Маленькие женщины

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
8
– Бедная Джо! Это ужасно, но ничего тут не поделаешь. Придется тебе довольствоваться
тем, что ты превратила свое имя в мужское и играешь роль брата по отношению к нам, девоч-
кам, – сказала Бесс, гладя всклокоченную голову Джо своей маленькой рукой, прикосновение
которой никакая самая тяжелая работа на свете никогда не смогла бы сделать грубым.
– А что касается тебя, Эми, – продолжила Мег, – то ты чересчур привередлива и цере-
монна. Пока это просто смешно, но если ты не остережешься вовремя, то, когда вырастешь,
превратишься в глупую жеманную гусыню. Мне нравится и твоя благовоспитанность, и при-
ятная манера выражаться, но лишь до тех пор, пока ты не начинаешь изощряться. Все эти твои
нелепые слова ничуть не лучше, чем жаргон Джо.
– Если Джо – мальчишка-сорванец, а Эми – жеманная гусыня, то, будь добра, скажи, кто
же я, – попросила Бесс, готовая выслушать упреки и в свой адрес.
– Ты просто прелесть, вот и все, – ответила Мег с теплотой, и никто не возразил ей,
потому что Мышка, как называли Бесс, была любимицей всей семьи.
Юные читатели всегда интересуются тем, «как люди выглядят», и потому мы восполь-
зуемся этим моментом, чтобы дать им краткое описание внешности четырех сестер, которые
сидели с вязаньем в руках в декабрьские сумерки, когда за окнами тихо падал пушистый снег,
а в гостиной весело потрескивал огонь. Это была уютная старая комната; правда, ковер был
выцветшим, а мебель очень простой, но зато на стенах висело несколько хороших картин, стен-
ной шкаф был заполнен книгами, на подоконниках цвели хризантемы и маленькие розочки, и
все кругом дышало домашним уютом и покоем.
Маргарет, старшей из сестер, было шестнадцать, и она была очень хороша собой: пол-
ненькая и беленькая, с большими глазами, мягкими темными волосами, прелестным ртом и
белыми ручками, которыми она особенно гордилась. Пятнадцатилетняя Джо, очень высокая,
худая, смуглая, напоминала жеребенка, так как, казалось, совершенно не знала, что делать со
своими длинными руками и ногами, которые всегда ей мешали. У нее был четко очерченный
рот, забавный нос и колючие серые глаза, которые, похоже, видели все сразу и смотрели то
свирепо, то насмешливо, то задумчиво. Длинные густые волосы были ее единственной красой,
однако обычно она сворачивала их в узел и укладывала в сетку, чтобы не мешали. Джо была
сутулой, с большими кистями рук и стопами, к одежде своей относилась равнодушно и без-
заботно. В целом она производила впечатление девочки, которая стремительно превращается
в женщину и очень этим недовольна. Элизабет – или Бесс, как все ее называли, – была румя-
ная тринадцатилетняя девочка с гладкими волосами и яркими глазами, застенчивая, робкая,
с неизменно кротким выражением лица. Отец называл ее «Маленькая Безмятежность», и это
имя отлично ей подходило, ибо она, казалось, жила в своем собственном счастливом мире,
решаясь покидать его лишь для встречи с теми немногими, кому доверяла и кого любила. Эми,
хоть и младшая, была самой важной особой в семействе – по крайней мере, в ее собствен-
ных глазах. Настоящая снегурочка с голубыми глазами, вьющимися золотистыми волосами,
спускающимися на плечи, бледная и стройная, она всегда следила за своими манерами, стара-
ясь вести себя как юная леди. Что же касается характеров четырех сестер – выяснение этого
вопроса мы оставим на будущее.
Часы пробили шесть, и, выметя золу из камина, Бесс положила перед ним домашние
туфли матери, чтобы согреть их. Вид этих старых туфель вызвал у девочек приятные чувства,
потому что скоро должна была вернуться мама, и все с радостью готовились встретить ее: Мег
перестала отчитывать сестер и зажгла лампу, Эми вылезла из самого удобного кресла, хотя ее
даже не просили об этом, Джо забыла о своей усталости и села, чтобы держать мамины туфли
поближе к огню.
– Маме нужна новая пара, эти совсем сношенные.
– Я куплю ей на мой доллар, – сказала Бесс.
– Нет, я это сделаю! – закричала Эми.

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
9
– Я старшая, – начала Мег, но тут решительно вмешалась Джо:
– Пока папы нет, я в семье за мужчину, и я куплю ей туфли, потому что он, уезжая, велел
мне заботиться о ней.
– Слушайте, что я придумала, – сказала Бесс. – Пусть каждая из нас сделает ей какой-
нибудь подарок на Рождество, а для себя покупать ничего не будем.
– Отлично, дорогая! Как это на тебя похоже! Что же мы купим? – радостно воскликнула
Джо.
На минуту все глубоко задумались, затем Мег объявила, так, словно идея была подска-
зана ей видом ее собственных хорошеньких ручек:
– Я подарю ей пару красивых перчаток.
– Армейские туфли, лучше быть не может! – закричала Джо.
– Несколько носовых платочков, подрубленных и с меткой, – сказала Бесс.
– Я куплю маленькую бутылочку одеколона. Он ей нравится, и к тому же это будет недо-
рого, так что у меня останутся деньги и на карандаши, – добавила Эми.
– А как мы вручим ей подарки? – спросила Мег.
– Положим все на стол, приведем ее и будем смотреть, как она разворачивает свертки, –
ответила Джо. – Помните, как это бывало раньше в наши дни рождения?
– Мне всегда было страшно, когда приходил мой черед сидеть в большом кресле с коро-
ной на голове и смотреть, как вы все маршируете вокруг и вручаете мне подарки с поцелуями.
Меня радовали и подарки, и поцелуи, но было просто ужасно, что вы сидели и глядели на
меня, пока я разворачиваю подарки, – сказала Бесс, подрумянивая на огне одновременно и
свое лицо, и ломтики хлеба к чаю.
– Пусть мама думает, что мы хотим купить подарки для себя, а потом мы устроим ей
сюрприз. За покупками придется пойти завтра после обеда. До Рождества остается совсем
немного, а нам еще столько всего нужно подготовить для постановки, – сказала Джо, погляды-
вая на всех свысока и расхаживая взад и вперед по комнате с заложенными за спину руками.
– Я, наверное, в последний раз принимаю участие в постановке. Я становлюсь слишком
взрослой для подобных развлечений, – заметила Мег, которая оставалась сущим ребенком,
когда дело доходило до всяких шалостей с переодеванием.
– Ну, я уверена, что, пока есть возможность разгуливать в белом платье с распущенными
волосами и носить драгоценности из золотой бумаги, ты от этого не откажешься. Ты лучшая
актриса среди нас, и, если ты бросишь сцену, нашему театру придет конец, – сказала Джо. –
Давайте прямо сейчас проведем репетицию. Эми, иди сюда, разыграем еще раз сцену, где ты
падаешь в обморок, а то у тебя в ней такой вид, словно ты аршин проглотила.
– Что ж я могу поделать? Я никогда не видела, как падают в обморок, а грохаться плашмя,
как ты, и становиться от этого сплошь в синяках я не собираюсь. Если я не могу опуститься
плавно, то уж лучше мне упасть в кресло, и все будет очень изящно. И пусть даже Гуго подхо-
дит ко мне с пистолетом, меня это мало волнует, – возразила Эми, которая не обладала драма-
тическим талантом, но получила роль главной героини, потому что была достаточно малень-
кой, чтобы злодей в пьесе мог утащить ее за кулисы.
– Сделай так: сцепи руки – вот так – и, шатаясь, отступай и отчаянно кричи: «Родриго!
Спаси меня! Спаси!» – И Джо продемонстрировала этот маневр с мелодраматическим воплем,
от которого дрожь пробирала до костей.
Эми последовала ее примеру, но при этом выставила вперед совершенно прямые руки
и двигалась резкими толчками, словно заведенная, а ее «О-о!» наводило на мысль скорее об
уколе булавкой, чем о страхе и душевных муках. У Джо вырвался стон отчаяния, Мег открыто
засмеялась, а Бесс, с интересом заглядевшись на происходящее, дала хлебу подгореть.
– Бесполезно! Ладно, сделай что сможешь, когда придет время, но, если публика будет
смеяться, меня не вини. Теперь ты, Мег.

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
10
Дальше все пошло гладко: дон Педро, отец героини, бросил вызов миру в речи длиной
в две страницы, произнесенной не переводя дыхания; волшебница Хейгар пропела ужасные
заклинания над кипящим на медленном огне котелком, полным ядовитых жаб, добиваясь тем
самым сверхъестественного результата; Родриго, главный положительный герой, решительно
разорвал в куски свои цепи, а Гуго, главный злодей, умер в мучениях, вызванных мышьяком
и угрызениями совести, с леденящим кровь «ха, ха, ха!».
– Это лучшая из всех наших постановок, – сказала Мег, когда мертвый злодей поднялся
и сел, потирая ушибленные локти.
– И как это тебе удается сочинять и ставить такие замечательные пьесы, Джо? Ты насто-
ящий Шекспир! – воскликнула Бесс, которая твердо верила, что все ее сестры обладают чудес-
ными талантами во всех сферах.
– Ну, не совсем, – отвечала Джо скромно. – Я считаю, что моя опера «Проклятие вол-
шебницы» неплохая вещь, но я охотно попыталась бы поставить «Макбета»
3
, если бы только
мы могли устроить на сцене люк для духа Банко. Мне всегда хотелось исполнить роль убийцы.
«Кинжал ли вижу пред собою?» – пробормотала Джо, дико вращая глазами и судорожно хва-
тая руками воздух, как это делал какой-то знаменитый трагик, которого она видела однажды
в театре.
– Нет, это всего лишь вилка для поджаривания хлеба, а вместо хлеба на ней мамина
туфля! – воскликнула Мег, и репетиция закончилась общим взрывом хохота.
– Как это приятно, что я застала вас такими веселыми, девочки мои, – раздался у две-
рей радостный голос, и актеры и зрители обернулись, чтобы приветствовать высокую женщину
с ласковым материнским взглядом и приятным выражением лица, которое, казалось, всегда
говорило «Не могу ли я помочь вам?» и было поистине восхитительным. Несмотря на скром-
ную одежду, вид у нее был очень благородный, и девочки считали, что под простым серым
плащом и немодной шляпкой скрывается самая замечательная мама на свете.
– Ну, дорогие мои, как вы поживали без меня сегодня? У меня было много работы –
мы готовили рождественские посылки, так что я не смогла прийти домой на обед. Кто-нибудь
заходил, Бесс? Как твой насморк, Мег? Джо, у тебя такой усталый вид. Поцелуй меня, Эми,
крошка.
И с этими материнскими расспросами миссис Марч сняла мокрый плащ и шляпку,
надела теплые туфли, села в удобное кресло и привлекла к себе Эми, готовясь провести самые
счастливые часы своего полного трудов и забот дня. Девочки засуетились, стараясь – каждая
по-своему – сделать все для ее удобства. Мег накрывала на стол, Джо принесла поленья для
камина и теперь расставляла стулья, с грохотом роняя и переворачивая все, к чему прикаса-
лась, Бесс тихо и деловито сновала между кухней и гостиной, в то время как Эми сидела сложа
руки и давала всем указания.
Когда все уже сидели за столом, миссис Марч сказала с особенно счастливым выраже-
нием лица:
– У меня есть чем угостить вас после ужина.
Быстрые, живые улыбки, словно солнечный луч, пробежали по лицам. Бесс сложила
руки, забыв о печенье, которое держала, а Джо подбросила вверх свою салфетку с криком:
– Письмо, письмо! Да здравствует папа!
– Да, чудесное длинное письмо. Он здоров и считает, что перенесет холодное время года
гораздо лучше, чем мы думали. Он шлет всем нам самые добрые пожелания к Рождеству и
отдельно обращается к вам, девочки, – сказала миссис Марч, прикасаясь к своему карману так,
словно там лежало сокровище.
3
«Макбет» (1606) – трагедия Уильяма Шекспира (1564–1616).

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
11
– Быстро доедаем – и все! Хватит тебе, Эми, сгибать мизинчик и жеманиться над тарел-
кой! – закричала Джо, в спешке заглатывая чай и роняя хлеб маслом вниз на ковер.
Бесс больше не могла есть, она снова скользнула в свой темный уголок и, сидя там, раз-
мышляла о предстоящем удовольствии.
Наконец все были готовы.
– Это просто замечательно, что папа отправился на войну капелланом, хотя он уже старше
призывного возраста и здоровье у него не такое хорошее, чтобы быть солдатом, – сказала Мег
с теплотой.
– Как я хотела бы отправиться на войну барабанщиком или vivan…
4
Как они там называ-
ются?.. Или медсестрой, чтобы я могла быть рядом с папой и помогать ему, – простонала Джо.
– Должно быть, очень неприятно спать в палатке, есть всякую невкусную пищу и пить из
жестяной кружки, – вздохнула Эми.
– Когда он вернется домой, мама? – спросила Бесс с чуть заметной дрожью в голосе.
– Не скоро, дорогая, если только не заболеет. Он останется там и будет свято исполнять
свой долг столько, сколько сможет, и мы не имеем права просить его вернуться ни одной мину-
той раньше того момента, когда без него смогут обойтись. А теперь садитесь и слушайте.
Все сели поближе к огню: мама – в большом кресле, Бесс – у ее ног, Мег и Эми уселись
с двух сторон на ручках кресла, а Джо прислонилась сзади к спинке, чтобы никто не увидел
признаков волнения на ее лице, если письмо окажется трогательным. А лишь немногие из
писем, написанных в то тяжелое время, не были трогательными, особенно это касалось тех
писем, что посылали домой отцы. В этом письме мало говорилось о переносимых изо дня в
день трудностях, о грозящих опасностях или упорно заглушаемой тоске по дому. Это было
бодрое, полное надежд послание с живыми описаниями солдатской жизни, походов, военных
новостей, и лишь в конце обнаруживалось, что сердце автора переполнено отцовской любовью
и тоской по оставшимся дома дочкам: «Передай им мою глубокую любовь и поцелуй их за
меня. Скажи им, что я думаю о них днем, молюсь за них ночью и черпаю лучшее утешение
в мыслях об их любви. Целый год предстоит нам ожидать встречи; это такой долгий срок, но
напомни им, что, пока мы ждем, мы можем трудиться, и потому эти тяжелые дни не должны
пропасть зря. Я знаю, они помнят все, о чем я говорил им, и будут любящими и заботливыми
детьми для тебя, будут честно исполнять свой долг, упорно бороться со своими внутренними
врагами и побеждать их так решительно и красиво, что, когда я вернусь к ним, я смогу еще
сильнее любить моих маленьких женщин и гордиться ими».
Все вздохнули, когда прозвучал этот отрывок письма. Джо не стыдилась огромной слезы,
скатившейся на кончик носа, а Эми не обратила внимания на то, что взъерошивает волосы,
когда спрятала лицо на плече у матери и всхлипнула:
– Я такая эгоистка! Но я очень постараюсь стать лучше, так что он, может быть, не разо-
чаруется во мне, когда вернется.
– Мы все будем стараться! – воскликнула Мег. – Я знаю, что слишком много думаю о
своей внешности и не люблю работать, но больше этого не будет, насколько это в моих силах.
– Я постараюсь стать той «маленькой женщиной», какой он хочет меня видеть, не буду
грубой и необузданной и исполню мой долг здесь, дома, вместо того чтобы мечтать оказаться
где-нибудь в другом месте, – сказала Джо, думая при этом, что владеть собой, оставаясь дома,
окажется для нее куда более трудной задачей, чем встретиться лицом к лицу с одним или двумя
мятежниками-южанами.
Бесс не сказала ничего, она просто утерла слезы синим солдатским носком и принялась
вязать изо всех сил, чтобы, не теряя времени, начать исполнять свой непосредственный долг.
4
Vivandière – маркитантка (
франц
.).

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
12
В глубине своей кроткой души она давала себе обещание стать такой, какой надеялся встретить
ее отец, когда следующий год принесет ему счастливое возвращение домой.
Миссис Марч нарушила молчание, которое последовало за словами Джо, сказав бодрым
голосом:
– Помните, как мы играли в пилигримов, когда вы были маленькими? Как вы радова-
лись, когда я привязывала вам на спину мешочки с лоскутками вместо котомок, давала вам
шляпы, палки и бумажные свитки с напутствиями и отправляла вас в путешествие по дому из
погреба, который был Городом Разрушения, на самую крышу, где из разных красивых вещей
мы создавали Небесный Город?
5
– О, как это было замечательно, особенно пробираться мимо львов, сражаться с Апол-
лионом
6
, проходить через долину злых эльфов! – воскликнула Джо.
– Я очень любила тот момент, когда мы наконец сбрасывали наши котомки и они кати-
лись вниз по лестнице, – сказала Мег.
– Мне было приятнее всего, когда мы все выходили на плоскую крышу и среди горшков
с цветами и прочих красивых вещей стояли и пели от радости в лучах солнца, – сказала Бесс
с улыбкой, словно вновь переживая эти прекрасные мгновения.
– А я помню только, что боялась погреба и темной передней, но зато любила молоко и
пирожки, которые мы ели на крыше. Если бы я не была теперь слишком взрослой для таких
развлечений, то, пожалуй, поиграла бы снова, – сказала Эми, которая заговорила об отказе от
детских забав в зрелом двенадцатилетнем возрасте.
– Дорогая моя, мы никогда не становимся слишком взрослыми для этой игры, потому что
так или иначе играем в нее всю свою жизнь. Наши котомки всегда за спиной, наша дорога перед
нами, а стремление к добру и счастью – тот проводник, что ведет нас через множество огор-
чений и ошибок к душевному покою, который и есть настоящий Небесный Город. А теперь,
мои маленькие пилигримы, почему бы вам не начать сначала, только не понарошку, а на самом
деле, и посмотрим, как далеко вы доберетесь, прежде чем папа вернется домой.
– Ты это серьезно, мама? А где наши котомки? – спросила Эми, которая была очень
прозаичной юной особой.
– Каждая из вас уже сказала, какую ношу ей предстоит нести. И только Бесс промолчала.
Я думаю, что у нее такой ноши нет, – заметила миссис Марч.
– У меня она тоже есть. Моя ноша – мытье посуды и вытирание пыли, а еще я завидую
девочкам, которые могут играть на хорошем фортепьяно, и боюсь людей.
Ноша Бесс оказалась такой забавной, что всем захотелось рассмеяться, но никто не сде-
лал этого, не желая ее обидеть.
– Так двинемся в путь, – сказала Мег задумчиво. – Игра в пилигримов – это просто другое
название стремления стать лучше. Может быть, игра поможет нам; ведь хотя мы и хотим быть
хорошими, это тяжелый труд для нас, и часто мы забываем о намеченных целях и делаем для
их достижения меньше, чем могли бы.
– Сегодня вечером мы сидели в Болоте Уныния, а мама пришла и вытащила нас, словно
Надежда в книжке
7
. Но нам тоже нужны свитки с напутствиями. Где мы их возьмем? – спросила
Джо в восторге от того, что эта игра внесет хоть немного романтики в такую скучную задачу,
как исполнение долга.
5
В основу этой игры лег сюжет религиозно-дидактической поэмы английского писателя и проповедника Джона Беньяна
(1628–1688) «Путешествие пилигрима» (1678), излагающей историю тяжкого пути Христиана, героя поэмы, к Небесному
Городу, куда он отправляется, убедившись, что город, в котором он жил до сих пор – Город Разрушения, – обречен на погибель.
Упоминаемые далее Болото Уныния, Прекрасный Дворец, Ярмарка Тщеславия, Долина Унижения – места, куда попадает на
своем пути Христиан.
6
Аполлион – чудовище, ангел бездны, преграждающий путь Христиану.
7
То есть в «Путешествии пилигрима».

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
13
– Загляните под подушку в рождественское утро, и вы найдете там свой путеводитель, –
отвечала миссис Марч.
Они обсудили этот новый план, пока старая Ханна убирала со стола. Затем были извле-
чены четыре маленькие рабочие корзинки, и замелькали иголки – девочки подшивали про-
стыни для тети Марч. Это было совсем не интересное занятие, но в тот вечер никто не роптал.
Работа спорилась, так как они приняли предложение Джо: разделить каждый из длинных швов
на четыре части, назвать их Европа, Азия, Африка и Америка и, делая стежки на каждой из
этих частей, беседовать о разных странах этих континентов.
В девять все прекратили работу и, прежде чем отправиться в постель, спели хором
несколько песен. Никто, кроме Бесс, не мог извлечь мелодичные звуки из старого фортепьяно;
лишь она одна знала, как нежно коснуться пожелтевших клавиш, чтобы звучали под музыку те
простые песни, которые они пели. Голос Мег напоминал звуки флейты; она и мать вели малень-
кий хор. Эми стрекотала, как сверчок, а Джо была на седьмом небе от счастья и блуждала там
как ей заблагорассудится, вечно умудряясь испортить самую задумчивую мелодию неожидан-
ной трелью или хриплыми низкими звуками. Девочки пели с тех самых пор, как научились
говорить, и это вечернее пение стало семейной традицией, ибо мать была прирожденной певи-
цей. Первыми звуками, раздававшимися в доме по утрам, были звуки ее голоса, когда она шла
по комнатам, распевая, словно жаворонок, и последнее, что слышалось вечером, были те же
радующие душу звуки, ибо девочки так и не стали слишком взрослыми, чтобы отказаться от
привычной материнской колыбельной.

Л. Олкотт. «Маленькие женщины»
14

жүктеу/скачать 0,99 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: