ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Алексеева Н. Ю.
Русская ода. С. 113. Ниже я излагаю наблюдения Н. Ю. Алек- сеевой. 60 Там же. С. 114. 61 Более подробно понятие одического восторга будет рассмотрено в главе, посвя- щенной М. В. Ломоносову. 62 Тредиаковский В. К. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою. СПб., 2009. (Литературные памятники). С. 373. В дальнейшем при цитировании произведений Тре- диаковского по данному изданию страницы указываются в тексте. 63 Живов В. М . Язык и культура в России XVIII века. С. 251–254. обычным человеческим существованием, выходит из привычных границ, обретая прозорливость особого рода. Духовное состояние такого уровня напряжения должно сказываться в оде в целом, в каж- дом фрагменте текста. Как этого достигнуть? Только что упоминались те преобразования, которые Тредиаковский внес в стих и стиль сво- ей оды, однако они были — как отмечалось — лишь предпосылками для наполнения ее поэтической фактуры атмосферой одического восторга. Для того чтобы актуализировать заложенное данными пред- посылками в оду начало, необходимо было введение в ее текст какого- то дополнительного принципа, как бы материализующего в текстовых категориях парящее понятие одического восторга. В качестве такого принципа Тредиаковский избрал дальнейшее усложнение поэтиче- ского стиля. Действительно, по сравнению со стихами из «Езды в остров Любви» (как входящими в роман, т. е. являвшимися перево- дными, так и приложенными к роману оригинальными) стилистиче- ское движение «гданской» оды отмечено явственно большей затруд- ненностью. Постоянно встречаются инверсии типа: Не сам ли Нептун строил стены, Что при близком толь горды море? (с. 374), или: Всяк Фетидина воин сына Мужественнее тут штурмует (с. 374). Появляется и любимое Тредиаковским междометие «ах» внутри стиха: Ах! Гданск, ах! на что ти дерзаешь? (с. 376) — «а так как междометия есть, собственно, не как называемая часть речи, а полное самостоятельное предложение, только сжатое до раз- меров одного восклицания, то непрерывное введение его в фразу, и притом на местах, непривычных в русском языке, равняется непре- рывному же введению помехи в обычное течение фразы» 64 . Правда, в оде «введение междометия во фразу» единично, однако возникаю- щая в данном случае остановка свободного фразового движения усиливается повтором междометия (в начале и в середине стиха), а 64 Пумпянский Л. В. Тредиаковский. С. 233. 368 369 также восклицанием. Вообще, риторические восклицания и вопросы, о которых говорилось выше, не только разнообразят интонационное строение стиха, но, оказываясь внутри строки, отчасти нарушают его плавность: Бурливые ветры! молчите (с. 373); Но что вижу? не льстит ли око? (с. 375). Возникающее в результате совокупного действия всех этих стра- тегий напряжение поэтического слова в некоторых случаях приоб- ретает характер «темности», необычности и даже неправильности. Она достигается странным строением фразы — впрочем, для Тре- диаковского (как раннего, так и позднего) довольно типичным: Гданск то есть с помыслом неумным (с. 375), или же: То бы сам и Орфей Фракийский, Амфион купно б и Фивийский Сладости ея удивился (с. 373). В отдельных случаях появляется и привкус невнятицы — таков, например, финал 6-й строфы: для выявления смысловых связей вну- три этого четверостишия требуются определенные усилия: Счастием Анны все крепятся, Анна токмо надежда тверда; А что Анна к ним милосердна, На ея врагов больше злятся (с. 374). Все это, конечно, можно обнаружить и в сборнике 1730 г., прило- женном к «Езде в остров Любви», и в панегирических стихотворениях начала 1730-х, и в ранней, написанной в 1725 г. «Элегии о смерти Петра Великого». Однако, во-первых, не в такой степени интенсив- ности, а во-вторых, в «Оде торжественной о сдаче города Гданска…» данные стилистические особенности попадают в совсем другой сти- ховой контекст. Свободное и интонационно разнообразное движение стиха, которое обусловлено введенной Тредиаковским одической сил- лабической строфой, создает своеобразный контрапункт его стилисти- ческой затрудненности — на фоне раскованного и естественно лью- щегося строфического стиха с энергичным последним четверостиши- ем поэтический язык оды ощущается как особенно усложненный. VII. В стремлении наполнить оду одическим восторгом Тредиа- . В стремлении наполнить оду одическим восторгом Тредиа- ковский проявил подлинную поэтическую дерзость («свойство ве- ликих поэтов», как называл ее Лев Толстой). Он и выступил в «гдан- ской» оде как великий поэт, сумевший создать «образцовую оду, его намерение — заложить основание русской одической традиции» 65 — было им вполне реализовано: топика «Оды торжественной о сдаче города Гданска…» заключала в себе многие образы, впоследствии получившие развитие в русской пиндарической оде, прежде всего — в одах Ломоносова. Так, в 11-й строфе начинает звучать топос про- тяженности России — от Гданска до Китая: Ах! Гданск, ах! на что ти дерзаешь? Воззови ум, с ним соберися: К напасти себя приближаешь. Что стал? что медлишь? покорися. Откуда ти смелость имеешь, Что пред Анною не бледнеешь? Народи поддаются целы, Своевольно, без всякой брани; Чтобы не давать когда ей дани, Чтут дважды ту хински пределы (с. 376). Тредиаковский, правда, не использует здесь рамочной формулы, организованной предлогами «от — до» 66 , однако не только внутреннее содержание топоса, его имперский характер, но и идея протяжен- ности Российской империи от Европы до предельных азиатских стран (Китая) выражены поэтом вполне отчетливо. Китайская же тема вклю- чает в семантическое поле данного топоса другой, также связанный с осознанием имперского характера России, — топос «многих на- родов», населяющих империю 67 . Присутствует в «гданской» оде и 65 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|