ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Алексеева Н. Ю.
Комментарий // Тредиаковский В. К. Сочинения и переводы как стиха- ми, так и прозою. С. 597–598). 93 Пумпянский Л. В. Тредиаковский. С. 234. вым 94 . Вероятно, уже к середине 1740-х он во многом отошел от своих первоначальных представлений о русской силлаботонике и принял силлабо-тонический стих в том его варианте, который был предложен Ломоносовым. Это не означало, что он полностью от- казался от прежних взглядов на стих. Напротив, в главном он их сохранил — и в отношении центрального своего положения (ре- форма направлена на то, чтобы упорядочить «систему падений в силлабически эквивалентных единицах», а не на полную замену силлабического принципа тоническим 95 ), и в предпочтении хорея ямбу, и в признании конвенциональности силлабо-тонических ме- тров (то есть отсутствия непременной связи между метрической организацией стиха и смыслом, которую признавал Ломоносов), и в ряде других моментов. Но, по-прежнему придерживаясь своей ранней концепции, Тредиаковский полагает возможным сочинять стихи, так сказать, в духе Ломоносова и Сумарокова (быстро пере- нявшего ломоносовские стиховые формы), признавая тем самым не просто возможность их существования в русской поэзии, но и их ценность. Особенно близок к своему сопернику Тредиаковский в духовных одах, прежде всего — в ямбических стихах. Первая строфа «Параф- разиса вторыя песни Моисеевы» абсолютно не уступает наиболее энергичным фрагментам духовной поэзии Ломоносова: Вонми, о! небо, и реку, Земля да слышит уст глаголы; Как дождь, я словом потеку; И снидут, как роса к цветку, Мои вещания на долы (с. 200). Даже появление в первом стихе междометия посередине фразы не нарушает гармонической ровности поэтического стиля, мало по- 94 Стоит обратить внимание на такой кажущийся странным факт, как посвящение посмертно изданной в 1775 году трагедии «Деидамия» А. П. Сумарокову с указанием, что это посвящение сделано «по завещанию сочинителя» ( Николаев С. И. Тредиаковский // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 3: Р–Я. СПб., 2010. С. 263). Его можно трактовать различно, однако нельзя исключить и искренность данного пожелания Тре- диаковского, способного проявить к литературным оппонентам и даже врагам известное уважение. Он и в целом был более открыт чужому мнению, нежели Ломоносов и Сума- роков. Вообще, при многих поступках, ныне оцениваемых как малодостойные, Тредиа- ковский и как человек (со всеми своими слабостями) вовсе не был лишен благородства и великодушия, может быть — в большей степени, нежели удачливые его соперники. 95 Хворостьянова Е. В. Условия ритма: Историко-типологические очерки русского стиха. СПб., 2008. С. 101–102. 384 385 хожего на обычные (и излюбленные) стилистические приемы Тре- диаковского. Естественностью такого рода отмечены не только ямбические переложения псалмов, но и другие стихотворения Тредиаковского, созданные (или переведенные) ямбами. Среди них следует упомянуть написанную 5-стопным ямбом «Похвалу Ижорской земле и царству- ющему граду Санкт-Петербургу» (1751) или же включенный в «Раз- говор… об ортографии» (1748) перевод фрагмента из «Послания к Пизонам» Горация, созданный 6-стопным ямбом с парной рифмовкой и цезурой после 3-й стопы (т. е. александрийским стихом в его рус- ском варианте): Как лист с древес в лесах погодно опадает, Так век старинных слов в языке пропадает; Слова ж, рожденны вновь, прекрасно в нем цветут И молодых людей подобием растут… (с. 538). По своей прозрачной величавости этот пример александрийского стиха ничуть не уступает лучшим его образцам у Ломоносова и Су- марокова. Хореические духовные оды Тредиаковского подобной «ломоно- совско-сумароковской» окраски лишены — в первую очередь потому, что сам Ломоносов к хорею прибегал достаточно редко. Интонаци- онный их строй исключительно своеобразен, но в стилистическом отношении и они являют собою отход (в определенном смысле и границах) от уже привычной Тредиаковскому стилистики. Таковы, например, некоторые строфы «Парафразиса Псалма 1»: Но закону отдает Послушание Господню; И его всегда поет Всю кленя власть преисподню (с. 175); Как на том же древе лист Чрез всё время зеленее, Так весь век в делах он чист, Что ни начнет, преуспеет (с. 176). Конечно, освоение многих тенденций ломоносовского стиля ничуть не лишило Тредиаковского оригинальности: он выступил не как последователь-ученик, но как зрелый и самостоятельный поэт, имею- щий в русской литературе право первородства и стремящийся освоить достижения младших (во всех смыслах) авторов, наполняя усвоенные литературные приемы и стратегии своим собственным содержанием и совмещая их с излюбленными им формами. Движение Тредиаковского- поэта в сторону Ломоносова означало не отказ от собственной его манеры, а ее обогащение. Да и движение это, при всей очевидности, было все же достаточно ограниченным. Оно являло собою только одну из поэтических тенденций Тредиаковского; руководствуясь иде- ей синонимии, он полагал возможным и, вероятно, даже нужным писать в ломоносовском духе — упрощение стилистической фактуры нейтрализовалось четким ритмом. Но едва ли не большие права имел и противоположный путь — усиление стилистической затемненности, позволяющей в меньшей степени заботится о жесткости ритмическо- го рисунка. Посему он продолжал культивировать затрудненный поэтический синтаксис (естественно, не в тех случаях о которых толь- ко что шла речь). Более того, затемненность смысла с середины 1740-х гг. начинает усиливаться активным использованием церков- нославянизмов. Примером здесь может послужить третья строфа уже цитировавшегося «Парафразиса Псалма 1»: Кой не сел и на престол Пагубников гордо-злобных, Ни на нем судя пробол Как чужих, так и утробных (с. 175). Труднопостигаемость смысла в данной строфе достигается не только весьма специфическим употреблением союзов и предлогов, но и введением таких славянизмов, как «утробных» (в значении ‘сво- их, внутренних’) и особенно «пробол» (от церковнославянского гла- гола «пробости» — ‘поразить’, ‘проткнуть’). Обращение к славяниз- мам, связанное во многом с общим стремлением литераторов сере- дины XVIII столетия к созданию некоего русско-церковнославянского языкового синтеза, выразившегося в концепции славянороссийского языка (см. о ней в § 2 главы 8), было — в случае с Тредиаковским — обусловлено и его пониманием принципов рецепции античности. При всей внешней религиозной противопоставленности христианской и античной культурных традиций они в европейской литературной практике мирно уживались — во всяком случае, с эпохи гуманизма. И Тредиаковским в предисловии к поэме «Феоптия» в одном ряду упоминаются как античные, так и христианские авторы: «Многии видим примеры философствовавших стихами. Сим образом Цицерон описал Аратову „Астрономию“. Сим Люкреций книги „Об естестве 386 387 вещей“; сим Вергилий земледелные свои книги; сим Овидий сладкие „Превращения“ и мудрые „Фасты“; сим из древнейших Эмпедокл книги „Об естествах вещей“, коему и подражал эпикурскими своими помянутый Люкреций; сим и еще древнейший Эмпедокла Изиод „Теогонию“; сим, напоследок, и Гомер похвалныи богам „Гимны“; но да не будут подражаемым примером язычники, не ведавшии ис- тинного бога; сим царствовавший пророк Давид, вдохновенную ду- хом святым Псалтырь, сим все пророческие возглашены песни; сим и в благодати многие из отцов святых церковные стихиры и каноны составили, а особливо преподобный отец Иоанн Дамаскин; но как? самую глубокую богословию сим образом он воспел» 96 . Хотя поэт и оговаривается: «Да не будут примером язычники, не ведавшии истинного бога», — это не более чем отговорка. В качестве примеров высокой поэзии, являющейся одновременно философией и теологией (не теряя притом поэтического своего статуса), равно упоминаются Тредиаковским творения как греков и латинян, так и библейских авторов и христианских писателей. Церковнославянская традиция, в которой и явлено в русской культуре христианство, ока- зывается чем-то родственным античности — родственным не рели- гиозным духом, но художественным своим языком. Подобные взгляды существенно сближают Тредиаковского опять- таки с Ломоносовым. Но такая близость касается прежде всего обще- го осознания важности церковнославянской стихии и ее парадок- сальной связи (в пространстве русской культуры) с античностью. При реализации же своих взглядов в речевой практике Тредиаковский с Ломоносовым расходились самым существенным образом. По- следний стремился к синтезу церковнославянских и русских элемен- тов, результатом чего должно было стать появление гармонического стиля (см. об этом в главе 8), Тредиаковский же видел в церковно- славянизмах одну из форм выделения художественной литературы из других сфер словесного творчества, ее обособления. Поэтому для него церковнославянизмы сохраняют в поэтической (т. е. литератур- ной) практике особый эстетический статус, связанный с их противо- поставленностью лексике обычного словоупотребления. V. Таковы были воззрения на литературу и литературное творче- . Таковы были воззрения на литературу и литературное творче- ство, постепенно вызревавшие в сознании Тредиаковского, начиная с поворотного для развития его художественного сознания 1735 г., и приобретшие хотя бы отчасти законченную форму к концу 1740-х. 96 Цит. по: жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|