свинцом. Да, у каждого Своя Стезя, но когда-нибудь она будет пройдена. А
потому надо превратиться во что-то иное, начать новую Стезю. И так до тех
пор, пока Душа Мира в самом деле не станет чем-то единым.
Солнце призадумалось и стало сиять ярче. Ветер, получавший
удовольствие от
этого разговора, тоже задул сильней, спасая Сантьяго от
ослепительных лучей.
— Для того и существует алхимия, — продолжал Сантьяго. — Для
того чтобы каждый искал и находил своё сокровище и хотел после этого
быть лучше, чем прежде. Свинец будет исполнять своё назначение до тех
пор, пока он нужен миру, а потом он должен будет превратиться в золото.
Так говорят алхимики. И
они доказывают, что, когда мы стараемся стать
лучше, чем были, всё вокруг нас тоже становится лучше.
— А с чего ты взял, будто я не знаю, что такое любовь? — спросило
солнце.
— Да ведь когда любишь, нельзя ни стоять на месте, как пустыня, ни
мчаться по всему свету, как ветер, ни смотреть на всё издали, как ты.
Любовь — это сила, которая преображает и улучшает Душу Мира. Когда я
проник в неё впервые, она мне показалась совершенной. Но
потом я
увидел, что она — отражение всех нас, что и в ней кипят свои страсти, идут
свои войны. Это мы питаем её, и земля, на которой мы живём, станет
лучше или хуже в зависимости от того, лучше или хуже станем мы. Вот тут
и вмешивается сила любви, ибо, когда любишь, стремишься стать лучше.
— Ну, а от меня чего ты хочешь?
— Помоги мне обернуться ветром.
— Природа знает, что мудрее меня ничего нет на свете, — ответило
солнце, — но и я не знаю, как тебе обернуться ветром.
— К кому же тогда мне обратиться?
Солнце на миг задумалось: ветер, прислушивавшийся к разговору,
тотчас разнесёт по всему свету, что мудрость светила не безгранична. А
кроме того, неразумно
было бы бежать от этого юноши, говорившего на
Всеобщем Языке.
— Спроси об этом Руку, Написавшую Всё, — сказало оно.
* * *
Ветер ликующе вскрикнул и задул с небывалой силой. Несколько
шатров было сорвано, привязанные лошади оборвали поводья, люди на
скале вцепились друг в друга, чтобы не слететь.
* * *
Сантьяго повернулся к Руке, Написавшей Всё, и сейчас же ощутил, как
Вселенная погрузилась в безмолвие. Он не осмелился нарушить его.
Потом сила Любви хлынула из его сердца, и он начал молиться. Он ни
о чём не просил в своей молитве и вообще не произносил ни слова, не
благодарил за то, что овцы нашли пастбище, не просил ни посылать в лавку
побольше
покупателей хрусталя, ни чтобы женщина, которую он
повстречал в пустыне, дождалась его. В наступившей тишине он понял, что
пустыня, ветер и солнце тоже отыскивают знаки, выведенные этой Рукой,
тоже стараются пройти Своей Стезёй и постичь написанное на одной из
граней изумруда. Он понял, что знаки эти
рассеяны по всей Земле и в
космосе, и внешне в них нет никакого значения и причины. Ни пустыни, ни
ветры, ни солнца, ни люди не знают, почему они были созданы. Только у
Руки, Создавшей Всё, были для этого причины, и только она способна
творить чудеса: превращать океаны в пустыни, а человека — в ветер. Ибо
она одна понимала, что некий замысел влечёт
Вселенную туда, где шесть
дней Творения превращаются в Великое Творение.
И юноша погрузился в Душу Мира, и увидел, что она — лишь часть
Души Бога, а Душа Бога — его собственная душа. И он может творить
чудеса.
Достарыңызбен бөлісу: