Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии

представляли опасности и остались в прошлом.
Если  у  головных  болей  есть  серьезная  причина,  то,  как  правило,  это
сразу  же  становится  очевидно  по  их  характеру.  Обследование,
организованное 
семейным 
врачом, 
вероятно, 
надеявшимся, 
что
нормальные  результаты  томографии  успокоят  пациентку,  выявило
совершенно  новую  проблему,  из-за  которой  женщина  теперь  пребывала  в
полнейшем смятении. Она перерыла весь Интернет в поисках относящейся
к  делу  информации  и,  конечно  же,  выяснила,  что  в  ее  голове  бомба
замедленного  действия,  способная  рвануть  в  любое  мгновение.  Приема  у
меня пациентке пришлось дожидаться несколько долгих недель.
Я  показал  ей  ангиограмму  мозга  на  компьютере  и  объяснил,  что
аневризма  очень  маленькая  –  вполне  вероятно,  она  и  вовсе  никогда  не
лопнет. Только крупные аневризмы представляют серьезную опасность для
жизни  человека  и  безоговорочно  требуют  проведения  операции.  Также  я
сообщил,  что  операция  несет  в  себе  риск  –  скорее  всего  не  меньший,  чем
вероятность инсульта из-за разрыва аневризмы в будущем.
– И ничего, кроме операции, не поможет?
Я  объяснил,  что  единственный  возможный  способ  лечения  –
хирургическое вмешательство. Проблема в том, что неизвестно, нужно ли
это делать или нет.
– Насколько рискованна операция?
Она  расплакалась,  когда  я  сказал,  что  с  вероятностью  от  четырех  до
пяти процентов она умрет или останется инвалидом из-за операции.
– А если операцию не делать? – спросила она сквозь слезы.
–  Что  ж,  вы  запросто  можете  умереть  от  старости,  а  аневризма  так  и
останется на месте.
–  Мне  сказали,  что  вы  один  из  лучших  нейрохирургов  в  стране,  –
заявила  она  с  той  наивной  верой,  которой  обеспокоенные  пациенты
пытаются заглушить страхи.
–  Ну,  я  бы  так  не  сказал.  Но  могу  вас  заверить,  что  у  меня  огромный
опыт.  И  могу  обещать,  что  сделаю  все  от  меня  зависящее.  Я  не  пытаюсь
снять  с  себя  ответственность  за  то,  что  с  вами  произойдет  в  дальнейшем,
однако боюсь, что именно вам решать – быть операции или нет. Если бы я
знал, что делать, то, клянусь, непременно сообщил бы вам.
– А как бы вы поступили на моем месте?
Я  помедлил  с  ответом.  Дело  в  том,  что  мне  шестьдесят  один,  и  я  уже
оставил позади большую часть жизни, в том числе лучшие ее годы. Более
того, наша разница в возрасте означала, что мне оставалось жить меньше,
чем ей, поэтому риск разрыва аневризмы в случае отказа от операции для

меня  был  бы  ниже,  а  относительный  риск,  связанный  с  операцией,
соответственно, выше.
–  Я  бы  не  стал  лечить  аневризму,  –  в  конечном  счете  заключил  я.  –
Хотя мне было бы довольно сложно забыть о ней.
– Я хочу, чтобы вы прооперировали меня, – сказала она. – Я не желаю
жить  с  этой  штукой  у  себя  в  голове.  –  Она  многозначительно  показала  на
свою голову.
–  Вы  не  обязаны  решать  прямо  сейчас.  Отправляйтесь  домой  и
обсудите все с семьей.
– Нет, я уже все решила.
Я немного помолчал, поскольку был не до конца уверен в том, что она
осознала весь риск, связанный с операцией. Вместе с тем я сомневался, что
повторные  объяснения  заставят  ее  переменить  решение.  В  конце  концов,
мы  отправились  в  путь  по  лабиринтам  больничных  коридоров,  чтобы
найти кабинет моего секретаря и назначить дату операции.

жүктеу/скачать 1,27 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: