Книга символическая, чем и отличается от «Дневника Мага», где нет ни

больше не будет бродить в поисках еды и воды — он отправится за
сокровищами! У него ни гроша в кармане, но зато есть вера в жизнь. Вчера
ночью он выбрал себе судьбу искателя приключений: он станет одним из
тех, о ком читал в книгах.
Не торопясь, юноша побрёл по площади. Торговцы открывали свои
палатки и ларьки, и он помог продавцу сластей поставить прилавок и
разложить товар. На лице кондитера играла улыбка: он был бодр, весел и
радостно готовился встретить новый трудовой день, — и она напомнила
Сантьяго старика, таинственного царя Мелхиседека. «Он печёт сласти не
потому, что хочет странствовать по свету или жениться на дочке
суконщика. Ему нравится его занятие», — подумал юноша и заметил, что
не хуже старика с первого взгляда может определить, насколько человек
близок или далёк от Своей Стези. «Это так просто — и как же я раньше
этого не понимал?!».
Когда натянули брезент, кондитер протянул ему первый выпеченный
пирожок. Сантьяго его с удовольствием съел, поблагодарил и пошёл
дальше. И, только сделав несколько шагов, он вспомнил, что, пока они
ладили палатку, кондитер говорил по-арабски, а он — по-испански, и оба
понимали друг друга.
«Выходит, есть язык, который не зависит от слов, — подумал он. — Я
на нём объяснялся со своими овечками, а теперь вот попробовал и с
человеком».
«Всё одно целое», как говорил старик.
Сантьяго решил пройтись по улочкам Танжера не торопясь, чтобы не
пропустить знаки. Это потребует терпения, но всякий пастух первым делом
учится этой добродетели. И снова подумал он, что в новом мире ему
пригодится то, чему научили его овцы.
«Всё одно целое», — снова вспомнились ему слова Мелхиседека.
* * *
Торговец Хрусталём смотрел, как занимается новый день, и ощущал
обычную тоску, томившую его по утрам. Вот уже тридцать лет сидел он на
крутом спуске в своей лавчонке, куда редко заглядывали покупатели.
Теперь уже поздно было что-либо менять в жизни; торговать хрусталём —
вот всё, что он умел. Было время, когда в лавке его толпились арабские
торговцы, английские и французские геологи, немецкие солдаты — все
люди с деньгами. Когда-то торговля хрусталём была делом выгодным, и он

мечтал, как разбогатеет и старость его будет скрашена и согрета красивыми
жёнами.
Но изменилось время, а вместе с ним и город. Сеута разрослась и
затмила Танжер, и центр торговли сместился. Соседи-торговцы
разъехались, на спуске осталось лишь несколько лавочек, и никто не хотел
подниматься в гору, чтобы зайти в одну из них.
Но у Торговца Хрусталём выбора не было. Тридцать лет занимался он
тем лишь, что продавал и покупал хрусталь, а теперь было уже поздно
менять жизнь.
Целое утро он смотрел, как проходят мимо редкие прохожие. Это
повторялось из года в год, и он наперёд знал, когда появится тот, а когда —
этот. Но за несколько минут до обеда у его витрины остановился юный
чужестранец. Одет он был прилично, однако намётанным глазом Торговец
Хрусталём определил, что денег у него нет. И всё же он решил отворить
ему и подождать, пока тот уйдёт.
* * *
На двери висело объявление, извещавшее, что здесь говорят на
иностранных языках. Сантьяго увидел, как за прилавком появился хозяин.
— Хотите, я вам все эти стаканы перемою? — спросил юноша. — А в
таком виде их у вас никто не купит.
Хозяин ничего не отвечал.
— А вы мне за это дадите какой-нибудь еды.
Хозяин всё так же молча смотрел на него. Сантьяго понял, что должен
принимать решение. В котомке у него лежала куртка — в пустыне она не
понадобится. Он достал её и принялся перетирать стаканы. Через полчаса
все стаканы на витрине блестели, и тут как раз пришли двое и купили кое-
что из хрустальных изделий.
Окончив работу, Сантьяго попросил у хозяина еды.
— Идём со мной, — отвечал тот.
Он повесил на дверь табличку «Закрыто на обед» и повёл Сантьяго в
маленький бар, стоявший на самом верху переулка. Там они сели за
единственный стол. Торговец Хрусталём улыбнулся:
— Тебе ничего и не надо было мыть. Коран велит кормить голодных.
— Отчего же вы меня не остановили?
— Оттого что стаканы были грязные. И тебе, и мне надо было
очистить разум от дурных мыслей.

А когда они поели, он сказал:
— Я хочу, чтобы ты работал в моей лавке. Сегодня, пока ты мыл товар,
пришли двое покупателей — это добрый знак.
«Люди часто говорят о знаках, — подумал пастух, — но не понимают
этого. Да и я, сам того не зная, столько лет беседовал со своими овцами на
бессловесном языке».
— Ну так как? — настаивал продавец. — Пойдёшь ко мне работать?
— До рассвета перемою весь товар, — ответил юноша. — А вы мне за
это дадите денег добраться до Египта.
Старик снова рассмеялся.
— Если ты даже целый год будешь мыть хрусталь в моей лавке, если
будешь получать хороший процент с каждой покупки, всё равно придётся
одалживать деньги. От Танжера до пирамид тысячи километров пути по
пустыне.
* * *
На минуту стало так тихо, словно весь город погрузился в сон.
Исчезли 
базары, 
торговцы, 
расхваливавшие 
свой 
товар, 
люди,
поднимавшиеся на минареты и выпевавшие слова молитвы, сабли с
резными рукоятями. Сгинули куда-то надежда и приключение, старый царь
и Своя Стезя, сокровища и пирамиды. Во всём мире воцарилась тишина,
потому что онемела душа Сантьяго. Не ощущая ни боли, ни муки, ни
разочарования, он остановившимся взглядом смотрел сквозь маленькую
дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы всё
кончилось в эту минуту раз и навсегда.
* * *
Продавец глядел на него в изумлении — ещё утром, совсем недавно,
он был так весел. А теперь от этого веселья и следа не осталось.
— Я могу дать тебе денег, чтобы ты вернулся на родину, сын мой, —
сказал продавец.
Юноша не ответил. Потом встал, одёрнул одежду и поднял котомку.
— Я остаюсь работать у вас, — сказал он.
И, помолчав ещё, прибавил:
— Мне нужны деньги, чтобы купить несколько овец.

жүктеу/скачать 0,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: