Мазмұны М. Тынышбаев: №2370 тергеу ісі бойынша жауапқа тартылған Мұхамеджан Тынышбаевтан
БЫВШИЕ ВИДНЕЙШИЕ РУКОВОДИТЕЛИ АЛАШ-ОРДЫ
жүктеу/скачать 1,73 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Поэтому в период такого исторического перелома, ожесточенной классовой борьбы являются особенно ответственными и роковыми политические ошибки каждого общественного работника.
- Этим предрешалось мое сочувствие и переход на сторону советской власти.
- Так в разрешении одной из основных проблем в Казахстане – в земельном вопросе, вопросе сугубо национальном, мой национализм имел определенное отражение в моей установке при разрешении его.
- Я участвовал в совещании, которое носило конспиративный характер, и хотя я не был согласен со втягиванием Казахстана в новые авантюры, я прямо и категорически не отмежевался от Валидова.
- Другое мое основное заблуждение – это мое понимание революции для отсталых народов, как революции «бесхозяйственных потрясений».
- В свете изложенного моя боязнь, опасение, паника, оказались неверием в силы пролетариата, могущего творить действительного чудеса.
- Тұрғындардың арасынан Ермековті кім өте жақсы көрді: кедейлер ме, орташылар ма, немесе байлар ма
- 1.ГУСОМ бекіткен, Байтасов қайта қарап шыққан 1-баспалдақтағы мектептерге арналған жалпыға ортақ оқу бағдарламасы.
- 3. Жұмабаевтің қазақтың халық ақыны Ақан туралы мақаласы.
- – деп жауап берді. Бұл мақала 26-жылы не 27-жылы жарық көрді.
БЫВШИЕ ВИДНЕЙШИЕ РУКОВОДИТЕЛИ АЛАШ-ОРДЫосуждают свою прошлую деятельность и разоблачают националистическую контрреволюционную сущность алаш-ордынской организации ОТ РЕДАЦИИ Публикуемые ниже заявления Ермекова и Ауэзова, бывших виднейших руководителей контрреволюционной алаш орды, являются документами большого политического значения. Они говорят о повороте в сторону советской власти бывших крупнейших представителей алаш-орды. Их заявления о полном идейном разоружении и об осуждении всей своей прошлой контрреволюционной деятельности являются свидетельством краха и разложения идеологии и практики контрреволюционной националистической алаш ордынской интеллигенции, выразителя и защитника интересов байской верхушки аула. Огромные успехи социалистического строительства в Союзе, успешное завершение пятилетки в четыре года, грандиозные задачи всемирно-исторического значения, поставленные партией перед второй пятилеткой - пятилеткой построения бесклассового социалистического общества, неопровержимо доказывают тщетность и безнадежность всяких попыток восстановления помещичьей буржуазной власти. Грандиозны успехи партии и советской власти в Казахстане. На основе последовательного проведения ленинской национальной политики, при помоши пролетариата Союза, Казахстан из края архи-отсталого превратился в край аграрно-индустриальный, строящий социализм. Эти успехи заставляют наиболее честные элементы буржуазно-националистической интеллигенции осознать всю гибельность их прежних идейно-политических установок и все больше отходить от старых националистических, контрреволюционных и интервенционистских позиций. Заявления Ермекова и Ауэзова о полном их идеологическом разоружении и готовности смыть тяжелые преступления, совершенные ими перед пролетарской революцией и казахскими трудящимися массами «честным служением делу революции» (Ауэзов), лишний раз подтверждают гнилость и ложность контрреволюционной болтовни разных Чокаевых, интервенционалистов и националистов, о «деградации» Казахстана и невозможности превращения бывшей царской колонии, каким |являлся Казахстан в прошлом, в передовую социалистическую республику. Не вдаваясь сейчас в разбор отдельных, неточных положений в заявлениях Ермекова и Ауэзова, редакция считает, что эти заявления требуют того, чтобы авторы их доказали свою искренность активным участием в социалистическом строительстве Казахстана. Заявления Ермекова. Наше время – время великого исторического перелома, когда мы находимся на грани – с одной стороны разрушения, разложения гнилой капиталистической системы, принесшей человечеству столько несправедливых страданий и мучений, а с другой – на заре осуществления основ новой жизни, на началах социализма и коммунизма, несущего человечеству действительное равенство, на основе обладания человечеством без разделения его на классы и народы угнетающие и угнетенные, всей суммой культурных и материальных ценностей. Вместе с тем этот период неизбежно характеризуется исключительным обострением классовой борьбы. Уходящий, умирающий, господствовавший прежде класс использует до конца все силы и средства борьбы, чтобы сохранить себя и отстоять свои привилегии. Поэтому в период такого исторического перелома, ожесточенной классовой борьбы являются особенно ответственными и роковыми политические ошибки каждого общественного работника. Значение этих ошибок особенно вырастает, именно, в силу обострения классовой борьбы использования их в полной мере и даже предвзято в искаженном освещении и часто, независимо от твоего мнения, всеми враждебно настроенными элементами в борьбе против стремительно наступающих сил революционного пролетариата. Имея за собой целый ряд ответственных ошибок в процессе своей политической работы в Казахстане, я сделал тщательный анализ прошлой своей деятельности, и на основе такого тщательного и честно проделанного анализа, я считаю себя не только в праве, но и обязанным сделать следующее заявление: Моя политическая установка, как представителя угнетенного в прошлом царизмом отсталого народа, определялось превалированием, переоценкой национального момента перед всеми остальными, что явилось реакцией против колонизаторской политики царизма, беспощадного изъятия земель казахского народа под переселение в угоду помещикам в России, запрещения национальных школ и, наконец, хищнической экономической эксплуатации. Мое отношение к советской власти принципиально определилось еще в 1920 году на основе вставшей в то время передо мной дилеммы: или стоять за капитализм, стало быть, поддерживать господство империализма, с неизбежным тогда сохранением колоний и полуколоний, угнетением отсталых народов, или защищать социализм, уничтожающий в корне угнетение и рабство колониальных и полуколониальных отсталых народов. Кроме того на опыте колчаковщины я убедился, что организующими, определяющими результат борьбы в конечном счете силами революции являются или пролетариат или буржуазия, и отсюда неизбежно или диктатура пролетариата, или диктатура буржуазии. Этим предрешалось мое сочувствие и переход на сторону советской власти. Но не будучи последовательным марксистом, я страдал национальной ограниченностью, и поэтому основная идея в развитии общественных форм – идея классовой борьбы заслонилась часто национальными моментами. Восприняв общую идею необходимости для угнетенных и отсталых народов союза с пролетариатом передовых стран, я не думал о необходимости и неизбежности классовой борьбы в среде самих отсталых народов. В этом заключаются корни моих идеологических ошибок, наличие сомнений, колебаний, отрицательного отношения в целесообразности целого ряда основных мероприятий, проводившихся партией и соввластью в Казахстане, как конфискация полуфеодалов и крупных баев, передел сенокосных и пахотных угодий, интернациональное, классовое разрешение, земельного вопроса в целом, т.е. тех основных мероприятий партий и соввласти, которые были необходимыми предпосылками социалистической реконструкции архи-отсталого, полуфеодального казахского аула. Нечего греха таить, что у политического работника идеологические ошибки, если носят отпечаток хронической болезни, не могут не привести к политическим преступлениям. Они не могут не найти в той или иной форме канала в общественной борьбе. Так в разрешении одной из основных проблем в Казахстане – в земельном вопросе, вопросе сугубо национальном, мой национализм имел определенное отражение в моей установке при разрешении его. В 1925 году, участвуя в работах комиссии Госплана КАССР по составлению перспективного плана землеустройства в Казахстане, я проводил точку зрения необходимости землеустроить в первую очередь только казахское население по признаку национальному, а не классовому, 6не допуская при этом нового переселения в Казахстан до окончательного проведения сплошного землеустройства всего казахского населения. Такая постановка вопроса не только выхолащивала классовое содержание землеустройства, но неизбежно должна была углубить существовавшие прежде межнациональные трения. Мое отрицательное отношение в оценке такого крупного социально-экономического мероприятия партии и советской власти в Казахстане, как конфискация полуфеодалов и крупных баев иллюстрируется моим письмом на имя Букейханова Алихана, в котором я преувеличенно, неверно оценивал последствия его, как мероприятия, влекущего за собой огромный хозяйственный ущерб подрывающего хозяйственный стимул у населения с неизбежной деградацией хозяйства его. Это, несомненно, было отражением националистическо-байской идеологии. Я призывал его по этому вопросу к борьбе за националистическую установку, призывал апеллировать в центральные органы СССР, делая таким образом ставку противопоставить свою националистическую установку линии краевых руководящих органов. В этом отношении чрезвычайно характерно одностороннее выпячивание с моей стороны других националистов, в разговорах как между собой, так и с беспартийными ответственными товарищами из казахов, значения и последствий семипалатинских перегибов в 1927-28гг. Националистической движение в своей сущности в момент обострения классовой борьбы в стране диктатуры пролетариата не может не быть контрреволюционными. Именно таким контрреволюционным было в прошлом наше националистическое движение алаш-орды, в котором я принимал ближайшее участие. И в последующем, как бы я чутко и отрицательно ни относился к проявлениям контрреволюционных политических авантюр против советской власти, однако, страдая националистическим уклоном и отсутствием чуткого классового подхода (отсутствием на самом деле мнимым, ибо национализм мой, как и всякого другого объективно был сугубо классовым, был на руку только полуфеодальной, байской верхушке аула), я не отмежевался и не повел открытой борьбы с антисоветскими группировками, связанными с контрреволюционной деятельностью Валидова Заки, но сделался причастным к их контрреволюционным деяниям. Но останавливаясь на подробностях моей встречи с ним в 1920 году, в Москве, я отмечаю один существенный момент: несмотря на мое отрицательное отношение, ясно выраженное в свое время Валидову, я придавал своим разговорам с ним характер конспиративности вместо решительного и категорического протеста, исключающего всякую возможность суждения со мной о его антисоветских попытках. Между тем я действительно знал в 1920 году о контрреволюционных настроениях и намерениях Валидова Заки, его попытках в виду неудовлетворенности политикой советской России апеллировать к «угнетенным народам Востока», в целях объединения и получения самостоятельности. Я участвовал в совещании, которое носило конспиративный характер, и хотя я не был согласен со втягиванием Казахстана в новые авантюры, я прямо и категорически не отмежевался от Валидова. Так что с полным основанием, даже на своем личном опыте, несмотря на свое принципиальное призвание еще, в 1920 году единственно правильным путем общественного развития для отсталых народов – социалистического пути и советской системы, я утверждаю, что тот, кто не сумел сочетать национального вопроса с классовым и интернациональным движением и подчинить национальный вопрос классовому, ибо только такая постановка обеспечивает победу и правильное разрешение национального вопроса, тот неизбежно сделается жертвой националистической ограниченности, пособником паразитических слоев и в момент ожесточенной классовой борьбы окажется в лагере махровой контрреволюции. Другое мое основное заблуждение – это мое понимание революции для отсталых народов, как революции «бесхозяйственных потрясений». Будучи воспитан в студенческие годы на идеях Ялринцева (Сибирь как колония), Потанина, Щапова и других сибирских революционных публицистов, которые, относясь с большим сочувствием, состраданием к судьбе отсталых народов, особенно подчеркивали неустойчивость их ко всякого рода изменениям, внезапным переменам в укладе и хозяйственной жизни при капиталистической системе, я с преувеличенной боязнью и тревогой относился к хозяйственным потрясениям в период социалистической реконструкции. По существу это была бессмыслица, страусовая политика, питавшаяся объективно классовой националистической моей идеологией. Если действительно говорить о революции, об освобождении угнетенных о выкорчевывании остатков капиталистической системы, то нечего пугаться потрясений и жертв. И если учесть, что эти жертвы по существу должны были явиться жертвами для полуфеодальной и байской верхушки, то они не только законны, но и необходимы. Я считаю теперь, что мои опасения были беспочвенны, как показало последующее, непредвиденное в то время мною, гигантское социалистическое строительство в Казахстане. Несколько тысячелетий казахстанские степи глядели мачехой на населявшие их народы, рабски подчиняя их жизнь всем своим капризам, лишая самых примитивных условий культурной жизни, пожирая периодически в силу стихийных бедствий значительную часть населения и скота. Казалось даже в перспективе нет такой силы, которая могла бы укротить суровую, безжалостную стихию. Но вот на наших глазах нашлась сила организационного пролетариата нашего Союза, сила, которая заложила в тех самых, непобедимых степях дикого кочевья гигантские очаги промышленности, оборудованные по последнему слову техники, развернула железнодорожное строительство, организовала машинно-тракторные, машиносенные станции, совхозы, колхозы, обеспечивая их сложными машинами и орудиями, наконец, провела и проводит плановое оседание на основе коллективизации, со вложением огромных средств из союзного бюджета, оказывая материальную и техническую помощь, - словом, осуществляется гениальная мысль В.И.Ленина: «отсталые народы с помощью пролетариата передовой страны могут переходить к социализму, минуя капиталистическую стадию». Этой общей картины, являющейся результатом осуществления ленинской национальной политики партии в Казахстане, не могут исказить даже те частичные прорывы, какие мы имеем в результате враждебных актов кулацких и байских элементов по линии разбазаривания и уничтожения своего хозяйства, а также в результате извращения партийной линии и неправильной практики местных органов в области животноводства в Казахстане, а также имеющиеся налицо в данный момент вследствие этого и на почве неурожая последних лет продовольственные затруднения в некоторых районах. В свете изложенного моя боязнь, опасение, паника, оказались неверием в силы пролетариата, могущего творить действительного чудеса. Полное и последовательное осознание своих идеологических ошибок и отражения их в практике проведения основных мероприятий партии и советской власти в свое время в Казахстане обязывает меня обратиться в редакции «Казахстанской правды», и «Социалды Казахстана» о напечатании настоящего моего заявления, чтобы со всей полнотой и искренностью выявить свою точку зрения перед советской общественностью и передовой ее частью, вскрывшей в свое время контрреволюционную сущность моей националистической идеологии, в смысле решительного осуждения прошлой своей деятельности, полного идеологического разоружения и определения политической установки в настоящий момент. Я считаю весьма благодарной задачей и обязательным для себя в данный момент участие в социалистическом строительстве, именно в Казахстане, в отсталой, в силу исторически сложившихся условий, своей родине и работать не за страх, а за совесть, работать на фронте развернутого социалистического строительства, воодушевленный тем, что в нашу историческую эпоху впервые закладываются основы действительно свободного человеческого общества. В свете этой всемирно- исторической задачи, когда действительно разрешаются на социально справедливых началах судьбы народов, всего человечества, на основе непримиримой, ожесточенной классовой борьбы, умывать руки, искать себе спокойного мещанского уюта и приюта в какой бы форме ни было останавливаясь перед переходящими трудностями, считаю для себя теперь неизмеримо более позорным преступлением, чем мои прежние ошибки идеологического и практического порядка. Напротив ближайшая перспектива создания бесклассового общества и осуществления полностью социализма во II пятилетке на основе постановления 17 партконференций вселяет энтузиазм и решимость драться за каждый участок порученной работы, под руководством закаленного в классовой борьбе передового отряда социалистического строительства – краевого комитета партии в Казахстане». МӘННӘН ТҰРҒАНБАЕВ «1931 жылғы 11 мамыр күнгі тергеу протоколі. «Алаш» партиясына мише болғамын жоқ және «Алашордамен» ешқандай байланысым жоқ. 20-шы жылы Семей қаласында компартияның қатарына өттім (кімнің кепілдік бергені есімде жоқ), мен ұзақ уақыт іссапарда жүрген кезімде мүшеліктен шығып қалдым, қайтадан партияға кіруге ұмтылмадым. Партия ұйымының ережелерін орындай алмаймын деп ойладым. Сол үшін мені Аймауытов және басқалары қатты сөкті. Мен ол кезде „Қазақ тілі” газетінде Ғалифолла Ысқақовпен және Аймауытовпен бірже істейтінмін. Партияға мише болмау жараспайды деген желеумен Аймауытовтың және Гуревтың кепілдігімен мүшелікке өттім. Менің жоқ кезімде Аймауытов газетке редакторлық етті. Газет Губкоммен губерниялық атқару комитетінің органы болатын. Қазақ ұлшылдарының ішінен мен „Алашорданың” Семейдегі Шығыс бөлімінде істеген Ермеков Әлімханды, Тынышбаев Мұхамеджанды, Ғаббасов Халелді, Ақбаев Жақыпты, Дулатов Міржақыпты білетінмін. Алайда олармен ешқандай байланысым болван жоқ. «Алашордашылар» Ермековті өте қатты сыйлайтын және ол ашық ықпалды тұлға болды. Оның үстіне ол таза қанды қазақ болғандықтан да алкен сенімге ие болды. Оның ықпалы аса зор еді әрі тұрғындар он өзге алашордашыларға қарағанда қатты қадірлейтін. Сұрақ: Тұрғындардың арасынан Ермековті кім өте жақсы көрді: кедейлер ме, орташылар ма, немесе байлар ма? Жауап: Барлық қазақ тұрғындары жақсы көрді. Мен де Ермековті ерекше сыйладым. Мынадай бір оқиға болды. 27-ші жылы мен Қарқаралы қаласында мұғалімдерді дайындау курсінің меңгерушісі болып жүрген кезімде Ермеков маған сабақтан 10-15 күн кешігіп келген інісін курсқа алу туралы өтініш етті. Мен тілегін орындадым.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх 1931 жылы 14 сәуір күні тергеуші Лафиулов жауап алған. «Комиссияның жоспары бойынша («Сана» журналының) екінші санын жарыққа шығару көзделген. Түркхалкомағарту мекемесінің мемлекеттік ғылыми кеңесіне қарасты ғылым комиссиясына қызметке келгенімше оның бірінші саны шығып үлгеріпті. Менің есімде сақталғаны, ол журналды мынадай мақалалар жарияланды:
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх «1931 жылдың 17 қыркүйегі күнгі Даниял Ысқақовтан алынған жауаптың хаттамасы: Ташкентте 23-жылдан тұрамын. 26-жылы Қызылордада комиссияның жұмысымен бес күндей болдым. Байтасов саяси курсқа хат беріп жіберді. Онда бұрынғы алашордашылардан ешкімді кездестіргемін жоқ. 24-26-жылдардың арасында бұрынғы алашордашылардың ішінен ғылыми комиссияда жұмыс істейтін Халел Досмұхамедовпен қызмет барысында кездесіп жүрдім. Ал куәға тартылып отырған Тынышбаевпен, Қашқынбаевпен қоғамдық орындарда ғана өте сирек ұшырасып қалып жүрдім. Мен Ташкентте тұрғанда Ермековпен 2-3 рет қана жолықтым, одан көп емес. Сұраған мәселеге тік жауап беретіні шыншыл адам, ал оның өкіметке қарсы пікір айтқаны есімде жоқ. Бұрынғы алашордашылардың Ташкентте ұйым құрғаны және олардың Заки Валидовпен байланысы туралы мүлдем хабарсызбын. Енді мақаланың жайына келетін болсақ ( көркем әдебиет туралы «Екеу» деген бүркеншік атпен Абдолла Байтасов екеуі бірігіп жазған сын мақаланы айтып отыр – Т.Ж.) мұнда бір түсініспестік бар. Қашан екенін білмеймін, Байтасов Абдолла маған Аймауытов екеуінің атынан мақала жазып әкелгендігін айтып, сол туралы пікір білдіруімді сұрады. Көркем әдебиетті маркстік тұрғыдан талдау тәжірибем бар болғандықтан да оқып шығып, өзімнің пікірімді білдірдім. Кей тұстарымен келіспейтінімді де айтып, түзетуді ұсындым. Жандосов Ораз да танысып шығып, біраз уақыт ұстады. Арада недәуір уақыт өткен соң мақаланы менің көзімша қайтадан көшіріп шығып, авторлыққа мені де қосып, «Екеуміздің» атымыздан шығарды. Мұның жөнін сұрағанымда Байтасов: «Мақаланы оқып шыққан Аймауытов: екеуіңнің атыңнан шығара беріңдер, пікір екеуіңдікі. Мен қосылмай-ақ қояйын – деп кеңес берді. Ішінде сенің түзеткендерің мен пікірлерің бар болғандықтан да сенің атыңды да қостым. Онда тұрған ештеңе жоқ» – деп жауап берді. Бұл мақала 26-жылы не 27-жылы жарық көрді. «Алқа» әдеби үйірмесіне байланысты айтарым мынау: 26-жылдың қарсаңында Байтасов менің пәтеріме менің үйде жоқ кезімде «Алқаның» бағдарламасын тастап кетіпті. Ешкім ештеңе түсіндірген жоқ. Жарғы біздің үйде біраз жатты. Мен оған ешқандай мән бергемін жоқ. Екеуміз бұрын да бірлесіп жұмыс істеп, кітаптар аударғамыз. Бір апта өткен соң ол менен «Алқа» әдеби үйірмесінің жарғысын менің оқыған, оқымағандығымды сұрады. Одан бізге келетін қандай пайда бар екенін сұрағанымда: Мәскеулік студенттер ұйымдастырыпты. Мәскеуде әдеби үйірмелердің бағытын негіз етіп алыпты – деді. Мен жарғыны оқып шығып, пікірімді айтуға келістім. Одан басқа ешқандай уәде бергемін жоқ. Жиырма күндей менің үйімде жатты. Қарап шығуға мұршам болмады. Ол тағы да мен жоқта үйге келіп, ендігі оқып бітірген шығар деген оймен жарғыны алып кетіпті. Мен жарғыны оқып үлгермегенімді айттым. Біраз уақыт өткен соң ол маған: үйірмені құруды ешкімде қолдаған жоқ – деген мағынада Жұмабаевқа хат жазып жібергенін айтты. жүктеу/скачать 1,73 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|