Мистер Беннет по возвращении в Лонгборн был полон свойственного ему
философического спокойствия. Он разговаривал не больше, чем обычно, и вовсе не
упоминал обстоятельства, из-за которого ездил в Лондон, так что дочери долго не
решались с ним об этом заговорить. Молчание наконец нарушила Элизабет, осмелившаяся
затронуть запретную тему за послеобеденным чаем. Выраженное ею сочувствие по
поводу
всего, что ему пришлось пережить, мистер Беннет встретил словами:
— Не будем об этом вспоминать. Кому же за это расплачиваться, как не мне?
Все, что случилось, — дело
моих рук, и я за все в ответе.
— Вы не должны слишком строго себя судить, — сказала Элизабет.
— Твой совет приходится очень кстати. Снисхождение к собственной персоне
свойственно человеческой природе. Нет, Лиззи, дай мне хоть раз в жизни почувствовать
всю глубину своей вины. Не бойся, это меня не сломит. Подобное чувство проходит
довольно быстро.
— Вы думаете, они в Лондоне?
— Конечно. Где же еще они могли бы так хорошо спрятаться?
— Лидия ведь всегда мечтала попасть в Лондон! — вставила Китти.
— Значит, она добилась, чего хотела, — сухо ответил отец. — Возможно, ее
пребывание там продлится довольно долго.
После короткой паузы он добавил:
— Лиззи, я на тебя не в обиде за сделанное тобой в мае столь оправдавшееся
предостережение, ведь оно, учитывая обстоятельства, свидетельствует в пользу здравого
смысла.
Разговор был прерван появлением Джейн, которая пришла приготовить чай для
миссис Беннет.
— Что за великолепное представление! — воскликнул мистер Беннет. — Оно
придает горю вашей матери такой благородный оттенок. С завтрашнего дня я последую ее
примеру: засяду в ночном колпаке и халате в библиотеке и постараюсь причинять вам как
можно больше хлопот. Или, быть может,
мне подождать, пока от нас сбежит Китти?
— Я никуда не собираюсь сбегать, — ответила Китти с раздражением. — Если я
когда-нибудь попаду в Брайтон, ничего подобного со мной не случится.
— Ты попадешь в Брайтон? Я и за пятьдесят фунтов не отпущу тебя даже до
Ист-Бёрна. Нет, Китти, наконец-то я научился осторожности. И тебе это придется
почувствовать. Ни один офицер больше не переступит порога моего дома — и носа не
сунет в нашу деревню. И никаких больше танцев — если только тебе не вздумается
танцевать с одной из сестер. Я не позволю тебе выходить из дома, пока ты не докажешь,
что способна заниматься чем-то разумным хоть десять минут в течение суток.
Китти, принявшая эти слова всерьез, горько расплакалась.
— Ну, так и быть, — сказал мистер Беннет, — можешь не огорчаться. Если на
протяжении десяти лет ты будешь паинькой, к концу срока я непременно свожу тебя на
какое-нибудь обозрение.
Достарыңызбен бөлісу: