ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века., Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Николаев С. И
. Литературная культура петровской эпохи. С. 8–9. 3 См.: Гудков Л. Д ., Дубинин Б. В . Литература как социальный институт: статьи по социологии литературы. М., 1994. 4 См.: Эйхенбаум Б. М . Мой временник. Конкретным приложением этих идей к рас- смотрению литературной жизни стала трилогия Б. М. Эйхенбаума о Льве Толстом (Лев Толстой. Пятидесятые годы. Л., 1929; Лев Толстой Шестидесятые годы. Л., 1931; Лев Толстой. Семидесятые годы. Л., 1960). 5 См.: Николаев С. И . Литературная культура Петровской эпохи. С. 4–9. лее 320, Феофан Прокопович — более 70, при этом подобная про- дуктивность ничуть не сказывалась на качестве, напротив, художе- ственный уровень проповедческой прозы той поры был чрезвычай- но высок), богатство стихотворной культуры, постоянное внимание к литературе со стороны Петра, — все они явно противоречат суж- дениям о литературной скудности 1700-х — начала 1730-х гг. Каковы же причины негативной оценки литературной деятель- ности петровского времени, оценки, которая, как видим, далеко не бесспорна и отнюдь не полностью соответствует реальному положе- нию дел? С. И. Николаев справедливо полагает, что одна из них за- ключается в филологически не вполне корректном подходе к изуче- нию петровской литературы: «...эпоха, декларативно заявившая о разрыве с традицией, сохранила в литературе старый механизм ее существования, структуру древнерусской литературы. Стремление же непременно отыскать „новую“ литературу (в соответствии с про- грессистской моделью развития литературы: новым историческим этапам соответствует новая литература) в конечном счете сводится к ее поискам в реляциях Северной войны, политических трактатах, статейных списках петровских „вояжеров“ и в первых печатных „Ведомостях“» 6 . Можно сказать, что из Петровской эпохи извлекают не те тексты, сосредотачиваясь на маргинальных и находящихся на грани литературности (в понимании современников) явлениях, про- пускают те литературные факты, которые как раз и составляли в то время сердцевину литературной культуры. Здесь уместно заметить, что в существующих учебниках по истории русской литературы XVIII в. в соответствующем разделе не упоминаются ни Димитрий Ростовский (а как собственно русский автор он явился только в на- чале XVIII в.), ни, пример совсем иного порядка, Петр Буслаев, чья поэма «Умозрителство душевное...», опубликованная в 1734 г., явля- ется одним из шедевров русской силлабики. Вскользь характеризу- ется и Стефан Яворский, и вообще вся ораторская проза. А ведь это — литературные события самого крупного эстетического ка- либра. Не попадают в поле внимания и риторические трактаты, а ведь они нередко — не просто учебные руководства, но и отчасти — ли- тературные произведения (например, «Рука риторическая» Стефана Яворского в переводе Федора Поликарпова, 1705). И уж, конечно, ничего не говорится о литературной деятельности немецких авторов (И.-В. Паузе, Г.-В.-Фр. Юнкер, Я. Штелин и др.), хотя их поэтическое 6 Николаев С. И . Литературная культура Петровской эпохи. С. 6. 94 95 творчество, как думается, представляет собой очень любопытную страницу из истории литературы петровского времени. Вторая причина имеет несколько иной характер. Одними из глав- ных недостатков литературы петровского времени видятся ее бес- системность, хаотичность, расшатанность структурообразующих связей, являющиеся прямым следствием реформ Петра. Однако это еще не свидетельствует о ее скудности, и уж тем более не является непременным показателем художественной вялости и невыразитель- ности. Постструктуралистское литературоведение теоретически обо- сновало и продемонстрировало в ряде конкретных анализов внутрен- ний динамизм, противоречивость и несводимость к общему знаме- нателю как непременные свойства и литературного текста, и литера- турной культуры в целом. В полной мере принять эти концепции вряд ли следует: многое кажется в них филологически малоубеди- тельным и ведущим к подмене объекта сознанием анализирующего его субъекта, причем в этом сознании на первый план выходят во- люнтаристские стратегии. А это разрушает филологию как науку о понимании, исходящую из собственных интенций изучаемого объ- екта. Однако реабилитация вихреобразного динамизма, разнонаправ- ленности основных смыслообразующих стратегий и предельной по- лисемантичности (впрочем, не отменяющий доминирующего с точки зрения текста смыслового вектора) в качестве непременных свойств художественного произведения и литературной жизни в целом мож- но приветствовать. В свете же этого бессистемность, которой отме- чена Петровская эпоха, уже не может быть основанием для ее одно- значно отрицательной — с эстетической точки зрения — оценки. Кроме того, ее хаотичность не стоит чрезмерно преувеличивать: не- смотря на ее отчетливое присутствие в разных регистрах литературно- культурной жизни, в Петровской эпохе, взглянув на нее как на некий отдельный фрагмент истории русской литературы и русского само- сознания, нетрудно заметить и действие целого ряда взаимосвязанных стратегий, и общее, отчетливо целенаправленное движение. III. Важной особенностью культуры 1700–1730-х гг. является су- ществование в ней двух сложно соотносящихся друг с другом начал: высокой словесности, связанной с придворным кругом и отражающей эстетические и идеологические запросы социально-куль турной эли- ты, и литературы демократической, связанной с достаточно широким кругом «простых» читателей. В данном отношении (как и во мно- жестве других) Петровская эпоха унаследовала ту социальную диф- ференциацию литературной жизни, которая произошла в середине XVII столетия, при Алексее Михайловиче. До этого времени средне- вековая московская словесность социального разделения не знала. Демаркационная линия проходила не между разными социальными группами, а между официальной, книжно кодифицированной куль- турой строго религиозного типа и народной смеховой культурой, неразрывно связанной с фольклором 7 . И та и другая обслуживали все общество в многообразии составляющих его частей, но каждая была ограничена достаточно строгими рамками и выполняла свои собственные функции. Эти две культуры не были, конечно, равно- правными: официальная культура стремилась к полному господству, народная же могла лишь обороняться, да и то скрытно. Однако по- следняя — при существующих в то время культурных механизмах — была необходима. Недаром, когда при патриархе Никоне официаль- ная культура восторжествовала в своем самом строго церковном варианте и культура народная оказалось вытесненной из жизни — по крайней мере, из жизни высших слоев, — почти сразу же начи- нается процесс дифференциации уже по другому, социальному при- знаку. В Петровскую эпоху элитарная, условно говоря, придворно-ари- сто кратическая литература и словесность народная были представ- лены следующим образом. К первой относились ораторская проза, силлабическое стихотворство, школьная и придворная драматургия. Димитрий Ростовский, Стефан Яворский, Гавриил Бужинский, Фео- фан Прокопович — наиболее выразительные здесь фигуры. Массо- вая литература связана, прежде всего, с жанром повести («гистории») и с народным театром («Царь Максимильян»). К ней же относится творчество И. Т. Посошкова — выразительной и интересной разны- ми своими сторонами общественно-культурной фигуры Петровской эпохи. «Высокая» литература ориентировалась в первую очередь на ев- ропейский опыт в его украинском преломлении, не случайно боль- шинство крупных ее представителей — украинские интеллектуалы. Ее можно определить как придворную не столько потому, что многие действовавшие в ее пределах литераторы так или иначе были связа- ны с придворным кругом, но прежде всего благодаря ее сочувствен- ности петровским преобразованиям. Не совсем так, как это хотелось бы царю, — и чем дальше, тем сильнее этот зазор ощущался — эли- 7 См.: жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|