Об употреблении дара слова (о хранении уст)

«Язык, – пишет свят. Тихон, – клянет человеки, бывшие по образу
Божию; язык злословит отца и матерь; язык научает убийству; язык
советует и сговаривается о прелюбодеянии, нечистоте, татьбе, хищении,
всякой неправде; язык лжет, льстят, обманывает; язык празднословит,
кощунствует, сквернословит; язык виноватых в суде оправдывает и правых
обвиняет; язык терзает и святых мужей, которые незлобием своим никому
не вредят; от языка не избыл Сам Господь наш, Спаситель мира, «Который
грехе не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его»; язык отрыгает хулы
на великое, святое и страшное имя Божие; словом, ничего язык не
оставляет, но на все отрыгает яд, который крыется в сердце человеческом».
И можно сказать: «сколько на свете бед есть или было, все язык или
учинил, или умножил. О, язык необузданный! мал уд, но великое зло»,
«неудержимо зло, исполнь яда смертоносна» (Мак. 3:8). Двоякою оградою
загражден, то есть зубами и губами, и однако же прорывается 
I; свят.
Тихон Задонский. Творен. Изд. 5-е, т. 2, статья 1, гл. 2-я, О языке
человеческом, стр. 113–114
).
Слово есть образ мысли и выражение наших чувств. Следовательно,
из слов может распознаваться внутреннее душевное состояние и устроение
говорящего человека. Добрые чувства молчаливы. Излиться же чрез слова
стремятся чувства эгоистические, чтобы высказать то, что льстит нашему
самолюбию и что может нас показать, – как нам кажется, с лучшей
стороны, показать нас умными, рассудительными, остроумными и т. п.
В большинстве случаев многословие происходит от некоего
горделивого 
самомнения, 
когда 
мы, 
воображая, 
что 
слишком
многосведущи и все лучше всех понимаем, испытываем неудержимое
желание высказаться и обильной речью внушить свое мнение другим,
навязываясь, таким образом, в непрошенные учители. Это, впрочем,
относится к таким случаям, когда предмет разговора стоит внимания. Но
еще более часто многословие (многоречие) является просто пустословием,
празднословием. В таком случае нет слов к полному изображению зол,
происходящих от этой дурной привычки.
Многословие, а тем более пустословие есть дверь души, чрез которую
выходит, выстуживается внутренняя сердечная теплота благоговения,
охлаждается ревность к подвигам благочестия, рассеиваются мысли,
ослабевает внимание к себе. «Пустые речи, или, как говорят, переливание
из пустого в порожнее, уносят из сердца живую веру, страх Божий и
любовь к Богу» (
прот. И. Сергиев. Моя жизнь во Христе. СПБ. 1911, стр.
799
).
Многословие отвлекает внимание от себя, и в сердце, таким образом,

не хранимое, начинают прокрадываться обычные страстные сочувствия и
желания. После продолжительного празднословия, когда пройдет чад
самодовольства, всегда чувствуется какая-то пустота в душе, чувство
тоскливости и разленения, а иногда и уязвление, смущение совести по
причине сказанных слов лишних, суетных, даже гнилых, соблазнительных.
Не свидетельствует ли это о том, что душа невольно сознает себя
тогда обкраденною?
«Многоглаголание, – говорит св. Иоанн Лествичник, – есть седалище,
на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять.
Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель
к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления,
призывание уныния, предтеча (несвоевременного) сна, расточение
внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты,
попрание молитвы» (
преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 2, стих 2
).
Пустословие, а также острословие есть дверь к осуждению и клевете,
разносительница ложных вестей, сеятельница разногласий, вражды и
раздоров. «Вздорные болтуны, – пишет св. Климент Александрийский, –
все портят и губят; один язык остается у них цел для нанесения вреда и
погибели» (
Св. Климент Александрийский. «Педагог», кн. 2-я, гл. 7-я, – См.
сборник «Учение отцов правосл. Церкви о христианской вере и жизни», ч.
2, изд. 4-е. М., 1904, стр. 286
).
«Я видел многих, – говорит св. Амвросий Медиоланский, -впадавших
в согрешение чрез свои слова, но почти никого чрез молчание». «От
молчания никто никогда но раскаивался», – не раз говорил в своих
наставлениях преп. Серафим Саровский.
Язык, как только начинает говорить в свое удовольствие, то бежит в
речи, как разнузданный конь, и выбалтывает не только хорошее и
подобающее, но и нехорошее и зловредное. Почему и Апостол Иаков
называет его «неудержимым злом, исполненным яда смертоносного»
(Иак. 3:8). Согласно с ним и Соломон еще в древности сказал: «От
многословия не избежишь греха» (Притч. 10:19). «Послабляющий узду
языка показывает, что он далек от добродетели» (преп. авва Исаия).
Обращая на это внимание, Апостол предупреждает христиан: «Если
кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает языка своего, но
обольщает свое сердце, у того пустое благочестие» (Иак. 1:26).
Уменье удерживать язык свой в должных границах (воздержание в
слово) есть признак человека волевого, владеющего собою, и, по Апостолу,
есть достояние людей мудрых и совершенных: «Кто не согрешит в слове,
тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3:2).

Христианину надо всячески воздерживаться от сквернословия и
избегать слушать гнусные и соблазнительные беседы, чтобы любодейное
слово не повело к повреждению и падению души. «Сквернословие, –
говорит св. Климент Александрийский, – обнаруживает в говорящем
человеке пошлого, грубого, необразованного и наглого, но отнюдь не
показывает 
человека 
скромного, 
честного 
и 
целомудренного».
Христианину не должно говорить ничего неприличного и пошлого.
Христианство «осуждает вольность языка, как самое дело, желая
уничтожить вторгающееся чрез безнаказанные слова распутство, ибо,
дозволяя себе распущенность сладострастного слова, мы тем самым
приближаемся к сладострастному бесчестному делу, а быть скромным и
воздержным в словах значит сдерживать себя от сладострастия и
показывать себя твердым в целомудрии» (
св. Климент Александрийский.
Педагог. Кн. 2, гл. 10 (О сквернословии) – см. тот же сборник, стр. 287–
289
).
Христианину 
необходимо 
воздерживаться 
от 
всякого
легкомысленного празднословия, особенно от легкомысленных шуток,
острот и смеха, и если говорить по требованию нужды, то только полезное
или приличное. Если за всякое, даже праздное слово, которое скажут
люди, дадут они ответ Богу в день суда (Мф. 12:36–37), то тем строже
будет осуждение за слово лживое, гордое, укоризненное, бранное, гнилое.
Потому-то святые подвижники любили молчание. Молчание есть великая
сила в деле невидимой нашей духовной брани и верная надежда на
одержание победы. Оно есть блюститель священной молитвы и внутрь-
пребывания, дивный помощник при упражнении в добродетелях, а вместе
и признак духовной мудрости (
Невидимая брань, глава 25-я. О том, как
управлять языком, стр. 106–111. Еп. Петр. Указание пути ко спасению,

жүктеу/скачать 1,88 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: