Не навреди. Истории о жизни, смерти и нейрохирургии



Pdf көрінісі
бет22/68
Дата23.01.2022
өлшемі1,27 Mb.
#113597
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   68
Байланысты:
Генри Марш-Не навреди


часть  мозга  выглядела  не  так  уж  плохо:  она  усохла  в  гораздо  меньшей
степени, чем у большинства людей к девяносто шести годам.
– Мой отец умер в этом возрасте от болезни Альцгеймера, – сообщил я
стажерам. – На снимках его мозг выглядел словно швейцарский сыр – так
мало от него осталось.
– Итак, Энтони, – продолжал я, – в чем проблема?
– Проблема этического характера. Она говорит, что лучше умереть, чем
пойти в дом престарелых.
–  Что  ж,  в  этом  есть  доля  истины.  Вы  когда-нибудь  работали  в
психогериатрическом отделении или в доме престарелых?
– Нет.
Я  заметил,  что  мне  довелось  поработать  в  психогериатрическом
отделении  младшим  медбратом.  Присматривать  за  двадцатью  шестью
пожилыми  людьми  с  двойным  недержанием  –  далеко  не  самая  простая  и


приятная  задача.  По  мере  того  как  средний  возраст  населения  постепенно
увеличивается,  в  СМИ  будут  все  чаще  и  чаще  сообщать  о  скандалах,
связанных с плохим обращением в домах престарелых. К 2050 году порог
шестидесятилетия  перешагнет  треть  жителей  Европы.  Мой  первый
руководитель  из  отделения  общей  хирургии  –  чудесный  человек  –  из-за
деменции  доживал  свой  век  в  доме  престарелых.  Как  рассказывала  его
дочь,  он  постоянно  твердил,  что  хочет  умереть,  но  физически  он  был  на
редкость  здоров,  так  что  на  это  ушла  целая  вечность.  В  молодости  он
каждое утро принимал холодную ванну.
–  Но  мы  ведь  не  можем  дать  ей  умереть,  –  прервал  мои
разглагольствования один из ординаторов из заднего ряда.
– Почему это не можем? – удивился я. – Если ей этого хочется.
–  А  вдруг  она  так  говорит  из-за  депрессии?  Возможно,  она  еще
передумает.
Мы  уделили  этому  вопросу  еще  какое-то  время.  Я  подчеркнул,  что
подобные  рассуждения  справедливы,  если  речь  идет  о  людях  помоложе,
которых  впереди  ожидают  долгие  годы  жизни  (если  они,  конечно,  не
совершат самоубийство), однако вряд ли применимы к человеку девяноста
шести лет, которому вряд ли посчастливится вернуться домой.
Я поинтересовался у Энтони, какова, по его мнению, вероятность того,
что после операции женщина сможет самостоятельно жить в собственном
доме.
–  В  ее  возрасте  не  очень  высокая,  –  признал  он.  –  Думаю,  она  сможет
ненадолго  вернуться  домой,  но  рано  или  поздно  все  равно  попадет  в  дом
престарелых.  Разумеется,  если  к  тому  времени  ее  не  прикончит
артериальный стеноз.
–  Так  что  же  нам  делать?  –  спросил  я  у  сидящих  в  комнате  людей.
Повисла неловкая тишина. Я выждал пару минут.
–  Единственный  близкий  родственник  –  ее  племянница.  Она  приедет
сегодня чуть позже, – сообщил Энтони.
– Что ж, какое бы решение мы ни приняли, придется ее дождаться.
Коллега-рентгенолог шепнул, наклонившись ко мне:
–  Такие  случаи  всегда  казались  мне  самыми  интересными.  Юнцы,  –
кивнул он в сторону младших врачей, – все как один хотят оперировать и
рассчитывают на серьезные, захватывающие случаи. Это можно понять – в
их-то  возрасте.  Но  обсуждения  именно  таких  рядовых  случаев  увлекают
меня больше всего.
– Что ж, в свое время я был точно таким же, как они, – ответил я.
– Как думаете, что произойдет с этой женщиной? – поинтересовался он.


– Понятия не имею. Она не моя пациентка.
Повернувшись к собравшимся, я объявил:
–  У  нас  осталось  десять  минут.  Может,  взглянем  на  одного  из  моих
сегодняшних пациентов?
Я  назвал  Энтони  фамилию,  и  он  вывел  на  стену  соответствующий
снимок  мозга  –  на  сей  раз  все  получилось  гораздо  быстрее  и  без  лишних
затруднений. 
Снимок 
продемонстрировал 
огромную 
опухоль,
доброкачественную менингиому, которая давила на левую часть мозга.
– Пациентке восемьдесят пять лет, – начал я. – Тридцать два года назад,
когда  я  только  пришел  в  нейрохирургию  (большинство  из  вас,  я  так
полагаю,  тогда  еще  пешком  под  стол  ходили),  мы  просто  не  оперировали
людей  в  таком  возрасте.  Считалось,  что  любой,  кому  за  семьдесят,
слишком  стар  для  проведения  операции  на  мозге.  Сейчас  же,  судя  по
всему, больше нет никаких возрастных ограничений.
Затем я рассказал предысторию пациентки.


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   68




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет