Ник Торп Питер Джеймс Тайны древних цивилизаций Питер Джеймс, Ник Торп Тайны древних цивилизаций
жүктеу/скачать 9,03 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Теории крушения
- Слишком много ртов, слишком мало еды
- Крестьянский бунт
- Календарь майя
Упадок майя Крушение общества майя было почти таким же стремительным, как и его расцвет. Этот процесс начался вскоре после 800 г. н. э. сразу в нескольких местах, а затем быстро распространился по южным тропическим низменностям Гватемалы, Белиза и Мексики. Дворцы и храмы, где некогда процветала высокая культура, приходили в упадок, население резко уменьшилось (возможно, счет шел на миллионы), и в течение ста с небольшим лет огромные жизненные пространства были заброшены без каких-либо признаков повторного заселения. Одним из четких признаков катастрофы, разразившейся в южных низменностях, является исчезновение около 830 года памятных стел с хвастливыми надписями, воздвигавшихся правителями майя. Самого по себе этого недостаточно для утверждений о серьезном кризисе в обществе майя, но их правители определенно испытывали затруднения: никто не строил новых монументов, аристократические погребения стали более редкими и менее роскошными, а главные города медленно угасали. Судьба Тикаля типична для великих городов майя. Правители Тикаля перестали строить монументы к 800 г. н. э., а надписи с описанием их жизни и свершений стали реже и изобилуют пропусками после этой даты. К 830 г. никаких новых зданий вообще не строилось, надписи совершенно исчезают. Судя по количеству заброшенных домов-платформ, население уменьшилось на две трети. Оставшиеся жители Тикаля прозябали в сохранившихся каменных строениях, чьи крыши постоянно грозили обрушиться; они разбрасывали мусор по комнатам и дворам, за чистотой которых некогда тщательно следили уборщики. Выжившие пытались поддерживать церемониальные традиции, но их усилия сводились в основном к сбору фрагментов древних каменных стел и расстановке камней с надписями как попало, даже вверх ногами. После ста лет такой сумеречной жизни Тикаль был заброшен навсегда. Дождевой лес вскоре возродился и поглотил город, остававшийся в неизменном виде до его повторного открытия в конце XIX века. Некоторые культурные центры приходили в упадок не так быстро. На короткое время их правители даже становились более могущественными и подчеркивали свой высокий статус воздвижением камней с памятными надписями, объявляя себя властителями других, уже исчезнувших городов. Так, например, в Сейбале на южных низменностях ряд монументов был воздвигнут после 830 года, но этот короткий период возвышения закончился в 889 году, и Сейбаль тоже был заброшен. На севере полуострова Юкатан дела обстояли иначе; там потрясения наступили почти через сто лет. На холмах Пуук, граничивших с низменностями, около 850 года возник город Аксмаль, который стал столицей довольно большой территории. В Аксмале есть два огромных храма-пирамиды, но он больше известен благодаря структуре, получившей неуместное название «женский монастырь». На самом деле это дворцовый комплекс из четырех зданий, окружающих внутренний двор, а также отдельно стоящий Дворец Правителей, возведенный на искусственной насыпной террасе из 500 000 тонн щебня. Восточный фасад дворца украшен необыкновенно изощренным каменным мозаичным фризом длиной 300 футов. Хотя некогда считалось, что начиная с 830 года район Пуука был наводнен беженцами, стекавшимися сюда после крушения цивилизации майя на южных низменностях, эта теория почти не подтверждается археологическими данными. В любом случае, сам Аксмаль начал приходит в упадок после 925 года. Наверное, самым значительным центром культуры на Юкатане, выжившим и даже процветавшим после гибели городов на южных низменностях, была Чичен-Итца, которая, согласно устной традиции майя (записанной после испанского завоевания), была захвачена в 987 году группой мексиканских тольтеков. Они возродили Чичен-Итцу, создав гибридный художественный стиль, и осуществили крупномасштабную программу по строительству храмов, платформ для жертвоприношений и площадок для игры в мяч. Но какого бы величия ни достигла Чичен-Итца, процветание единственного города под управлением чужестранцев едва ли можно считать признаком возрождения классической цивилизации майя. Теории крушения После повторного открытия городов майя в тропических лесах исследователи и археологи начали обсуждать причину их Упадка. Не удивительно, что при нынешнем состоянии этих некогда великих городов многие европейцы и американцы поначалу решительно отвергали саму идею цивилизации, процветающей в дебрях тропического дождевого леса. Они пришли к выводу, что упадок городов майя был неизбежен в столь неблагоприятных природных условиях и что цивилизация никогда не могла бы возникнуть там сама по себе. С их точки зрения, майя были колонистами из других мест – от Мексики до Египта или Китая. В наши дни археологи не склонны воспринимать дождевой лес как среду, враждебную для обитания человека, и совсем не возражают против местного происхождения индейцев майя. Другим объяснением, популярным в ранних трудах о крушении цивилизации майя, была внезапная природная катастрофа. Безмолвные города, поглощенные тропическим лесом, действительно создавали впечатление, будто их покинули в спешке: люди бежали от катастрофы и не вернулись назад. Несколько городов майя, включая Куиригуа, действительно подвергались землетрясениям, а в Ксунантунихе один из дворцов, потерпевший значительный ущерб от землетрясения, так и не был восстановлен. Однако в большинстве крупных центров майя (расположенных довольно далеко от линий разломов земной коры) нет признаков ущерба от землетрясений. Эпидемические болезни, такие, как бубонная чума в средневековой Европе, приводили к массовой гибели населения и сильным общественным волнениям. В качестве одной из причин ухода майя из городов на низменных равнинах предполагалась желтая лихорадка, хотя эта болезнь, по всей видимости, была не слишком распространена в Новом Свете до 1492 года. Такое объяснение в принципе возможно, но у нас нет вещественных доказательств, поддерживающих теорию эпидемического заболевания: ни многочисленных скелетов погибших людей, ни массовых захоронений жертв эпидемии. Карибские ураганы часто проносились над низменностями майя, опустошая значительные области сельскохозяйственных земель. Темы ураганов и болезней переплетаются в гипотезе, согласно которой разрушительный вирус, поражающий кукурузу, достиг прибрежных низменностей, принесенный с востока Карибского моря ураганными ветрами, и уничтожил посевы маиса, от которых зависело благополучие майя. Как указывает ведущий специалист по истории майя, профессор Роберт Шерер из Пенсильванского университета: «Идею о том, что преходящие и сравнительно локализованные последствия ураганов могут послужить причиной упадка целой цивилизации, довольно трудно переварить. Уничтожение лесов на пути урагана могло даже оказать благотворное воздействие, так как при этом расчищались новые земли для сельскохозяйственной эксплуатации». Другая версия катастрофы содержится в гипотезе о вторжении более воинственного народа из Мексики, который стал причиной падения майя. Профессора Джереми Саблофф и Гордон Уилли из Гарвардского университета выдвинули предположение, что захватчики, лучше вооруженные и организованные, пришли с побережья Мексиканского залива и как саранча пронеслись по землям майя. В городах Сейбаль и Алтар-де-Сакрифисио обнаружены резкие изменения в формах бытовой керамики, архитектуры и скульптуры; это позволило исследователям утверждать, что города были захвачены чужеземцами, установившими там свои обычаи и порядки. На чужеземное присутствие в Сейбале четко указывает появление богов мексиканского пантеона и изображение явного иностранца со стрижкой под пажа и обрезанными усами, с надписью «Ах Болон Тун» на скульптуре, датируемой 849 годом. Однако большинство археологов сходятся на том, что главными кандидатами на роль захватчиков являются путунские майя – раса воинов и торговцев, испытавшая сильное мексиканское влияние и контролировавшая прибрежные торговые маршруты. Какую выгоду хотели получить величайшие торговцы древней Центральной Америки от уничтожения своих главных клиентов? Возможно, захватчики были скорее симптомом, а не причиной проблемы; путунские майя просто отходили в глубь континента для защиты своих торговых маршрутов по мере того, как цивилизация майя на южных равнинах рушилась вокруг них. По мнению некоторых исследователей, причиной падения цивилизации майя был конфликт более мирного характера. Они утверждают, что жители низменностей зависели от торговых отношений с Мексикой для поддержки амбициозных строительных программ, осуществляемых городскими правителями. Все было прекрасно, пока торговые маршруты проходили через Тикаль, но в IX в. н. э. был открыт более короткий морской маршрут вокруг полуострова Юкатан. Лишившись главного источника благосостояния, правители майя обнищали, а их города вскоре пришли в упадок. Археологические данные с островных торговых центров действительно показывают, что в то время они находились на подъеме, так что эта теория пользуется определенной поддержкой. Однако оккупация Сейбаля путунскими майя плохо сочетается с предложенной моделью. В любом случае, большинство специалистов по истории майя считает, что внешняя торговля не была жизненно необходимой для подъема цивилизации на низменностях, поэтому даже ее полное прекращение не привело бы к упадку городов. Слишком много ртов, слишком мало еды Тот факт, что в главных городах майя жили не только жрецы, но и простые люди, революционизировал археологическое мышление. Он не просто опрокинул представления о пустых ритуальных центрах. Открытие огромного количества «домашних погребальных курганов», между которыми теснились ветхие лачуги, указывало на грозный призрак перенаселения, который в конечном счете привел к крушению цивилизации майя. Согласно этой теории, поддерживаемой большинством специалистов по истории майя, включая Майкла Коу и Роберта Шерера, при постоянном росте населения становилось все труднее прокормить людей, не разрабатывая новые участки более скудных сельскохозяйственных земель. Чтобы получить с такой земли достойное вознаграждение за потраченное время и усилия, приходилось трудиться гораздо упорнее, чем на полях с лучшим качеством почвы. Крестьяне майя больше не могли оставлять земли под паром, чтобы восстановить их плодородие. Культурные растения стали чаще болеть и страдать от вредителей; поля начали зарастать сорняками. Продолжительная засуха в таких условиях была бы фатальной для общества, находившегося на грани краха. Местные неурожаи возмещались импортом продуктов, но это было лишь краткосрочным выходом из положения. Когда нехватка еды стала нормой, плохое питание уменьшило сопротивляемость болезням, что привело к значительному сокращению рабочей силы. Уменьшение числа земледельцев означало уменьшение количества сельскохозяйственных товаров. Возможно, цивилизация майя на южных низменностях смогла бы выжить, но сочетание перенаселенности и усиленной эксплуатации сельскохозяйственных земель совпало с пиком строительства монументов, что привело к быстрому истощению ресурсов. Аристократы майя отреагировали на кризис единственным известным им способом: продолжать жить, как и раньше, но на этот раз обеспечить благосклонность богов строительством еще более величественных монументов. Полный крах был неизбежен. Как мы можем проверить достоверность этой теории? С одной стороны, крайне трудно определить численность населения в любой данный момент прошлого, а с другой стороны, не менее трудно оценить количество людей, которые могут прокормиться за счет ресурсов своей среды обитания. Даже если бы мы чудесным образом могли получить ответы на эти вопросы, мы не имеем представления о том, как майя делили свой урожай… если не считать логичного предположения, что Ни о какой равной дележке не могло быть и речи. Зато можно доказать, что в сельской культуре майя существовала тенденция к постоянному усилению эксплуатации плодородных земель. В слоях осадочных отложений озер на южных низменностях содержатся четкие признаки усиления эрозии почв и вырубки лесов (в более старых слоях содержится больше древесной пыльцы). Майкл Коу находит этот сценарий убедительным: «Можно прийти к выводу, что к концу VIII в. н. э. численность населения на южных низменностях возросла настолько, что люди уже не могли прокормиться за счет собственных ресурсов независимо от того, какой системой сельского хозяйства они пользовались. Есть много свидетельств обширной вырубки лесов и эрозии почвы по всему Центральному району, с отдельными более благоприятными зонами, возникшими благодаря террасированию сухих склонов. Короче говоря, степень перенаселенности и деградации природной среды можно сравнить лишь с ситуацией, которая сегодня наблюдается в беднейших странах экваториальной зоны. Апокалипсис, наступивший для цивилизации майя, безусловно имеет экологические причины». Однако можно ли считать вопрос окончательно решенным? У нас нет причин сомневаться в перенаселенности и интенсивном земледелии на южных низменностях, но было ли это причиной полной катастрофы? В конце концов, эрозия почв и вырубка лесов в современном мире автоматически не приводит к недоеданию и болезням; когда сегодня в какой-то стране начинается голод, большинство наблюдателей связывают это с политическими и этническими конфликтами, а не с полным отсутствием пищи. Возможно, снижение уровня населения даже пошло на пользу майя, создав новую равновесную ситуацию между людьми и средой обитания. Чтобы получить прямые доказательства влияния интенсификации сельского хозяйства на человеческий организм, археологи обратились за помощью к специалистам по физиологии и патологоанатомам. Они изучили сохранившиеся скелеты майя классического периода и на основании этого анализа смогли оценить пищевой рацион и общий уровень здоровья населения. Работа патологоанатомов была использована для поддержки модели перенаселенности, которая стала самым популярным объяснением упадка цивилизации древних майя. Роберт Шерер подводит итог археологической оценке анатомических исследований: «Исследования скелетов из Копана и Алтар-де-Сакрифисио показывают, что древние майя были подвержены эпидемическим заболеваниям. Полученные данные свидетельствуют о прогрессирующем недостатке питательных веществ и повышенной заболеваемости населения низменных равнин к концу классического периода, что, по всей вероятности, было вызвано нехваткой пищи, теснотой и перенаселением». Однако современная переоценка скелетного материала позволяет утверждать, что Шерер и другие зашли в своих выводах гораздо дальше, чем позволяли данные, полученные в результате патологоанатомических исследований. В 1996 году доктор Лори Райт с факультета антропологии Техасского университета и доктор Кристина Уайт с факультета антропологии университета Западного Онтарио опубликовали совместную работу, где утверждалось, что по результатам их исследований в Сейбале, Алтар-де-Сакрифисио, Дос-Пилас, Агуатеке и Ламантаи необходимо пересмотреть многие прежние представления. Ранее в скелетных останках майя классического периода были установлены признаки анемии, вызванной недостатком железа в рационе, и цинги, которая развивается при недостатке витамина С. Но Лори Райт и Кристина Уайт не обнаружили признаков цинги, а вывод об анемии показался им недостаточно обоснованным. Другой вывод – об уменьшении роста взрослых майя в Алтар-де-Сакрифисио и Тикале – был основан на анализе всего лишь одиннадцати скелетов за период 1500 лет. С уверенностью можно утверждать лишь то, что современные майя в среднем на два дюйма ниже, чем их доисторические предки, однако они вовсе не умирают от голода. Плохое состояние здоровья у детей древних майя можно определить по частой встречаемости дефектов зубной эмали, но этот уровень не выше, чем в других доисторических обществах. Более того, как указывают исследователи: «Хотя дети майя классического периода страдали различными недомоганиями, нет никаких свидетельств того, что их здоровье ухудшалось от одного поколения к следующему, и даже того, что увеличение плотности населения приводило к повышенной смертности». По словам Лори Райт и Кристины Уайт, «мы ожидаем, что некоторые из наших коллег будут удивлены выводами о том, что майя, жившие на южных низменностях, не имели аномальных отклонений и что их здоровье в целом оставалось стабильным в течение всего классического периода». Работа этих ученых дает все основания усомниться в теории перенаселенности как причины упадка цивилизации майя. Крестьянский бунт? Наверное, пора рассмотреть альтернативную (политическую) теорию краха классической культуры майя. Впервые она была предложена почти полвека назад, и ее наиболее активным сторонником был Эрик Томпсон, подытоживший свои взгляды в телевизионной программе для Би-би-си в 1972 году: «Теория, которая лично мне нравится больше всего, – это бунт крестьян против своих правителей, так как правители нарушили старый негласный договор: „Если вы построите для нас пирамиды, мы обеспечим вас дождем“. Выражаясь языком Ветхого Завета, они преклонили колена перед ложными кумирами вроде планеты Венеры и богов войны, которые вообще не помогали земледельцам. Поэтому, я думаю, крестьяне ополчились на своих правителей и в конце концов сбросили их с трона». Томпсон также утверждал, что резкое уменьшение численности населения было ограничено пределами городов и что крестьянство, свободное от угнетения со стороны правителей, продолжало вести вполне приемлемый образ жизни, хотя его численность тоже сократилась: «Думаю, основная ошибка заключается в предположении, будто люди полностью покинули места своего обитания лишь потому, что активность в крупных ритуальных центрах резко снизилась. По сути дела мы знаем, что в XVI веке в этом регионе проживало очень много людей… Да, население Центрального района во времена Испанского завоевания было значительно меньшим, чем 800 лет назад, но было бы неверно полагать, что вся эта огромная территория находилась в вакууме в течение нескольких столетий». Одним из факторов, не учтенных Томпсоном, была война между городами-государствами майя. Ему нравилось представлять правителей майя как мирных жрецов-астрономов, хотя расшифровка иероглифов уже рассеяла это заблуждение. Ближе к концу классического периода в сердце страны майя разгорелась настоящая бойня: такие города, как Дос-Пилас, устраивали завоевательные кампании, результаты которых затем увековечивались на каменных стелах, изображающих знатных пленников. В итоге сам Дос-Пилас был осажден и разграблен, а затем заброшен. Усиление военных действий между городами привело к отвлечению рабочей силы на сооружение новых укреплений. Никто не пытался защитить крестьян, если не считать тех, кто решался переселиться в города. Опустошительные набеги, заставлявшие все большее количество крестьян бежать под защиту городских стен, без сомнения, сильно подорвали сельскохозяйственное производство. Причиной бед, обрушившихся на простых людей, в первую очередь были аристократы, и вполне возможно, что народный гнев обрушился на них. Стоит отметить, что только в районе вокруг Дос-Пилас произошло событие, которое сегодня назвали бы демографичекой катастрофой. В других местах археологические исследования подтверждают, что сельская местность вокруг городов вовсе не была полностью заброшена, как и предполагал Томпсон. Интенсивные раскопки вокруг Копана позволяют утверждать, что Копанская долина была населена до 1200 года – то есть спустя триста лет после исчезновения аристократии. Сходным образом, район вокруг Алтар-де-Сакрифисио был населен еще долго после того, как правители сошли с исторической сцены. 1акая же картина наблюдалась и в Белизе после крушения городов-государств. Хотя численность населения действительно уменьшилась, у нас достаточно археологических доказательств, чтобы усомниться в том, что все низменные дождевые леса были немедленно заброшены, когда люди начали покидать города. Отсутствие значительных интервалов в культурных слоях цивилизации майя – сильный аргумент против теории перенаселенности и экологической катастрофы. Если почвы действительно были истощены чрезмерной эксплуатацией, то как крестьянам удавалось жить на своей земле еще долго после падения городов? Разница между территориями, опустошенными войной, и более благополучными районами указывает на важное значение человеческого фактора в крушении классической цивилизации майя. Постоянно увеличивавшаяся нагрузка на крестьянство и неспособность аристократии предпринять что-либо для реального исправления ситуации – все это должно было послужить мощным стимулом для перемен в обществе. Землетрясения и неурожаи лишь усугубляли бедственное положение. Даже если и предпринимались какие-то попытки повернуть вспять ход событий, этому мешала одна характерная особенность мировоззрения древних майя. Аристократы были убеждены в пророческой силе своих сложных календарных систем. В частности, они считали, что конец календарного цикла (790 г. н. э.) предопределяет политические потрясения. Таким образом войны, общественные волнения и другие катаклизмы оказались неизбежными и неустранимыми, поскольку они были вплетены в саму ткань бытия. Войны становились все более кровавыми, так как правители городов-государств сражались в «положенное» время для войны и приносили в жертву пленных, чтобы умилостивить богов. Уставшие смотреть, как их мир разваливается на части, пока аристократы только и делают, что воюют друг с другом, крестьяне взяли власть в собственные руки. Календарь майя Возможно, величайшим интеллектуальным достижением майя была их сложная календарная система. Они пользовались одновременно двумя календарями: 260-дневным и 360-дневным. Укороченный вариант календаря майя унаследовали от цивилизации сапотеков в Оахакской долине Мексики, которые начали записывать даты по этому календарю около 600 года до н. э. В этом календаре было 20 именных дней, каждый из которых повторялся 13 раз, «короткий год» из 260 дней назывался тцолкин. Календарь был не только предметом, отмеряющим время, но и проводником в будущее. Как поясняет ведущий специалист по истории майя, профессор Майкл Коу: «Каждый день имел собственные предзнаменования и ассоциации, а неизбежная смена 20-дневных циклов служила своеобразной предсказательной машиной, предопределявшей судьбы индейцев майя и всех других народов Мексики». На гватемальских возвышенностях и в наши дни обитают «календарные жрецы», которые могут дать название любого дня в 260-дневном цикле. Как этот «короткий год» был связан с настоящим годом? Семьдесят три 260-дневных цикла (18 980 дней) составляли 52 реальных года, и с этого момента оба календаря снова синхронизировались. Поэтому был изобретен календарный цикл, повторявшийся каждые 52 года. Календарный цикл с периодом возобновления 52 года выглядит очень коротким для культуры, обладавшей столь выдающимися математическими способностями. Причину его создания можно обнаружить в структуре календаря так называемого Долгого Счета майя. Их повседневный календарь состоял из 18 месяцев по 20 дней в каждом. С учетом пяти дополнительных «несчастливых» дней в конце года, вызывавших суеверный ужас, годовой цикл достигал 365 дней и сравнивался с солнечным годом. Предположительно, поскольку это число не вписывалось в их двадцатиричную систему счисления, майя игнорировали пять дополнительных дней и придерживались 360-дневного периода (тун) для своего Долгого Счета. Долгий Счет состоял из серии периодов, отсчитываемых по возрастанию, начиная с одного дня (кину. 20 кин = 1 уйналь (20 дней) 18 уйналей = 1 тун (360 дней) 20 тунов = 1 катун (7200 дней) = 19,7 года 20 катунов = 1 бактун (144 000 дней) = 394,3 года В Великом Цикле насчитывалось 13 бакгунов – 1 872 000 дней, или примерно 5130 лет. Отсчет времени велся от 13 августа 3114 г. до н. э., когда начался нынешний Великий Цикл, или Мировая Эпоха. Считалось, что эта дата символизирует сотворение мира или появление богов, но более вероятно, что это мифическая дата появления самих майя, поскольку в текстах встречаются надписи о деяниях богов, которые относятся к событиям, происходившим в еще более ранние времена. Конец нынешнего Великого Цикла назначен на 23 декабря 2012 года. В этот день, согласно пророчеству майя, весь мир, как мы его знаем, погибнет от великого потопа. Однако это не единственный элемент пророчества, который содержится в Великом Цикле, поскольку считалось, что события повторяются регулярно. Каждый катун был назван в честь дня, которым он заканчивался, а из-за особенностей конструкции календаря лишь 13 разных дней могли попадать на конец катуна. Поэтому после каждого периода продолжительностью 260 тунов (93 600 дней, или немногим более 256 лет) начинался катун с тем же названием, продолжавшийся чуть менее 20 лет. С течением времени каждый из тринадцати катунов приобрел свою репутацию. Десять из них считались «плохими» – судя по всему, древние майя придерживались пессимистических взглядов на окружающий мир. Одним из худших был катун 8 Ахау, сигнализировавший о раздорах и политических переменах. Во время катуна 8 Ахау, который продолжался с 1441 по 1461 год, катастрофа постигла майянское племя итца, правившее городом Чичен-Итца на севере полуострова Юкатан. Людей выгнали из домов точно так же, как это случилось в предыдущем катуне 8 Ахау, когда они блуждали по дождевому лесу, пока случайно не наткнулись на заброшенный город, который назвали Чичен-Итца. На этот раз они прошли по своим стопам обратно на юг, пока не достигли озера Петен-Итца в северной Гватемале, где основали на острове новую столицу и назвали ее Тах-Итца. В 1524 году Эрнан Кортес посетил Тах-Итцу, или Тайясаль, как называли город испанцы, но не остался там надолго. Даже после того, как испанцы покорили всю Центральную Америку, племя итца оставалось нетронутым в Тайясале. Лишь в XVII веке испанцы решили, что независимый город-государство Тайясаль бросает вызов их могуществу. Церковь возглавила кампанию, послав миссионеров, чтобы обратить племя итца в христианство, но не добилась успеха. Последнюю группу возглавлял монах-францисканец Андре де Авендано, посетивший Тайясаль в январе 1696 года. Авендано предупредил индейцев, что катун 8 Ахау вскоре вернется и принесет с собой грозные потрясения, поэтому сейчас самое время обратиться в христианство. Индейцы не покорились сразу же, но в тот же год родственник правителя Тайясаля, как сообщается в летописях, подарил губернатору Юкатана головной убор из перьев, принадлежащий его дяде, как знак готовности принять власть испанцев. Возможно, индейцы не выказали должного почтения, или же губернатор увидел удобную возможность для грабежа, но в результате испанские войска напали на Тайясаль в марте 1697 года, незадолго до начала катуна 8 Ахау. Несмотря на свою репутацию свирепых воинов, индейцы сопротивлялись лишь короткое время; возможно, они уже знали о своем поражении до того, как началась битва. Более ранние циклы этого катуна тоже были отмечены драматическими событиями. Около 278 года произошел резкий сдвиг центра власти: цивилизация южных майя пришла в упадок после катастрофического извержения вулкана Илопанго в Сальвадоре, в то время как города майя, расположенные на низменностях, получили преимущество. Через 25б лет (534 г. н. э.), в соответствующей точке следующего цикла, произошел крутой поворот в судьбе великого города Тикаля. Там были внутренние раздоры, возможно, крестьянские бунты, сопровождавшиеся повсеместной умышленной порчей общественных зданий и монументов. Причиной катастрофы, по-видимому, было полное поражение Тикаля в войне с Караколем – его агрессивным соседом на территории нынешнего Белиза. Лишь в середине VII века города-государства южных низменностей оправились от этого потрясения. И наконец, в 790 году в Тикале был воздвигнут последний стоячий камень, отмечающий начало следующего цикла. С учетом катастроф, происходивших в предыдущие 256-летние интервалы, кризиса можно было ждать с уверенностью. И он наступил, но на этот раз его приход стал началом конца для цивилизации майя на низменных равнинах. жүктеу/скачать 9,03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|