. 13. Это придавало художественному миру петровских пьес особые ди- намизм и экспрессию, способствовало созданию необходимого в драме напряжения 93 . Кроме того, драматургия начала XVIII столетия отличалась еще одной, может быть, самой важной (имея в виду сугубо литературный круг проблем) особенностью: повествовательностью и инсцениро- ванностью. «Внешне усвоенная драматическая форма не вытекала из природы представляемых на сцене событий, а служила лишь сред- ством передачи» 94 содержания, по своей природе предполагающего нарративные формы сюжетно-композиционной организации. Опи- савший данное характернейшее свойство петровской драматургии, Ю. В. Стенник относил его прежде всего к тем многочисленным инсценировкам, которые постоянно появлялись на подмостках того времени, прежде всего в придворном театре. Вместе с тем и эту черту, пожалуй, следует распространить на весь корпус драматиче- ских сочинений первой трети XVIII в., во всяком случае на основную его часть. Недостаточная выявленность именно драматического на- чала текстов, предназначенных для театра, легко обнаруживается, например, и в политико-агитационных произведениях школьного театра, включая и наиболее яркие в эстетическом плане достижения, такие как «Слава российская» (1724) и «Слава печальная» (1725), приписываемые Ф. Журовскому. Они представляют собою театрали- Журовскому. Они представляют собою театрали- Журовскому. Они представляют собою театрали- зованные диалоги (полилоги) аллегорических персонажей, а не дра- матические произведения, организованные конфликтом, лежащим в их основе, создающим их текстовую целостность и определяющим весь процесс текстопорождения. По своей внутренней форме — а не по внешнему виду — это тоже не драмы. Может быть, именно поэтому драматургия петровского времени не стала началом новой русской драматургии, у истоков которой стоит А. П. Сумароков, ве- П. Сумароков, ве- П. Сумароков, ве- Сумароков, ве- Сумароков, ве- роятно, первый русский драматург в точном смысле этого слова, если иметь в виду подлинно драматургическую природу его предназна- 93 А. С. Демин формулирует эту особенность несколько иначе: «Пропорция и сим- Демин формулирует эту особенность несколько иначе: «Пропорция и сим- Демин формулирует эту особенность несколько иначе: «Пропорция и сим- метрия в соотношении положительных и отрицательных персонажей, нарушения равновесия, нагнетание и „перепады“ настроения приобрели особое выразительное значение в школьной драме, внеся экспрессивность и экзальтацию в изображение над- человеческого мира…» ( жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|